Место эпидемий в литературе и перспективы

Илиада Гомера начинается с такого описания: Агамемнон, правитель Микен, похитил и поработил Кристину, дочь первосвященника Храма Аполлона. Несмотря на настойчивость священника, Агамемнон не хочет возвращать его дочь, и когда бог Аполлон видит это, то наказывает греческую армию сильной чумой. Агамемнон вынужденно возвращает девушку, и только тогда Аполлон снимает свое проклятие с греческой армии. Однако в следующий раз Агамемнон обращает внимание на любовницу Ахиллеса Брисейду. В результате этого начинается Троянская война, которая будет продолжаться в течение длительного времени и приведет к большим потерям. Эта деталь Троянской войны показывает насколько важно для нас реагировать на эпидемию, которую нам трудно контролировать, и что интересно, хотя чума Аполлона вскоре была забыта, «Гнев Ахиллеса» становится распространенным мотивом саги.

Мы можем быть уверены, что божественные или стихийные бедствия временны, если будем соблюдать осторожность. Однако не следует забывать, что внутренние конфликты в обществе начинают проявляться главным образом в такие моменты. Некоторые факты о неспособности борющегося общества оставаться «общиной» после излечения от болезни (или окончания существующей пандемии) — это лишь некоторые из вещей, упомянутых в «Илиаде». Илиада говорит о силе за пределами человеческого контроля и об отсутствии власти над ней. Как говорит Симона Вейль, человеческая душа формируется посредством реакции на силу: я говорю об ослепленном силой человеке, который предполагает, что может её контролировать, и становящимся слабым, когда сдается этой самой силе.

Каждый раз, когда вы выходите что-то делать или включаете телевизор, вы понимаете, что страх и беспокойство на лицах людей проистекают из неверия в будущее. А группа людей в социальных сетях пытается представить надвигающийся страх в определенной физической форме. К сожалению, они забывают один момент. Ведь перед нами не стоит огромный дракон со смертью в глазах и огненным дыханием, чтобы взять и отрубить ему голову как Святой Георг. Что делает вирус страшным, так это то, что он гуляет среди нас незаметно. Теперь давайте подумаем, должны ли все эти хронологии, в которых мы живем, считаться уникальными только для нашего времени? Конечно, нет. В своем дневнике под названием “Письма, написанные в Дании, Швеции и Норвегии”, написанный в 1796 году, Мэри Уолстонкрафт жаловалась на “странную стагнацию и тишину” после того, как играющие во дворе дети были силой отправлены по домам церковными монахами и сравнивала себя с Анахоретами за невозможность покинуть дом.

Другой вопрос возникает в умах тех, кто впервые слышит это имя, кто такие Анахореты? В средневековой Европе секуляристов, которые по различным религиозным причинам отказались от мирских благ, называли Анахоретами. Хотя Анахореты были во многом похожи на суфийских дервишей, наиболее важной особенностью, которая отличала их от дервишей, было то, что они всю жизнь проводили в закрытой камере, в своих «могилах». После смерти Анахорета, чтобы у него не осталось имущества в этом мире, хоронили покойного в той же самой гробнице. Привычка «оставаться дома», которую государства и организации здравоохранения пытаются привить нам как единственный верный выход, неизбежно поднимает актуальность жизненных принципов Анахоретов. Если верить телевидению и медицинским организациям, то единственный способ проснуться с надеждой на завтра — это остаться дома. Но сохраняли ли сами Анахореты надежду на будущее, оставаясь дома?

Есть два дошедших до наших дней анахоретского текста. Один из них - «Откровения божественной любви» Юлиана Норвичского, а другой - «Арафийские откровения», написанный анонимным автором. Текст Джулиана Норвичского говорит о любви, которая связывает людей во всем мире. (Я должен также упомянуть о том, что Юлиан утверждал, что он сам не писал работу, а видел Иисуса во сне и все приведенные слова принадлежали ему). Текст, который он написал в обмен на отреченную жизнь, был источником надежды для него - поэтому он чувствовал себя в клетке не тогда, когда изолировался от внешнего мира, а когда приходилось разговаривать с людьми снаружи. События во втором тексте, как следует из названия, хоть и происходят в Арафе, но напоминают нам больше об аде. В отличие от понятия «араф» в небесных религиях, здесь мы являемся свидетелями наказания грешников в различных формах: тела некоторых бросают в кипящую воду, некоторых заставляют пить яд, а другим отрезают губы. Разве не странно, что этот анонимный анахоретский текст, в отличие от обнадеживающего текста Юлиана, внушает людям страх? Была ли такая поляризация связана только с внутренними мирами Анахоретов? Или обе работы пытаются показать нам различные формы человеческой воли перед лицом изолированной жизни? Может даже будет достаточно на мгновение вспомнить тех, кто помогает своим соседям, кто, несмотря на расстояние, не теряет веру, кто каждый день думает о собственной смерти, кто грабит магазины на фоне происходящего и о тех, кто теряет надежду, увидев безостановочно растущие цифры. Как же был прав поэт Гораций, когда говорил: «Мы – цифры, которые больше ни на что не годимся, рождены, чтобы потреблять ресурсы!»

Теперь вернемся к самому началу. Как я уже говорил в начале этой статьи, наша реакция на эпидемии очень важна и способна изменить нашу судьбу в целом. Итак, основываясь на вышеизложенном и различных опытах человечества, давайте перечислим возможные развития событий:

Первая возможность, Оптимизм или Перекресток:

Мы проходим через чрезвычайно критические моменты, поэтому должны принять решение. Нынешняя ситуация заставит нас выбирать между двумя путями. Один из этих вариантов может спасти нас не только от кризиса, в котором мы находимся, но также от следующих более серьезных трудностей. Результатом этого может стать то, что отныне мы сможем жить в равных условиях. Если пойдем другим путем, станет ясно, что можем столкнуться с более серьезными кризисами (тоталитаризм, дикость). Причина, по которой я считаю эту возможность оптимистичной, заключается в том, что она показала нам, насколько неправильны наши решения сегодня, и вдобавок позволила подумать снова.

Давайте дополним эту возможность историей короля Эдипа. Некоторые из камней, брошенные Шутливыми Богами на путь изгнанного царя Эдипа, упали на город Фивы, что привело к распространению чумы среди людей. Пытаясь понять источник этой болезни, Эдип Дельфи навещает пророка Тиреси. Пророк говорит, что эта болезнь была миазмом, вызванным «моральным отравлением». Он также отмечает, что они не видят выхода из этой проблемы, пока убийца, который сейчас живет счастливой жизнью, не будет изгнан из города. Открытый для новшеств, Эдип просит Тиреси помочь найти убийцу. Тогда пророк открывает ему истину, сообща, что убийцей был сам Эдип. Не сумев выдержать унижение, Эдип пронзает свои глаза золотыми иголками и становится жалким, слепым нищим в конце своей жизни. История говорит о том, что вирус, проникший в организм человека, может быть хорошей причиной, чтобы увидеть недостатки в «политическом теле». Однако если не быть открытым для нововведений, эти недостатки заметить будет невозможно.

Вторая возможность - пессимизм, или сегодня лучше, чем завтра:

Все пессимистичные сценарии основаны на идее, что за минуту мы можем потерять все, что приобрели за много лет работы. Хоть на строительство города и уходят годы, но для его разрушения достаточно всего нескольких часов. Недавно, во имя защиты от пандемии коронавируса, государства начали работу над новыми механизмами контроля. Скандал с беспилотниками в небе Парижа — это только начало. Вот почему многие конспирологи склонны думать, что демократия, приобретенная за многовековую борьбу, может скоро исчезнуть. Учитывая то, что исторические шаги обычно предпринимаются с учетом на различные цифры и статистические данные, нетрудно догадаться, сколько типов сценариев мрачного будущего подготавливается сегодняшним днем. А как насчет наших предположений – сможем ли мы с их помощью определить то, что нам нужно

Давайте вспомним другую историю. Однажды боги поручили Энею построить новый город с выжившими после Троянской войны. Хотя местом назначения является современный Рим, Эней неверно истолковывает повеление богов и пытается построить город на территории острова Крит. По мнению Энея, лучше поселиться на острове недалеко от его прежней родины. Такое неправильное толкование откровения вскоре вызывает гнев богов. В результате жители нового города отравляются проклятием с небес. Только после этого Эней осознает свою ошибку. Интересно, сколько времени нам понадобится, чтобы осознать наши ошибки?

Третья возможность, нейтралитет или просто ожидание:

Когда мы серьезно болеем, мы принимаем радикальные решения от своего имени. Делаются различные обещания: после этого я буду питаться здоровой пищей, проводить больше времени со своей семьей, начать заниматься спортом, бросить курить и так далее. Но когда все возвращается в норму, решения, которые мы принимаем, тут же забываются. В кризисной ситуации, вызванной пандемией, когда мы говорим о конце капитализма или о надвигающемся тоталитаризме, мы ведем себя как люди, которые серьезно больны. Скорее всего, когда вирус исчезнет и все вернется на круги своя, мы узнаем, что капитализм не потрясен кризисами, а подпитан ими, и тогда мы продолжим с того места, на котором остановились. Поэтому нет необходимости торопиться с оценкой политического и этического воздействия пандемии на общество. Лучшее направление действий на данный момент - следить за событиями, сохраняя при этом наше «молчание». Рано или поздно человек привыкает ко всему. Как мы привыкли к возрастающим цифрам и медицинским маскам, как часть ежедневной одежды.

Наконец, я хотел бы закончить статью, упомянув один момент. Сегодня есть философы, которые все еще остаются верны своей сдержанности. Но наряду с ними есть и философы (Агамбен, Жижек, Бадью и т. Д.), которые присоединились к неутихающим полемикам. Однако не только философы говорят о вероятностях и принуждениях. Политики, заговорщики, правительственные чиновники, СМИ и даже Всемирная Организация Здравоохранения имеют разные взгляды на наше с вами общее будущее. Именно они определяют, что правильно и что плохо для нас (конечно, поскольку пандемия основана на биологических фактах, ее нельзя исключать словами. Точно так же, как невозможно уничтожить вирус, запретив использование слова коронавирус). Разницу между «возможным» и «невозможным» определяют политические решения. Однако порой принимаемые решения приводят к тому, что тонкая грань между «возможным» и «невозможным» стирается. Возможно, все это связано с желанием политических институтов сохранить «монополию на управление вероятностями». Как знать? В любом случае, факт заключается в том, что, в то время как философы убеждают нас задуматься о различных аспектах происходящего с нами, средства массовой информации и власти превратив происходящее в возможность, пытаются усилить нашу зависимость от них.