Буратино. Часть 2. Продолжение

               
                Злой воспитатель

И тут Настасья Никитична отвесила мне огромную оплеуху и, ухватив Мальвину за уши, а меня за нос, начала нас растаскивать. А мы, как два огромных магнита плюс и минус, упорно сопротивлялись воздействию из вне. Но были ещё слишком слабы. Наконец, коварной Настасье удалось совершить своё чёрное дело. И я, ещё прибывая в блаженном экстазе, сквозь туман в глазах, наблюдал, как от меня удаляются колесообразные ножки в сиреневом платьице. Милые мои, кривые ножки. В моём мозгу крутилось только одно. Я не отдам её никому. Я найду её в самом глубоком ущелье,подберу на самой далёкой звезде. Разыщу в самой страшной тюрьме, перегрызу зубами кандалы, и мы убежим с ней на необитаемый остров в Бразилии, где в лесах много диких обезьян. Но, всё же надеялся, что мне не придётся этого делать.

  Мальвину поставили в одном углу группы, а меня  в другом, подальше от неё. Так мы стояли до вечера, глядя  друг на друга.
Я с очарованьем смотрел на её малюсенький вздёрнутый носик, как у летучей мышки и на  прекрасные ушки, которыми она отмахивалась от мух. Они летели на нас, как на не выветрившиеся ещё запах протоплазмы. Смотрел и понимал, что могу любоваться этим чудесным созданием бесконечно. И кривые ножки и длинная шейка и розовые щечки, и крючковатые пальчики, всё в ней было прекрасно.

                Родители

Вечером за мной пришёл папа, а за Мальвиной мама. Настасья Никитична отвела нас и наших родителей в сторону и начала серьёзный разговор:

- Вы знаете, Пал Петрович, что ваш сын растёт драчуном и сексуальным маньяком? Мало того, что он ударил сегодня самого безобидного малыша. С Соломоном и так играть никто не хочет. Так он ещё на завтраке накинулся на Мальвину пытаясь поцеловать её в засос. Кстати, Ольга Пална, а ваша Мальвина не больно то и сопротивлялась. Я уверена, что в ней кроются какие-то задатки блудной женщины. Мне пришлось применить не дюжие усилия, чтобы растащить по углам ваших детей. Честно сказать, мне кажется вашим детям не место в нашем саду. Их надо определить в спец интернат.

- Знаете что, а мне кажется, Вас самих, любезная Настасья Никитична, надо определить в зоопарк, - возмутился мой отец - Вы на себя посмотрите. Руки трясутся, декольте обнажено до трусов, а трусы даже не могут спрятаться под юбку и это при том, что Вам, как я полагаю, давно уже даже не сорок, судя по морщинам на третьем подбородке. Рядом с Вами ни один маньяк с самой изощрённой фантазией априори появиться не может. Хотя нет, можно попробовать. Наверное, в клетке с гориллами и найдётся такой.

Тут к разговору подтянулась и мама Мальвины:

- Да как вы смеете мою дочурку называть проституткой?!

-  А я и не называла её проституткой. Проститутки за деньги, а ваша просто так.

- Ах ты, Настька подзаборная! -  Ольга Пална со знанием дела правой рукой ухватила за волосы воспитателя, а левой влепила ей пощёчину. Потом ещё одну и стала тянуть её на пол. Никитична скулила и пыталась безуспешно вырваться.

Мне даже её жалко стало. Где-то в глубине души. Очень глубоко. Но жалко.

Мой папа, обхватив за тонкую талию Ольгу Палну, с трудом оттащил ее от Настасьи. Настюха помчалась на кухню и схватила там огромный черпак. Я понял, что здесь без крови не обойдётся и с криками: - помогите, нам срочно нужен робокоп, подбежал к стенке нажав на кнопку сигнала тревоги.

На Настасью это подействовало отрезвляюще, она бросила половник на пол и уселась на стул, с удивлением глядя на наших предков.

Только тут я заметил, что родители тоже пошли в заплыв. При чём, не хуже, чем мы  с Мальвиной. Батяня так и не удосужился отпустить талию Ольги и даже успел переместить руки чуть пониже, начиная тянуться губами к её некрасивым, маленьким и алым губкам. И что он в ней нашёл? Узкая талия, округлая попка, ножки длинные и прямые, выпирающая грудь, как два персика. Волосы длинные, со слегка вьющимися локонами.

- Фу, какая страшная. Только глаза, как у моей принцессы, голубые.
 
- Ну и семейство, - сказала Настасья, развратники,тьфу ты.
 
Она плюнула на пол, тут же подкатил робот-пылесос и, вытирая слюну, пробубнил: -
 Какие неестественно-ядовитые микроорганизмы, как бы не заболеть и не попасть в ремонт.

Я взял Мальвиночку за руку, ощутив нежные струйки тепла от её тела. Мне захотелось взглянуть в её очаровательные глазки, но тут припёрся робомент. Модель «К9», с собачьей головой. Эти американцы, как китайцы, в далёком прошлом завалили своими дешёвыми поделками весь мир. Анубис сходу ввалился в зал, проломив дверь, держа в одной руке пистолет, а в другой наручники. За полицейским, выбив окно, влезли два пожарника с лазерным багром и гидрантом.

- Всем лежать, не двигаться, руки за спину,-  то ли заорал, то ли загавкал робокоп.

Мы покорно легли на пол, дружно указав на Настасью. Полицай подскочил к опешившей Никитичне, скинул её со стула на пол и лихо накинул наручники ей на руки. Потом, взглянув на Настасью и подумав, решил, что этого мало, защёлкнул ещё и на ногах.

- Во-во, правильно, еще не мешало бы ей кляп в рот, - прокомментировал мой отец.

-  Да, да, она тут нас с Пал Петровичем черпаком убить хотела, а детей на органы сдать, - добавила Ольга Пална, - да я вам больше скажу, на лицо весеннее обострение. Вы посмотрите на её глаза, они же из орбит лезут, и пена изо рта идёт. Это явно бешенство, я сама видела, как она пылесос за колёса кусала.

- Да это маньяки, педофилы, - кричала, брызгая слюной, Настасья, -  и дети у них такие же! Это организованное преступное сообщество!

Тут опять подкатил робот-уборщик и стал подтирать слюну, стекающую изо рта Никитичны, приговаривая:
- Особо ядовитая, всё, дни моей жизни сочтены.

- Всем молчать! -  вскричал Анубис - будем составлять протокол. Я и без вас вижу социально-опасный тип этой женщины и угрозу обществу.

Он что-то вколол воспитателю и та притихла. В группу вошли ещё два собака-мордых в белых халатах, а за ними вкатились передвижные носилки. Отстегнув наручники на руках Настасьи, они одели её в смирительную рубашку. Рубашка лихо обмоталась рукавами вокруг воспитателя и завязалась на узел.

- С ног пока наручники не снимайте. Мало ли что. Потом бегай за ней. Вчера одна такая побежала, мы за ней два квартала с сиренами мчались. Три машины сбила, кирпичный забор проломила. Остановилась только тогда, когда на бульдозер налетела и ковш погнула. Лежит, а ногами всё равно дрыгает. Видно эпидемия какая-то началась - сказал робомент.

- Да это сектантки из общества феминисток бальзаковского возраста "Закат молодости", - ответил один из санитар, - у них каждый год по весне  конгресс с майскими тезисами. Вот у некоторых кукушка и съезжает.

Носилки подъехали  к Настасье, ухватили её за шиворот зацепом и, как эвакуатор, втащили на себя. Эвакуатор укатил, а за ним удалились и санитары с полицейским.Пожарные покинули помещение тем же путём что и вошли. Да и нам тоже надо было расходиться по домам.

                Разлука

Мы с Мальвиной шли молча, держась за руки. За этот день мы с ней сильно повзрослели, как внешне, так и внутренне. Было понятно, что учёные что-то намухлевали с нашей протоплазмой и развитие пошло не по плану. На вид нам уже можно было дать лет 14. И было непонятно, когда этот процесс приостановится. Но было ясно, что нам с ней уже не обойтись друг без друга и это на всю жизнь, независимо от того, какой бы короткой она у нас не была. А вот у наших родителей было всё туманно. Они шли поодаль от нас, соблюдая дистанцию между собой.

- Ольга Пална, вы уж извините меня за мою наглость. Сам не знаю, как так всё произошло. Я мужчина интеллигентный. Ну, почти. И не имею привычки бросаться на незнакомых мне женщин.

- Понимаю Вас, Пал Петрович. Вы, наверное, только на знакомых бросаетесь.

- Ну зачем же Вы так, Оля, я просто испугался, что Вы прибьёте ненароком Настасью. И, как соучастник, не знал, куда деть тело.

- Да Вы, я вижу, находчив, Павел. Ухватить даму за задницу и лезть к ней целоваться, только потому, что испугались быть соучастником. Оригинальный выход из положения. Наверное, если бы на моём месте был мужчина, Вы поступили бы так же.

- Знаете что, Оля Пална, не больно то я и хотел с вами целоваться. Вы, кстати говоря, не особо и отстранялись. И вообще, меня ждёт дома любимая жена. Суп готовит французский. Борщ называется.

-  А меня муж дома ждёт. Спортсмен-гиревик. С букетом роз у окна сидит, тоскует.

- Ну вот, и иди к своему гиревику, а то он там, наверное, все полы от тоски гирями переломал.

- Не знаю как на счёт полов, но вот по башке он кое-кому может настучать. Лезут тут всякие извращенцы, грязные руки о новое платье обтирают, жирными губами целоваться тянутся.

- Я, да у меня пятый дан по тхэквондо! Да я таких гиревиков пачками на кладбище каждый день отправляю! Только катафалки от дома отъезжают! - завёлся мой отец, размахивая руками, как завсегдатый уличный боец.

И тут я вмешался:

-  Посмотри, Мальвина. Вот она, неумолимая реальность, тянущая по кривой лестнице то вниз, то вверх,  не дающая остановиться и подумать. Наше общество неуклонно деградирует в суете дней. И разучилось признавать и делиться своими чувствами.

- Мама, у нас и отца то ещё с утра никакого не было. Не то что гиревика, но, хотя бы, тощего ассенизатора, - сказала Мальвина.

Наши родители остановились, и мой отец, опустив голову, сказал:

- Оля, прости меня, пожалуйста. Я не смог удержаться, мне не встречалась ещё такая удивительная женщина как ты. Увидев тебя, я словно бы сошёл с ума. Какая-то неведомая сила меня подтолкнула к Вам. Очень жаль, что нашёл тебя так поздно. И не знаю, как мне быть дальше.

Отец то и дело перескакивал то на «Вы», то на «ты».

- Ведь дома у меня действительно сидит жена. Конечно, она меня особо не ждет, а смотрит свои мыльные оперы. Но всё же она есть.

 Он обнял и поцеловал Ольгу. Она молчала, но и без слов всё было понятно.

Мальвина опять потянула ко мне свои нежные ушки, а я к ней свой длинный нос. И так мы стояли и обменивались своими молекулами. Родители своими, а мы своими. И как бы мы не хотели быть вместе,  пришлось расстаться до завтрашнего дня. Две пары ног, мои, кривые и папины, прямые, удалялись от нас всё дальше и дальше, цокая каблуками и шлёпая детскими сандаликами, которые уже не очень смотрелись на юной девушке. Хорошо, что изобрели растягивавшуюся одежду и обувь.

                Обнесли

Придя домой, мы обнаружили полную разруху. Шкафы были все вытряхнуты, бытовая техника приделала ноги. Даже диван с кроватью куда-то пропали.

- Обнесли! - воскликнул батя.

- Хорошо бы и жену твою утащили, -  добавил я.

На столе лежала записка. Папа взял её и начал читать:

«Всё, сил моих больше нет. Я отдала тебе всю молодость, все лучшие годы моей жизни».

 - Вот видишь, сынок, лучшие годы её жизни были со мной!

«Я целыми днями скучала одна у телевизора и даже не могла пробежаться с подругами по магазинам или сходить в бар. Потому что у нас никогда не было денег».

- Вот мымра, да она меня на одних орешках с пивом разорила, - возмутился отец.

 «И даже сын у тебя получился недоделанный, как и ты сам. Я нашла себе богатого, красивого мужчину. Он любит меня. И мы с ним улетаем на Марс в свадебное путешествие, купаться в океанах любви».

- Вот дура, там кроме кратеров и песка ничего нет. В школе надо было учиться, а не мужикам глазки строить. Хотя из мужиков то только один я и клюнул, принял искры жадности и лени за огонь любви, - пробубнил отец, читая дальше.

«Я возьму с собой только самое необходимое. Остальное оставляю тебе. Мне чужого не надо».

-  Папа, а зачем ей твои коньки на Марсе?

- Ну, наверное, поменяет на океан любви у местных аборигенов.

- А аборигенам то зачем твои коньки?

- Нашёл, что спросить. Наверное, будут кататься по вулканам грёз. На Марсе обитают лучшие слои общества. Такие же умные, как и твоя мама.  Пишет, что прилагает электронное разводное письмо. Ещё апостол Павел сказал:  разводное письмо даётся по жестокосердию вашему. Ну, зато  я теперь свободен. А пельмени я и без неё варить умею. И даже посолить не забуду. Ладно, сынок, нам надо ложиться спать, завтра трудный день. Я думаю, Буратино,  тебя уже в садик не примут. Ты что-то несколько подрос за этот день. Завтра пойдём в школу устраиваться. Хотя, если ты так будешь расти, смысла нет. Лучше сразу на работу. Можно было бы тебя сварщиком пристроить. Так у тебя нос в маску не влезет. Устрою тебя, пожалуй, в охрану по блату. У меня один робот в охране знакомый есть. Очень вынюхивать любит. Ты как раз ему со своим носом подойдешь. Ладно,утро вечера мудренее. Милая нам оставила в шкафу несколько фуфаек. Стели их на пол, вместо кроватей. А я из валенок подушки сделаю. Благо, наволочки остались. Вот, глупая, самые ценные вещи оставила. Нам за них любой музей кучу денег отвалит. Это же раритет. Они у нас в семье передаются из поколения в поколение.

- Папа, а ты мне одну фуфайку в приданное на свадьбу дашь?

- Конечно, сынок, всё моё - твоё. И фуфайки и валенки и квартира, с кредитом на 40 лет, всё останется тебе. Спи, давай.

Отец захрапел и всю ночь бубнил:

- Обнесли, обнесли, супостаты, три куртки кожаные, магнитофон импортный, два звездолёта атомо-турбо-генераторных… Я им покажу море грёз в океанах любви на Марсе.

                Сватовство.
 
На утро я проснулся совсем  взрослым человеком. Мне можно было уже дать лет 18. Нос заметно укоротился. Видимо, вчерашний обмен молекулами с Мальвиной дал толчок к равновесию в организме. Папаня всё храпел и считал во сне похищенные звездолёты. Я решил разбудить его. Ведь от потери целой флотилии сердце отца могло не выдержать. Не хотелось бы на второй день жизни остаться сиротой. Ведь  только вчера трагически мне пришлось потерять любимую мать. Я ткнул его в бок:

- Пап, а пап, вставай. У меня в голову пришла чудная мысль. Думаю уже пора идти свататься к Мальвине.

- Куда свататься? Мал ещё, тебе два дня от роду, я тебя ещё к горшку не успел приучить,- пробубнил спросонья отец и взглянул на меня.

Увидев, что приучать к горшку уже несколько поздновато, отец промолвил:

- А, впрочем, почему бы и нет. Хватит уже на родительской шее сидеть. В нашем доме иждивенцы не нужны. А завтра тогда в охрану поидём тебя устраивать.

Мы заправили постели. Перекусили пересолёными пельменями из венерианских спиногрызов и отправились в путь. Папа взял гитару, а я приданное в виде фуфайки, обернув её розовой ленточкой.  Пройдя по улице Ленина, свернули на улицу Карла Маркса и вышли на проспект Клары Цеткин и Розы Люксембург. На проспекте стояла толпа женщин с плакатом «долой мужское самодержавие». Чуть поодаль, на трибуне, с рупором в руках стояла Настасья Никитична. На ней болталась разорваная в клочья смирительная рубашка, а кандалы всё так же висели на ногах.

- Да…, не баба, а огонь, -  подметил батя – интересно, как она сюда прискакала? Мне кажется этот «закат молодости» далеко пойдёт, даже не взирая на майские тезисы.

К толпе аккуратно, не привлекая внимания, приближался батальон собако-головых, бряцая оружием и гремя носилками, пытаясь взять в отцепление сектантское сообщество.

- Сынулька, мне кажется надо удаляться отсюда, пока нас не прихватили. А то ещё гитару сломают. Нам без гитары никак нельзя.

Мы перешли на соседнюю улицу Павлика Морозова. Тут раздался вой сирен и хлопки выстрелов. Послышался голос Настасьи:

- Окружают, волки позорные! Пробиваемся с левого фланга клином и уходим по одному!

Ну, а мы пошли дальше и чем быстрее, тем лучше.

- Папа, а кто такой Павлик Морозов?

Отец многозначительно помолчал. А потом сказал:

- Знаешь, Буратино, не будь как Павлик Морозов. Это чревато остаться непонятым в обществе сиротой. Хотя, за это тебе дадут галстук и поставят памятник. Но при жизни наверное не успеют.

Затем мы вышли на площадь Путина.

- Пап, а кто такой Путин?

- Ну, это президент, которого, говорят, все любили.

- А за что?

- Даже и не знаю. Об этом история умалчивает. Просто хороший был человек,очень любил свой народ. Да и население его тоже уважало. Хотели дать пожизненный срок, но никак не получалось. В смысле, пожизненно президентом избрать.

Так, с разговорами, мы дошли до дома Мальвины встав под балконом второго этажа. И я захрипел с надрывом на трёх блатных аккордах под аккомпанемент батяни:

- Милая, милая, самая любимая, самая красивая Мальвиночка моя. Я так скучал, всю ночь не спал, лишь об одной тебе мечтал.

На балкон вышла засохшая Мальвина лет 80ти и, вылив на нас ведро воды, произнесла:

- Пшли вон, засранцы.

- Слушай, пап, нам нужен 66ой, а это 99ый, тут же цифры перевернулись.

Засранцы на сём раз кланялись и пошли искать 66ой. Найдя нужный дом и балкон, мы снова начали:

-  Оооо, моя Сулико! Тьфу ты. Милая, милая, самая любимая, самая красивая Мальвиночка моя. Я так скучал, всю ночь не спал, лишь об одной тебе мечтал. Вот я стою, тебе пою, ты выходи, а то все окна разобью. Всё разобью и в дом свой силой сволоку.

На балкон вышла мама Мальвины:

- И чего вам, хлопцы, надо? Что вы тут орёте, как мартовские коты?

-  Оля, нам нужна твоя принцесса. Видишь, мой принц уже при параде, с приданным стоит. Истосковался весь, жениться хочет. Чего нам сиськи мять? Мы хоть куды, да и вы тоже нечего.

На балкон вышла Мальвина. Она за ночь тоже заметно повзрослела и похорошела. Лопоухость исчезла, и ножки-колёсики выпрямились. Да и вообще стали выделяться все женские формы. Я заметил, что она стала ещё лучше прежней красавицы.

- Мы подумаем, - сказала Мальвина.

- Что-то вы какие-то мятые и сырые, - добавила её мать.

- Ну и думайте, - ответил отец, - у нас там в 99ом ещё одна есть. Та согласна. Пошли, сынок. Пусть они помирают старыми девами. Таких красавцев, как мы с тобой, ещё поискать надо.

- А вы никак, Пал Петрович, тоже свататься? - спросила Ольга Пална.

- А чего, я ещё мужчина хоть куды, в самом рассвете сил. Жена от меня сбежала. И приданное у меня тоже имеется. Меня вон на проспекте целая толпа женщин домогалась. Прям из трусов выпрыгивали. А одна так уже с кольцами даже, и покупать не надо. Пошли, сынок.

Мы повернулись от балкона  сделав вид, что уходим. И тут услышали дружные женские голоса:

- Мы согласны!

- Батя, ты вроде не собирался?

- А где ты, сынок, с двумя фуфайками и парой валенок таких красавиц то найдёшь...

                Эпилог

Через месяц мы сыграли две свадьбы. А через полгода у нас с Мальвиной родился прекрасный сыночек, в котором преобладали мамины гены, и мы назвали его Чебурашка. В честь одного древнего героя, который рвал зубами крокодилов. А папа с Ольгой Палной достали где-то ещё протоплазмы и сотворили себе дочку. Сестрёнку назвали Дюймовочка, за её маленький рост. В прошлом жила такая девочка, она специализировалась на уничтожении лягушек и крыс.

 Чувствую я, что, с нашим появлением, человечество перейдёт на какой-то иной уровень существования. Ведь Чебурашка ходит по пятам за Дюймовочкой...