ДаУрска нарОдна

Не морочачИт, а солнышко пригревАт. От такой благодати ДжангАрики по сопке шастают, сарАнки да ургУльки жуют. А в избе-бараке кочергА висит, чОбы угли в печке-буржуйке шурудИть, за которой мышА по ночам вОшкатся.

ПАря мизгИря шолбАном со стола прогнал. ШАру высыпал. ШелЮшку похлебал да толчОнку вилкой наколол — ещё тот был едОк. ОпослЯ мастерку «дАсовску», жИнсы и тужУрку на плечи накинул. ГАчи в обУтки заправил и почАпал. Идет сЕмки шОлкат. На солнце сОтрит, щурится. Ба! Что за запах? ШептурОм так фуганУло, будто нафЫшкал кто, али опрУдился около пивной. Видит паря у пОзной «Аян» сидят на кукУрках два обсинегаленых мункОхи и бодаются, словно гураны забайкальские. Это Дошидондок да ЗорингО.

— Ну чё джумбурУшки пришУрились? Грит им пАря. — ДАвечи небось АЮшу не поделили?
— Яроо! От такой дерзости у ЗорингО аж глазёнки шИрше стали. — Ты паштО так бузИшь-то!?
— СагаалгАните небось? Ага? — Продолжает отчибУчивать паря. Не местнЫ штоль? АгинскИ али ОноскИ?
— Ну ты зёма угарАш! ШэтЫнские мы оба. Из ЗасОпки.
— Я сотрЮ, ты залупаться шИпко горазд? — Возмутился Зоронго, расправляя плечи.

Опростоволосился паря, ну мункохи ему моську-то и начистили по-дружески, а опосля и пить вместе сели и пОзы исть. Паря им про ШамсИеху — лахудру соцгородскУ рассказал, а онЕ про траву богорОдску, что на обО растёт, котОру чабрецОм дрАзнят.