Притуриса планината-Обрушилась гора. Ч. II, гл. 2

Глава 2.  « Позади - река Дунай!»

     Громкий стук в дверь разбудил двух бойцов, мирно храпевших после продолжительного «марш-броска».  «Подъем, подъем…» – голос Напольского, удаляясь и затихая, покатился дальше по коридору пустой студенческой общаги. С усилием оторвав тяжелую голову от подушки, Серёга с удивлением огляделся вокруг, туго соображая - где он и что с ним. Чистая уютная комната на двоих с панцирными кроватями, два стола, стулья, холодильник, умывальник с зеркалом, отдельно - санблок с душем и туалетом.  В памяти живо всплыли картинки «мадийской» общаги – унылого желтого многоэтажного сарая времен конструктивизма с общими кухней и туалетом, тесными комнатенками, забитыми студентами и клопами, обшарпанными стенами, тусклым светом никогда не мывшихся плафонов и тошнотворным смрадом, пропитавшим всё и вся навечно – дикой смеси запаха грязных носков, винно-водочного перегара и жареной селёдки, которую неистребимые, как тараканы, вьетнамские студенты щедро готовили чуть ли не каждый вечер. А также неизменный «срач» под окнами вне зависимости от времени года.  А вы говорите: «Курица – не птица, Болгария – не ….»  Да-с!
Проснувшийся Кот с интересом уставился на удивлённого Серёгу.
- А это что? – спросил тот, мельком взглянув на Кота и указывая взглядом на роскошную двухкассетную «Хитачи», стоявшую на столе.
- А, это. Пламен вчера притащил, послушать.
- А он здесь откуда, он же, по-моему, из Сливена?
- Ну да. Все разъехались, а их с Кириллом тормознули, по случаю нашего приезда. Будут вместе с «Васей» нас сопровождать, так сказать гидами-переводчиками.
- А Эмка будет? – встрепенулся Серёга
- Будет, наверное, она же русинка. Что, понравилась?
- У меня с ней небольшой «гешэфт» – смущенно поведал Серёга.
- Молодец, - Кот встал с кровати и, подойдя к Серёге, с неподдельной похвалой хлопнул того по плечу. Отбросив легкие полупрозрачные тюлевые шторы, выглянул в окно – коротко стриженый газон, радуя веселой зеленью, плавно переходил в футбольное поле с пожухлой травой.
- Стараемся, создаём настроение! – бодро ответил Куперман, вспоминая, как уже после отъезда болгар исколесил всю Москву в поисках набора автомобильных торцевых ключей для Эмки Бояджиевой, оказавшейся не только шустрой девчонкой, но и заядлой мотогонщицей. Удача улыбнулась ему в Южном порту – в отделе запчастей магазина «Автомобили» он стойко отстоял в очереди 1,5 часа. Сейчас заветный набор лежал у него в чемодане в ожидании обмена на эквивалентные 40 левов.
- Ну что, трахнем чайку? – прервал его воспоминания Кошкин.
- Нет уж, давай по кофейку, - возразил Серёга, передернувшись от дорожных впечатлений.
- Ладно, - снисходительно ответил Кот, вытаскивая из своей сумки пару пакетиков порционного растворимого кофе.
     Перекусив, спустились на первый этаж и вышли во двор. Постепенно подтягивались остальные. Кот отошел к преподавателям. Вскоре подошел Васил Дмитриевич – «Вася», их болгарский коллега. За ним – Кирилл и Пламен. Недолго о чём-то посовещавшись «отцы-командиры» двинулись за ворота, махнув остальным, мол, следуйте за нами!
Куперман, догнав Кота, с интересом спросил:
- А что у нас сегодня в программе?
-  До обеда - знакомство с городом, после обеда – отдых, вечером – ресторан! - коротко ответил Кошкин.
- А чё так рано идем? - спросил Серёга у шедшего рядом Кирилла, -  еще семи нету!
 - Жизнь у нас начинается рано. Жара. С часа до четырех все закрыто, никто не работает, что-то вроде испанской сиесты, - многозначительно ответил Киро.
До центра шли почти в сплошном тумане (рядом Дунай). Рассеянно слушали рассказ Васи об истории города, его прямоугольно-радиальной планировке, абсолютно пешеходном центре, глазели по сторонам, отмечая добротность 3-этажных домов из дикого камня за легкими заборами, обилие зелени, чистоту и свежесть улочек. Незаметно туман рассеялся, и узкая пешеходная улица предстала во всей своей красе, освещенная лучами еще не жаркого утреннего солнца. В домах средневековой архитектуры начинали открываться ставни маленьких магазинчиков, хозяева летних кафе расставляли на улице столы, пространство неспешно заполнялось просыпающимися горожанами. Всё это напоминало декорации к советским фильмам о заграничной жизни, снятых где-нибудь в Прибалтике. Студенты невольно остановились, обозревая эту поистине кинематографическую картину.
Неожиданный голос Натальи, раздавшийся в удивленной тишине, прозвучал как приговор:
 - Да, ребята, люди ЖИВУТ, а мы всё «боремся»!
 - Обратите внимание на брусчатку, как бы не замечая всеобщего замешательства,- продолжал Васил, стукнув ногой по мостовой желто-коричневого цвета. Это особый, клинкерный кирпич. В Софии вся центральная часть вымощена им, выдерживает даже многократные проезды бронетехники во время военных парадов!
За разговорами не заметили, как дошли до центра.
- Здесь я вас оставлю, - поведал Вася,- встретимся в ресторане!
Студенты разбрелись по магазинам, изучать местную торговую «флору и фауну». Куперман, как заядлый книгочей, первым делом рванул в книжный магазин. И испытал очередной шок. Огромное царство художественной литературы от классики до современности на русском языке, лежало штабелями в свободной выкладке. Не нужно, как у нас, униженно просить надменную продавщицу показать что-либо. Самое  удивительное – почти вся она советских издательств, с хорошей полиграфией и на бумаге отличного качества. Куперман, не в силах оторваться, листал и листал эти фолианты в роскошных переплетах, мрачнея все больше. Сколько ему пришлось перетаскать макулатуры в пункты приема, чтобы получить заветные талоны на 4-томник Джека Лондона практически без иллюстраций и отпечатанный на рыхлой, почти туалетной бумаге. Сколько раз, в поисках заветной книги, он утыкался на унылые полки, забитые политической литературой классиков марксизма-ленинизма и ныне здравствующих «отцов народа». Перед глазами плыли разноцветные круги, хотелось скупить всё и сейчас же!
Кошкин, имевший богатую библиотеку, благодаря стараниям матери, с подборкой литературы исходя из ее же эстетических соображений (не по содержанию, а под цвет «стенки» и обоев), снисходительно смотрел на Серёгину оторопь. Наконец, его это утомило. Подойдя к Куперману, он прошептал тому в ухо: «Не спеши. У тебя еще две недели впереди. Возьми двухтомник Куприна и успокойся». На том и порешили. Выходя из книжного Витька торжественно провозгласил:
 - Советская культурная пропаганда за рубежом для нас важнее просвещения собственного народа!
 - На том стоим и стоять будем! - поддержал его Серёга.
Пожав друг другу руки, весело захохотали.
     Потолкались на центральной площади, бросили по монетке в фонтан, чтобы обязательно вернуться сюда еще когда-нибудь. Начинало припекать. Подошли к лотку с мороженым.
 - Сладолед, - прочитал Кошкин
 - Пломбир имо? – гордо спросил Куперман у продавщицы, уже начиная осваивать болгарский.
 - Нямо, - ответила та и “утвердительно” кивнула головой.
 - Не понял, - простодушно удивился Кот.
 - Ну, это у них манера, манера такая, - искренне рассмеялся Серёга, - сразу не привыкнешь!
Взяли сладолед, на вкус оказавшийся местным вариантом нашего водянистого фруктового. Немного отдохнув на скамейке в парке, двинулись дальше. Зашли еще в несколько магазинов, постепенно успокаиваясь. С поправкой на чисто местные продукты, ассортимент не сильно отличался от нашего. Многое тоже было в дефиците – золото, хрусталь, растворимый кофе, индийский чай. Кое-что (как ржаной хлеб, сгущенка)  -  было неизвестно в принципе. Зато фруктов и овощей – в переизбытке. Зашли было перекусить в кафешку – но передумали, пожалев денег.
Купили добруджу – огромный пшенично-кукурузный лапоть с килограмм весом, по килограмму помидоров и винограда, по бутылочке Швепса: за всё около 1 лева – говно вопрос!
Время приближалось к полудню, жара усиливалась, магазины стали постепенно закрываться. Потянулись в сторону общаги, на ходу оглядывая витрины, примечая для себя что-нибудь интересное. Незаметно догнали остальных. Те вяло плелись в сопровождении Кирилла, до ушей донеслись обрывки разговора: « … обычное дело, даже сейчас в августе в тени 30, на солнце под 40. Ничего, за неделю акклиматизируетесь!»
«Грамотно объясняет, - отметил про себя Куперман, - хорошо, что у них русский – обязательный в школьной программе, да и нам легче».
                …….
- Эх, лепота, - с восхищением выдохнул Кот, плюхнувшись с порога на кровать, не снимая обуви.
Серёга, закинув продукты в холодильник, тоже с удовольствием растянулся.
- Ничего, жить можно, - удовлетворенно ответил он.
- Сейчас пожуем, отдохнём, примем душ, выпьем чашечку кофе, - жмурясь по- кошачьи от предвкушаемого удовольствия продолжал Витька.
- А что у нас на завтра? - спросил Серега.
- До обеда - осмотр учебных аудиторий и научных лабораторий. После обеда – знакомство с материально-технической базой института.
- Здорово!
- Черт, забыл совсем, надо будет после обеда зайти к Боре, уточнить кое-что по завтрашнему дню!
Перекусив по-быстрому, Витька убежал к преподавателям. Серёга же занялся, наконец, двухкассетником. Диапазоны LW и MW не открыли для него ничего нового – все, что он услышал, было знакомо ему по московским ночным бдениям, разве что болгарских и румынских радиостанций побольше.  Зато диапазон FM, отсутствовавший как класс на его стареньком ВЭФе, вызвал у него шквал эмоций. С каждым новым перемещением шкалы в комнату врывались все новые и новые радиостанции, вся Европа лежала у его ног – самые последние хиты, классика рок-  и поп-музыки, чего в Союзе не достать легальным путем! И все это богатство в отличнейшем качестве звучания, не сравнимом с другими диапазонами, и все это бесплатно можно записать на кассеты! Голова кружилась. Серега непроизвольно нажал на “play”. Комната стала постепенно наполняться чарующими, обволакивающими звуками электронных композиций группы «Формация Студио Балкантон», мало кому известной в Союзе, но особо ценимой Куперманом за широту музыкального ряда и бережную виртуозность аранжировок  болгарских национальных мотивов.
В комнату неслышно для Серёги, погруженного с головой в океан музыки, вошел Витька.
- Балдеешь, старая плесень? - прокричал он Серёге в ухо.
- Ой, не говори!
- Оставь тебя тут на месяц, небось всю комнату кассетами завалишь!
- А смысл какой, кассетника то всё-равно нет!
- Ну, когда-нибудь появится.
- Пока на работу не пойду, вряд ли!
- Пожалуй, - согласился Кошкин, прикинув рыночную стоимость этой музыкальной роскоши, - с этим у нас в стране напряжёнка! Ладно, вырубай, давай переспим часок и пойдем, так сказать, морально разлагаться…

… Возвращаясь уже затемно из ресторана шумной толпой, тревожащей мирный сон болгарских граждан, студенты делились впечатлениями о проведенном вечере.
- Нет, всё хорошо! - горячился Скворец. Ракия, сливовица, средец – ничего, пить можно, но почему у них сортир платный?
- А т-тебе, не один х-хер? – икая возразил Казак, мы ж бесплатно бе-бегали – Вася договорился!
- Да нет, я в принципе,-  не отступал Скворец, - это же неуважение к клиенту!
- Да чё ты, в натуре, - вступил в разговор Мичман, - не возбухай! В загранке везде так!
Серёга, не принимавший участия в споре, сосредоточился на своих гастрономических впечатлениях. Особенно ему понравились кебабчи, поданные с доселе неведомым ему кетчупом. «Что-то среднее между томатной пастой и горчицей,- решил он для себя, - но вкус интересный, надо будет прихватить домой бутылочку!»…
Уже перед сном, Кошкин неожиданно вспомнил:
-  Боря сказал, что нас разделили на две группы: завтра одна пойдёт в лаборатории, вторая – в гаражи, после обеда – наоборот. Так будет эффективнее.
- Мы, надеюсь в одной группе?
- Нет, в разных.
- А почему?
- Так жребий выпал, - пробормотал уже засыпающий Витька.
                ………….

     На следующий день, изрядно находившись по лабораториям и вдоволь налазавшись по всей имевшейся у болгар автотехнике, Витька Котов, не часто посещавший лаборатории собственной альма-матер, с интересом спросил у Купермана:
- Ну, как впечатление?
Куперман, не пропускавший в Москве ни одного занятия, авторитетно заявил:
- Вполне на уровне. Оборудование не новое, но в хорошем состоянии, есть кое-что из импорта и собственные разработки (особенно ему понравился автомобильный тренажер оригинальной конструкции, используемый для обучения водителей).
- Ну что же. Дельно, дельно – с нарочитой серьёзностью похвалил его Витек.
День прошел быстро и незаметно, солнце клонилось к закату…
                ………….

… Утром проснулись на удивление рано. Серега, сразу вскочив с кровати, начал быстро одеваться.
- Куда это ты намылился? - удивленно спросил Кот, сладко потягиваясь.
- В город, - коротко ответил Серёга
- Ты видно еще не прочухался после ресторана. Сегодня воскресенье, все местные лабазы закрыты – отдыхай!
- А чё делать будем?
- В футбол играть!
- Весь день? Очумеем!
- До обеда. Пламен обещал сколотить команду из оставшихся в общаге болгар. Постоишь на воротах за честь Союза?
- Постою! А потом куда?
- На Дунай сходим, Кирилл обещал сводить.
В яростной борьбе продули 3:2, болгары на жаре бегали шустрее.

Получив «своё» от ребят за последний пропущенный мяч, оказавшийся решающим, Серёга, приняв душ и перекусив, выкатился во двор, где уже ждали девчонки. Вся команда, во главе с Кириллом, двинулась к Дунаю. Пока шли через весь почти пустой город изрядно устали.
- Эх, сейчас искупаемся, позагораем! Плавки взял? – спросил Кошкин.
- А то! – с гордостью ответил Серёга, истекая потом, -  Киро, далеко еще?
- Нет, тут рядом, за городским парком!
Прошли тенистый парк с раскидистыми деревьями, по стальной ажурной лестнице спустились к берегу. В нос резко ударил едкий бензино-анилиновый запах.
- Это что за амбрэ?
- Румыны керосин «гонят», - с усмешкой ответил Кирилл, указав на противоположный берег Дуная, в сторону Джурджу, над которым торчали трубы нефтехимического комбината.
Подошли к воде. Грязно-бурые воды широкой реки спокойно и величественно несли обломки деревьев, огрызки досок и пенопласта, пластиковые бутылки, пакеты и прочие отходы человеческой цивилизации.
- Со всей Европы к нам говно плывет! – то ли с гордостью, то ли с горечью прокомментировал Кирилл опешившим русским представшую картину.
Народ обескураженно и печально смотрел на поэтично воспетый и прославленный музыкой Штрауса «Голубой Дунай». Настроение окончательно испортили полчища комаров, какого-то прямо тропического размера, мигом окружившие ребят и принявшиеся с упоением пить кровушку русскую. Все в панике бросились наутек.
- Они же голодные, из Румынии летят! – крикнул Кирилл вслед улепетывающим студентам, держась от смеха за живот и еле стоя на ногах.
- Ну, Киро, мы тебе это припомним, - плевались мужики, еле переводя дух.
- Сами же просили,- оправдывался Кирилл, следуя позади на безопасной дистанции, - поедете на взморье, накупаетесь вволю!
                …………..
Обратно шли другой дорогой, пересекая обширный район новостроек. «Болгары традиционно живут большими семьями из нескольких поколений, поэтому и дома в старом городе 3-этажные, верхние этажи отдаются молодым, - объяснял Кирилл, - но сейчас тенденция меняется, молодые хотят жить отдельно, жилья не хватает!»
Задержались возле уже закрытого овощного мини-рынка с почти нераспроданным товаром – арбузы, виноград, абрикосы, сливы, персики, дыни, помидоры, зелень. Все лежало открыто и было только символически огорожено деревянной крупноячеистой решеткой.
- Местные крестьяне привозят на выходные, на ночь оставляют, - пояснил Киро
- И что, никто не ворует? – удивился Скворец.
-  А зачем? – Кирилл пожал плечами, – у нас этого добра, как у вас грязи в Рязани!
- У тебя, наверное, по географии пятёрка была, - со злостью процедил Скворец.
- Нет, единица, - с гордостью ответил Киро.
Мужики недоуменно на него посмотрели.
- А, ну да, у вас же у русских все наоборот, - поспешил объясниться Кирилл.
- Да это у вас, у болгар все через …, в общем наоборот!
Все дружно рассмеялись, царившая до этого напряженность мигом улетучилась. Возвращались в общагу снова друзьями, что и было закреплено очередным возлиянием за болгаро-советскую дружбу…
                ……………
Утром следующего дня Куперман проснулся от звука открывающейся двери. На пороге стоял уже одетый Кошкин и, глядя на слегка помятого и еще не очнувшегося ото сна Серёгу, медленно, как бы зачитывая приговор, «окончательный и обжалованию не подлежащий», произнес, с легкой укоризной:
- Ну что, малыш, допрыгался?
- ???
- Собирай вещи, пакуй чемодан, уезжаешь!
- За что, - обомлел Серёга.
 - Не «за что», а «куда», святая простота, - захохотал Витька, упиваясь произведенным эффектом. Едем в турне, по городам и весям гостеприимной Болгарии! Нам выделяют автобус с водителем!
- А в Русе, значит, уже не вернемся?
- Вернемся в конце недели на денек, поменяем водителя и рванем на побережье, по городам-курортам, отдыхать, как белые люди! Так что встретишься еще со своей Эмкой!
- А кантоваться где будем?
- В студенческих общагах разных технических колледжей, они же сейчас все свободные. Вася уже обо всем договорился. Конечно, не «пять звёзд», но жить можно, и бесплатно!
Серега, так и не поняв о каких звёздах идет речь, продолжал в ступоре сидеть на кровати.
- Ну, давай, давай шевелись, приводи себя в норму – душ, кофе! Чтоб у меня, как хрустящий огурец был, - командовал Кот.
- О, уже автобус подошел,- продолжал он, выглянув в окно.
И уже с порога крикнул зашевелившемуся Серёге: «Я свой чемодан уже собрал - захватишь, свои вещи не забудь, и магнитолу тоже – Пламен с Кириллом едут с нами!».
Быстро приведя себя в порядок и перекусив на ходу, Серёга, нагруженный, как ишак, выскочил во двор. Забросав чемоданы за спинки задних сидений старенького «Чавдара», почти точной копии наших ПАЗиков времен хрущевской оттепели, одной дверью и ручным приводом ее открывания от водителя, вся компания неспешно выехала со двора.
 - Двигатель «Перкинс», недавно после капиталки, - извинялся Вася, - так что будем ехать не прытко.
Довольно быстро преодолев городскую черту, выехали на трассу. Серега, весь внимания, прилип к окошку. На трассе царствовал советский автопром, «самый лучший в мире». Иногда попадалось кое-что из стран соцлагеря – румынские Дачии, польские ФИАТы, чешские Шкоды, но с болгарскими номерами. Сама трасса необычно узкая, двухполосная, с явно выраженными уклонами поперечного профиля, с полуметровыми обочинами и частыми карманами для аварийной остановки. Проехав несколько километров, автобус свернул направо и попылил по проселку. Вскоре впереди показались крепостные стены. Сидевший на переднем сиденье Васил повернулся к остальным: «Это остатки крепости средневекового города Червен, разрушенного при турецкой осаде. Возвращаться в Русе будем другим направлением, давайте осмотрим, это не займет много времени».
Народ, весело, как горох из стручка, посыпался из автобуса. Серёга вылез последним, огляделся.
Дорога, по которой они подъехали, уходила куда-то дальше вверх, прямо перед ним возвышался скальный массив, метров 50 высотой, из каких-то туфовых пород, на вершине которого громоздились полуразрушенные крепостные стены с парой сохранившихся башен. Часть скалы вместе с крепостными стенами обрушилась, обнажив вырубленную в ее теле вертикальную штольню со ступенями, очевидно использовавшуюся осажденными для забора воды и для вылазки в тыл нападающим. Небольшой ручей, густо заросший кустами акации, протекал неподалеку.
- Ну, пойдемте наверх,- предложил Васил, и повел всех по узкой тропе.
- А мы быстрее! - неожиданно крикнул кто-то сзади.
Серёга оглянулся и узнал Андрюху Первова по прозвищу «Первач», упертого малого, сражавшегося с отчаянием настоящего бойца за свой “кровный” батон колбасы с румынскими пограничниками.  Как молодой горный козел, он запрыгал по скальным обломкам и уже через минуту, с проворностью обезьяны, взбирался по каменным ступеням. Все остановились и с интересом стали наблюдать, как Андрей, с трудолюбием и упорством муравья, рвался к вершине. Проходивший мимо крестьянин, ведя в поводу маленького ослика, запряженного в огромную арбу с разным нехитрым деревенским скарбом, тоже остановился, заинтересовавшись бесплатным аттракционом.
- Не свалился бы, - недовольно пробурчал Напольский.
- Кто, Первач? – смачно обдав всех вчерашним перегаром, удивился Мичман, - да не в жисть! Он же к нам перевелся на 2-й курс с циркового, после травмы позвоночника!
Однако крутизна подъема и вчерашние обильные возлияния давали себя знать. Андрей все чаще стал тормозиться, разрешая себе кратковременный отдых. Когда до вершины оставалось метров десять, он остановился окончательно. Выкрошенные, выщербленные ветровой и дождевой эрозией ступени, все чаще попадавшиеся на его пути, закончились совсем. Над ним зияла пустота – целый пролет ступеней высотой в два человеческих роста отсутствовал! Андрей беспомощно огляделся: преодолеть это препятствие без дополнительной страховки было невозможно, спускаться вниз – намного дольше и опаснее. В замешательстве он прижался к отвесной стене, сильный ветер выдувал пузырь на его легкой рубашке.
Стоявшие внизу замерли – ситуация, начинавшаяся как веселый цирковой номер, перерастала в драму с возможным трагическим финалом.
 Кошкин посмотрел вокруг. Решение пришло внезапно. Виктор метнулся к арбе.  “Папаша, я взаймы, я отдам,-  крикнул он испугавшемуся болгарину, вытаскивая из его телеги моток грубой веревки. Скворец, Казак – за мной!”. И уже на ходу Мичману:
- Следи за ним, свистнешь, если что!
 - Будь спок, – бодро крикнул тот в ответ.
 Штурмовая группа, с примкнувшим к ней Куперманом, рванула по извилистой тропе к вершине. Преодолев за пару минут метров двести крутого подъема, ребята, тяжело дыша, вбежали на почти ровное плато, поросшее выгоревшей травой и низкими кривыми деревцами. Привязав конец веревки к стволу самого ближнего дерева, Виктор на животе подполз к краю обрыва и заглянул вниз. За краем карниза из оставшихся ступеней Андрея не было видно.  «Он в выемке», - понял Виктор. 
- Cерёга, - крикнул он Куперману, - направляй меня! Серёга, все поняв, отошел метров на десять в сторону. Отсюда ему уже было видно часть Андрюхина туловища, стоявшего в выпаде под карнизом.
Давай, опускай потихоньку! - скомандовал он Витьке. Тот начал осторожно стравливать вниз конец веревки. “Только бы веревки хватило”, - подумал он про себя. Веревка медленно опускалась вниз.
- Так, правее, еще, еще чуть, - командовал Серёга, - нормально! Ветер раскачивал веревку. Андрей изловчился и ухватился за ее конец.
-  Мужики! -  крикнул Серега Скворцу и Казаку, - не дергайте, дайте ему застраховаться!
- Ну, чего там? - крикнул он вниз Мичману.
- Нормально! -  ответил тот после непродолжительной паузы, - он зафиксировался, можно тащить!
 Виктор, встав в метре от обрыва и по-альпинистски пропустив веревку через плечи, скомандовал остальным:
- С богом мужики, вира помалу!
Серёга с напряжением смотрел, как натянутая веревка стала впиваться в плечи Виктора. Секунды казались бесконечными часами. Постепенно над карнизом стала появляться голова, а потом и туловище Первача-циркача. Остаток пути он проделал уже самостоятельно.
Подошла основная группа, девчонки стали обнимать и целовать спасенного героя.
- Да если б мы вдвоем пошли, то сами вылезли – хорохорился Андрюха.
- Слава богу, второго такого дурака не нашлось! – в сердцах ответил Напольский.