Рикошет

Тяжёлые жизненные ситуации меняют людей. Человек, прошедший войну, или потерявший близких, никогда не будет прежним. Он будет другим. Возможно, он разочаруется в жизни, огрубеет, потеряет восприимчивость к своей и тем более чужой боли. А может быть, он прочувствует чужую боль, как свою, ощутит ценность каждой минуты своего существования, обретёт новое восприятие окружающего мира и наполнит свою жизнь смыслом.

Ясно одно – прежним ему уже не быть. Вся жизнь делится в таких случаях на до и после.

Игорь Перевалов ходил взад и вперёд по аллее сквера под окнами Мариинской больницы. Он чувствовал, как уходит в прошлое его прежняя жизнь и прямо на глазах наступает другая. Пока непонятная, а потому страшная другая жизнь.

Где-то там, в ярко освещённой операционной, врачи сейчас боролись за жизнь его супруги Людмилы. Вот уже шесть с половиной часов исход этой борьбы был совершенно неясен. Впервые за пятнадцать лет супружеской жизни Игорь никак не мог повлиять на происходящее с его любимым человеком. Впервые, от него, успешного коммерсанта, образованного и неглупого человека, ровным счётом ничего не зависело, как в судьбе Людмилы, так и в его собственной судьбе.

Ну почему же они не звонят? Неужели операция ещё идёт?

Иногда ему казалось, что всё происходящее какой-то абсурд. Что такого просто не может быть. В двадцать первом веке. В центре культурной столицы произошло разбойное нападение на ювелирный магазин. Убит охранник, ранены трое посетителей, в числе которых и оказалась Люда. Её задело случайно, рикошетом от стены. Ну почему среди пяти миллионов горожан именно она? Да и вообще, как такое возможно? Не где-то в Америке, а у нас? Не кошелёк украли, и не сумку из машины, а стреляют в живых людей из-за каких-то побрякушек. Откуда такая дикость?

При воспоминании о произошедшем у Игоря участился пульс. Он вспомнил, как этим воскресным утром они с Людмилой зашли в ювелирный салон, чтобы вместе выбрать ему подарок на предстоящее сорокалетие.

Сначала всё выглядело совершенно неправдоподобно. В зал ворвались двое неряшливо одетых мужчин в медицинских масках и, размахивая какими-то игрушечными с виду пистолетами, попытались уложить всех на пол. Всё походило больше на нелепую пьяную выходку. Затем звон разбитых витрин, рёв сирены, стремительный прыжок охранника, оглушительные выстрелы, женский крик и неприятный резкий запах, напоминавший новогодний фейерверк. Безумные, дикие глаза человека в маске с пистолетом. И вдруг - сразу тишина.

Из разбитого окна подуло с улицы прохладным ветром. Светлые тканевые полоски жалюзи тихо шелестят на сквозняке. А на белом кафельном полу кровь. Большие неестественные багровые лужи, в которые уже кто-то успел наступить и размазать их по полу.

И только здесь Игорь увидел, что Люды нет рядом. Вернее, она рядом, только как-то свернулась калачиком возле его ног на этом белоснежном, сияющем полу.

Всё это крутилось в голове Игоря, и тяжёлая непонятная ноющая боль внутри подсказывала ему, что прежней жизни больше не будет. Даже если всё обойдётся, жизнь будет теперь какой-то иной. Ту старую, уже не собрать, как разбитую витрину в ювелирном магазине. Наверное, со временем всё уляжется, зарубцуется, но это будет нескоро. А сейчас волна отчаянья охватывала Перевалова.

Что если её не станет? Как же тогда? Что тогда? Как жить? И Алёнка будет без матери. Нет, Господи. Только не так.

Игорь присел на скамейку и тут же вскочил. Сидеть было невозможно. Тело судорожно просило движения, и он вновь начал ходить по аллее.

- Ну почему же они не звонят? - Перевалов проверил телефон.

В жизни Игоря всегда, так или иначе, всё благополучно разрешалось. Так было почти все сорок лет его существования.

Перевалов начал вспоминать свою благополучную и спокойную жизнь. Среди потока всяких пустяковых расстройств ему припомнилась лишь одна беда.

Было это лет пятнадцать назад. Тогда совсем молодой и безумно энергичный Перевалов работал день и ночь на осуществление своей заветной мечты. Ради этой мечты они с Людой отказались от свадебного путешествия. Ради мечты Игорь соглашался на все сверхурочные и командировки. Людмила, всегда жившая одной душой с мужем, экономила на своих нарядах и вела домашнее хозяйство крайне рачительно.

Наконец, мечта, в виде только что пригнанного из Германии внедорожника, сияла под окном своим ослепительным перламутровым блеском. Счастью тогда не было предела. Белыми Питерскими ночами Игорь и Люда с комфортом катались по набережным, любуясь разведёнными мостами. Совершили два автомобильных путешествия в Сочи и сроднились со своей железной лошадкой, как с полноценным членом семьи.

Прошло время, родилась Алёнка, и надо было улучшать жилищные условия. Расставаться с любимой машиной было жалко. Столько счастливых моментов в жизни было с ней связано. Скрепя сердце, Игорь продал своего железного коня, верного друга и юношескую мечту.

Взамен, как водилось в те времена, он получил несколько пачек зелёных бумажек с портретами президентов США. Обмен и без того выглядел неравноценным, но основной удар случился, когда выяснилось, что все бумажки мастерски изготовленная подделка.

Игорь не мог понять, под каким гипнозом он, считавший себя человеком неглупым и практичным, смог совершить такую ошибку. О собственной квартире можно было забыть. В правоохранительных органах не сулили никакой надежды на возмещение. У Перевалова началась затяжная депрессия. Выход из положения пришёл в голову сам.

У каждого обменного пункта стоят уличные менялы. Нужно попытаться сдать «валюту» им.

Тогда Игорь долго ходил с сумкой возле обменных пунктов. Всматривался в лица торговцев валютой. Как назло, все они имели матёрый, почти уголовный вид и Игорь не решался поменять у них даже часть своего «капитала».

Наконец, под вечер у одного из банков ему попался молодой парнишка. Светлые волосы, голубые глаза, простецкий провинциальный взгляд.

- Доллары берёшь?

- Беру.

- Мне курс хороший нужен.

- Курс известный, не я придумал.

- Послушай, парень, - шепнул Игорь, - у меня много. Нужен хороший курс. Понимаешь?

Перевалов приоткрыл сумку и показал парню пачки с деньгами.

Парень присвистнул.

- У меня столько рублей не будет. Надо к старшому идти.

- Ну, так сходи. Только скажи там, что за такую сумму надо по курсу подвинуться немного.

Парень боязливо замялся на месте. Его что-то насторожило. Возникла пауза. Перевалов внимательно вглядывался в лицо этого мальчишки.

Такой светлый и доверчивый у него взгляд. А на лице почти свежий шрам через всю скулу. И веснушки, совсем детские возле переносицы.

- Слышь, друг, откуда у тебя это на лице? – Игорь указал на шрам, чтобы отвлечь парня от сомнений, связанных с обменом денег.

- Это в деревне ещё. Пацаны у клуба подрались. Я за брата вступился. Вот и поучил, велосипедной цепью. Дело прошлое.

- Ну, так что? Будешь менять?

- Сейчас к бригадиру в машину сбегаю. Возьму рублей и вернусь. Жди здесь.

Через пятнадцать минут Перевалов уходил в темноту питерских дворов с полиэтиленовым пакетом полным денег. На душе звучала ария Мефистофеля и скребли кошки. Что теперь будет с этим парнем? Но, с другой стороны, почему я должен оставаться крайним? О моих страданиях никто не подумал? Я должен был защитить себя и свою семью, и я это сделал.

Беда более или менее благополучно миновала.

Наверное, минует и эта беда, думал Игорь, продолжая ходить по аллее больничного сквера. Ну, почему же они не звонят? Неужели это конец?

Игорь посмотрел на серое небо над головой. Захотелось молиться, и Игорь начал постепенно подбирать нужные слова. Почему-то все мы молимся, только когда загнаны в угол, подумал он тут же. Почему мы обращаемся к нашему Отцу, только когда чувствуем угрозу своему благополучию? Как было бы обидно, если бы наши дети тоже разговаривали с нами, лишь, когда мы собираемся наказать их, подумалось вдруг. Но, желание молиться отбросило всякий стыд перед самим собой. Игорь произнёс вслух первые слова своей молитвы. Он слегка удивился собственной решимости.

В сером небе с веток деревьев с криком поднялась стая ворон.

- Неужели Господь меня не слышит? – промелькнуло тут же в голове.

В этот момент зазвонил телефон.

- Перевалов Игорь Леонидович?

- Да, конечно, как она?

- С вами говорит майор Волков. Вы должны сейчас подъехать к нам на Литейный.

- Нет. Простите, я не могу. Я сейчас возле больницы, где идёт операция…

- Послушайте Игорь, я знаю, где вы. Там вы сейчас ничем не сможете помочь. А здесь, у нас, очень даже сможете. Один из нападавших уже задержан. Вам надо опознать его. Если наши подозрения подтвердятся вашими показаниями, мы сможем оперативно выйти на задержание убийцы. Медлить нельзя. Прошу Вас поймите. Я очень сочувствую вашему горю, но возле больницы вы сейчас бесполезны. Я могу прислать за вами машину?

- Хорошо. Присылайте.

Игорь почувствовал, что лучше убить время, на какую-нибудь процедуру в полиции, чем мучительно смотреть в это серое больничное небо. Крики ворон в паутине чёрных веток деревьев казались невыносимыми. Он побрёл к выходу из сквера.

Через двадцать минут в кабинете Волкова ему показали троих мужчин. Слева он сразу увидел безумные глаза того парня. Не было никаких сомнений – это он. Лицо его было испачкано грязью при задержании. Руки бешено вцепились в кожу дивана, будто стараясь причинить боль хотя бы этой мебели. Огромные голубые вены на руках вздулись от напряжения. Его глаза светились бешеной злобой. Казалось, что если бы ему в руки сейчас попала водородная бомба, он без всяких колебаний уничтожил бы весь этот мир. Голова его была разбита, на грязных светлых волосах запеклась кровь. На левой щеке проступал старый шрам.

- Это он, - показал рукой Перевалов.

В углу кабинета кто-то начал быстро стучать по клавиатуре. Перевалов всмотрелся в лицо светловолосого парня. Вдруг ему показалось, что они встречались где-то раньше, до нападения. По спине пробежал холодок. Что-то крутилось в голове Игоря подобно шаровой молнии в поисках разряда.

- Откуда у тебя шрам?

- Вам не положено задавать вопросы, - оборвал Волков, выводя Игоря под руку из кабинета.

- Пацаны в деревне подрались. Я за брата вступился. Вот и поучил, велосипедной цепью. Дело прошлое, - услышал Перевалов вслед.

Спустя два месяца Игорь вёз Людмилу на коляске по парку. Каждый день они приезжали сюда, чтобы заново учиться ходить. Люда осторожно, выверяя каждое движение, поднимала правую ногу и делала шаг. Рядом с ней так же осторожно ступал Игорь. Он излучал спокойствие, тепло и заботу. Все говорили, что он изменился. Перевалов и сам это чувствовал. Ведь, когда точно знаешь, что всё вернётся обратно, трудно посылать в окружающий мир зло.