Предложение

     Из серии "истории от спятившего библиотекаря".


    Александр Сергеевич сидел в тесной, как мешок из-под картошки комнате с казенной мебелью уже второй час. За это время он успел многое. Исходил комнату вдоль и поперек, вырезал мысленно окно в бетонной стене, что выходило на трамвайное депо и сочинил парочку четверостиший. О желтой лампочке-боксере, бьющей метко по глазам и зеркале, что застыло в углу словно икона. Зачем в допросной №26 зеркало Александр Сергеевич так и не понял. Но думать об этом не было времени. Поэта больше занимала мысль, для чего его сюда привезли.
    В голове крутилось несколько вариантов:
    Множество неоплаченных штрафов за нарушение правил дорожного движения.
    Просроченные членские взносы в банке спермы по обязательной программе «Талант для будущих поколений». 
    Драка в буфете театра, после рекламного спектакля «Черная пятница и ку-клукс-клан».
    Запланированная любовная связь, которая не получила разрешения в комитете гражданских связей.

    Александр Сергеевич задумчиво почесал свежую татуировку на запястье. От его удлиненных ногтей игральные кости с черепами тотчас покраснели. Душа поэта требовала остановится на последнем варианте, как самом возбуждающем и романтичном. Но зашедший в допросную человек с биркой Селезнев Г. Б на груди быстро разрушил все надежды.
    - У нас к вам соблазнительное предложение, - Селезнев уселся за письменный стол напротив поэта. – Просьба отнестись к нему ответственно и серьезно.
    - Мне казалось, что предложения делают в другой обстановке, - Александр Сергеевич кивнул на бурые мрачные стены.
    - Комната для уважаемых гостей сегодня на ремонте, - последовал короткий ответ, - приходится довольствоваться свободными помещениями.
    Александр Сергеевич внимательней присмотрелся к Селезневу. Внушительный вес, невзрачный рост, крем от угрей на лбу. Наигранно-суровый взгляд, модный свитер, зубы мудрости из фарфора. Было видно, что поэта он не уважает. Не любит, даже презирает. Такие часто вступают в тайное общество «уставших от классиков читателей» и просят оградить их от старых нафталиновых текстов.

    - Ну хорошо, выкладывайте свое предложение и покончим с этим, - нервно заявил поэт. – А то у меня в ваших застенках тело зудит.
    Александр Сергеевич демонстративно почесал набитую год назад на шее даму в немецком шлеме времен первой мировой войны. Следователь равнодушно взглянул на красочную татуировку и не спеша продолжил:
    - Мы предлагаем вам поступить к нам на службу.
    Поэту показалось, что он ослышался.
    - Чем же я могу быть вам полезен?
    - На днях, мы открыли секретный дуэльный отдел. Теперь набираем туда опытных сотрудников.
    - Для чего?
    - Для работы по профилю.
    - Что же им придется делать?
    - Что и обычно. Стреляться. Но не с кем захочется, а с тем, на кого мы укажем. Везде должен быть порядок и контроль.
    - Вы шутите? – Александр Сергеевич все еще сопротивлялся верить.
    - Нисколько, - покачал головой Селезнев. - Это официальное предложение.
    - Не понимаю, зачем вам я? Есть более опытные дуэлянты.
    - Из-за вашей популярности. Вам в дуэли никто не откажет.
    - То есть вы хотите, чтобы я рисковал жизнью ради полицейского ведомства? – искренне оскорбился Александр Сергеевич.
    - Мы хотим, чтобы вы рисковали жизнью ради высших целей. Ради отечества!  И риск, кстати, минимальный. Мы вам выдадим такой бронежилет, что его ни одна пуля не пробьет. Последняя разработка. Заметить его на человеке практически невозможно.
     Александр Сергеевич молча достал шелковый платок и протер им свой висок с давним рисунком колибри в противогазе. Селезнев воспринял это как успех в переговорах и попытался избавить поэта от последних сомнений.
    - Если вы согласитесь, мы аннулируем все ваши штрафы. Уладим ваш конфликт с банком и комитетом любовных связей. Выдадим индульгенцию на будущий мордобой. Но главное, вы получите неприкосновенность, положение в обществе, хорошее жалование и сытный паек.
    - А если я откажусь? – слова давались Александру Сергеевичу с трудом. 
    - Тогда вас вызовет на дуэль правоохранительная система в полном составе. И поверьте мне на слово, шансов в этом поединке у вас не будет.

    Послышался грохот железных дверей. Затем зазвучала сирена. Начинался священный час для каждого труженика – обеденный перерыв. Следователи выходили из допросных, запирали их на ключ   с подозреваемыми внутри, а сами шли в комнату для чаепития с пакетами бутербродов. Селезнев тоже достал из портфеля объемный сверток. Развернул его, шурша бумагой с жировыми пятнами, посмотрел на обед, что собрала ему на службу жена. Два куска хлеба с вареным языком, один с пожелтевшим творогом. Облизнувшись в предвкушении, Селезнев взглянул нетерпеливо на поэта и великодушно дал ему время на размышление равное количеству бутербродов. Три дня.