Дебют Элеоноры

Дорогие читатели! Перед вами не законченное произведение, а неполная рабочая версия. Публикуется для сохранности текста на сервере. Фрагменты произведения будут время от времени добавляться.


Глава 1. Друг и враг

– Приятного вечера, мисс! Надеюсь, я Вам не помешал?!

Элли оторвалась от тетради. В проеме беседки, где она работала, появилась высокая мужская фигура, и загородила собой поток естественного света.

Девушка кивнула незнакомцу:

– Конечно, сэр, Вы можете войти. Я поищу для себя другое место.

Мужчина вошел в беседку и сел напротив Элли за стол. Девушка с полувзгляда поняла, что перед ней не благородный человек, не аристократ, а один из тех дурно воспитанных, беспринципных и безответственных молодых людей, общения с которыми она всегда избегала.

Незнакомец открыто разглядывал ее своими бесстыдными желтыми глазами.

– Если позволите, – начал он, – может быть, кофе? Или чего-нибудь покрепче?

– Не стоит беспокоиться. – Элли закрыла тетрадь и поднялась. – Приятного вечера, сэр.

Она направилась к выходу.

– Э! Э! Вы куда? – мужчина, кажется, понял, что не произвел на девушку желаемого впечатления. – Мы так не договаривались!

В два скачка он обогнал Элли и загородил ей выход из беседки, неуклюже расставив в стороны руки.

– Разве мы о чем-то договаривались? – спокойно возразила девушка.

– Ну… – протянул мужчина, не убирая рук. – Я думал, мы с Вами пообщаемся.

– Сожалею, – Элли не теряла самообладания, – Вы, действительно, мне помешали, сэр. Я готова уступить Вам беседку, но и только! Мне надо работать.

– Не очень-то Вы любезны с Вашими читателями, мисс! А я ведь Вас знаю, между прочим! Я читал Ваш рассказ в «Снежной кошке». Ну и заковыристый сюжетик у Вас вышел! Вот что я Вам скажу!

Элли с досадой отвернулась. Ей бесцеремонно навязывали разговор, который она не хотела поддерживать. К тому же, сам незнакомец внушал ей неодолимое отвращение. Очень сомнительно, чтобы он читал ее рассказ; она пишет совсем для другой аудитории.

– Ну так как, мисс, насчет кофе? – не унимался желтоглазый. – Соглашайтесь! А то у меня уже в горле пересохло.

Элли не отвечала и не поворачивала головы.

– Конечно, думала она, – сейчас кто-нибудь из отдыхающих заметит что-то неладное и придет ей на помощь. В это время в парке много людей. Громила, загораживающий вход в беседку, привлечет внимание респектабельной публики или охраны… Но если этого не произойдет? Если никто ничего не заметит? И не поможет? Отдыхающие скоро уйдут на ужин и в синема… а там уже начнутся сумерки…

Элли достала из сумочки телефон, в полной решимости вызвать охрану. Желтоглазый тяжело задышал ей в затылок:

– Дешевка! Устаревшая модель! – прокомментировал он появление гаджета в руках девушки. – Стыдно, мисс, такой красивой леди пользоваться дрянной вещью!

Элли нажала на вызов охраны, но мужчина выхватил из ее рук телефон и расплылся в мерзкой улыбке:

– Говорю Вам! Эта вещь не для Вас! Я подарю Вам лучше, мисс Гордячка! А взамен прошу совсем немного! Всего лишь выпить со мной чашечку кофе!

Элли могла бы крикнуть, чтобы привлечь внимание отдыхающих, или вскарабкаться по-кошачьи в узкое окошко беседки и вырваться наружу. Но она не хотела унижаться перед этим чудовищем, не желала обнаружить перед ним ни малейшего страха, и по-прежнему не поворачивала в его сторону головы.

– Когда-нибудь этот отвратительный спектакль окончится, – решила она, – но я не желаю принимать в нем участие.

Девушка спокойно скрестила на груди руки и приготовилась ждать. Желтоглазый словно прочитал ее мысли.

– Лично я никуда не тороплюсь, – заявил он, – и могу дожидаться Вашего решения хоть до ночи! Хоть до утра! А Вы подумайте пока, какую модель телефона хотите получить в подарок. Выбирайте из лучших, я не скряга. А эту Вашу никудышную вещицу я сейчас разобью об лавку.

– До утра, так до утра! – решила Элли. – Я не двинусь с места.

Но в ту же секунду девушка была вынуждена резко обернуться назад. Раздирающий нервы крик желтоглазого поразил ее. Обернувшись, Элли увидела, что мужчина, странно согнувшись, упал на колени, и выронил телефон в траву. За его спиной стоял некто третий.

– Не смей кричать, – пригрозил незнакомец желтоглазому, заломив ему руку до треска суставов, – не то я набью твой грязный рот глиной. – С Вами все в порядке? – обратился он к девушке.

Элли кивнула. Незнакомец стоял спиной к закатному солнцу, и она не могла разглядеть его лица. Разглядела только, что он тонок и гибок, не атлет, но невероятно силен, раз ему удалось поставить на колени огромного мужлана. Каждое его движение было безупречным, точным, размеренным и полным спокойного достоинства.

– Извинись перед леди, – сказал он желтоглазому, – и подними телефон.

– О, мои извинения… мои извинения… – бормотал жалкий трус, протягивая Элли ее вещь.  – Я не знал… Мое почтение… Я все компенсирую…

– Леди не нуждается в твоей компенсации, а ты нуждаешься в моей, – тихо и веско произнес незнакомец.

Он вытащил из заднего кармана джинсов желтоглазого мужчины его телефон и легонько ударил по нему ребром ладони. Конструкция из стекла и металла разлетелась вдребезги.

– Это не все, – спокойно продолжал спаситель Элли, – ты хотел провести в беседке ночь до утра? Ты ее здесь и проведешь! Только без напитков и без общества. Понял меня? Я приказываю тебе оставаться здесь на коленях до позднего утра, пока отдыхающие не выйдут после завтрака на прогулку.

Элли отказывалась верить собственным глазам и ушам. Кто же этот тонкий, не обладающий ни мощной мышечной массой, ни оружием, ни полномочиями человек, который может что-либо приказывать такому дерзкому и громадному чудовищу, как желтоглазый? Прежде девушка не встречала его ни среди отдыхающих, ни среди администрации или охраны. Впрочем, желтоглазого она тоже не встречала.

– Ты понял меня? – снова обратился незнакомец к чудовищу, тихо, но веско чеканя слова. – Всю ночь. На коленях. В беседке. До девяти часов утра. Надеюсь, что это послужит тебе уроком. Если посмеешь выйти хоть на час раньше…

Тут незнакомец нагнулся к самому уху громилы и прошептал что-то такое, что не предназначалось для ушей Элли. Слов она не расслышала, но ее потрясла реакция желтоглазого. Он весь затрясся словно предсмертной дрожью, затем пригнулся к земле и обхватил голову руками.

– Я рад, что ты понял меня, – одобрил его незнакомец. – Вы свободны, мисс, – обратился он к Элли, подавая ей руку и помогая выйти из беседки. – Поторопитесь на ужин, иначе он остынет. Кстати, Ваш телефон не пострадал?

– К счастью, нет; он упал в траву, – отвечала девушка, – только, знаете ли… я теперь не представляю, как им пользоваться… он будет напоминать мне о неприятном… этот человек держал его в своих руках…

Незнакомец задумался.

– Здесь, на земле, – произнес он после минутного молчания, – зло не всегда бывает побеждено и наказано видимым образом… Но сегодня, как раз, тот самый редкий случай, когда оно побеждено и наказано. Вы имели возможность это видеть, не так ли? Теперь только Вам самой предстоит решить, что именно из всего пережитого Вы сохраните в памяти – гримасу бессильного зла или торжествующую улыбку добра. Дайте-ка мне свой телефон. Я тоже подержу его в руках, чтобы помочь Вам сделать выбор.

Закатное солнце уже садилось за холм, и тени становились все более густыми, непроницаемыми. Через несколько минут вспыхнут крохотные звездочки неоновых фонарей, но сейчас старый дендрарий тонул в сиреневом мареве. Ландшафт выглядел сказочным, нереальным. Силуэты деревьев принимали загадочные очертания и казались одушевленными существами.

Незнакомец стоял к угасающему свету спиной, держа телефон между двух ладоней, сложенных как для молитвы, и, казалось, провидел незримое. Элли стеснялась открыто разглядывать своего спасителя. Этот человек внушал ей нечто большее, чем уважение. В его присутствии девушка испытывала мистический трепет.

– Благодарю Вас за помощь, сэр! – наконец ответила она. – И еще больше благодарю за урок, который Вы мне преподали. Я буду долго размышлять над Вашими словами, а сейчас… Я хотела бы узнать Ваше имя, если это возможно… если Вы сами захотите представиться.

Лицо незнакомца оставалось в тени, но девушка чувствовала, что перед ней не обычный человек, и сомневалась, была ли она вправе спрашивать его имя. Но незнакомец, вложив в ее руки телефон, просто ответил:

– Меня зовут Рэфьел, мисс.

– Рэфьел? – переспросила Элли, желая услышать также и фамилию. Однако незнакомец решил озвучить только одно имя:

– Да. Для Вас я – Рэфьел.

– Я буду молиться за Вас, – чуть слышно прошептала Элли, подавая своему спасителю руку на прощание, и ей показалось, что он слегка улыбнулся в темноту. – Доброй Вам ночи, Рэфьел!

– Доброй ночи, Элеонора!

Девушка сделала несколько шагов по направлению к своему коттеджу, и, осененная внезапной мыслью, остановилась.

«Элеонора?» – промелькнуло в голове. Да, конечно же, это ее имя, но… Только сейчас Элли поняла, что была со своим спасителем не вполне вежлива, и, попросив его представиться, в ответ не представилась ему сама.

Пережитое волнение и напряжение душевных сил могли отчасти оправдать ее. Да разве в этом дело? Рэфьел, как оказалось, уже знал ее имя. Откуда? Свои книги она издает под творческим псевдонимом и никогда не публикует авторское фото! Может быть, они уже были с ним знакомы прежде? Сейчас она вернется и спросит об этом его самого!

Элли обернулась. Рэфьел стоял неподвижно на том же месте возле беседки. Девушка сделала шаг ему навстречу и замерла… Тут произошло нечто необъяснимое… То ли закатное солнце, успевшее скрыться за холмом, ярко блеснуло своим прощальным лучом… То ли внезапная молния разорвала тонкий сумрак… То ли какой-то иной непостижимый свет озарил пространство… На одно мгновение Элеонора увидела лицо незнакомца… его глаза… И крик священного ужаса застыл у нее в груди, не смея сорваться с губ…

– О, Боже! Нет! Это не человек! – пролепетала она как бы в исступлении и, прижав ладони к вискам, бросилась бежать к своему коттеджу…


Глава 2. Смятение и утешение

В смятении чувств Элли вбежала в дом, отключила сигнализацию, скинула туфельки, и, не раздеваясь, упала на постель поверх покрывала. Об ужине она не помышляла. Сейчас единственно важным казалось другое – найти ответы на неожиданно возникшие странные вопросы… попытаться объяснить себе некоторые, непонятные для нее, обстоятельства. Кто такие Рэфьел и желтоглазый? Откуда и давно ли они знают ее? Почему эти двое внезапно возникли на ее пути? И каковы могут быть подлинные мотивы их действий?

А еще Элли смущал тот факт, что ее творческое инкогнито, видимо, раскрыто. Читатели знают ее под псевдонимом Ангел-воитель, которым она всегда подписывала свои произведения, не предоставляя ни своих фото, ни фактов своей биографии. На этом пункте особенно настаивала ее кузина – блистательная леди Эгертон.

– Мне нет никакого дела до того, кем был твой отец. – Заявила она Элеоноре ледяным тоном, когда между ними состоялся решительный разговор относительно литературного будущего Элли. – Писателем или миссионером – мне решительно все равно.

– Он был джентльменом, Маргарет! Ты знаешь! – вспыхнула Элли, задетая за живое словами сестры.

Однако та сделала вид, что не расслышала. Возможно, у леди Эгертон были свои представления об этом вопросе, и она не признавала аристократизма вне роскоши, лишенного помпезности и светского блеска.

– Но твоя мать, Элли, – продолжала Маргарет чуть теплее, – была урожденной Сент-Мор. Ты понимаешь это? В тебе течет благороднейшая кровь старинного рода! На нас обеих лежит большая ответственность. Мы должны поддерживать родовую честь!

– О чем ты, Маргарет?

– О последних временах, если угодно! Да-да, Элеонора! Я не шучу! Думаешь, я не вижу из нашего родового гнезда, что все в мире идет не должным образом? Что либерализм уничтожает высокую мораль? Сокрушает незыблемые принципы и разлагает нравы? Согласись, Элли, что подмена истинных ценностей ложными – пагубна! Гармония обращается в хаос, и мир все стремительнее движется к катастрофе.

Элли не вполне понимала, куда клонит сестра, но на всякий случай спросила:

– Ты хочешь противостоять хаосу, Маргарет?

– Вот именно! – воскликнула блистательная леди. – И ради твоей матери… Ради наших с тобой матерей, прошу… Нет, требую! Содействовать мне в этом.

– Хорошо, – Элли согласно кивнула, – что я должны делать?

– Видишь ли… – Маргарет поколебалась, подбирая слова, – Я и мой муж, лорд Эгертон… Мы вовсе не в восторге от того, что одна из барышень Сент-Мор взялась за перо…

– Я не могу иначе, – горячо возразила Элли, – литература – это мое призвание! Мой воздух! Мой кислород! Я не искала его, тебе это известно. Никогда прежде я не помышляла о литературной работе, и вполне довольствовалась ролью читателя. Творчество пришло ко мне само… внезапно… как любовь! Как звезда, упавшая в ладони! Пойми меня – это чудо! И я не могу его предать! Творчество уже неотделимо от моей души! Его можно вырвать у меня только вместе с сердцем!

– Волне возможно… – лицо леди Эгертон сделалось непроницаемым. – Возможно, что творческий дар – это…  Это, может быть, своего рода комильфо… Но только на любительском уровне… для узкого круга… для литературных вечеров в салонах нашего общества…

– Для узкого круга? – Элли пожала плечами. – Мой отец учил меня другому. Сам он никогда не жил для узкого круга. Его сердце было открыто для каждого, кто нуждался в его помощи. Почти все свои средства он вкладывал в благотворительные проекты. Мне есть с кого брать пример! Слово – это тоже хлеб насущный! И его нельзя держать под спудом! Мой долг – им делиться!

– Имя Сент-Мор не должно становиться бульварной притчей! Ты же это понимаешь, Элли? – воскликнула Маргарет.

– Мое имя – Грей! Элеонора Грей! И я хочу продолжать дело отца! Ты знаешь, при жизни он покровительствовал попечительскому совету и миссионерскому издательству нашего города. Так вот! Я уже заключила договор с этим издательством. А все вырученные от продажи книг средства будут переведены в попечительский совет!

– Но твоя мать… – пыталась возражать кузина.

– Моя мать всегда поддерживала отца! – спокойно ответила Элли. – И я уверенна, что сейчас она поддержала бы меня! Маргарет, я прошу тебя никогда не говорить небрежно о моем отце! Он заслуживает намного больше уважения, чем некоторые именитые завсегдатаи твоей гостиной.

Леди Эгертон закусила губу. Все-таки она не была лишена ни здравого смысла, ни сердечной привязанности к своей двоюродной сестре. Слова Элеоноры были справедливы, и Маргарет внутренне согласилась с ними. Когда она снова заговорила с Элли, ее голос и взгляд немного потеплели.

– Ну, полно, дорогая! – произнесла она на примирительной ноте, обнимая сестру. – Не станем ссориться! Твой отец… Да, я сужу пристрастно… Но ты же знаешь, сколько огорчений он принес дому Сент-Моров! Впрочем, Бог с ним! Не стану о нем говорить. Но ты! Ты моя дорогая маленькая сестричка! Ты настоящая Сент-Мор! Наши матери всегда были нежно привязаны друг к другу! Вот и нам с тобой надлежит последовать их доброму примеру!

Элли тоже обняла кузину. Маргарет часто ранила сердце девушки леденящим светским холодом, и, особенно, непримиримо-высокомерным отношением к ее отцу. Но у Элеоноры в целом мире не было никого, кроме Маргарет! А у той имелось слабое и очень уязвимое место – своего рода Ахиллесова пята – фамильная честь! Вернее, своеобразное понятие о фамильной чести. Из-за этого отношения между сестрами складывались непросто.

Муж кузины, лорд Эгертон, не раз предлагал Элли сделать ей протекцию в высшем свете. Но Элли сама сторонилась блистательного общества. Фамилия Грей давала ей определенные преимущества: Элли была свободна во многих своих поступках, не связана светскими условностями, могла жить не напоказ, оставаться в тени от досужих глаз и умов, и следовать своим собственным путем.

Однако Элли старалась, насколько возможно, щадить чувства Маргарет, помня о том, что даже после свадьбы кузина не пожелала расстаться со своим родовым гнездом. Лорд Эгертон любезно согласился с желанием жены провести жизнь в поместье Сент-Моров. Элли понимала, сколь сильна в Маргарет привязанность ко всему родному. И даже обостренная щепетильность кузины относительно фамилии Сент-Мор порой казалась Элли священной.

Поэтому, поразмыслив, она все же согласилась пойти на некоторые уступки. Сестры договорились, что литературный дебют Элеоноры состоится под псевдонимом. А дальше – будет видно.

– Только псевдоним надо придумать благозвучный, интересный и со смыслом. – Сказала Маргарет. – Ведь он станет твоим вторым именем, с которым ты выйдешь навстречу читательской аудитории.

– Имя есть! – ответила Элли. – Пусть читатели познакомятся со мной под псевдонимом Ангел-воитель! – и, опустив ресницы, добавила: – Так всегда называл меня отец!

При воспоминании о сестре и об их непростом разговоре, Элли стало неуютно. Чувство собственной вины отяготило ее душу. Она не хотела огорчать Маргарет, но теперь… если ее творческое инкогнито раскрыто, не миновать беды. Впереди их обоих ждет тяжелый разговор. Упреки Маргарет… Неизбежный конфликт… Перспектива натянутых отношений… Отчуждение… Одиночество… Запоздалые сожаления и невозможность что-либо исправить…

– О, если бы был жив отец! – горестно подумала девушка. – Он бы сумел меня вразумить, и ободрить, и защитить! Отец бы меня понял! И не осудил! Да и что, собственно, плохого в том, что одна из внучек могущественного Сент-Мора пишет добрые рассказы и публикует их в миссионерском издательстве? Нет, отец – это не Маргарет! Он был бы рад моим успехам, и мама тоже была бы рада за меня! Они оба поддержали бы меня во всем добром!

Элли потянулась за носовым платком под подушку, и вдруг ее пальцы  прикоснулись в темноте к чему-то шелковистому и прохладному. Роза? Да, так и есть! Снова роза! Нежная и благоуханная весточка из непостижимого! Воплощенное чудо!

Чудеса с Элли случались и прежде. Девушка жила в пансионате третью неделю, и часто, вернувшись с прогулки в свой коттедж, находила там розу. На туалетном столике, в ящике комода, на полочке в ванной комнате, на подоконнике за шторой, среди журналов и на клавиатуре компьютера – роза каждый раз встречала ее в новом и неожиданном месте. Элли терялась в догадках, пытаясь объяснить себе появление цветов.

Код замка входной двери был известен только ей. Обслуживающий персонал пансионата не имел доступа к комнатам во время ее отсутствия. На окнах и на веранде была установлена охранная сигнализация и видеокамера. Но современные средства защиты не обнаруживали непрошенных гостей. Сигнализация молчала, и око камеры оставалось слепо. Цветы, между тем, продолжали появляться в коттедже Элли в разное время суток, и даже во время ее ночного сна. Однажды, проснувшись среди ночи, девушка нашла розу на подносе, между стаканом и бутылочкой с минеральной водой. Хотя вечером, она хорошо это помнила, цветка там не было, и быть не могло!

Розы появлялись неизвестно откуда, словно из воздуха, распространяя по комнатам нежное благоухание. Элли ставила цветы в хрустальную вазочку у себя в гостиной, смежной со спальней. Цветы казались ей одушевленными. С ними хотелось разговаривать, прикасаться к ним губами, лицом и подушечками пальцев. От сочных лепестков исходила яркая позитивная энергия, питающая душу, и освящающая жилище.

Девушка приложила душистые лепестки свежей розы к губам и задумалась. А задуматься было над чем. В ее жизнь входило что-то новое, тревожное, еще неизвестное. Она чувствовала это. Перемены уже начались и, как будто, не предвещали ничего хорошего. Но розы! Розы говорили ей о другом. Они несли с собой покой, утешение. Дарили забвение одиночества. Пробуждали светлые мысли и надежды. Розы обещали ей защиту и покровительство таинственных светлых сил. Кто-то незримо присутствовал в ее жизни. Кто-то неведомый согревал ее своим вниманием и заботой. Элли улыбнулась цветку и поцеловала его.


Глава 3. Дневник памяти

Под окном зашелестел гравий. В дверь коттеджа позвонили. Элли глянула в экран домофона и пошла отворять. Это официант принес ей ужин.

– Вот здесь, пожалуйста, накройте, на веранде. – Девушка указала жестом на круглый стеклянный столик, и официант принялся ловко его сервировать. Накрыл столешницу льняной скатертью, поставил тарелки, столовые приборы, хрустальный стакан и кофейную пару. Затем аккуратно переложил с тележки на столик емкости с едой, кофейник и миниатюрный кувшинчик с соком.

– Кофе с молоком, мисс, без сахара, – улыбнулся он Элли, – и гранатовый сок с добавление морковного, как Вы и просили.

Элли молча кивнула и потянулась за сумочкой, чтобы дать официанту чаевые. Но он предупредил ее вежливым жестом:

– О, нет! Благодарю Вас! Услуга уже оплачена.

Элли молча наблюдала за его действиями. Удивление ее росло. Она не делала никаких распоряжений относительно ужина. Однако он оказался весьма кстати! Отпустив официанта, девушка села за столик, и подняла крышечки с блюд. Еще пять минут назад не помышлявшая о еде, она теперь далеко не равнодушно взглянула на румяную куриную запеканку с картофельной соломкой, свежий салат из латука, и ванильное тирамису.

Элли развернула на коленях свернутую трубочкой льняную салфетку и… О, чудо! Из нее выпала роза – совсем свежая, нежная, прохладная! С капельками росы на лепестках и с шелковистым подобием шипов. Девушка положила розу рядом с тарелкой и принялась за еду. По ее лицу пробегали тени раздумий. Творческое сердечко трепетало от переживаний и волнений. Да и как было не волноваться? Вечер продолжал загадывать свои загадки. Ужин… гранатовый сок… и снова роза!

Вряд ли администрация стала бы проявлять о ней заботу, без предварительной просьбы с ее стороны. Ну, предположим, что кто-то из сотрудников позаботился о ней и прислал ей ужин с официантом. Допустим. Но гранатовый сок?.. Элли вылила содержимое кувшинчика в стакан. «Ровно половина, – отметила она про себя, – моя обычная порция». Девушка пригубила напиток: «Все верно. С добавлением морковного сока». Дома, по настоянию врача, Элли всегда готовила себе этот сок. Однако последний год у нее выдался таким трудным, волнующим и утомительным, что она махнула на себя рукой, отступив от многолетнего правила, а потом и вовсе забыла о нем. Но вот кто-то сейчас – случайно или нет? – сделал ей напоминание. И, наконец, роза. Снова роза! Уже вторая за один вечер!

Элли разломила ложечкой тирамису и налила себе чашечку кофе. Он был сварен с молоком, без добавления сахара. Еще одна случайность? Или кто-то знает ее вкус? Кто-то хочет сделать ей приятное? Она задумалась о том, что даже Маргарет никогда не считалась с ее вкусами и предпочтениями, да и не знала о таковых. Сестра была склонна, скорее, навязывать ей свои собственные вкусы. В семье Эгертонов подавали черный кофе с ликерами и с коньяком, не делая исключения для Элли, когда она была у них в гостях.

Вечерние сумерки принесли с собой прохладу. Со стороны дендрария и прудов тянуло влагой. Элли закончила с пирожным, налила себе еще одну чашку кофе, погасила на веранде свет, и прошла в спальню.

Устроившись на постели с чашкой в руках, она пыталась проследить мысленно связь событий. Где, когда, при каких обстоятельствах она была невнимательна и допустила ошибку? Да и была ли с ее стороны допущена ошибка? Или же она пострадала от обстоятельств, не зависящих от ее воли? О, если бы все вспомнить с самого начала! Все взвесить, проанализировать, провести параллели и соединить концы! Тогда, возможно, она могла бы оправдаться перед Маргарет.

Элли нахмурила брови. Да, кое-что она может вспомнить. Пока она публиковалась при миссии, все было хорошо. Радость творчества! Размах крыльев за спиной! Благодарные отклики читателей! Она была любимым автором. Была своей, родной и близкой для своих же, родных и близких по духу людей.

– Нет, это время было безупречно, – размышляла Элли, – там ни пятнышка тьмы, ни тени тревоги, ни следа искушений. Если в мою жизнь вошло зло, то случилось это позже, гораздо позже. – Пожалуй, – мысленно решила она, – Все началось со «Снежной кошки».

В «Снежную кошку» Элли устроила Маргарет. Этот престижный альманах являлся изысканным лакомством для завсегдатаев литературных вечеров в салонах высшего общества. Дела в «Снежной кошке» велись довольно странно. Учредители оставались все время в тени. Их имена ни авторам, ни читателям не были известны. Также и члены редакторского совета не желали быть названными.

На контакт с авторами выходил некий мистер Хоум. Он являлся одушевленной визитной карточкой издательства и единственным активным его членом, которого литераторы знали в лицо. Все важные вопросы решались через него. Все движения дел по изданию рукописи – с момента ее принятия издательством до появления произведения в печати – происходили под его бдительным оком и при его непосредственном участии.

Некогда заведенный порядок вещей не подлежал перемене. Элли, при всем своем горячем желании, так и не смогла встретиться с главным редактором. Мистер Хоум, вежливо улыбаясь, принял у нее рукопись, запечатал ее в пакет, зарегистрировал в журнале, проставил номер на пакете, и выдал автору документ о принятии литературного материала.

– Благодарю Вас, мисс Грей, за доверие, оказанное нашему издательству. – Сказал он ей. – Редакторский совет познакомится с Вашим произведением в ближайшее время. О принятом решении я Вас проинформирую. Не извольте беспокоиться; у нас рукописные материалы не теряются. «Снежная кошка» – издание VIP класса. Здесь публикуются самые почтенные авторы. Всего Вам доброго. Еще раз благодарю Вас от лица редакции.

У Элли впечатление об издательстве сложилось неоднозначное. На первый взгляд, все, действительно, выглядело достойно. Вполне респектабельный офис в центре города. Хорошие условия по договору. Высокий авторский гонорар, и прочее. Сам альманах имел весьма респектабельный вид: плотная атласная бумага, золотой обрез, восхитительные иллюстрации, изысканные шрифты… Но вот содержание «Снежной кошки», пожалуй, несколько озадачило Элли: не на уровне рассудка, а на уровне сердца. Что-то было в альманахе не то, и не так… не явно… неуловимо… Но было! Было в его содержании что-то отталкивающее, пугающее, прикровенно опасное. Элли чувствовала это сердцем. Она поделилась своими опасениями с сестрой.

– Ах, перестань! – отмахнулась Маргарет. – «Снежная кошка» – самое престижное издательство! Там публикуются литераторы из высших кругов общества, и даже титулованные особы! Под псевдонимами, разумеется – это необходимая дань приличиям. Однако все мы, завсегдатаи литературных вечеров, знаем, кто скрывается под каждым псевдонимом. На мой взгляд, «Снежная кошка» – единственное издательство, где не стыдно публиковаться барышне Сент-Мор.

– Грей! – поправила ее Элли, но сестра, как всегда, не расслышала.

– Ты должна быть благодарна мне и лорду Эгертону за протекцию. Попасть в «Снежную кошку» не так-то просто. Это альманах для звездных литераторов, для лиц из высшего общества и их фаворитов.

Элли насупилась. Все, сказанное сестрой, было ей не по душе. Маргарет, видя ее реакцию, вскипела:

– Ты просто маленькая, глупая и неблагодарная девчонка! – заявила она. – Подумай хотя бы о том, что «Снежная кошка» поможет тебе расширить читательскую аудиторию!

Да, с последним аргументом сестры трудно было поспорить. Именно он перевесил чашу весов всех возможных «за» и «против».

Рукопись произведения была оставлена Элли в офисе издательства утром, а вечером ей позвонил загадочный и подчеркнуто вежливый мистер Хоум:

– Добрый вечер, мисс Грей. Спешу поздравить Вас с дебютом в «Снежной кошке»!

– Как? Уже? – растерялась Элли.

– Именно так. – Подтвердил мистер Хоум. – В настоящее время отдан в набор дополнительный номер альманаха. Ваш рассказ, думаю, станет его главным украшением, если Вы не возражаете.

– Но когда же редакция успела с ним познакомиться?

– Наши сотрудники работают оперативно. – Отвечал Хоум. – Я жду Вас в офисе сегодня же вечером, мисс Грей, дабы нам по всем правилам оформить договор.

– Что за спешка? – удивилась Элли.

– Иначе нельзя. – Ответил Хоум. – Без Вашей подписи в договоре рассказ не сможет уйти в набор, а тираж должен быть готов к утру. – Почувствовав, что Элли колеблется, Хоум предложил: – Мы можем прислать за Вами служебный автомобиль.

– Нет, спасибо, я возьму такси.

Через час после телефонного разговора с Хоумом, в офисе «Снежной кошки» Элли стала официальным автором престижного литературного альманаха. Ее подпись скрепила договор с издательством. Мистер Хоум подал ей запечатанный конверт:

– Первичный гонорар, мисс Грей. – Пояснил он. Затем он вышел в смежную комнату и вернулся из нее с букетом белых роз. – Это Вам, мисс Грей! – Хоум протянул девушке цветы. – Редакторский совет поздравляет Вас с дебютом. Перед Вами открывается широкая дорога в литературный мир. Примите поздравления!

Вот так, немного странно и скоропалительно, состоялся дебют молодой начинающей писательницы, ее вступление в большую литературу. Жизнь Элеоноры Грей открывала новую страницу. Что ждало ее там, за таинственной дверью в неизвестную ей и манящую воображение страну? Об этом могло рассказать только время.

Элли долго мысленно листала дневник памяти. Она вспомнила, что именно с момента ее дебюта в «Снежной кошке» у нее стало иногда появляться необъяснимое чувство, что за ней кто-то следит. Именно в ту пору в ее жизни стали происходить странные искушения… как будто какие-то злые гномы принялись шалить и надсмехаться над ней, строить из-за угла отвратительные гримасы.

Наконец, веки девушки отяжелели. Усталость брала свое, одерживая победу над двойным кофе. Пустая чашечка с блюдцем плавно скользнули на пол. «Да-да, – сонно пролепетала Элли, склоняясь на подушку, – Я знаю… Это «Снежная кошка»…» Мысли ее оборвались, образы затуманились, потеряли очертания и яркость. Реальность отдалилась. Девушка вступила в страну сновидений. А в это время чья-то незримая рука положила рядом с ее подушкой еще одну свежую розу. Цветок жемчужно белел в темной комнате нежными лепестками, словно светился изнутри, навеивая добрые сны. Элли улыбнулась.

   
Глава 4. Дриада

– Друзья мои! Что я вижу! В нашем тесном уютном мирке появилось новое лицо…

– И весьма привлекательное, насколько я могу судить издалека…

– О ком речь, господа?

– Да о той незнакомке, что беседует сейчас со старым Марчмондом. Бедняжка! Старый романтик забьет ей прелестную головку своими стихами, как апельсиновой кожурой.

– Но-но! Поосторожнее с выражениями, Джон! Старый Марч заткнет за пояс дюжину таких рифмоплетов, как ты.

– Верно, Рич! Не дадим дядюшку Марча в обиду! Что ни говори, а старая гвардия в огне не горит и в воде не тонет. Марч – классик. С этим не поспоришь.

– Кто-то упомянул об апельсинах? Что до меня, господа, я бы не прочь промочить горло парочкой этих сочных даров природы. Эй, официант!

– Стив в своем репертуаре. Я – про девушку, а он – про свое ненасытное чрево. И так всегда…

– Животное! И правда, Рич… что это за фея беседует с нашим живым классиком?

– Которая из фей? Похоже, старик собрал вокруг себя всех девушек нашего клуба.

– Новенькая, конечно. Ну же, Рич!

– Блондинка? В золотистом платье?

– О, нет! Мой Бог! Блондинка ужасна! Та, другая… рыжеватая шатенка… в платье цвета лаванды.

– Одолжите-ка мне Ваш монокль, сэр.

– Вот, смотри… Старый Марч берет ее за руку…

– Да, в самом деле… вижу… Но разве это девушка, Джон?

– А кто же, по-твоему?

– По-моему? По-моему, это, скорее дриада, лесной дух, вечерняя греза… Так прозрачна, хрупка, невесома… сюрреальна, я бы сказал…

– Вот-вот! Я и говорю: это фея! Кто она, Рич?

– Почем я знаю! Хотя, постой… Ну и дрянь же этот монокль! О, мои бедные глаза!

– Ну же, Рич!

– На плече у девушки брошь…

– Да, это редкие голубые бриллианты! Чистой воды! Я хорошо рассмотрел их за обедом и даже прикинул их стоимость.

– Фу, ты! Коммерческая твоя душа! Из бриллиантов ли венчик или из аквамаринов – сейчас не имеет значения. А изображение на броши ты рассмотрел?

– Нет, признаться… Разве это важно?

– Именно это и важно, Джонни.

Столь оживленная беседа проходила между молодыми джентльменами на одной из вечеринок литературного клуба «Снежная кошка». Вечера для завсегдатаев традиционно устраивал в своем роскошном старинном доме лорд Мардок – один из меценатов литературного проекта «Снежная кошка» и учредитель одноименного клуба.

В группе веселых, слегка возбужденных крепкими напитками литераторов находился еще один молодой человек, до сих пор не проронивший ни слова. Он слушал друзей с напряженным вниманием, облокотившись локтем о перила массивной лестницы. По временам он взглядывал через плечо вниз, в ярко освещенную огнями большую гостиную, где известный лирик Марч с жаром декламировал свои стихи. Когда речь зашла о броши незнакомки, и тот, кого звали Джоном, не смог ответить на поставленный вопрос, молчавший молодой человек вышел из тени:

– Я хорошо рассмотрел изображение, Рич. – Сказал он. – На броши у девушки, которая так привлекла ваше внимание, изображен меч, поднятый острием вверх.

– Меч?! – удивленно отозвался тот, кого звали Ричардом.

– Меч?! – подхватили эхом его друзья.

– Да, вы не ослышались. – Подтвердил молчаливый молодой человек. – Именно меч. Меч, обвитый каким-то растением… цветком… или веткой… Изображение слишком мало, и это трудно было понять.

– Меч, обвитый цветком… – задумчиво произнес Ричард. – Я озадачен. А что, дорогие мои, эта брошь – весьма оригинальное украшение для девушки, не так ли? Похоже, что наша дриада, не так-то проста…

– Вот вам и фея… – недовольно пробурчал Стив, отправляя в рот очередную дольку сочного апельсина. – Давно замечено: у девушек особый дар сеять повсюду загадки и неприятности…

– Меч и цветок… цветок и меч… – отозвался мастер детективного жанра Арчи. – Насколько я понимаю, брошка незнакомки – не просто украшение, а, скорее, герб… или знак, символ… Здесь, несомненно, кроется какая-то загадка. Возможно, эта девушка принадлежит к одной из тайных лож…

– Вот и я о том же! – заметил Рич. – С самого начала я заподозрил нечто подобное, заметив, что девушка носит брошь не у выреза платья, а не плече. Да, это, должно быть, герб или символ тайного общества. Распознав его, мы легче сможем понять, кем же в действительности является эта дриада.

– Едва ли… – отозвался Арчи. – Распознав герб, мы не продвинемся к желанной цели ни на йоту, только разгорячим воображение.

– Ну, вы как хотите! – вскипел нетерпеливый Джон. – А девушка прелестна! И я с ней познакомлюсь! Я… я попрошу Мардока представить меня этой молодой леди! Я потребую, в конце концов…

Договорить молодой литератор не успел.

 – Уймись! – силач Хьюго, он же мастер сатирической прозы, сжал плечо Джона своими железными пальцами, как клещами. – Правила есть правила, а с Мардоком не шутят. Да и кто тебе позволит делать глупости? Благодари Бога за то, что у тебя есть здравомыслящие друзья.

– Хью прав! – отозвался Ричард – мастер приключенческого и плутовского романа. – Мы не позволим тебе совершать непоправимые поступки, Джонни. Правила «Снежной кошки» нарушать нельзя.

 – К лешему «Кошку»! – взревел Джон, багровея от досады. – К лешему Мардока! – В тот же миг мощный удар Хьюго сбил его с ног. Джон упал в кресло, задохнувшись от боли. На его глазах выступили злые слезы. – К лешему «Кошку»! – повторил он упрямо. – К лешему всех аристократов, которые лезут в профессиональную литературу из-за скуки и тщеславия! Это по их прихоти члены клуба должны скрывать свои имена под псевдонимами не только в печати, но даже и на вечеринках! К лешему моральных извращенцев! Сидели бы они лучше в своих салонах высшего света! Большая литература, клянусь честью, от их отсутствия не пострадает!

– Заткнись! – Хьюго схватил Джона за горло и слегка его придушил. – Никто не заставлял тебя подписывать договор с «Кошкой»! Можешь убираться из клуба в любую минуту! Хоть сейчас! Но всех нас топить я тебе не дам. Мы нужны «Кошке», а «Кошка» нужна нам. Убирайся! Вали к своему папочке-коммерсанту! Он устроит тебе тепленькое местечко и долю в бизнесе! Проваливай! А мы останемся! И Ричард! И Арчи! И толстяк Стив! И наш малахольный фантазер Ури! Мы останемся, и будем работать! Потому что хотим и можем кое-чего добиться в этой жизни своими мозгами!

– Полегче, Хью! Не придуши парня в конец! – заступился Арчи. – Наш малыш Джонни просто влюбился с первого взгляда в прекрасную незнакомку. Отнесись с пониманием. Этакий казус может даже с тобой случиться. А я, как друг, обещаю тебе свою поддержку и деликатность в трудный час испытания любовью.

– Интересно было бы посмотреть на влюбленного Хью! – улыбнулся Ричард. – Вот была бы картинка маслом!

– Нет, ну я могу понять Джона. – Вдруг вмешался в разговор сластолюбивый Стив, вытирая липкие пальцы о льняную салфетку. – Мы, лирики, – тут он покровительственно положил пухлую руку на плечо Джона, – всегда поймем друг друга, не так ли, дорогой братишка по перу? Ведь мы с тобой одной крови. Мы – поэты, люди тонкие, возвышенные, не то, что эти мужланы-прозаики.

– Но-но! – Хьюго погрозил Стиву мощным кулаком.

– А я ничего и не говорю… – Стив облизал апельсиновый сок с губ. – Ровным счетом ничего, кроме того, что в приличном обществе, в любом присутственном месте, так сказать… на балу ли… в театре… в парке… или в собрании… Словом, где бы то ни было, достойный джентльмен имеет право быть представленным молодой леди, которая ему понравилась.

– Вот и ищите себе леди на балах, а не в «Снежной кошке». – Резонно возразил Арчи.

– Верно! – поддержал друга Рич. – Смирись, Джонни. Мы не сможем узнать имени нашей дриады, если только случай нам его не откроет.

– А сам-то Мардок, поди, его знает! – огрызнулся Джон.

– Что позволено Юпитеру, не позволено быку. – Арчи многозначительно поднял вверх указательный палец.

– Коньяк, однако, у нашего Юпитера очень даже недурен. – Стив уже смаковал этот дорогой ароматный напиток из коллекции лорда Мардока. – Какой букет! Выпьем, Джонни, и баиньки. Утро вечера мудренее. Пусть прозаики тут без нас танцуют и развлекают безымянных девиц. А «кошатники» еще себя покажут… заставят нас прятать не только имена под псевдонимами, но и лица под масками… Коньяк у них, впрочем, хорош! Тут мне возразить нечего! – Стив отсалютовал друзьям хрустальной рюмкой и увел дрожащего Джона в спальню для гостей.

Хьюго подсел к Ричарду и Арчи. На его простом добром лице читалось страдание.

– А ведь наши лирики правы. – Тихо сказал он друзьям. – Почему мы не можем здесь знакомиться с девушками-литераторами? Ведь это же полный бред.

– Знакомиться – нет, а общаться можем. – Улыбнулся Арчи. – Впрочем, творческий псевдоним нашей дриады не так уж трудно будет узнать.

– Вот именно! Псевдоним! – вздохнул сатирик. – Хвала Создателю, что хоть мы все: и Джон, и Стив, и старик Марч – знаем друг друга с университета. А иначе свихнуться можно было бы! Страшно было бы представить, что, например, ты, Арчи – не Арчибальд, а Ветер перемен. Или ты, Рич – вовсе не Ричард, а Король дождей. Дикость!

– Как сказать! – Арчи задорно сверкнул глазами. – Для кого – дикость, а для кого – новый литературный сюжет. Мысли творчески, дружище, и тебе будет легче жить!

– Тише! Ради Бога, тише! – прошептал Ричард. – У этих стен есть уши. – Но огорченный сатирик только махнул рукой и потянулся за коньяком. – А ты, Ури! – Ричард вдруг обратился к тому тихому молодому человеку, который хорошо рассмотрел рисунок на броши незнакомки. – Ты бы хотел поближе познакомиться с нашей дриадой?

Однако Ури не ответил другу. Он был уже далеко. Углубившись в мягкое кресло, он то ли дремал, то ли грезил. Его мысли парили в иных мирах, а внутренний взор был обращен в незримое для других пространство.

Арчи подмигнул Ричарду:

– Похоже, наш фантаст снова грезит наяву и видит в грезах новый потрясающий сюжет…

– Где нашей прекрасной незнакомке, вне сомнения, досталась главная роль! – заключил Ричард.


Глава 5. Адепты тьмы

Пока молодые люди беседовали между собой в одной из малых гостиных старинного дома лорда Мардока, в другой гостиной шла не менее интересная беседа.

В глубоких креслах возле пылающего камина сидели два джентльмена средних лет. Один из них – грузный, с мелкими, расплывчатыми  чертами лица, с седеющей шевелюрой – был хозяином дома, лордом Мардоком. Лицо второго собеседника оставалось в тени. Его невозможно было бы разглядеть постороннему наблюдателю, если бы таковой оказался в комнате. Однако и речь гостя, и манера держаться – выдавали его высокий статус. Судя по всему, незнакомец привык повелевать. Говорил он тихо, и вяло, почти не размыкая губ, с легким иностранным акцентом. Но лорд  Мардок буквально ловил каждое его слово, каждый его жест и вздох. Имя незнакомца, так же как и его лицо, оставалось в тени. Этот высокопоставленный Некто спрятал свою личность под псевдонимом Черный Гриф.

– Ну-с, Мардок, я жду… – вяло проговорил Черный Гриф, поглаживая белую ангорскую кошку, дремавшую на его коленях.

Лорд Мардок затрепетал в кресле. Он, вне сомнения, понял, чего именно ждет от него важный гость, и не решился испытывать его терпение.

– Да-да! – заюлил он, слащаво улыбаясь. – Я понимаю Вас, Ваша светлость! Я очень хорошо Вас понимаю! И готов дать Вам исчерпывающий ответ. Речь, конечно же, идет о дополнительном номере альманаха? – Мардок, продолжая улыбаться, потянулся было к кошке, чтобы погладить ее. Но та зашипела в ответ на непрошеную ласку, и лорд испуганно отдернул руку. – О, мои извинения, миледи! Мои извинения!

– Итак! – Черный Гриф сделал вялый жест рукой, выражая досаду.

– Один из ведущих литераторов альманаха, Ваша светлость, пишущий под псевдонимом Король дождей, досрочно закончил свой великолепный роман…

– Странный псевдоним. – Заметил гость.

– О, да! Но мы здесь привыкли к странностям. Авторы – народ не вполне обычный, знаете ли… Впрочем, читатели обожают их странности, и некоторые слабости… Поэтому и совет учредителей, и редакторский совет на многое смотрит сквозь пальцы. Если читатель доволен – следовательно, нам больше нечего желать!

– К делу! – буркнул Черный Гриф.

– Так вот! Вышеупомянутый автор вызвал настоящую бурю одобрительных читательских откликов своим последним приключенческим романом. Шквал аплодисментов, так сказать… Читатели, сгорая от нетерпения, ждали публикации заключительных глав. И вот… автор поспешил порадовать их досрочно, не требуя от издательства дополнительного соглашения к договору. То есть, он отказался от дополнительного гонорара за оперативность. У издательства высвободились деньги – это с одной стороны. А с другой – следующий номер альманаха запланирован как юбилейный. Для него отложен специальный материал. Следовательно, читателям пришлось бы еще долго ждать публикации заключительных глав полюбившегося романа. Вот мы и решили сделать срочно дополнительный выпуск «Снежной кошки» на высвобожденные средства. Исключительно из интересов читателей! А средства уже окупились, смею добавить. Наш баланс – безупречен!

Лорд Мардок пытался быть убедительным, но он лукавил. Дополнительный номер альманаха не планировался издательством изначально. Для руководящих лиц экстренный выпуск «Снежной кошки» явился неожиданно свершившимся фактом. Это был существенный прокол в работе издательства. Однако признаться в нем Мардок не посмел.

Все сопутствующие изданию номера документы пришли в негодность из-за протечки отопительной системы в канцелярии. Кто принимал ответственное решение и осуществлял все движения по подготовке и изданию номера? – Осталось неизвестным. Руководящие лица стоически молчали. Каждый боялся навлечь на себя подозрения и немилость высшего руководства.

– Хорошая версия, – сухо заметил Черный Гриф, – но меня она вряд ли удовлетворит. А что думаешь по этому поводу ты, Снежана? – обратился гость к кошке.

Роскошная турецкая ангорка загадочно сощурила свои янтарные глаза и вдруг яростно зашипела на Мардока.

– Умница! – гость ласково погладил кошку. – Снежану невозможно обмануть. – Добавил он, обращаясь к Мардоку. – Да и меня тоже. У нас особое чутье на ложь всякого рода. И, поверьте, Мардок, любая ложь пахнет очень дурно.

– Но, позвольте, Ваша светлость… – залепетал было хозяин, приподымаясь с кресла.

Черный Гриф остановил его повелительным жестом руки:

– На мой взгляд, Вы заслуживаете наказания. Я поставлю о Вас вопрос на собрании посвященных.

– О, Ваша светлость! Пощадите! Ведь я ни в чем не виноват! – несчастный лорд рванулся с кресла и упал на колени перед гостем.

– Об этом предоставьте судить мне. – Холодно возразил Черный Гриф.

– Пощадите, Ваша светлость! – лепетал дрожащими губами Мардок. – Ведь ничего страшного не произошло!

– Произошло. – Голос гостя стал еще тише и еще холоднее. – В «Снежной кошке» появился чужой человек… не посвященный… и, стало быть, наш враг.

– Не может быть! – простонал Мардок. – Это невозможно!

– В этом мире все возможно. – Усмехнулся гость и зловеще добавил: – Пока возможно. – Акцент был сделан на слове «пока», и Мардок правильно понял своего гостя.

– Но мы не бессильны, Ваша светлость! – вскричал он, потрясая кулаками в воздухе. – Хвала "Кошке"! Мы могущественны! Мы найдем чужака! Мы вычислим его! И тогда…

– А если их много? – резко перебил гость.

– Тогда нас ждет борьба! – ответил с воодушевлением Мардок. – И посвященные к ней готовы!

– Да… борьба…–  задумчиво протянул Черный Гриф. – Борьба не на жизнь, а на смерть. На смерть! – яростно прошептал он, впившись когтистой рукой в подлокотник кресла. Снежана встрепенулась и сверкнула в полутьме глазами. – Этот мир должен принадлежать нам! И он будет принадлежать нам! Во что бы то ни стало! Встаньте, Мардок. Вы еще не прощены, но я пока отложу наказание и умолчу о Вас в Совете.

Трепещущий хозяин поцеловал гостю руку, а его кошке – лапу, и грузно поднялся с пола.

– Сядьте! – приказал ему Черный Гриф, повелительным жестом указав на кресло. – Сядьте и расскажите, как все было на самом деле.

Лорду Мардоку на этот раз не оставалось ничего иного, как рассказать всю правду. Дополнительный номер альманаха свалился ему как снежный ком на голову. Учредители негодовали. Члены редакторского совета пожимали плечами. Никто не хотел брать на себя ответственность за то, что произошло.  Инициативное лицо невозможно было установить.

– Документы уничтожены? – уточнил Черный Гриф.

– Увы! – развел руками Мардок. – Все, что находилось в текущем документообороте на тот момент – было безнадежно испорчено.

Черный Гриф прищелкнул пальцами:

– А Хоум? Вы говорили с Хоумом? Ведь он должен был видеть подписи на документах и запомнить их.

– Конечно! – поспешил заверить гостя Мардок. – Я первым делом допросил Хоума.

– И что же?

– Он ответил, что его участие во всем произошедшем было весьма скромным. Хоум всего лишь подобрал несколько интересных рассказов новых авторов. И только!

– Кто поручил ему эту работу?

– Один из учредителей, вне сомнения… – Мардок развел руками. – Хоум получил срочную телефонограмму…

– Кто ее принял и передал Хоуму?

– Один из секретарей Совета.

– Кто именно? Вы нашли его?

– Это было невозможно, Ваша светлость! Молодые клерки меняются у нас чуть ли не каждую неделю. Все они на одно лицо, и каждый из них носит какую-нибудь заурядную фамилию.

– Допустим… – мрачно процедил сквозь зубы Черный Гриф. – Но кому Хоум отдал рассказы? Он ведь должен это помнить.

– Да одному же из этих безликих клерков и передал. У парня была генеральная доверенность от Совета.

– За чьей подписью? – быстро спросил Черный Гриф.
– На документе стояли подписи всех членов Совета и гербовая печать. – Ответил Мардок.

Черный Гриф засмеялся ледяным смехом:

– И члены Совета, конечно же, отреклись впоследствии от своих подписей?

– Да, Ваша светлость! Они сочли их фальсификацией.

– Так же, как и печать?

– Об этом трудно судить… – уклончиво ответил Мардок. – Впрочем, если и печать была фальсифицирована, то весьма искусно, ибо у Хоума острый глаз.

Черный Гриф задумался. Он некоторое время молчал, перебирая костлявыми пальцами густой кошачий ворс. И вдруг неожиданно спросил Мардока, резко меняя тему:

– А кто этот Ангел, прилетевший погостить на страницах нашего альманаха?

– Что Ваша светлость имеет в виду?

– Я говорю о литераторе, пишущем под псевдонимом Ангел-воитель.

– Ах, это! Я понял. Это девушка, Ваша светлость. Одна из барышень Сент-Мор, внучка покойного Сент-Мора. Она у нас новенькая. Ее дебют состоялся как раз в злополучном дополнительном номере.

– Вы читали ее рассказ?

– Нет, Ваша светлость. Но, насколько мне известно, дебют этой леди прошел успешно. Читатели приняли нового автора благодушно, судя по многочисленным отзывам.

– В том-то все и дело. – Проскрипел зубами Черный Гриф. – Девчонка талантлива. Очень талантлива. Но она – не наш автор! Вы понимаете, Мардок? Не наш. Куда смотрел Хоум? Положительно, наш старый бультерьер теряет хватку!

– За девушку просила леди Эгертон. – Робко вставил словечко лорд Мардок. – Это высокая протекция, Ваша светлость.

– Без сомнения. – Согласился Черный Гриф. – Тут дело в другом. То, что пишет Сент-Мор, идет в разрез с основной концепцией всей деятельности «Снежной кошки». Любовь и добро – мы-то с Вами понимаем, что это понятия весьма относительные, не так ли? Но обыватель этого не понимает! Покажи ему эстетичное добро – и он побежит за ним, как осел за морковкой. Сент-Мор, по сути, проповедует добро и делает это эстетично, привлекательно для обывателя… Она работает тонко и искусно, ненавязчиво приглашая читателя в мир любви и добра. Поэтому она – наш враг. И враг опасный.

– Что же… Ваша светлость… – пролепетал озадаченный Мардок. – Мы можем закрыть перед ней двери «Снежной кошки». Пусть ищет себе другого издателя.

– Ни в коем случае! – возразил Черный Гриф. – Сент-Мор опасна, но за ней, скорее всего, стоит некто другой! Более опытный и опасный противник! Повторюсь: в издательстве есть чужак, возможно, он даже не один. Цель врага – о, я могу себе ее представить! – обезоружить «Снежную кошку». Но их ближайшие и глобальные планы, их методы, и – самое главное! – их имена – мне необходимо знать, как можно быстрее! Сент-Мор – одна из них, без сомнения, поэтому необходимо оставить ее в «Снежной кошке» и организовать за ней наблюдение. Все входы и выходы, все передвижения, все контакты, все звонки и сообщения в мессенджерах – все должно быть мне известно. Даже ее случайные разговоры и реплики на улицах, в маркетах, в кафе и в городском транспорте – ничто не должно быть упущено из вида! Тотальная слежка! Вы поняли меня, Мардок?

– Да, Ваша светлость!

– Пошевеливайтесь! К утру должна быть готова исчерпывающая первичная информация об этой девушке. Передача данных – через связного. Он найдет Вас сам. И помните! Вы еще не прощены. Успешно выполненное задание – Ваш шанс заслужить прощение.
 

Глава 6. Начало испытаний

После успешного дебюта в престижном литературном альманахе Элли особенно много работала. Ей хотелось порадовать читателей новыми интересными сюжетами и образами. Не прерывая сотрудничества с миссионерским издательством, она параллельно создавала произведения для взыскательной «Снежной кошки».

Мистер Хоум неизменно передавал ей благодарности от редакторского совета, но однажды он удивил и немного огорчил Элли:

– Мисс Грей, – обратился он к ней ласково при встрече, – Вы внесли струю свежего воздуха в наш альманах. Наша литературная жизнь расцвела, заиграла новыми красками! Читательская аудитория расширилась. Внимание и симпатии общества растут. И все это происходит не без Вашего участия! Вы, безусловно, очень интересный для нас автор. Но позвольте Вам дать мой отеческий совет: Вам необходимо еще поучиться литературному мастерству, наработать профессионализм. Вы ведь не станете против этого возражать, не так ли?

– Да, – живо откликнулась Элли, – я готова Вас выслушать, мистер Хоум.

– Буду краток, а Вы пообещайте не принимать услышанное слишком близко к сердцу.

– Разумеется, нет. – Улыбнулась Элли. – Ведь я – не кисейная принцесса, а Ангел-воитель. Расскажите мне все, как есть, и не бойтесь меня обидеть. Редакторы не вполне мной довольны?

– Они довольны. – Заверил девушку Хоум. – Вполне довольны. Но просят Вас быть осторожнее в суждениях и оценках.

– То есть… как? – не поняла Элли.

– Мнение автора, – пояснил Хоум, – порой ощущается в Ваших произведениях несколько навязчивым фоном.

– Неужели? – изумилась девушка.

– Для миссионерского издательства – это ничего. – Подбодрил ее Хоум. – Но для «Снежной кошки» неприемлемо.

– Например, мистер Хоум? – не понимала девушка. – Будьте так добры, приведите мне пример: где и когда я была навязчива?

– Да всегда и везде, моя дорогая! Редакция пленена Вашим изумительным стилем и слогом, но… между нами… – тут Хоум чуть понизил голос. – В совете учредителей, как ни печально, начинают звучать недовольные нотки в Ваш адрес, и отголоски уже коснулись моих ушей. Видите ли… Ваши рассказы отдают миссионерским духом, а у нас это считается дурным тоном.

– Дурным тоном? – переспросила Элли, еще не улавливая сути. Она несколько секунд смотрела на собеседника вопросительным взглядом, и вдруг, озаренное догадкой, ее лицо вспыхнуло:

– Дурным тоном считается мой разговор с читателем о добре и зле? Я правильно Вас поняла, мистер Хоум?

– Ничего не поделаешь. – Хоум с сокрушенным видом развел руками. – Такова специфика «Снежной кошки».

– Ну, если дело оборачивается подобным образом, тогда… Тогда я расторгаю контракт! – запальчиво ответила Элли.

– А вот это уже будет трусостью, моя дорогая. – Резонно возразил Хоум. – Ангелу-воителю не пристало бояться трудностей и, тем более, убегать от них. Вы с Вашим живым языком и богатым воображением нужны читателям! Останьтесь с нами! И попробуйте, не теряя авторской индивидуальности, органично встроиться в литературное пространство «Снежной кошки». Вы могли бы поучиться мастерству у других авторов нашего литературного цеха. Вы читаете их произведения?

– Читала… раньше… первое время… – созналась Элли. – И, знаете ли, мистер Хоум… Все, что я успела прочесть, не очень-то мне понравилось. Вернее, вовсе не понравилось. А что именно и почему – я так и не смогла понять. Знаете, как это бывает? На первый взгляд, произведение написано мастерски, профессионально, интересно. И сюжет захватывает, и оторваться невозможно… Но потом, по прочтении, как-то нехорошо становится… и голова болит… и мысли грустные липнут… и вялость наваливается… и краски вокруг меркнут… и радость гаснет… От всего прочитанного – какое-то горькое послевкусие остается… как будто сознание отравлено… и маленький Ангел в душе плачет… А что это? Как это все понять, мистер Хоум? – Я не знаю.

– Возможно… – Хоум опустил глаза. – Возможно, Вы читали не самых лучших наших авторов. Издательство поддерживает с ними сотрудничество по причинам, о которых я сейчас умолчу. Но у нас есть и другие литераторы, мисс Грей, которые могут быть Вам интересны и полезны. Они не говорят открыто с читателями о добре и зле, но приглашают их самих к размышлениям. Тот, кто несет в себе свет, откликается сердцем на эти произведения. А тот, кто внутренне выбирает тьму – не имеет повода для претензий. Ибо литературная работа чрезвычайно тонка и искусна. Свои – откликаются. Чужие – проходят мимо. Вот и все. Вы понимаете меня? А крупицы добра все же сеются в мире посредством слова.

Элли понимала.

– Кто эти авторы, мистер Хоум?

– Их творческие имена – не секрет, мисс Грей. Но будет значительно лучше, если вы их найдете и откроете для себя сами. Следите за выпусками «Снежной кошки». – Видя, что Элли внутренне погасла, и лицо ее подернулось дымкой грусти, Хоум наклонился к ней и тихо прошептал: – Испытания – неотъемлемая часть литературного пути. Не теряйте веры в себя, моя дорогая! Продолжайте сеять свет на страницах альманаха! Продолжайте говорить с читателем о добре и зле, но более тонко, более прозрачно. Не конкретизируйте события, не давайте им авторской оценки. Предоставьте читателю некоторую свободу прочтения.

– Вы хотите, чтобы я нивелировала границы между добром и злом? – воскликнула Элли?

– Ни в коем случае! – живо отозвался Хоум. – Я хочу, чтобы Вы освоили новые литературные приемы. Например, открытый финал. Не рисуйте в конце произведения триумфальную арку для любви и добра. Предоставьте это право читателю. Пусть он сам ее нарисует в своем воображении.

– Но… – попыталась возразить Элли. Однако Хоум перебил ее: – В незавершенности образа и сюжета есть особая прелесть. Попробуйте овладеть этой техникой, мисс Грей. У Вас обязательно все получится! Пригласите читателей к сотворчеству, и они непременно ответят Вам самой горячей благодарностью!

Элли вышла от Хоума утомленная и озадаченная. Она не знала, что старый литературный зубр провожает ее добрым сочувствующим взглядом из окна, глядя ей вслед сквозь чуть раздвинутые жалюзи. Не слышала она и глубокого вздоха, вырвавшегося из его груди.

– Буду писать, как писала. – Мысленно решила Элли. – Если учредители недовольны, пусть расторгают со мной контракт.

Однако вечером, размышляя обо всем, она вспомнила слова Хоума: «Дайте читателю свободу прочтения… Пригласите его к сотворчеству…» В спокойном состоянии, по размышлении, Элли сочла предложение Хоума интересным.

– Надо попробовать. – Решила она про себя.

Элли не знала всей глубины драматизма жизни мистера Хоума. Работая в издательстве «Снежная кошка», выполняя его правила, и будучи посвященным в его темные тайны – Хоум все же не сделался адептом зла. Напротив, он пытался сеять на страницах альманаха крупицы света, чтобы хоть немного рассеять собравшуюся там тьму.

Ему в этом добром начинании помогали некоторые талантливые авторы литераторы. Не озвучивая своей личной позиции, они умели обратить внимание и мысли читателей к любви и к добру. Литературное мастерство этих людей было настолько тонким, что не могло вызвать претензий со стороны поклонников зла. Конечно, недоверие и подозрение иной раз мелькали в чьих-то умах, но для конкретных обвинений не находилось повода. Талантливые литераторы были неуловимы, а дело все же делалось. Как и сказал Хоум в разговоре с Элли: свои – откликались, а чужие – просто проходили мимо.

Однако противостояние злу являлось непростым и опасным делом. За «Снежной кошкой» стояли страшные могущественные люди. Хоум это знал очень хорошо. Однажды по неотложному служебному вопросу он был вынужден войти в зал, где проходило закрытое собрание учредителей. Случайно услышанное там – потрясло его до глубины души. Речь шла об эстетике зла, открывающей путь к мировому могуществу.

Некто, остававшийся невидимым в полумраке зала, вещал своим бесцветным голосом о грядущих переменах в мировом строе, о старших братьях, которые возьмут власть в свои руки и наведут свой порядок на планете.

– Желаемое уже близко, – говорил он, – но у нас есть враги. Серьезные противники! Старшие братья нуждаются в нашей поддержке. Поэтому работа «Снежной кошки» особенно важна в текущий момент. Надо, чтобы люди сами, по собственной воле, выбрали зло. Надо чтобы они полюбили зло. Чтобы они увидели его красоту, его эстетику. Чтобы зло пронизало их жизнь. И тогда! Тогда мы будем всесильны! – Вот наша цель! Вот для чего работает «Снежная кошка».

Покажи обывателю зло в его откровенном виде, и он испугается. Но покажи зло, не обнажая его – тонко, эстетично, волшебно, пленительно – и обыватель застонет от наслаждения. Он будет тянуться к красивому, прикровенному злу. Он сделает его своим идолом, идеалом! Он станет служить ему! Эстетика зла, завораживающая и пленяющая сознание – это страшная сила! И она в наших руках!

Учредители, словно завороженные, слушали вещания своего темного оракула. Робкое, едва тлеющее пламя камина, бросало красноватые блики на их лица. Чьи-то зловещие тени скользили по залу в странном танце, пленяя сознание и парализуя волю. Скрытые от глаз музыканты били в тимпаны и перебирали струны цитры. Над курительницами клубился густой обволакивающий дым, распространяя едкий аромат.

От всего увиденного и услышанного Хоума бросило в озноб. Страшная судорога скрутила его тело. К счастью, никто из участников тайной мистерии не заметил его присутствия. Закусив от боли губы, Хоум затаился в тени дверных гардин. Затем с невероятным усилием воли он оторвал окоченевшие ноги от пола, и, держась за стены, покинул зал.

Случайно подсмотренная им мистерия зла потрясла его, но не поработила страхом.

– Теперь мне понятно, – сказал себе Хоум, – почему и для чего произведения, публикуемые в нашем альманахе, сочатся сладковатым ядом, отравляя сознание читателей. Адепты тьмы хотят переформатировать человека на свой лад, чтобы плененный злом, он добровольно отдал ему свое сердце.

«Снежная кошка» не открыто призывает ко злу, а исподволь очаровывает злом. Адептам тьмы нужен свободный выбор человека, свободный акт его воли, выбирающей зло. Это укрепит силы и могущество тех, кто хочет, опираясь на зло, установить новый мировой порядок.

– А если, – размышлял Хоум, – ударить по сторонникам тьмы их же оружием? Применить против них их же методы? Если параллельно с эстетикой зла открывать людям эстетику добра? И делать это тонко и искусно – чтобы комар носа не подточил? Вот было бы здорово! Да-да! Необходимо знакомить читателя с эстетикой добра! Надо предоставить ему право выбора: добро или зло, а там пусть уж он решает сам: где и с кем ему быть.

Хоум искал литераторов, способных реализовать его замысел, и такие авторы находились. Со временем у Хоума собралась надежная команда, и на страницах альманаха разыгралась настоящая битва света со тьмой.

Редакторский совет не чинил препятствий. Люди там были творческие, талантливые. Они оценивали произведения только в ключе художественных ценностей. Однако правила идеологической политики издательства необходимо было соблюдать. Открытое поощрение добра находилось под запретом. Поэтому у Хоума с Элли и случился такой непростой разговор. Хоум не мог открыть девушке всей правды, так как боялся ее испугать и потерять. И в то же время он должен был предостеречь ее от возможных неприятностей со стороны учредителей и тех, кто стоял за ними.

Элли нельзя было подвергать опасности. Ее, как литератора, необходимо было удержать и сохранить для читателей.

– Светлая девочка! – думал про себя Хоум. – И такая умница! Ах, если бы… Если бы в совете учредителей был хотя бы один наш человек!

Несмотря ни на что, Хоум продолжал жить надеждами на лучшее. Ведь случаются же в жизни чудеса! В глубине души он мечтал, что рано или поздно все изменится, и в «Снежной кошке» наступят добрые времена.


Глава 7. Испытания продолжаются

Через агентов Мардока Черный Гриф получал об Элеоноре неизменную информацию: девушка живет затворницей в усадьбе Сент-Мор. Продолжает публиковаться в миссионерском издательстве. Связывается с ним по электронной почте. Авторский гонорар переводит на счет попечительского совета для помощи больным детям. К гостям лорда и леди Эгертон не выходит, ссылаясь на срочную работу или на усталость. Ночью в ее комнате подолгу горит свет. Днем любит гулять одна в усадебном парке. Иногда по воскресеньям вместе с Эгертонами посещает городской собор. Но чаще младший священник сам приходит к ним в усадьбу. Дружеских связей не замечено. Телефонные и электронные контакты не поддерживает. Раз в месяц, согласно договору со «Снежной кошкой», посещает литературный клуб. Слушает декламацию лириков, но держится особняком. Внимания молодых людей избегает. Покидает вечеринки раньше других авторов.

Элеонора, в самом деле, была поглощена литературной работой, и с некоторого времени переехала жить в родовое гнездо Сент-Моров. Там она получила возможность освободиться от всех бытовых забот. Живя у себя дома, Элли часто забывала или не успевала приготовить себе еду. Ей все труднее и труднее было поддерживать порядок в доме и выполнять повседневные хозяйственные обязанности. В усадьбе же со всем необходимым справлялась многочисленная прислуга, и у Элли развязались руки.

Поместье процветало стараниями Маргарет, и усадьба имела блистательный вид. Элли получила в полное распоряжение комнаты своей матери. Здесь все оставалось нетронутым. Предметы обихода, казалось, еще хранили на себе прикосновения нежных рук Агнес Сент-Мор. В шкафах и комодах остались ее девичьи наряды. Зеркало в массивной бронзовой оправе перед туалетным столиком хранило в своей глубине пленительный образ той, что некогда в него смотрелась.

Перед зеркалом стояла шкатулка из слоновой кости, в атласных недрах которой покоились фамильные украшения: жемчужное колье, браслеты и серьги. Рядом со шкатулкой стоял большой хрустальный флакон, наполненный нежнейшим парфюмом. Сколько лет прошло, а стойкий аромат не потерял своих изысканных нот! Тут же пестрела большая красивая картонная коробка. Ее содержимое тоже уцелело. Элли приподняла крышку и ахнула – сколько там было всего, что радует девичье сердце: и ажурные бальные перчатки, и вуалетки, и бархатные ленты, и крошечные бисерные подушечки для ароматического драже, и веера, и перья, и прочее, и прочее.

Инкрустированное бюро, за которым Агнес некогда писала стихи и вела дневник, хранило в себе девичьи тайны юной хозяйки и плоды ее размышлений. В глубоких ящиках, перевязанные шелковыми ленточками, покоились многочисленные тетради, альбомы, открытки, гербарии, старые фотографии.

В комнатах Агнес витал некий тонкий дух – ненавязчивый аромат ее чистой души, ее былого присутствия в этих стенах. Ее надежды, тревоги, радости и печали, сны и фантазии – ничто не исчезло бесследно. Каждое движение мысли и сердца легко неизгладимым отпечатком там, где Агнес провела годы жизни. Там, где она росла и взрослела, где готовилась к самой главной в своей жизни перемене – встрече с любовью.

Когда в ее жизнь постучался Мортимер Грей, Агнес, не раздумывая, шагнула с ним в неизведанное, готовая делить со своим избранником и радости, и испытания. Для Мортимера она оставила и дом, и высший свет. В одном простом будничном платье, с наспех накинутым сверху плащом, она выбежала к нему навстречу в темный сад. Отец держал ее взаперти. Он хотел устроить счастье дочери по своему выбору. Но непокорная Агнес сама распорядилась своей судьбой. Запертые двери не могли удержать ее вольный свободолюбивый дух. Девушка отважилась выбраться на свободу из окна, спустившись вниз по лианам.

– Одного не понимаю, Морти! – сказала она мужу впоследствии, когда они вместе вспоминали подробности ее побега из отчего дома. – Как же тогда наши собаки не разорвали тебя в саду?

– А что, должны были разорвать? – смеясь, ответил Мортимер.

– Еще как! – подтвердила Агнес. – Они у нас злющие! Отец всегда велит спускать их ночью с цепи. И горе непрошеному гостю – разорвут!

– Ты шутишь, Агнес? У вас очень милые и добрые собаки! Они клали мне свои огромные лапы на грудь и лизали лицо при встрече. А потом они смирно стояли рядом со мной, и с такой тоской смотрели на твое окно! Бедняги! Ведь они своим собачьим чутьем уже знали, что ты покинешь дом Сент-Моров навсегда.

 – И все же не могу понять, почему они ни разу не залаяли? Признайся, ты должно быть их заколдовал?

– Бог с тобой, Агнес, я – не чернокнижник! А собаки… они ведь очень умные и чуткие существа! Их невозможно обмануть. Думаю, они просто поняли, что я очень тебя люблю, и что ты будешь со мной счастлива. Помнишь, как они нас провожали из сада?

– Помню! Я долго чувствовала затылком их взгляды. И ведь они молчали, Морти! Все время молчали! Это удивительно. Ах, милые мои собаки! Они вели себя, как настоящие заговорщики.

– Скорее, как настоящие друзья! – поправил жену Мортимер.

Все это Элли знала со слов отца. Она открыла шкатулку с жемчугами, и легонько тронула пальцами драгоценное колье матери. На застежке из белого золота сиял бриллиантовый вензель Сент-Моров. Покидая родной дом, Агнес не взяла с собой свои украшения. Она вообще ничего с собой не взяла, и это тоже было известно Элли. Отец дал дочери интересное объяснение:

– Твоя мать, – сказал он, – всегда безошибочно умела отличать главное от неглавного. Тебе есть, чему у нее поучиться, Элеонора!

Элли тоже не брала себе фамильных украшений Сент-Моров, хотя Маргарет настойчиво просила ее об этом. Она больше ощущала себя Грей, нежели Сент-Мор. Ее внутренняя связь с отцом, ее преданность ему и безграничная любовь – не закончились после его смерти.

Размышляя о матери, Элли поняла следующее. Когда получаешь в дар от жизни или добиваешься своим трудом того, что становится единственно главным для тебя – все остальное утрачивает смысл и теряет ценность. Главным в жизни Агнес была любовь.

– А что же станет главным для меня? – не раз спрашивала себя Элеонора.

В грядущий день она смотрела с тревогой и с напряженным вниманием: что же готовит ей судьба?

Живя затворницей, Элли не тяготилась одиночеством. Творческий огонек, пылавший в сердце девушки, поддерживал ее силы. Если Элли порой уставала от работы за компьютером, она брала с собой блокнот и отправлялась гулять в усадебных садах или в парке. На прогулках она продолжала обдумывать сюжетные линии своих произведений и образы героев, временами делая наброски в блокноте.

Уединение было ей по душе, однако в последнее время оно сделалось неполным и зыбким. Элли стало смущать странное подозрение, что за ней кто-то следит, подсматривает, контролирует сказанные и написанные ею слова, кто-то стремится проникнуть в ее мысли, в ее душа… Навязчивое, липкое ощущение чужих внимательных глаз стало угнетать Элли, расстраивать ее нервы. Но что тут можно было предпринять? Как защититься? Кому рассказать обо всем? Даже если бы у нее был друг и доброжелатель, что, собственно, она могла бы сказать ему? Что ей мерещится слежка? Маргарет, к примеру, первая высмеет ее или пригласит к ней доктора. У Элли не было никаких доказательств, ничего конкретного она никому предъявить не могла. А ее ощущения легко было бы отнести к неуемному воображению, в лучшем случае.

Между тем, за Элли, действительно, следили агенты Мардока. Они входили в дом, как лица, оказывающие периодические услуги: ландшафтный дизайнер, компьютерный мастер, электрик, парикмахер, массажист, поденная прислуга, разнорабочий. Поскольку Эгертоны часто устраивали у себя званые вечера для знати, агенту не доставляло труда появиться в доме в качестве гостя. Для этого достаточно было заручиться рекомендацией кого-либо из знакомых гостеприимных хозяев.

Элли опутали таким вниманием, как будто она являлась крупномасштабной фигурой, опасной для закулисных лидеров, мечтающих о новом мировом порядке. Даже гуляя в парке, чуткая девушка не находила себе покоя. Чей-то недобрый паучий взгляд всюду следовал за ней.

Однако слежка за Элли не дала ощутимых результатов. Ничего интересного в жизни и поведении девушки не обнаружилось. Не нашлось никаких следов, указывающих на то, что она принадлежит к какому-то тайному обществу и является его агентом.

– Слишком хитра, – сказал о ней Черный Гриф в беседе с Мардоком, – умеет заметать следы. А что у нее в электронной почте?

– Ничего особенного, Ваша светлость. – Ответил услужливый Мардок. – Через электронную почту она поддерживает контакт с миссионерским издательством, с банком, и с советом попечителей.

– И только?

– Еще она сохраняет там копии и черновики своих произведений…

– Болваны! Где эти материалы?

– О, Ваша светлость… ничего интересного, уверяю Вас... всего лишь литературный бред…

– Где эти материалы? Я должен их видеть!

– Агент Вам предоставит их в течение часа…

– Немедленно!

Элли заметила, что кто-то стал хозяйничать в ее персональном компьютере. История открытия файлов раз за разом оказывалась удаленной. Этого невозможно было не заметить.

– Кто-то без меня открывал файлы, – догадалась девушка, – а после заметал следы.

В некоторых местах ее авторский текст оказывался изменен. Совсем немного, но произведение в целом меняло окраску и смысл. Стали появляться непонятно откуда взявшиеся опечатки и грамматические ошибки, которых – Элли это очень хорошо знала! – в принципе быть не могло. Как будто злые гномы, поселившиеся в усадьбе Сент-Мор, вдруг принялись над ней подшучивать. Некоторые фрагменты текстов и даже целые файлы, хранящие черновые наброски, периодически исчезали. Это было неожиданно и страшно.

Элли, недоумевая и досадуя, вновь и вновь перечитывала, исправляла и восстанавливала старые тексты… Это отнимало у нее и время, и силы. А ведь у нее была еще и текущая литературная работа! «Снежная кошка» регулярно требовала от нее определенного количества авторских листов.

Тайный недоброжелатель переходил от слежки к конкретным действиям.

– Мне объявлена война, – сказала себе Элли, – и вести ее придется с завязанными глазами, во мраке неведения. Да, это не самая удобная позиция – когда враг и его намерения тебе неизвестны. Но ничего не поделаешь: надо принять вызов!

Глава 8. Пари

– Ну, что, Джонни, тебя можно поздравить?! Дай обниму, старина. Хорош! Ничего не скажешь! Расцвел от счастья, как розовый куст! – Хьюго сдавил Джона в своих мощных объятиях.

– Мои поздравления, Джон! – Ричард хлопнул Джона по плечу. – Когда представишь нас своей невесте? Да, кстати! Как ее зовут? Жозефина, кажется?

– Жюстин! – Поправил Джон, сияя от счастья. – Ее зовут Жюстин.

– Она француженка, между прочим. – Вставил словечко Стивен, с явным наслаждением уплетая толстый эклер.

– Актриса? – поинтересовался Арчи.

– Ах, нет! – поспешил заверить его Джон. – Она модельер и владелица модного салона.

– А твой отец, Джон?.. – спросил Ричард. – Он одобряет твой выбор?

– Вполне! Жюстин обеспечена. Модный салон она держит исключительно из любви к искусству. Она – творческая девушка!

– Творческая девушка – это настоящее сокровище, – пробасил Хьюго, – особенно, если она хорошенькая.

– О, да! – просиял Джон. – Жюстин прелестна! Да вы сами ее скоро увидите. Друзья мои! Всех приглашаю ко мне в гости в следующую субботу. Будет Жюстин и ее сестры – тоже премилые девушки. Обещаю, что все мы чудесно проведем время!

– Выпьем за милых девушек! – Стив наполнил бокалы игристым вином. – Их нежные сердца так отзывчивы к струнам вдохновенной лиры!

– А их кукольные лица вдохновляют лириков на поиски новых рифм, не так ли, Джон? – съязвил Арчи. – Быстро ты, однако, утешился со своей Жозефиной.

Улыбки молодых людей погасли. Замечание Арчи было неожиданным, но справедливым. Джон поперхнулся вином.

– Жюстин. – Откашлявшись, поправил он. – Мою невесту зовут Жюстин.

Повисла тяжелая пауза.

– Что до меня, – Арчи обвел друзей своим особенным, чуть ироничным взглядом, – то я осушу свой бокал за нашу таинственную дриаду, так быстро забытую Джоном ради французской модистки. Мне не по душе, когда пренебрегают девушками, подобными ей.

– Ты не прав, друг! – вступился Ричард за Джона. – Жюстин подарила нашему Джону счастье – это же очевидно! А дриада – девушка-греза… девушка-загадка… Она таинственна и неуловима, как лесной дух. Что, собственно, мы знаем о ней? Что она публикуется в «Снежной кошке» под странным для девушки псевдонимом Ангел-воитель? И носит не менее странную брошь с изображением обнаженного меча?

– Меча, обвитого цветком. – Поправил Арчи.

– Если хочешь знать, мы с Джоном перерыли все возможные книги по геральдике! И ничего не нашли! Понимаешь? Ничего! Я до сих пор выдыхаю из легких библиотечную пыль…

– А в электронных библиотеках вы смотрели? – заинтересовался Хьюго.

– С них-то мы и начали, – ответил Ричард, – но там еще меньше информации, чем в книгохранилищах.

– Девушка-греза! – передразнил Ричарда Стивен. – А по мне, так не греза, а гроза. Угроза! Опасность! Держитесь от нее подальше, вот что я вам всем скажу! Эта молодая леди – опасная штучка. Прикидывается тихоней, а себе на уме. И Мардок на нее косо смотрит. Неспроста же? Чует, что порохом пахнет. Да и не герб она вовсе носит. С чего вы все это взяли, дурачье? Скорее всего, она просто авантюристка, агент какого-нибудь тайного общества. Ставлю за свой счет «Дом Периньон» тому, кто докажет мне обратное!

– Ловлю тебя на слове, Стив! Твое пари проиграно!

Литераторы вздрогнули и обернулись на голос. Из эркера, закрытого плотными гардинами вдруг возникла рослая и гибкая человеческая фигура. Это был Ури. Он редко принимал участие в беседах друзей, и еще реже в их спорах. Его амплуа писателя-фантаста давало ему право на некоторые странности поведения. На вечеринках в доме лорда Мардока Ури обычно дремал, устроившись в укромных уголках малой гостиной или в оконных нишах. Иногда он бродил, легкий и неуловимый, как видение, по анфиладам помещений просторного дома. Приходил и уходил он всегда как-то незаметно, держался несколько обособленно от друзей, не привлекал к себе внимания. Ури редко высказывал свое мнение и еще реже давал советы. Может быть, именно поэтому к его мнению и к его советам охотно прислушивались.

В тесный круг молодых литераторов, знакомых между собой еще с университета, Ури вошел относительно недавно. Казалось бы, он ровным счетом ничего не сделал для того, чтобы заслужить их дружбу, уважение и доверие. Но, тем не менее, его уважали и ему доверяли. Это вышло как-то само собой, и друзья уже не мыслили своего кружка без Ури. Им было просто необходимо его присутствие в их жизни. Необычайная энергетика, исходившая от Ури, преображала любое место, где он появлялся. Его глубокий внутренний покой, наполнял и сердца друзей покоем. Его немногие слова или его молчание оказывались всегда кстати.

– Ты проиграл, Стив! – повторил Ури, выходя из эркера. – На броши, которую носит интересующая нас всех девушка, изображен не герб и не символ тайной ложи. Ну и фантазеры же вы, однако! – Ури чуть улыбнулся уголком губ. – Возможно, я вас разочарую, но… В общем, эта брошь – всего лишь семейная реликвия.

– Ну и Ури! Удивил, так удивил! Откуда ты это знаешь? – наперебой вскричали литераторы.

Ури пожал плечами:

– Знаю. Меня, признаться, занимал этот вопрос. Вот я и решил поинтересоваться…

– Да… но где?! – удивление молодых людей росло.

– Здесь, в этом самом доме. – Невозмутимо ответил Ури, чуть сверкнув глазами.

– То есть… Как здесь? Что ты хочешь сказать? – друзья растерянно переглянулись. – Но у кого, позволь тебя спросить? Кто здесь мог рассказать тебе об этом?

– Сама девушка мне обо всем и рассказала. – Ури преспокойно сложил руки на груди. Его немного забавляло удивление и смятение друзей.

– Какая девушка? – дрожащими губами спросил Джон.

– Хозяйка броши. Дриада. Хорошая девушка, между прочим. Мне было интересно с ней побеседовать. Друзья! Помогите Джонни сесть. По-моему, он близок к обмороку.

– Но как же ты с ней познакомился? – пролепетал Джон. – Новость сразила его.

– Очень просто. – Ури пожал плечами. – Пока вы все ходили вокруг да около, рассуждали, выжидали чего-то да высматривали – я подошел к девушке и познакомился с ней. Причем, никто из «кошатников» этого даже не заметил. Дриада, ища уединения, вышла из большой гостиной в зимний сад. Я наблюдал за ней, а за мной – никто!

– О, да! Ты, как никто иной, умеешь быть неуловимым! – вставил Ричард.

 – Ничто не препятствовало мне выйти из дома и снова войти в него. – Продолжал Ури. – Так я и сделал. Вышел незамеченным – а дом я уже успел неплохо изучить, со всеми его черными лестницами и тайными дверями! – но вернулся я не через дверь, а через эркер. Прямо в зимний сад. Там я и нашел дриаду, и познакомился с ней. Девушка оказалась замечательной собеседницей! Мы с ней подружились.

– Ай да Ури! – воскликнул Хьюго. – Пока мы семь раз отмеряли, друзья, наш фантаст взял и отрезал! Под самым носом у «Снежной кошки»! И с девушкой познакомился, и «кошачьи» правила сумел обойти! Вот так! Всем понятно, с кого следует брать пример? Не теряйтесь в следующий раз!

– И мисс Сент-Мор, – с дрожью в голосе спросил Джон, – снизошла до разговора с тобой?

– Почему бы и нет? – невозмутимо ответил Ури. – Да ты, я вижу, тоже наводил о ней справки?

Джон потупился:

– Да… я узнавал о ней… Эта девушка принадлежит к высшей знати. Она – сестра леди Эгертон.

– Со вторым согласен. Все верно. – Сказал Ури. – Но насчет первого ты ошибаешься, дружище. Наша дриада не принадлежит к высшему обществу. Хотя… Думаю, что, при желании, могла бы к нему принадлежать. По деду она, действительно, Сент-Мор. Но по отцу у нее иное имя, иной статус и иная судьба.

– А вот об этом чуть подробнее, друг. – Вмешался Арчи. – Кто же она такая, хотелось бы знать?

– Девушку зовут Элеонора Грей. – Ответил Ури. – Ее покойная мать – урожденная Сент-Мор. А леди Эгертон – ее кузина.

– Постойте, постойте… – перебил Ричард. – Я что-то слышал о нашумевшем мезальянсе, некогда потрясшем высшее общество. Красавица из рода Сент-Мор вышла замуж за никому не известного обольстителя…

– О, злые языки! Пора бы уже утихнуть сплетням. Столько лет прошло! – возмутился Арчи.

– Я тоже слышал эту историю. – Насмешливо фыркнул Стивен. – Говорили, что молодая леди, едва одетая, поздно ночью спустилась к жениху из окна своей комнаты, по лианам… рискуя своей прелестной особой, так сказать… Высший свет, разумеется, беглянку не простил. Родные – тоже.

– Отважная девушка! – восхитился Арчи. – И такое благородное, любящее сердце! А кто же был ее избранник?

– Право, не помню… – вяло отозвался Стив. – То ли писатель… то ли миссионер…

– Ни то, ни другое.  – Резко перебил Ури, сверкнув глазами. – Мортимер Грей был дворянином. Это исстари дворянское имя. Да, их род обеднел и подернулся дымкой забвения – это род бессребреников и нестяжателей. Он не отмечен ни финансовым успехом, ни политической славой… Всегда на обочине жизни… вдали от гламурного блеска… Но эти люди нужны обществу! Бесспорно, нужны! Да, они не попадают в светские хроники, не улыбаются миру из медиа-пространства. Не заявляют о себе ярко. Не требуют к себе внимания. Не претендуют на известность. Они… да просто безо всякой помпы, тихо и скромно, делают свое дело.

– Какое же дело сделал Мортимер Грей? – саркастически поинтересовался Стивен, и получил от Арчи ощутимый пинок.

– Судите сами, друзья мои! – Ури просветлел лицом. – У Греев есть майорат. Поместье бедное, но земли довольно. Стараниями отца Элеоноры и его друзей там сейчас самый настоящий медицинский городок: стационар и амбулатория, паллиативный и реабилитационный центры…

– Ого! – протянул Стив. – Вот это деньжищи, должно быть! И все теперь текут на счет Элеоноры?

Хьюго мощным подзатыльником сбил Стивена со стула.

– Медицинские учреждения работают бесплатно. Пока бесплатно. – Ответил Ури. – Друзья Грея поддерживают этот проект, и борются за него, насколько хватает сил. Элеонора тоже вносит в него посильную лепту. А Сент-Моры? Погрязшие в роскоши и в светской суете Сент-Моры? Что доброго сделали они для людей? Кто вспомнит о них с теплом и благодарностью?

Друзья помолчали, переживая все услышанное.

– Подымайся, Стиви! И доставай кредитку! – Хьюго сгреб Стива за шиворот и водрузил его на стул. – Ты проиграл пари! С тебя «Дом Периньон»!

– Ничего себе! – запротестовал Стивен. – А доказательства? Где доказательства, что девушка не агент и не авантюристка? Пари ставилось именно таким образом. Дайте мне доказательства!

– Когда говорит Ури, – сурово отчеканил Ричард, – доказательства не нужны.

– Согласен! – поддержал друга Арчи. – А девушка и в самом деле замечательная! Мне жаль, Джонни… Честное слово! Мне жаль, что ты ее упустил! Ты даже не проиграл, как Стивен, а еще хуже... Ты попросту не развернул военных знамен!

– О, мой Бог! – пролепетал побелевшими губами Джон.

– Поздно, Джонни, ты Бога вспомнил. – Арчи сочувственно похлопал Джона по плечу. – Теперь уже никто тебя не спасет из цепких коготков Жозефины.

– Жюстин, – едва слышно вздохнул Джон, – мою невесту зовут Жюстин…

Глава 9. Семейное предание

– Мы верим тебе, Ури! – вернулся Ричард к незавершенной теме. – Конечно, мы верим тебе. Да и сами способны кое-что рассмотреть и понять. Доказательства нам не нужны… А вот разъяснения желательны. О какой семейной реликвии ты упоминал в начале разговора? Что же это за диковинная брошь, которую носит дриада? О чем говорит или что скрывает изображенный на ней рисунок?

– Да! В самом деле, Ури! – оживился Джон. – Что это за брошь? Расскажи нам!

– Ну, что же, – ответил Ури, – расскажу, пожалуй. И начну с самого начала. Предки Элеоноры Грей не имеют ни прямого, ни косвенного отношения к знаменитым Греям – переселенцам из Пикардии. Однако их род не менее славен, и семейное предание достойно пера литературного мастера. В двух словах его не передашь. Начнем с предисловия, друзья мои. Имя Игрейна что-нибудь говорит вам?

– Игрейна?.. – переспросил Джон. – Что-то очень знакомое… Из эпоса? Из легенд? Ты помнишь, Рич?

– Если не ошибаюсь… – отозвался Ричард. – Игрейной звали мать короля Артура.

– Да, по официальной версии. – Подтвердил Ури. – То есть по той версии, которая была угодна королю и его придворному магу. Мне всегда эта история казалась сомнительной… И вот… Мисс Грей очень удивила и обрадовала меня, предложив другую версию – ту, что лежит в основе их семейного предания.

Молодые литераторы заинтересованно молчали. Лакей поставил на столик у камина «Дом Периньон» в ведерке со льдом, и хмурый Стив расплатился кредитной картой. Когда дорогое вино уже искрилось в хрустальных бокалах, Ури продолжил свой рассказ.

– По легенде Игрейна была не только мудра и прекрасна. Она еще умела дружить с Ангелами и владела духовными дарами. Когда герцог Корнуэлльский, муж Игрейны, привез ее в первый раз в замок Пендрагона, молодой женщине вдруг открылась черная душа короля и его преступные желания. В тот же миг Игрейна попросила герцога вернуться в Корнуэлл.

– А взбешенный Пендрагон, – добавил Ричард, – скрутил серпантином свой меч и послал его вслед беглецам, что означало вызов к войне.

– Да. – Кивнул Ури. – До этого момента обе версии повествования совпадают. Но далее они расходятся диаметрально.

– Пендрагон не получил Игрейну? – спросил Арчи.

– Нет, конечно. – Заверил его Ури.

– Не по зубам ему такая женщина! – Хьюго яростно ударил ладонью о ладонь. – Я всегда это знал!

– Ангел спас ее, – продолжил Ури, – и от чар Мерлина, и от страсти Пендрагона. Он открыл Игрейне коварный план мага и короля.

– Вы хорошо помните подробности этой истории, друзья? – вмешался Арчи. – Я им немного напомню, Ури. Нечестивый король не мог добиться внимания Игрейны. Тогда он решил прибегнуть к черной магии. Маг Мерлин пообещал королю навести морок на Игрейну, чтобы под действием чар она приняла короля в своей спальне, как мужа. Чары должны были подействовать таким образом, чтобы, глядя на Пендрагона, Игрейна видела образ герцога Корнуэлльского.

– Ах, злодеи! – вскричал Хьюго.

Ури согласно кивнул:

– По легенде план злодеев осуществился. Герцог Корнуэльский, защищая честь жены, принял вызов к бою и был убит. А Игрейна, под действием чар, приняла в своей спальне Пендрагона. Впоследствии она стала его законной женой и матерью его сына – короля Артура.

– Такова жизнь… – мрачно прокомментировал Стивен, медленно потягивая из бокала вино. – Побеждает сильнейший.

– Не сильнейший, а подлейший, в данном случае! – Хьюго с яростью кинул свой бокал в пылающий камин.

– Скверная история. – Вздохнул Ричард. – Неужели черная магия так сильна?

– Да, – подтвердил Ури, – маги могут многое, особенно, если человек сам дает им права над собой. Но не такова была Игрейна, чтобы стать жертвой магического потока. Как я уже сказал прежде, эта женщина умела дружить с Ангелами.

– Прости, Ури. – Прервал рассказчика Хьюго. – Здесь нужны разъяснения. Я не очень понимаю, что значит дружить с Ангелами?

Ури чуть приметно улыбнулся уголком губ.

– Что же тут непонятного? – спросил он. – Дружить – значит любить друг друга без фальши и корысти, беречь друг друга, помогать друг другу, поддерживать во всем добром, хранить верность, делиться друг с другом всем самым лучшим… Дружить – значит принимать деятельное участие в жизни своего друга. – Ури положил свою руку на плечо Хьюго. – Дружить с Ангелом Света так же просто, как дружить, например, со мной.

– С тобой? – растерялся Хью. – Ну, ты и скажешь! Тебя-то я вижу очень хорошо и могу, при желании, прикоснуться к тебе… У нас с тобой могут быть общие интересы, общие дела, общие цели… Ангелы же – бесплотны! Они незримы и неосязаемы! Что между ними и людьми может быть общего?!

– Многое. – Невозмутимо отвечал Ури. – У Ангелов тоже бывают с людьми общие дела и общие цели. К тому же, Ангелу вовсе не трудно стать для человека зримым и осязаемым. Что скажешь об этом, Стив? – Ури внезапно повернулся к Стивену и пронзил его ясным взглядом.

– Скажу, что все это просто наивная сказочка, – огрызнулся в ответ Стив, – которую рассказывают на ночь маленьким девочкам, чтобы те лучше спали.

 – Стало быть, – не оставлял его Ури, – ты не веришь Священному Писанию? – Глаза всех друзей устремились на Стивена. – Не веришь тому, что написано в Книге Товита?

 – Верю, не верю… – Стив втянул голову в плечи и нахохлился, как больной воробей. – Да почем я знаю! – вдруг вскричал он, не выдерживая напряженного внимания друзей, ожидающих его ответа. – Не читал я вашего Товита!

– Вот и почитай на досуге. – Холодно заметил Джон. – Тебе это пойдет на пользу. Я, кстати, тоже перечитаю, освежу в памяти.

– Сгораю от стыда! – Хьюго покаянно вздохнул. – Ведь и я, друзья мои, дальше Книги Бытия в познаниях Библии не продвинулся.

– А я читал Товита. – Задумчиво произнес Ричард. – Да… книга весьма интересная. Там как раз говорится о дружбе человека с одним из высших Ангелов Света. Ты помнишь, Арчи?

– Конечно! Больше всего меня поразила в сюжете… как бы это сказать?.. Обыкновенность Ангела, что ли… Ну… то, что он и по виду был, как человек… и вел себя, как человек.

– Казаться обыкновенным человеком – это одно из свойств Ангела. – Заметил Ури. – Ангелы, при необходимости, могут быть зримы, и осязаемы, и умеют по виду ничем не отличаться от людей, хотя их природа иная. Мы непременно еще поговорим об этом, но сейчас я хочу вернуться к повествованию об Игрейне. Итак! Когда герцогиня получила весть о смерти мужа, она приняла решение тайно покинуть замок. Необходимо было, как можно быстрее, ускользнуть из рук ненавистного Пендрагона. О коварном плане мага и короля ей уже поведал Ангел-друг.

Игрейна взяла на руки кошку, из страха перед крысами, которые могли встретиться ей в подземелье старого замка, взяла фонарь, и спустилась по винтовой лестнице в холодный мрак подземного коридора. Фамильные драгоценности тоже были при ней. Она собрала их и увязала в узел еще накануне, предвидя свое вынужденное бегство и долгие странствия.

Подземный коридор проходил под парковой зоной, прилегающей к замку. Он должен был вывести Игрейну в лес. Сквозь своды подземелья сочилась влага. Каменная кладка была старой. Местами она крошилась и осыпалась. В образовавшиеся щели прорастали корни парковых деревьев, преграждая герцогине путь на свободу. Фонарь то и дело гас. Огниво отсырело и не хотело давать огня. Платье, обувь и волосы молодой женщины тоже напитали влагу. А впереди был долгий и трудный путь… и полная неизвестность. Герцогиня еще не знала, что она станет делать, выйдя из подземелья в лес. Да и сможет ли она когда-либо увидеть белый свет? Сможет ли отвалить камень, закрывающий выход на воздух? – этого она тоже не знала.

– Не знала, и шла вперед? Отважная женщина! – восхищенно воскликнул Ричард.

– Да. – Подтвердил Ури. – Не знала, и шла вперед, чтобы не сделаться презренной игрушкой в руках убийцы своего мужа.

– Ты слышал, Джон? – Арчи подмигнул Джону. – А ведь эта изумительная женщина была пра – пра – и, сколько там раз? – прабабушкой нашей дриады!

– Я не понял! – вмешался Стив. – Герцогиня, узнав о смерти своего мужа, так и не вернулась к себе в спальню?

– Нет. – Подтвердил Ури. – Она взяла кошку, фонарь и драгоценности, и сразу спустилась в подземелье.

– Так кто же вместо нее принял в спальне короля? – вскричал Хьюго.

– Разве это важно? – криво усмехнулся Арчи. – Во все времена хватало охотниц за богатыми мужчинами.

– Вполне возможно, – предположил Джон, – что с королем встретилась одна из родных или сводных сестер Игрейны. Маг потерпел фиаско. Герцогиня ускользнула из его рук прежде, чем он успел навести на нее морок.

– А мог ли Мерлин повести обратную игру? – спросил Арчи. – Упустив герцогиню, он ведь мог навести морок на короля, чтобы сберечь свою репутацию.

– Да, могло быть и так. – Согласился Ричард. – Под действием чар Пендрагон мог увидеть в другой женщине Игрейну.

 – Тем более, если этой другой оказалась сестра герцогини. – Заметил Джон.

– Но когда подлог раскрылся, – вскричал Хьюго, – что стали делать эти трое: король, маг, и мнимая герцогиня?

– Расслабься, друг! – Стивен потянулся с кошачьей негой и зевнул. – Эти трое попросту промолчали. Уверяю тебя. Ничего другого им не оставалось.

– Во всяком случае, мнимая герцогиня точно промолчала, получив королевскую корону. – Отозвался Арчи.

– Еще бы! – поддержал друга Ричард. – Да и маг промолчал. Не враг же он самому себе? Навести морок на короля – не шутка. Дело пахнет государственной изменой.

– Вот-вот! Правильно мыслите, друзья мои! – сладким голоском протянул Стивен, раскачиваясь в кресле. – Но самое интересное то, что промолчал и король.

– А он-то почему промолчал? – мрачно пробасил Хьюго.

– Да потому, что не захотел стать посмешищем! – ответил вместо Стива Ричард. – Он же не получил Игрейну! Ему пришлось удовольствоваться всего-навсего ее сестрой.

– К тому же, новоявленная королева уже готовилась к счастливому материнству. – Добавил Стив.

– Какие же вы циники, однако. – С грустью заметил Джон. – Мы упускаем из вида, что король мог полюбить девушку, ставшую по воле случая его женой! Наверняка она была красива. Он мог искренне к ней привязаться! А почему нет? По-моему это вполне понятно: влюбился и простил ей ее ложь, поэтому и промолчал!

– Друзья мои! – в разговор снова вступил Ури. – Благодарю вас за живой интерес к моему повествованию! Позвольте и мне высказать некоторые предположения. Почему же промолчал король? Теперь этого уже никто не узнает. Но могу предложить еще одну версию. – Ури немного поколебался, как бы взвешивая слова и, наконец, медленно произнес: – А ведь король мог так и не узнать, что взял в жены не герцогиню Корнуэлльскую… не Игрейну… а другую женщину.   

Глава 10. Пепел жизни

Повисшая было, пауза вдруг взорвалась одновременными криками молодых литераторов:

– Как же так, Ури? Что ты говоришь? – сыпались на рассказчика взволнованные возгласы. – Как такое могло быть возможно? Неужели Мерлин заколдовал короля на всю жизнь?

– Не стану отрицать, что чары бывают сильны. Но если в данном случае магия не при чем? Если король попросту не знал Игрейны? Да, не знал, как и все его придворные. Понимаете? Никто не знал Игрейну лично, в лицо.

– Что ты говоришь, Ури? – тихо возразил Джон. – Ведь король был влюблен в эту женщину!

– А что, если… – Ури немного помедлил и ответил вопросом на вопрос: – Если он был влюблен не в эту женщину, а только в ее звонкую славу первой красавицы? Загадочной чужестранки? Искусной сказочницы, песенницы и врачевательницы? Что скажешь тогда? Молва носила по ветру имя Игрейны и восхваляла ее добродетели, ее таланты, ее мудрость и врачебное искусство, а также ее красоту. За помощью к герцогине отовсюду стекался бедный люд. Бедняки-то как раз могли хорошо рассмотреть герцогиню, когда осмеливались поднять на нее глаза. Они называли ее своей прекрасной госпожой, своим Ангелом-утешителем. Так и росла ее слава из уст в уста, пока не долетела до Пендрагона. А заинтригованный король добавил к услышанному свое пылкое воображение, и пожелал видеть эту чудо-женщину рядом с собой, своей королевой.

По гостиной пролетел рокот удивленных голосов.

– При дворе короля, – продолжил Ури, – Игрейна была лишь однажды. Как мы знаем еще из первой версии легенды, они с мужем очень быстро вернулись в Корнуэлл. Успел ли король и его придворные хорошо разглядеть Игрейну с близкого расстояния? Была ли поднята ее вуаль? Слышал ли кто-нибудь ее голос? Ее речь? – этого никто не знает. Вполне возможно, что встреча короля и Игрейны вообще не состоялась. Герцогиня могла получить предупреждение от Ангела и покинуть дворец прежде, чем была официально представлена его величеству.

– Если так… – задумчиво произнес Хью. – То я понимаю, почему Пендрагон взбесился.

– Еще бы! – довольно хмыкнул Стив. – Красотка сбежала из-под самого его носа, а он и разглядеть ее, как следует, не успел. Так, что ли, Ури?

– Все может быть… – Ури с улыбкой развел руками. – Чего только не случается на белом свете! Я сейчас предложил вам свою версию событий, но, разумеется, настаивать на ней не стану. Пусть каждый думает так, как хочет.

– Ну, ты даешь! – Хьюго озадаченно потер затылок. – А я, было, поверил…

– Слушали его, как оракула, а он… Одно слово – фантаст! Браво, Ури! – Стивен лениво похлопал ладонью о ладонь. – Мои аплодисменты!

– Ну, а как же все было на самом деле? – подал голос Джон. – Что сказала об этом мисс Сент-Мор… то есть мисс Грей. – Поправился он и густо покраснел.

– Мисс Грей об этом ничего не знает. – Ответил Ури. – Дальнейшая судьба короля не вошла в контекст ее семейного предания. А повествование о нем еще не закончено. Мне продолжить?

Литераторы дружно заверили его в своем желании дослушать историю до конца.

– Я так волнуюсь, друзья мои, – признался Джон, – хотя история эта, должно быть, закончилась благополучно?

– Да. – Успокоил его Ури. – Миледи вышла из подземелья, но сначала ей предстояло пережить сильнейший искус. Предстояло проявить свое мужество, свою решимость и свою свободную волю в выпавшем на ее долю испытании. 

Пробиваясь сквозь разросшиеся корни деревьев, Игрейна разбила фонарь. На мгновенье она пала духом. Что было ей делать? Одной? В непроглядном сыром мраке? Она чиркнула кремнем об огниво: раз, другой, третий – безнадежно! Не искры огня! Герцогиня прислонилась к стене и замерла.

Голос искусителя приступил к ней. Он звал ее назад, в замок. В привычный домашний уют. Звал к жаркому каминному пламени, к сухой одежде, к теплой и чистой постели, к ароматному глинтвейну. Звал к отдыху и покою… к продолжительному, исцеляющему сну. Звал к спокойной и размеренной жизни… к сознанию стабильности и защищенности… Что стоит ей вернуться назад, пока она не ушла слишком далеко? В полном мраке невозможно двигаться вперед, не зная наверняка дороги, со всеми ее поворотами и неожиданными провалами. Вернуться гораздо легче и безопаснее.

Зачем она бежит? Король не причинит ей зла. Напротив, окружит ее заботой, роскошью и почетом. Ему нужна только ее красота и ее покорность. Она – всего лишь женщина. Прекрасная, но слабая женщина. А женщине разумнее всего быть рядом с мужчиной, под его защитой и покровительством. Король завоевал ее, как рыцарь, в бою. Надо покориться ему, покориться судьбе. Так вещал голос искусителя. Обольстительные видения мелькали перед ее мысленным взором. Игрейна провела рукой по глазам, по лицу, стряхивая с себя наваждение, как липкую паутину.

– Это морок! – сказала она себе. – Чары старого Мерлина начинают действовать на расстоянии. Колдун хочет вернуть меня, я знаю. Он ждет меня в моей спальне, прячась за пологом кровати, или в складках гардин. Но я не вернусь! Ангел-друг! Ты слышишь меня? Я не вернусь в замок! Я пойду вперед. На ощупь. В полной темноте. Только вперед! Прочь от убийцы герцога Корнуэлльского!  Помоги мне, мой Ангел!

– И что? Помог ей Ангел? – перебил рассказчика Стив. Хью погрозил ему мощным кулаком, а Ури невозмутимо продолжал:

– В какой-то момент Игрейна почувствовала, что ее глаза привыкают к темноте, и обостряется слух. Вдоль стен коридора сочилась и гулко капала вода. Так Игрейна и продвигалась вперед, держась рукой за стену и прислушиваясь к звукам падающих капель. А еще ей помогла кошка. Умное животное осторожно делало несколько шагов вперед, проверяя дорогу, и затем оборачивалось к хозяйке. Игрейна видела во тьме два светящихся изумруда кошачьих глаз и понимала: провала под ногами нет, можно идти вперед.

– Фу-ты, ну-ты! – бесцеремонно фыркнул Стивен. – И здесь без кошки не обошлось! История прямо для нашего альманаха. Мардок был бы в восторге.

– Вряд ли. – Спокойно возразил Ури.

– А что же Ангел? – с грустью спросил Джон. – Неужели он так и не помог Игрейне?

– Помог. – Заверил его Ури. – Больше, чем помог! Но, видишь ли… Игрейне нужно было самой преодолеть морок, победить соблазн силой своей души. Ей необходимо было пройти через испытание от начала и до конца. Ее свободная воля укрепила мощь Ангела, и он сделал для нее невозможное…

– Что же именно? – снова фыркнул Стив. – Отвалил камень, закрывающий выход из подземелья? Не оригинально. Где-то это уже было… читали…

– Камень отваливать не пришлось. – Невозмутимо отвечал Ури. – Каменная кладка свода в конце тоннеля осыпалась. Через образовавшийся проем Игрейна вышла в лес…

– И там она встретила Ангела? – с трепетом в голосе спросил Джон.

– Как же! Скорее бешенного медведя. – Съязвил Стив.

– Боюсь, что она там встретила старика Мерлина… – гулко вздохнул Хью.

– Ни то, ни другое, ни третье. – Серьезно ответил Ури. – Выйдя из подземелья в лес, она встретила Герцога Корнуэлльского.

Повисла такая глубокая и напряженная тишина, что несколько мгновений в комнате было слышно только биение человеческих сердец. Первым нарушил паузу Стивен:

– Наш Ури – фантаст, и этим все сказано.

– Да помолчи ты! – Отмахнулся Ричард. – Итак! – Он обратился к Ури:  – Мы ждем объяснений. Герцог Корнуэлльский не был убит в битве с королем?

– Войско короля значительно превосходило численностью войско герцога. – Тихо ответил Ури. – При столь неравных силах исход битвы был предрешен… Герцог Корнуэлльский был убит, друзья мои… как и его храбрые рыцари. Он ушел из мира, оставив на страницах истории свой знаменитый рыцарский девиз: «Нет рыцарства без чести».

– Ах, как романтично! – усмехнулся Стивен. – Стало быть, герцогиня встретила в лесу не мужа, а всего лишь его призрак?

Не отвечая Стивену, Ури продолжал:

– Когда Игрейна глубоко под землей, во мраке черного хода, преодолевала искус и отчаяние… пока она сопротивлялась зову Мерлина и страху безызвестности… Ангел в это время находился рядом с герцогом, и смотрел в его безжизненное лицо…

– Так вот почему он не пришел к Игрейне, чтобы развеять мрак подземелья! – взволнованно воскликнул Джон.

– Нет, не поэтому. – Строго возразил Ури. – Мощь Ангела велика! Но и его сил может оказаться недостаточно для того, чтобы вернуть дыхание жизни в обескровленное и остывшее тело. Чтобы вернуть герцога к жизни, Ангелу нужна была помощь Игрейны. Нужна была сила ее души, ее воля, ее энергия, ее любовь и преданность к мужу, и даже ее отвращение к королю. Ангелу нужен был свободный выбор Игрейны, сделанный в чрезвычайных обстоятельствах. Ее единственный и бескомпромиссный выбор!

Верная памяти мужа, Игрейна уклонилась от королевской короны, предпочитая, скорее, встретиться со смертью, чем жить среди величия и роскоши с убийцей мужа.

– Разве герцогине грозила смерть? – небрежно спросил Стив, полируя ногти замшевой подушечкой.

– А как ты думаешь? – возмутился Джон. – Тебя бы запихнуть в сырое мрачное подземелье, с осыпающимися сводами!

– И оставить там наедине с крысами! – добавил Хью.

– Выхода из подземелья, как я понимаю, герцогиня не знала? – Ричард задумчиво растер лоб ладонью. – Она шла за кошкой в никуда… уповая лишь на чудо. Риск был немалый – остаться в подземелье навсегда. Думаю, что эта женщина совершила своего рода подвиг.

– Как бы там ни было, – продолжал Ури, – а действия Игрейны не остались незамеченными на Небесах. Она действовала по любви, сердцем победив страх опасности и жалость к себе. Этого оказалось достаточно для того, чтобы усилить мощь Ангела и его возможности.

– А дальше? – затаив дыхание спросил Джон.

– Дальше? – Ури пожал плечами. – Дальше тайна, заглядывать в которую людям не дано. Герцогу пришлось расстаться со своим славным именем и начать новую жизнь. Как герцог Корнуэлльский он ушел со страниц истории. Так повелел Ангел.

– А смысл? – не унимался Стив. – Стоило ли возвращаться к жизни, чтобы потом влачить серое существование?

– Такие потомки, как Мортимер Грей, – ответил Ури вопросом на вопрос, –могут оправдать жизнь герцога Корнуэлльского? Как вы думаете, друзья?

– Вполне! – заверил Арчи.

– Согласен! – поддержал друга Ричард.

– Я с вами, друзья! – заверил Хью. – Мне тоже по душе Мортимер Грей и его славная дочка. А кстати… Откуда взялось само имя «Грей»?

– Попробую отгадать! – оживился Джон. – Ты позволишь, Ури? Возможно, волосы герцога Корнуэлльского, когда он вернулся к жизни, утратили свой первоначальный цвет… Они сделались седыми, как серебристый лесной туман… как пепел остывающего костра… Возможно, здесь мы найдем объяснение, ведь слово «грей» означает «серый цвет», «седина».

– А я думаю так… – добавил Ричард. – Былая, яркая и славная жизнь герцога догорела, подобно костру. На смену ей, как говорит Стив, пришло серое, безвестное существование. Это было горько и тяжело для знатного и храброго рыцаря! Ему, пожалуй, легче было бы умереть в бою, чем принять такую судьбу. Имя Грей может быть связано с грустью об утраченном славном прошлом, и с непринятием судьбы. Оно может означать «пепел жизни».

Но, как бы там ни было… Жизнь сама по себе – великое благо. Надеюсь, герцог это понял и возблагодарил Небеса. А имя осталось… как напоминание о пережитом…

– Славное имя и славные люди! Ей Богу! – поддержал Хью.

– На пепелище иной раз вырастают дивные цветы… – глубокомысленно изрек Джон.

Ури молча улыбнулся.


Глава 11. Живи вечно!

– Кстати, о цветах! – напомнил Стивен. – Мы ведь так и не узнали значение символа, запечатленного на броши мисс Грей.

– Да, действительно! – подхватил Хью. – Будет продолжение истории, Ури?

– История окончена, дорогие мои. – Ответил Ури. – Почти окончена. Мне остается добавить совсем немного. Доспехи павших в неравном бою рыцарей, а также их уцелевшие боевые кони, стали добычей победителей.

Герцог Корнуэлльский сокрушался об утрате фамильного меча, доставившего его предкам много славных побед. Но в прошлое не было возврата. Взять реванш и вернуться к прежней жизни герцог уже не мог. Ему предстоял иной путь.

Ангел, сострадая человеку и желая его утешить, протянул ему в дар свой огненный меч. Но едва руки герцога прикоснулись к небесному оружию, произошло чудо – меч Ангела сделался в его руках цветком бессмертника. Что должно было означать это таинственное превращение? – нам теперь остается только догадываться…

– Цветок бессмертника в древности считали окном в иные миры. – Заметил Ричард. – Или, вернее, мостиком между ними. В контексте этой истории он может означать мистическую связь между землей и небом.

– Бессмертник… По-моему, название говорит само за себя. – Откликнулся Хью. – Это же символ жизни вечной.

– Верно! – поддержал Арчи. – Бессмертник символизирует вечную неувядающую жизнь с ее неисчерпаемыми возможностями. Видимо, в этом и было утешение для герцога Корнуэлльского. Утешение, и вразумление, и добрый совет: не жалеть о преходящих ценностях мира сего, а возложить надежды на непреходящее, вечное…

– А еще! Это цветок вечной любви и вечной памяти! – воскликнул романтичный Джон. – На языке цветов бессмертник означает: «Живи вечно!» или «Моя любовь с тобой!», «Буду любить, и помнить тебя вечно!»

Слова Джона вызвали добрые улыбки на лицах его друзей.

– Любить и помнить вечно… – тихо повторил Ури.  – Да, это правда. Ты молодец, Джонни, что напомнил об этом. Цветок бессмертника, действительно, может одновременно символизировать любовь и преданность, и бессмертие души, и благое обетование жизни вечной.

Как я уже сказал раньше, друзья мои, брошь Элеоноры Грей – это не герб. Об официальной геральдике речь, конечно же, не идет. Изображение воинского меча, обвитого цветком бессмертника – это, скорее, дань памяти… Семейное предание передавалось из уст в уста, и кто-то из давних предков мисс Грей пожелал сделать эту брошь для потомков – так она стала семейной реликвией. Замечательно, что носить ее может и мужчина, и женщина.

 Стивен хитро прищурился:

– И всю эту занимательную историю, с подробностями, тебе успела поведать мисс Грей в зимнем саду? Ты ничего не присочинил, Ури?

– Что-то, действительно, рассказала мне мисс Грей, – уклончиво ответил Ури, – а что-то я знал сам… еще раньше… до встречи с ней.

– Как же так? – не понял Хью.

– Да, вот так! – чуть улыбнулся Ури. – Может быть, мне Ангелы кое-что рассказали… А почему нет? Ведь умела же миледи Игрейна дружить с Ангелом! Может, и я сделал скромную попытку выйти на связь с представителями высших миров?

 – Ну, ты и скажешь! – Хью с опаской покосился на друга.

– Не забывай, что он – фантаст! – хмыкнул Стив.

– А что же мисс Грей?! – вдруг поменял тему Джон. – Есть ли у нее братья? Или она – последняя носительница фамилии?

– Не о том ты, Джонни думаешь на пороге свадьбы… – предостерег друга Ричард.

– Да я к тому, что если мисс Грей выйдет замуж…

– Разумеется, выйдет! – перебил Арчи. – И семейное предание от этого нисколько не пострадает. Она просто добавит к фамилии Грей фамилию мужа.

– Уж, не твою ли? – съехидничал Стив.

– Там видно будет. – Сурово отрезал Арчи. – А для начала я хотел бы с ней познакомиться. Ты меня представишь, Ури, этой молодой леди? – спросил он друга, и тот неожиданно ответил:

– Знаешь, Арчи, я ведь и сам хотел тебя просить об этом. Мисс Грей сейчас переживает трудные времена. Ей очень нужны добрые друзья. И ты, Ричард, и ты, Хью… Я прошу вас, поддержите девушку своим участием и разумным советом. В профессиональном плане ей тоже нужна помощь опытных и талантливых мастеров прозы.

Буду говорить начистоту. – Ури сделал едва уловимый жест рукой. – Прослушка в этой комнате блокирована. Все услышанное, от начала и до конца, останется между нами. Мисс Грей – это наш автор. Я говорю «наш» не в формальном, а в сакральном смысле. Вы понимаете? Эта девушка – одна из нас.

Литераторы переглянулись.

– Крошка Элли? – растерянно переспросил Хью. – Может ли это быть?

– Да, – подтвердил Ури, – она тоже – воин Света, как и мы. Только мы вместе. Мы – команда. А она одна. Мы опытны и осторожны. А она – слишком наивна и откровенна в высказываниях. Кроме того, она не имеет ни малейшего понятия о том, куда попала. Идеология и концепция «Снежной кошки» ей неизвестны. Девушка вступила в бой с силами тьмы, не зная противника в лицо, и даже не догадываясь о его существовании.

– Вот это да! – присвистнул Хью. – Немного же она навоюет с завязанными глазами…

– Ничего удивительного! – Арчи гневно сверкнул глазами. – Кто бы мог ей рассказать о темной стороне дела? Есть ли такой человек? Девушка просто попалась, как мотылек в паутину.

– А что она вообще здесь делает? – спросил Стив. – Зачем она пришла в «Снежную кошку»?

– А что мы все здесь делаем? – ответил Ричард вопросом на вопрос. – Спасаем человечество или деньги зарабатываем? То-то же!

– Зарабатываем, но душу за купюры не продаем… – хотел было возразить Хью, но Арчи перебил его, продолжая мысль Ричарда:

– Мы мним себя воинами Света, а на самом деле мы просто-напросто литературные фокусники, ловкачи иллюзионисты! Стреляем исподтишка во мрак шаровыми молниями, и радуемся, что адепты тьмы нам еще за это платят!

– Не нужно так говорить, друг! – Ури почти с нежностью взглянул в гневное лицо Арчи, и веско положил ему руку на плечо. – И думать так не надо. Наши возможности здесь ограничены, это верно. Пока ограничены. Но все же мы делаем свое дело – сеем крупицы света и добра на страницах альманаха. И умеем при этом быть не пойманными за руку, что очень важно.

Теперь о мисс Грей. Ее авторская откровенность не осталась без последствий. Девушка имела несчастье привлечь к себе внимание учредителей. Вы понимаете, что это значит? За ней уже следят агенты Мардока.

– Боже мой! – чуть слышно воскликнул Джон.

– Ах, какие же мы все глупцы! – Арчи сделал отчаянный жест рукой и его горящие глаза потухли, подернулись дымкой.

– А почему старик Хоум молчал? – неожиданно серьезно спросил Стивен.

– А почему он должен с нами откровенничать? – резонно возразил Хью. – Мы-то сами были с ним откровенны? То-то же! Он знает кое-что о нас, а мы знаем кое-что о нем – вот и все! Знаем друг о друге и молчим! Хоум – молодчина, ничего не скажешь! Но… Есть ли у него здесь поддержка в верхах? Если нет, то старик вынужден действовать крайне осторожно, исключая все риски, взвешивая каждый шаг, каждое слово. А много ли он при таком раскладе успеет сделать?

– Справедливо! – поддержал Ричард. – Нам давно пора поговорить с ним начистоту, и всем объединиться! Чем быстрее, тем лучше. И мисс Грей тоже надо принять в наш круг.

– Девушке нужна наша помощь. – Сказал Ури. – Ее здоровье расстроено. За усадьбой Сент-Моров, где она сейчас живет, следят агенты Мардока. Персональный компьютер мисс Грей дистанционно взломан. Информация из него не только считывается третьими лицами, но и приводится в хаотическое состояние. Файлы исчезают или терпят изменения. Элли выбивается из сил, восстанавливая их, а у нее еще текущая работа. Правила «Снежной кошки» по листажу вы знаете.

– Так, я понял! – Стивен с ленивой грацией леопарда прошелся по комнате. – Агентов беру на себя. Засиделся я тут с вами, пора интеллект поразмять. – Внезапно он оставил фатоватый тон и сделался очень серьезным. – Будьте спокойны, друзья. Агентов Мардока я нейтрализую без лишнего шума. Они скоро запляшут под мою дудку, да так, что сами этого не поймут.

– Кто бы сомневался! – усмехнулся Хью. – Наш Стивви – мастер выносить мозг! Разомни, дружище, интеллект, прояви в деле свои актерские способности! А заодно прикроешь меня в усадьбе. Прослушка и камеры – это моя работа.

– Очень осторожно, друг! – предостерег Ури. – Никто ничего не должен знать. Систему наблюдения нельзя блокировать полностью, во избежание подозрений.

– Обижаешь! – довольно пробасил Хью. – Я поставлю фильтры и одновременно установлю свою систему, чтобы быть в курсе событий. Никто ничего не заметит.

– Отлично! – Ури пожал ему руку. – Ну, а персональным компьютером девушки займешься ты, Арчи. Выгони-ка из него злых гномов! Лучше тебя никто не справится с этой задачей.

– Разумеется! – Арчи снова весело сверкнул глазами. – Дистанционные взломы – моя любимая тема. Но, в любом случае, мисс Грей сейчас нужен новый ноутбук для работы в автономном режиме, без выхода в сеть.

– Об этом позаботится Джонни! – снова фатоватым тоном изрек Стив, и подмигнул Джону. – Верно, малыш? Подаришь девушке новый ноутбук?

 – С радостью! – Джон просиял улыбкой.

– А для меня найдется работа, Ури? – спросил Ричард.

– Конечно! – отозвался Ури. – Тебе, как мастеру приключенческого романа, предстоит самая интересная часть работы – подтянуть мисс Грей в литературном плане. Задача такая: не меняя стиль автора, сделать авторский повествовательный язык чуть тоньше, чуть прозрачнее, чуть прикровеннее… Понимаешь меня? И, одновременно с этим, нужно научить мисс Грей раздвигать границы междустрочия так, как это делаешь ты сам. Девушка должна научиться самостоятельно, не подражая тебе, не изменяя своей авторской индивидуальности, открывать свободное пространство для читателей. Художественные приемы при этом могут быть различными, по ее авторскому вкусу. Словом, редакторы и учредители не должны иметь повода для недовольства – с одной стороны. А с другой – читатель без труда должен понимать авторскую мысль и откликаться на нее сердцем.

– Принято! – бодро ответил Ричард. – Подтяну коллегу-новичка ради общего дела! Во всяком случае, буду стараться… Но это не так просто, как может казаться на первый взгляд. Им, лирикам, – тут он кивнул в сторону Джона и Стива, – несравненно легче выживать в «Снежной кошке». Поэты всегда балансируют на грани света и тени… Стихи каждый волен понимать на свой лад… А междустрочие – тем более… Поэтому темные эстеты не могут их раскусить. Но с прозой все обстоит иначе…

– Да, это правда… – Ури задумался. – Что ж, может быть вам, прозаикам, есть чему поучиться у лириков?

Стив и Джон расплылись в довольных улыбках. Не часто в адрес поэтов перепадала похвала от друзей, а получить ее от Ури было вдвойне приятно.

– Ну, а ты, Ури, – вдруг спросил Арчи, – какую часть работы по спасению мисс Грей возьмешь на себя?

– А мне, друзья, – ответил Ури, – предстоит серьезно поговорить с нашим добрым и мудрым мистером Хоумом… и решить с ним несколько чрезвычайно важных вопросов.

– К вашим услугам, господа! Я уже здесь!

Литераторы устремили взгляды на говорящего. Действительно, в лиловом мраке дверных гардин стоял мистер Хоум собственной персоной. Его бледное лицо аскета лучилось дружелюбием и добротой.


Глава 12. Ветер перемен

– Признаюсь, что я уже с четверть часа слушал вашу занимательную беседу. Невольно, господа, невольно! – Хоум сделал руками милый жест извинения. – Просто мне не хотелось вас прерывать. Да и все, что касается мисс Грей, очень важно для меня. Я в большой тревоге за ее литературную судьбу… и не только…

– Проходите, мистер Хоум, присаживайтесь! – Стивен любезно уступил вошедшему свое кресло у камина.

– Дорогие мои! Я с радостной вестью! – старик уселся в кресло, достал из жилетного кармана носовой платок и флакон с мятным маслом. Он заметно волновался.

– Воды, мистер Хоум? Или, может, холодного чая с лимоном? – заботливо спросил Джон.

– Благодарю, – ответил Хоум с улыбкой, – не откажусь от стакана холодной минералки. Я ведь с дороги, из офиса. – Он отпил немного воды из принесенного Джоном стакана и провел рукой в воздухе. – Можем говорить совершенно свободно; сегодня прослушки в доме нет, как и самого хозяина. Мардок в офисе.

– Ух, ты! – присвистнул Хью. – Мы и не знали.

– Я знал, что сегодня нечего опасаться, – возразил Ури, – поэтому и позволил себе откровенность. Есть новости, мистер Хоум?

– И еще какие, друзья мои! Еще какие! – Хоум с наслаждением вдохнул мятный аромат из флакона. – Наше издательство на пороге чрезвычайных событий! Нас ждут серьезные перемены! О, чует мое сердце, скоро многое здесь изменится! Мои молитвы услышаны! У нас новый учредитель!

Литераторы переглянулись.

– А Вы уверены, – осторожно спросил Ричард, – что появление нового учредителя – это добрая для нас новость?

– Уверен! И вы со мной согласитесь, когда узнаете чуть больше. Еще воды, Джонни! Спасибо, мой мальчик. Так, вот! – продолжал Хоум, едва сдерживая радостное волнение. – В нашей жизни появился Некто, пожелавший остаться неизвестным. Он активно скупал в последнее время акции «Снежной кошки», и значительно преуспел в этом деле…

– Не может быть! – перебил Хью. – Ведь «Снежная кошка» – организация закрытого типа. Ее акции можно продавать только своим, внутри общества.

– Да. – Согласился Хоум. – Но в Уставе «Снежной кошки» был один спорный момент… юридическая лазейка… Наш юрист допустил некоторую микроскопическую небрежность… Совсем недавно в Закон, относительно издательской и полиграфической деятельности, были внесены некоторые изменения на Государственном уровне. Наш юрист упустил этот момент… или сделал вид, что упустил… – тут Хоум добродушно-лукаво подмигнул собеседникам. – А юрист противоположной стороны, то есть нашего нового учредителя, не замедлил воспользоваться поправками к Закону, и скупил значительное количество акций «Снежной кошки».

– Не может быть! Как же так?! – разом вскричали друзья-литераторы. – Кто же ему эти акции продал?

– Так сами учредители и продали. – Невозмутимо ответил Хоум. – Возможно, им была предложена хорошая наличность, значительно выше номинала… Возможно, найдутся и другие объяснения…

Все законно, друзья мои! Все законно. Я лично видел документы. Сегодня в офис ко мне нагрянул официальный представитель нового владельца акций. При нем была генеральная доверенность и полный пакет нотариально заверенных копий документов. Представитель от лица акционера потребовал экстренно собрать совет учредителей. Мардока срочно вызвали в офис…

Литераторы затаили дыхание. Ричард с остановившимся взглядом покачал головой:

– Но мы же с Вами понимаем… – начал было он, однако Ури перебил его.

– Расслабься, Рич. Не надо озвучивать то, что все присутствующие в состоянии понять без слов. Посвященные… – тут он выдержал паузу, подбирая слова. – Они ведь тоже люди… А людям свойственно менять свои взгляды… и предавать свои убеждения… и нарушать клятвы…

– Золотой телец всех поставил на колени! – выкрикнул Хью.

– Да. – Спокойно согласился Ури. – Золотой телец – мощнейший идол. Против него бывает трудно устоять даже воинам Света… Хотя… в данном случае, может, дело обошлось и без него. Кто знает, на какие струны человеческих сердец нажал наш таинственный Некто, скупая акции?..

 – А знал ли этот Некто, – снова проговорил Ричард, – что скупая акции, он, возможно, обрекает людей на смерть? Совет посвященных не простит предателей. Он достанет их из-под земли…

– Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих погубить… – ответил Ури цитатой из Библии. – Если человек обернулся к Свету и доверился ему, то Свет заступится за него… защитит… или же… позволит кровью искупить свои преступления.

– Кровью? – ужаснулся Джон.

– Да, кровью, – спокойно подтвердил Ури, – чтобы очистить, освободить и обновить свой дух. – Добавил он. – Иные преступления можно смыть только кровью…

– А потом? – едва слышно прошептал Джон.

– А потом… – Ури неожиданно светло и радостно улыбнулся, по-мальчишески закинул обе руки за голову и устремил свой взгляд сквозь лепной потолок гостиной куда-то в неведомую даль. – Потом для них откроется иная жизнь… текущая по иным, неведомым многим законам… Потом… Свобода от зла… Полнота и радость бытия…

Возможно, некоторые акционеры «Снежной кошки» поняли это. Поняли и не испугались мести посвященных. Они искренне могли изменить свои убеждения, без оглядки на золотого тельца. Ибо чего стоит вся их нынешняя жизнь?! Да и можно ли назвать жизнью такое сумеречное существование?!

– А ты, Ури, не так-то прост… – задумчиво произнес Стив. – А что, мистер Хоум? Имена акционеров-отказчиков уже известны?

– Конечно! – подтвердил Хоум. – Но они продолжают оставаться в совете, так как сохранили часть акций для себя.

– Интересная картина вырисовывается… – промолвил Ричард.

– Весьма! – согласился Хоум. – Ну, так я продолжу, с вашего позволения. Переполох в офисе поднялся страшный! Посудите сами: в наш тесный литературный мирок вошел чужой, никому не известный человек. И вошел он, заметьте, не как гость, а как хозяин, совладелец. Такого сюжета, согласитесь, друзья мои, никто ожидать не мог. Да и я сам, признаюсь, никак не ожидал… хотя в душе не переставал надеяться на чудо. Что уж говорить про Мардока! Для него новый учредитель – как страшный сон наяву.

– А юриста, проспавшего изменения в Законе, уволили? – вдруг спросил Стив.

– Ничего подобного! – всплеснул руками Хоум. – Он теперь пойдет на повышение. Мардок, понятно, поначалу хотел живьем его съесть, да не тут-то было! Молодой человек открыто попросил покровительства у поверенного нового учредителя.

– И получил поддержку?

– Получил!

– И Мардок промолчал?

– А что еще ему оставалось?

– Простите, мистер Хоум, – вмешался Ричард, – если я правильно Вас понял, то новый совладелец имеет право озвучивать свои желания и выдвигать свои проекты?

– Отчасти… – ответил Хоум. – Сейчас возможности его невелики… Но, тем не менее, с его мнением будут вынуждены считаться. Да, он может предлагать свои проекты и тормозить чужие, если они ему по каким-то причинам не понравятся. Без его одобрения ни один проект не получит движения.

Ричард правильно заметил, что картина дальнейшего развития событий впечатляет воображение. Если новый совладелец получит поддержку учредителей, уступивших ему часть акций… Вы понимаете, что это значит? А значит это начало кардинальных перемен! Несколько наших людей в совете – это уже команда. Мы сможет открыто объединиться с ними…

– Во имя чего? – настороженно спросил Арчи.

– Во имя добра, конечно! – Хоум удивленно поднял брови.

– Вы в этом уверены?

– Уверен. – Подтвердил Хоум. – Как же иначе? Поверенный от лица доверителя требует от совета квот для светлых авторов! Он требует рассеять сумерки на страницах альманаха, и объясняет свое требование необходимостью безопасности. Мол, сумерки, сгустившиеся в «Снежной кошке», могут привлечь внимание могущественных розенкрейцеров, и тогда неминуемо разразится катастрофа. Весьма тонкий ход, как вы считаете?

– Вы думаете, что это всего лишь ход, мистер Хоум? – с недоверием спросил Ричард. – То есть уловка, усыпляющая недоверие адептов?

– Безусловно! Ибо дальше речь пошла о мисс Грей.

Последние слова старика произвели ошеломляющее впечатление на литераторов. Они переглянулись друг с другом, и, обратившись во внимание и слух, устремили горящие взгляды на говорящего.

– Новый учредитель лично интересуется творчеством мисс Грей и намерен ей покровительствовать. – Не без удовольствия заявил Хоум.

Хью присвистнул:

– Вот это да! У крошки Элли появился покровитель… А мы тут целый план разработали по ее спасению…

– Замечательный план! – заверил Хоум. – Мне было очень интересно с ним познакомиться, хотя и невольно, – он снова сделал жест извинения, – ибо я по-отечески неравнодушен к этой девушке.

Мисс Грей остается работать в издательстве. Теперь ее никто не сможет официально потеснить. Но неофициально… Враги, окружающие ее, продолжают существовать и строить козни, поэтому ваша дружеская помощь очень нужна. А покровитель? – тут Хоум задумался. – Насколько он могущественен, хотел бы я знать? Время покажет. А опасность, нависшая над мисс Грей существует уже сейчас. Поэтому ваша помощь этой девушке чрезвычайно нужна! И чем быстрее, тем лучше!

– Ну, это само собой… – Стивен взъерошил на голове ежик волос. – А как обстоит дело относительно заявленных квот?

– Требование отклонено большинством голосов.

– Кто-нибудь высказался в поддержку?

– Пока нет. Оно и понятно. Если и есть сочувствующие, то они молчат страха ради иудейского… Менталитет так быстро не переквасишь.

– Верно, – вздохнул Ричард, – рожденный ползать не в раз научится летать…

– Видно, адепты тьмы не так уж боятся розенкрейцеров. – Арчи скривил губы в горькой усмешке. – Знают, подлецы, что они достаточно сильны. Их не страшит столкновение с Розой Креста.

– Не особенно. – Согласился Ури. – Они надеются поладить с розенкрейцерами… договориться с ними. И – кто знает? – тут Ури сверкнул глазами, – может быть, в конце концов, они как-нибудь договорятся…

– Но как? – изумился Джон. – Как можно примирить добро и зло?

– Они сотрут между ними границы. – Сухо ответил Ури. – Это уже отчасти происходит. Добро и зло называют относительными понятиями, которыми можно крутить и вертеть, как вздумается. Еще немного… и про Каина скажут, что, в общем, он был хороший парень… Просто Авель не вовремя подвернулся ему под руку.

– Да, уж… не солнечный прогноз… – пробасил Хьюго. – А какую сторону, интересно, представляет наш новый совладелец? Из какого он тайного общества? Что-нибудь известно?

– Нет. – Хоум пожал плечами. – Личной информации о новом учредителе у меня нет. Но он заступился за мисс Грей – а это само по себе может служить визитной карточкой в положительном смысле.

– Согласен! – подтвердил Джон.

– Но имя, мистер Хоум? – встрепенулся Стив. – По крайней мере, его имя должно быть Вам известно? Ведь Вы же знакомились со всеми необходимыми документами!

– Да, действительно, – задумчиво произнес Хоум, – я видел все необходимые документы. А имя у нового совладельца несколько странное… Возможно, он иностранец. Его зовут Рафаэль… Рафаэль Энджел.


Глава 13. Сны Элеоноры

Элли спала, вдыхая аромат нежной розы, которую чья-то невидимая рука положила к ней на подушку. Она то улыбалась, то хмурилась во сне. Сновидения, легкие и нежные сменяли друг друга. Ей снилось детство… Уютный родительский дом… старый парк… множество дорогих, затянутых дымкой времени образов, ярко проступили в подсознании. Сияющая улыбка матери… глубокие глаза отца… Их ласковые заботливые руки… Нежные объятия и поцелуи… Их родные голоса… Обрывки фраз… Рефрен недопетой песни…

Но внезапно сладкий сон сменяется кошмаром. Вот, маленькая Элли бежит по дорожке старого парка… Впереди мелькает белое платье матери… Девочка делает отчаянные усилия, чтобы догнать ускользающий призрак… Задыхаясь, она прижимает руки к груди, и на мгновенье останавливается.

– Мама! – кричит она сквозь рыдания.

Видение оборачивается… И Элли не узнает матери. Перед ней совсем юная Агнес Сент-Мор. Ей всего лишь шестнадцать лет. В руках юной красавицы жемчужное ожерелье с бриллиантовым вензелем Сент-Моров на застежке.

– Мама! – снова хочет крикнуть Элли, но голос не повинуется ей.

Шелковая нить ожерелья, что держит Агнес в руках, внезапно разрывается… Драгоценные жемчужины падают в траву и тают в ней, как ранний снег… Белое платье исчезает между деревьев… Видение отдаляется… Элли опускает лицо в ладони… Время останавливается…

Но вот из глубины парка к ней подходит отец и кладет свою руку к ней на плечо. Внезапно Элли понимает, что сейчас она уже не ребенок, а взрослая девушка. Отец берет ее за руку и ведет по парковой аллее назад, к дому. Радужный свет струится сквозь ветви старых деревьев… Тают призраки и тени, рожденные лиловыми сумерками… Тает щемящее чувство тоски и безысходности… Светлые надежды и добрые предчувствия стучатся в сердце к девушке…

Но что это? Где же ее дом, в котором она провела свое детство и была так счастлива с отцом и матерью? Его больше нет. Вместо дома – приют для страждущих, больница, паллиативный центр. Повсюду трепещут крылья Ангелов, изменяя состав воздуха, насыщая его целительными энергиями. Элли чувствует, что земля, на которой она сейчас стоит – особый мир, лежащий вне мира зримого – это оазис Божией благодати.

Она стремительно оборачивается к отцу… В его глазах стоят непролитые слезы – слезы радости.

– Все это, – говорит он дочери без слов, – лучшее, что я мог сделать в жизни…

Но тут снова кто-то повернул калейдоскоп сновидений, и Элли беспокойно заметалась во сне. Теперь она – странница в большом шумном городе, затерянная среди толпы чужих невыразительных лиц и громад зданий. Зачем она здесь? С какой целью? Куда ей идти? Что делать? Элли растерянно озирается по сторонам…

К ее ужасу, безликие люди из толпы начинают ее замечать, медленно приближаются к ней, пристально рассматривают, окружают плотным кольцом… И вдруг… В ее уши ударяет чей-то пронзительный, надорванный крик: «Хлеба!» Элли содрогнулась: не ослышалась ли она? Правильно ли поняла прозвучавшее слово? Нет, не ослышалась. Со всех сторон к ней уже тянутся руки – худые иссохшие руки с жадно растопыренными пальцами… Голоса… множество различных человеческих голосов: резких или осипших, страшных или жалких, несущих угрозу или умоляющих о милости – оглушали ее требовательными криками: 

– Хлеба! Хлеба! Дай нам хлеба!

– Но у меня нет с собой хлеба! – пытается защищаться Элли. – Боже мой! – думает она в отчаянии. – Эти люди разорвут меня!

– Неправда! – вопит толпа. – Мы знаем, что у тебя есть хлеб! Мы чувствуем его тепло и аромат! Дай нам кусочек! Всего лишь кусочек! Что тебе стоит?

Элли озирается по сторонам. Повсюду одно и то же: «Хлеба! Хлеба!» Нет, ей не вырваться из толпы. Не убежать и не спрятаться от этих страшных лиц и жадных рук. От напряжения и страха пот струится по ее лицу, заливая глаза. Элли опускает руку в карман своего плаща, чтобы достать носовой платок, и от неожиданности вскрикивает. «Спасена!» – звучит в сознании радостная мысль. В кармане она обнаруживает невесть откуда взявшуюся маленькую сдобную булочку, извлекает ее на свет и высоко поднимает над головой.

Толпа ликует и подступает ближе. Но Элли уже не боится. Она чувствует себя уверенно и берет инициативу в свои руки. Отламывая от булки крошечные кусочки, она раздает их несчастным. Снова и снова. Отламывает и раздает. Раздает без конца. Сбившись со счета. Все раздает и раздает. А от булки не убывает.

– Неужели она никогда не будет съедена? – думает Элли, продолжая отламывать сладко пахнущие нежные кусочки печеного теста.

Люди, проглатывая их, преображались. Их лица расцветали, наливались жизненными силами, озарялись светлыми улыбками. Тусклые прежде глаза смотрели на Элли осознанно, радостно и благодарно. Распрямлялись скрюченные руки и пальцы. Искаженный неведомым недугом, поруганный человеческий образ восстанавливался в своей первозданной силе и красоте. Элли почувствовала, что даже воздух возле нее непостижимым образом меняется, очищается, наполняется невидимыми целебными веществами…

Но вдруг среди людей произошло какое-то движение. Толпа затрепетала и нехотя расступилась, пропуская кого-то. Никто больше не протягивал к Элли рук за благословенным хлебом. Целебные витамины, наполняющие воздух иссякли. Атмосфера стала душной и гнетущей. Липкий ползучий страх начал повсюду распространять свои отвратительные щупальца. Он подступил и к Элли, властно заявляя права на ее волю и сердце.

У самых ног девушки возникла огромная белая кошка и зашипела на нее. Желтые глаза хищного животного с откровенной ненавистью впились в Элли. Мгновение… два… три… они смотрели друг на друга. Затем кошка спружинила на лапах, взвилась в воздух, и повисла на руке девушки, пронзив острыми зубами ее запястье.

Элли вскрикнула от боли, но не выронила булку. Напротив, она еще сильнее сжала ее пальцами. Кошка тоже усилила хватку, резко сомкнув челюсти. На белый плащ Элли брызнула алая струя крови. Рокот взволнованных и сочувствующих голосов всколыхнул толпу, но никто из людей не смел сейчас приблизиться и вмешаться в этот страшный поединок двух воль.

Каким-то странным образом Элли понимала, что не может оторвать от себя кошку свободной рукой, что не может от нее избавиться. Нет у нее такой силы и власти, чтобы прикоснуться к кошке. Животное было незримо заключено в магическую сферу, как в шар из непробиваемого стекла. А девушка не имела ключа к магической формуле. У нее была только ее свободная воля, и желание во что бы то ни стало сохранить благословенный хлеб для людей, не выронить его на землю. Что же касается кошки, то и ее силы были ограничены. Она не могла вырвать булку из рук девушки, пока та удерживала ее, и, тем более, не смела ее съесть.

Между тем, Элли чувствовала, что слабеет. Она потеряла уже много крови. Взор ее затуманился. Каждую секунду она готова была упасть, но все еще продолжала удерживать пальцами благословенный хлеб.

– Господи! – взмолилась она на краешке уплывающего сознания. – Не дай этому хлебу пропасть! Сбереги его для людей! Та ведь знаешь, как он им нужен!

В следующее мгновение Элли испытала облегчение, почувствовав, что хищная зверюга разжала челюсти. Рядом с девушкой, спиной к закатному солнцу, стоял некий человек. Он держал кошку за шкирку и слегка встряхивал ею в воздухе, чтобы укротить новые злые порывы. Сердце Элли наполнила теплая волна. Она не смела взглянуть в лицо своему спасителю, не смела поднять на него глаза. Да это было и не нужно. Элли уже знала, кто ее спас. Да, это был Рэфьел. Одной рукой он продолжал встряхивать кошку, а другую протянул, чтобы поддержать изнемогшую от потери крови и от напряжения девушку. Но тут сон прервался, подернулся дымкой… Его очертания размылись, подобно акварели… стали расплывчаты и местами прозрачны…

Элли заметалась головой по подушке, не желая отпускать ускользающий дорогой образ своего спасителя.

– Рэфьел! Рэфьел! – силилась крикнуть она, но не могла. – Рэфьел!

Слезы брызнули из-под ее ресниц, но тут же аромат нежной розы, лежавшей на подушке, успокаивающе коснулся ее обоняния.

– Я здесь. – Прошептал ей в самое ухо желанный голос. – Спи. Успокойся. Еще не время просыпаться.

Девушка затихла, и уже новое сновидение предложило ей свой загадочный сюжет.

В тени могучих ветвистых деревьев свежо и прохладно. Сюда не проникает полуденный зной. Старый дендрарий благоухает ароматами раннего лета и влагой, исходящей из зеркальных прудов. Тихо шелестит под ногами гравий, и так же тихо течет беседа двух путников: мужчины и девушки, идущих по дорожке великолепного парка. Элли не видит их лиц, не слышит, произнесенных ими слов, лишь завороженно следит за ними со стороны. Что-то неодолимо тянет, влечет ее к этим людям.

Если бы можно было рассмотреть девушку! Но та не поворачивает лица в сторону Элли. На ней белое платье в морском стиле, перехваченное на талии синим поясом и украшенное изящным матросским воротничком… Из-под белого стилизованного берета с синим помпоном выбиваются рыжевато-каштановые локоны. Элли хорошо знает этот девичий наряд. У нее есть точно такой же. А еще… на поясе ее платья есть маленький серебряный якорь с блестками циркония. Надо же! У незнакомки точно такой же! Элли сейчас хорошо его разглядела. И эти волосы… Эти рыжеватые завитки возле ушей – так же знакомы Элли. Она много раз их видела в зеркале… Но вот незнакомка наконец-то оборачивается… В ее руках букет из разноцветных роз. Она наклоняет к ним лицо, вдыхая их аромат… И тут Элли узнает в незнакомой девушке саму себя.

А ее спутник? Да, конечно же, это он… Рэфьел… Ошибки быть не может. Она всегда и везде узнает его! Безошибочно угадает своим чутким сердцем! Элли застенчиво опускает глаза, и тут же поднимает их снова. Возглас удивления замирает в ее груди. Рэфьел на руках держит огромную белую кошку. Но злобное животное, видимо, укращено. Кошка нежно приникла к груди Рэфьела и блаженно жмурит глазки. Она чувствует себя вполне комфортно у него на руках. Ни малейшего признака агрессии! Да та ли эта кошка, что прокусила ей запястье? Похоже, что да, та самая. Вот, и девушка-двойник ее узнает…

Рэфьел протягивает к своей спутнице кошку, как бы предлагая ей погладить укрощенную хищницу… Но девушка в испуге отшатывается. Животное все еще внушает ей страх. Рэфьел смеется глазами, и протягивает кошку ближе к девушке, убеждая ее не бояться и погладить пушистый кошачий ворс. Девушка в нерешительности протягивает руку. От напряжения румянец сбегает с ее лица. В тот же момент кошка сама тянется к ней, трется пушистой головой о ее руку, и ласково лижет некогда прокушенное ею запястье…

Глава 14. Поздний Ангел

Весна в городе выдалась неприветливой, холодной и дождливой. Только что распустившиеся цветы акаций, яблонь и каштанов, беспощадно ранил крупный град и трепал ветер. Повсюду кружила метель из бело-розовых лепестков. Горожане мерзли, кутаясь от ледяных ливней в длинные плащи с капюшонами. Без крайней нужды никто не хотел выходить из дома. Малыши с любопытством смотрели на улицу сквозь заплаканные окна. О прогулке в парках и скверах, конечно же, не могло быть и речи. Зато дома было тепло и уютно. Всегда имелись под рукой интересные игры, книжки, альбомы, краски и карандаши.

Во время бесконечных дождей люди сделались как-то дружнее между собой. Они больше стали интересоваться друг другом, вспоминали давнее знакомство, восстанавливали дружеские связи с помощью современной электронной техники. Соседи стали чаще заходить друг ко другу в гости.

Общественная жизнь чуть замерла, приостановилась. Никто не спешил теперь в театры, на выставки или на концерты. Горожане предпочитали проводить свободное время в стенах домашнего уюта. А дождь все лил и лил, не желая выпускать людей навстречу привычной им суете.

На улицах стихло движение автомобилей, заметно убавилось пешеходов. И только Ангелы не боялись дождя! В сиреневых сумерках позднего вечера они легко, на уровне мысли, преодолевали пространство от дома к дому. Среди хрустальных потоков стихии, то здесь, то там – мелькали их светоносные силуэты.

Очень маленькие, чистые сердцем дети могли видеть Ангелов воочию. Они радовались, и приветливо махали им из окна своими ручонками. Ангелы тоже ласково улыбались в ответ малышам, и струили им в окна тонкий радужный свет небесной благодати. 

Взрослые не видели Ангелов, но сердцем чувствовали их близость. Грустные мысли и тяжкие воспоминания как-то незаметно отступали от души… Стихали тревоги. Забывались обиды. Желание любви и добра наполняло их сердца.

Но Ангелы заглядывали не во все окна. Те дома, где творились беззаконные дела, где звучала хула на свет и добро, где замышлялось зло и строились коварные планы – Ангелы миновали стороной и не благословляли их.

Вот, поздний Ангел заглянул в одно высокое окно старого пригородного дома, и задержался, приникнув к нему. В глубине комнаты красновато светились тлеющие в камине угли.

– Это бедный дом. – Понял Ангел. – Кладка недостаточно мощна и прочна… местами она осыпается… и дает трещины. Да и крыша в углу протекает. Должно быть, внутри холодно и сыро… А у хозяев не хватает денег, чтобы привести дом в порядок… или хотя бы хорошенько прогреть и просушить его.

Ангел взмахнул мощным крылом, меняя направление ветра и запрещая дождю лить на ветхую крышу. Затем он тихонько подул сквозь стекло в остывающие угли, и в камине вспыхнуло веселое жаркое пламя. Комната мгновенно наполнилась красноватым светом. Ангел, к своему удовольствию, увидел, что внутри жилища очень уютно, что здесь поддерживаются чистота и порядок, и есть все необходимое.

Возле камина на медвежьей шкуре сидели молодой человек и девушка, а рядом с ними лежали большая собака породы лабрадор и милый полосатый кот. Когда пламя в камине неожиданно вспыхнуло и разгорелось, девушка вскочила на ноги и радостно захлопала в ладони:

– Вот видишь! Вот видишь! – воскликнула она, обернувшись к молодому человеку. – А скучные люди говорят, что чудес не бывает!

 – Говорят… – улыбнулся молодой человек. – Потому говорят, что не жили в этом доме. А я здесь привык к чудесам настолько, что почти перестал их замечать.

 – Ух, ты! – девушка всплеснула руками. – А что?.. Чудеса, которые здесь совершаются, – спросила она, чуть подумав, – они все добрые?

– Конечно! – подтвердил молодой человек. – Настоящие чудеса всегда добрые. Иначе и быть не может. Ведь сверхъестественное зло чудом нельзя назвать – это чары или морок… но никак не чудо.

– Ты прав! – кивнула девушка. – А какое самое яркое, ну, самое-самое главное чудо произошло с тобой в этом доме?

– Самое главное? – молодой человек задумался. – Пожалуй, самое большое чудо – это то, что я взялся за литературное перо.

– Расскажи, пожалуйста, как это было? – попросила девушка

– Попробую, но начать придется издалека. – Ответил ее собеседник. – Однажды в моем городе меня разыскал помощник нотариуса. Он сообщил мне о смерти дальнего родственника и о необходимости своевременно вступить в права наследства. Новость удивила и озадачила меня, ведь я даже не подозревал о существовании какого-то дальнего родственника. Однако помощник нотариуса заверил меня, что ошибки быть не может, и просил поторопиться уладить все необходимые формальности.

– Что собой представляет наследство? – спросил я поверенного.

 – Старый дом со всей обстановкой. – Ответил он. – Дом сам по себе немного стоит, но участок земли в ближайшем пригороде весьма ценен. Вы сможете его выгодно продать.

– А дальше? – спросила рассказчика девушка.

– А дальше я взял академический отпуск в университете. Отключил в своей городской квартире воду, газ и свет. Закрыл ее на все замки, и отправился в путь. Знаешь, мною двигало в тот момент больше любопытство и желание перемен, чем финансовый интерес.

– Понимаю. – Кивнула девушка.

– И, вот… Я здесь! – продолжил молодой человек. – Кстати, я так и не понял: был ли дядюшка Уильям моим родственником? Много странного во всей этой истории с наследством. Но его дом принял меня, как родного. Знаешь, не все можно передать словами… даже мне, известному писателю. – Тут молодой человек весело улыбнулся.

– Я понимаю! – поспешила его заверить девушка. – Здесь ты почувствовал себя, действительно, как дома – спокойно и уютно, надежно и защищенно…

– Да… Здесь все было родное… любая вещь… любая мелочь… Все излучало тепло! Дарило ласку! И тяжелые фолианты на пыльных полках… и альбомы с гербариями… и напольные часы с боем… и нефритовые статуэтки на каминной полке… и старое кресло-качалка… и тяжелые плюшевые шторы на окнах… и скрипящие половицы на веранде… и щедрые яблони в саду… и пряные травы... Все это было насквозь мое, неотделимое от сердца!

– А также кот и собака! – смеясь, добавила девушка.

– Особенно кот и собака! – согласился рассказчик. – Они, по завещанию дядюшки, достались мне в придачу к дому. Это его старожилы, и я от души их люблю.

Собака при этих словах хозяина чуть вильнула хвостом, а кот довольно зажмурил глазки.

– Я сроднился с домом, и уже не мыслил своей жизни вне его стен. – Продолжал молодой человек. – Городскую квартиру мне пришлось сдать в аренду, а также пришлось добиться перевода в здешний университет.

– И ты не пожалел об этом?

– Нет, конечно! Этот дом дал мне несказанно много! Он изменил и обогатил мою жизнь. Здесь я нашел свою судьбу, свой путь, свое лучшее «я». Здесь я стал писателем.

– Как это случилось? – спросила девушка.

– С детства я любил читать. Любил изучать историю древнего мира. Много размышлял о древних цивилизациях. Потом поступил на исторический факультет. Бредил наяву поисками древних городов. Мечтал об археологических экспедициях. И все это пришло бы ко мне, я знаю… Но тот, кто правит мирами, решил иначе. Я понадобился Ему в другом деле, и, в конце концов, стал тем, кто я есть.

– Любимцем читающей публики? – весело улыбнулась девушка.

– Надеюсь, что не только… – в тон ей, чуть лукаво ответил молодой человек.

– Литературным Ангелом! Воином света! – горячо добавила девушка.

Молодой человек поднял вверх указательный палец:

– Заметь! Не я это сказал!

– Ну, разумеется! Это сказала я! – задорно воскликнула девушка, и собеседники весело рассмеялись. – А все же, Ричард… с чего начался твой писательский путь? – уже серьезно спросила девушка.

– С чуда. – Ответил молодой человек. – Творчество пришло ко мне внезапно. Когда я переехал в этот дом, со мной стало происходить что-то непонятное. Обострились все органы чувств: зрение, слух, обоняние… Обострилось восприятие мира и жизни. Сердце стало как бы одной сплошной раной. В нем открывались таинственные каналы, по которым струились какие-то неведомые мне силы. Это было странно… необычайно и непонятно… и очень больно. Первое время мне было нестерпимо больно и тяжело… от каждого грубого слова, от каждого злого взгляда… Душа как бы утончилась и обнажилась для мира, потеряла свой психологически-защитный покров. Я помню, что даже заболел тогда, слег на две недели. Во мне происходила какая-то загадочная колоссальная работа. Старый дом переквашивал меня, менял изнутри, подготавливал к новой жизни, к новому пути…

– Помимо твоей воли?

– Сначала так и было. Свое «да» я сказал позже. Боль прошла, и на смену ей стали приходить сюжеты и образы. Это было необычно и интересно. Я начал записывать литературные видения и увлекся…

– А откуда они приходили, эти видения?

– Кто знает?! Может быть, дядюшкин кот мне их намурлыкал?!

При этих словах Ричарда котик и вправду мурлыкнул, полизал лапку, и перевернулся на другой бок. Девушка погладила пушистый кошачий ворс.

– Замечательный котик! – сказала она. – Ну, а если серьезно, Ричард?

– Если серьезно… То людям не дано этого знать. За пределами зримого мира, открываются иные миры… и иные умы…

– Которые все решают за нас?

– Не совсем так. Ангелы никогда не нарушают закона свободной воли. Просто контекст их ведения шире. Они многое знают и видят лучше нас, и приглашают нас к сотрудничеству с ними во всех добрых делах. А согласиться ли нам сотрудничать или отказаться – это решаем мы сами.

– То есть даже дар, даже талант, который дается нам, мы можем отвергнуть?

– Возможно и такое… Я ведь тоже мог бы отказаться от литературного дара, и посвятить свою жизнь тому, к чему стремился с детства, то есть истории и археологии.

– Но ты выбрал литературу!

– Да, я сделал свой выбор вполне осознанно… хотя без малейшей помощи обычной человеческой логики.

– Как это?

– А вот так! Чутьем, интуицией, наверное. Я почувствовал, что какая-то высшая правда скрыта именно здесь… и мне нужно идти путем этой правды.

– Иными словами, к литературному пути тебя призвали высшие силы, то есть Ангелы? – девушка задумалась. – И вот, что еще мне интересно: разве Ангелы не могут справиться со своими задачами без нас?

– Могут, наверное… Просто наша свободная воля, отданная добру, усиливает их мощь.

– Кто тебе рассказал об этом?

– Мой старый дом, полный тайн и чудес. Знаешь, Элли, может быть здесь и сейчас, по ту сторону дождливого окна, нас слушает поздний Ангел, который пролетал мимо, да решил заглянуть к нам на огонек…

Едва Ричард успел произнести эти слова, как пламя в камине вспыхнуло с новой силой, ярко озаряя комнату. Элли и Ричард переглянулись.


Глава 15. Тайна

Под окнами послышался шум приближающегося автомобиля. Котик поднял голову и повел усами, а собака, радостно залаяв, бросилась к входной двери.

– Это, должно быть, Арчи приехал. – Сказал Ричард и направился к двери встретить друга.

– Привет, Рич! Добрый вечер, Элли! Простите меня, что так поздно. – Извинился Арчи. – Не мог раньше вырваться из офиса. В нашем детективном агентстве сегодня небывалый наплыв клиентов! Ревнивые мужья хотят знать, как проводят свое свободное время их прекрасные жены. Деспотичные матери интересуются досугом своих взрослых сыновей. Старушки, как всегда, просят найти их пропавших питомцев. Изо дня в день – все одно и то же. Никакого разнообразия!

– А что же ты хочешь? Чтобы тебе готовый детективный сюжет преподнесли? Да еще на блюдечке? – Ричард взял из рук Арчи пакеты, и стал выкладывать их содержимое на стол. – Так… что у нас здесь?

– Против пиццы, надеюсь, никто не станет возражать? – Арчи подмигнул друзьям. – А еще я прихватил горячий жульен, салат из креветок и яблочный пирог.

Собака возле его ног нетерпеливо повизгивала. Арчи потрепал лабрадора по голове:

– Само собой, дружище! Само собой! И о тебе не забыли! Потерпи минутку! – с этими словами он достал из другого пакета корм для животных. – Ну, пойдемте, господа, наслаждаться жизнью! Накормлю на славу!

Пока Арчи уделял внимание коту и собаке, Элли готовила кофе и красиво сервировала стол.

– По какому поводу пируем? – спросил Ричард, когда друзья уже сидели все вместе за накрытым столом.

– Счастливый клиент выплатил агентству гонорар. – Смеясь, отвечал Арчи. – Он подозревал свою молоденькую жену в неверности, а оказалось, что она, втайне от него, посещает курсы восточной медицины. Вот смеху-то было в офисе! Больше всех смеялся сам ревнивый клиент. Ну, а вы, как тут провели время? Не скучали без меня?

– Скучали? С Ричардом? – Элли откусила кусочек пиццы. Она была горячей и очень вкусной. – С ним не соскучишься, даже оказавшись на необитаемом острове вдвоем! – заверила девушка Арчи. – Рич – потрясающий рассказчик!

– Вот как? А о чем же вы говорили?

– О творчестве! А еще – о чудесах! А еще… к нам прилетал поздний Ангел! Может быть, он и сейчас здесь, за окном!

– Элли совсем как ребенок, – сказал Ричард, – трепещет и радуется при слове «чудо».

– Как же иначе? – отозвалась девушка, аккуратно разрезая на блюде яблочный пирог. – Да, я радуюсь чудесам: и большим и маленьким. И вот почему… В нашем прекрасном мире есть не только добро, но и зло. Иногда в жизни какого-то человека случается очень много зла… И он устает от него… изнемогает… выбивается из сил… Он теряет надежду на иную жизнь, на добрые перемены… заболевает душой и телом… И вдруг! Как радуга на небе после бури – в его жизни внезапно и неожиданно происходит чудо! – пусть совсем маленькое и понятное только ему одному, но все же чудо! Оно возвращает ему надежду на лучшее! Человек понимает, что в мире есть любовь и добро, что он не одинок – и это меняет все!

– А в твоей жизни, Элли, случались чудеса? – спросил девушку Арчи.

– Да, конечно… – задумчиво ответила она. – Но самое главное чудо – еще впереди. Я чувствую это!

– У меня тоже есть некоторые предчувствия на этот счет… – Арчи неожиданно глубоко вздохнул. – Возможно, всех нас ждут впереди не только чудеса, но и серьезные испытания…

Ричард заметно нахмурился и сделал Арчи знак молчать. Элли не заметила этого, так как была задумчива.

– А что, Элли, – Арчи вдруг переменил тему, – злые гномы больше не шалят в твоем компьютере? Я хотел бы знать, насколько эффективна новая система защиты, которую я установил.

– Даже не знаю, что сказать… – лицо девушки омрачилось. – Ох, и натерпелась я от чьих-то злых проделок! Если бы те, кого мы называем злыми гномами, просто копировали бы мои тексты, или удаляли их – мне было бы легче. Но они вносили путаницу в текст, переставляли местами слова, изменяли орфографию и пунктуацию…

– Так работает вирусная программа. – Заметил Арчи.

– Возможно. Мне стоило немалого труда восстановить произведения в первоначальном виде. И ведь никогда не знаешь заранее, в каком именно месте текст претерпел изменения. Приходилось перечитывать все заново, от начала и до конца, делать корректуру и сохранять текст на карту памяти. Сейчас я набираю текст в автономном режиме, на компьютере Джона. Потом сохраняю его на флешку, и отдаю ее мистеру Хоуму. В сеть боюсь выходить. Прости, Арчи, пока не могу решиться. Может быть, чуть позже попробую…

Старинные часы с кукушкой пробили полночь.

– Уже поздно. – Сказал Арчи. – Элли, ты, должно быть, устала и хочешь спать? Я могу отвезти тебя в Сент-Мор… или в отель – это ближе.

– Спасибо. – Элли кивнула. – Поедем в отель. На меня, в самом деле, навалилась усталость. Боюсь, что до Сент-Мор не доеду, усну.

– Стоп! – вмешался Ричард. – Зачем куда-то ехать? В моем доме для всех хватит места. Элли, ты прекрасно можешь переночевать во флигеле. Там уютно, и есть все необходимое. Правда, возможно, тебе там покажется прохладно… Но я принесу электрообогреватель. Согласна?

Элли не возражала.

– Я хотела бы взять с собой на ночь кота. – Попросила она.

– Бери! Пусть он намурлычит тебе добрую сказку.

В маленьком флигеле, действительно было очень чисто и уютно. В шкафу, в комоде, и на полочке в ванной комнате Элли нашла все необходимые принадлежности для подготовки ко сну. Электрообогреватель, мягко гудя, быстро прогрел комнату. От полотенцесушителя тоже шло тепло, и Элли оставила дверь в ванную приоткрытой для движения воздуха.

Элли заснула быстро, и спала очень крепко, без сновидений, около двух часов. Но в четверть третьего часа она внезапно проснулась. Ей стало холодно.

– Должно быть, ветер переменился. – Подумала она. – Дует прямо ко мне в стену. Брррр… До мурашек пробирает.

Элли снова включила обогреватель, завернулась в толстый махровый халат, и решила потихоньку сходить на кухню, заварить себе чай.

Отворив стеклянные двери флигеля, она вышла в узкий темный коридор, и ощупью двинулась по нему в основную часть дома. Путь в кухню шел через гостиную.

– Как же я справлюсь в темноте? – подумала девушка, продолжая ощупью идти вперед. – Я ведь даже не знаю, как здесь включать свет, и где искать выключатель…

Но дверь в гостиную оказалась открытой. В камине тускло светили угли, порой вспыхивая яркими красными искрами. До слуха Элли донеслись тихие, приглушенные голоса – это беседовали ее друзья. Девушка радостно сделала шаг к ним навстречу, но тут же отпрянула назад. Случайно услышанные слова поразили ее.

– Мы дали слово молчать, и должны молчать. – Строго произнес Ричард.

– Да пойми же ты, наконец! – яростно прошептал Арчи. – Я не могу так больше! Она – наш друг! А я никогда не обманывал друзей!

– Мы не обманываем. Мы просто молчим.

– Какая разница? Наше молчание – это тоже ложь!

– Не тебе решать.

– А кому, скажи на милость? Почему старик Хоум все должен решать за нас сам? Не много ли он берет на себя обязательств?

– Ну, если мистер Хоум для тебя не авторитет… То что ты скажешь насчет Ури? Ему-то ты, надеюсь, доверяешь?

– А почему я должен ему доверять? Да и кто он такой, этот Ури? Откуда он взялся? – кипятился Арчи. – Ури – новый человек посреди нас. Пороха мы с ним еще не успели понюхать, а он уже всех нас к рукам прибрал… Темная рыбка в темной воде…

– Ну, а мне ты доверяешь? – грустно спросил Ричард.

Ответа не последовало. Повисла тяжелая, гнетущая пауза. Элли сделала шаг назад во тьму коридора, но голос Арчи зазвучал снова:

– Ты – мой друг, Рич! Но сейчас ты не хочешь понять меня. Элли – одна из нас, и она имеет право знать правду!

– Она ее узнает… В свое время… Узнает! Но не от тебя, и не от меня.

– А от кого? От Ури?

– На это я не могу тебе ответить. Может быть, и от Ури. Мы сами-то от кого узнали? Позабыл? Так я тебе напомню. Именно Ури ведет нас с самого начала по лабиринтам этой литературной преисподней, называемой «Снежной кошкой». Благодаря ему мы делаем хоть что-то настоящее для людей! Благодаря ему мы с тобой живы и невредимы, под самыми носами адептов тьмы… да еще и деньги зарабатываем.

– А ты циник, однако… Не ожидал…

– Скорее, я немного авантюрист. Что поделаешь! Мне нравится на чужой территории играть по своим правилам. И выигрывать! Мне нравится, что посвященные платят мне деньги за то, что я поступаю не так, как нужно им. Мне нравится, что я владею вниманием читателей, и веду их за собой туда, куда хочу. И они идут за мной! Понимаешь? За мной! А не за жалкими эстетами извращенной морали. Мы с тобой, Арчи, и наши друзья – мы дарим людям их лучшее «я». Мы отвоевываем их сердца, сознание и волю – у тьмы. А «кошатники» нам за это еще и платят! По-моему, это круто! Как думаешь?

– Проклятая «Кошка»! – мрачно прошипел Арчи. – Как я ее ненавижу!

– Ну, не скажи… Да и не в «Кошке», собственно, дело…

– А в чем?

– В чьих руках она окажется? – вот это самое главное! Ветер перемен уже повеял…

– Уповаешь на нового учредителя?

– Почему бы нет?

– Что может сделать один человек?

– Не один! У него есть мы! И старик Хоум! И тот самый хитрый парень, который проспал изменения в Законе! Да мало ли, кто еще? Возможно в «Кошке» полно наших людей, которые только и ждут появления лидера. Нам нужен человек, который всех нас объединит и направит к нужным действиям. Учредители, кстати, тоже могут перейти на нашу сторону. И тогда, выражаясь метафорически, хищная зверюга Снежанна станет милой домашней кисуркой с бантиком!

– А если попроще?

– Иными словами, литературное издательство изменит концепцию и станет трудиться на благо человечеству.

Элли уже не думала о горячем чае, не чувствовала холода. Ее мысли были поглощены услышанным.

– Есть какая-то тайна, – поняла она, – которую друзья должны от меня скрывать. И тайна эта связана с работой литературного издательства. Возможно, существует какая-то угроза, опасность, о которой мне не дано знать… Работая в «Снежной кошке», я словно иду по заколдованному лесу с завязанными глазами…

Между тем, разговор Ричарда и Арчи сошел на нет. Друзья, недовольные друг другом, разошлись по комнатам. Угли в камине догорели, и гостиная погрузилась во тьму. Элли оперлась рукой о стену, и тут кто-то мягко ткнулся ей в ноги. Рядом прозвучало «мяу», и сверкнули изумрудным блеском кошачьи глаза.

– Ах, это ты, мой милый! – Элли наклонилась, чтобы погладить кота. – Пришел проводить меня назад во флигель?! Ну, пойдем, пойдем! Веди меня сквозь темноту!

Котик, мурлыкнув, двинулся по коридору и обернулся к девушке. Видя его святящиеся глазки, Элли шла вперед, не боясь оступиться. Внезапно она развеселилась.

– Я сейчас, как Игрейна в подземелье старого замка, иду за огоньками кошачьих глаз! А ведь легенда ожила – и это, несомненно, добрый знак! – решила девушка. – Все будет хорошо!

Утром Арчи отвез ее в Сент-Мор.

– Спасибо тебе! – сказала Элли, прощаясь. – Не за то, что подвез, за другое. – Поспешно добавила она, и помолчала, подбирая слова. – Я – одна из вас. Ты это понял и принял. Вот за это тебе спасибо! Все пройдет, а это останется… – Элли легонько скользнула прохладными пальцами по его руке.

Губы Арчи дрогнули. В глазах потемнело. Он что-то хотел ответить Элли, но за девушкой уже закрывались тяжелые автоматические ворота, ведущие в старинный парк усадьбы Сент-Мор.


Глава 16. Посреди дождя

По широкой улице, вдоль центральной магистрали шли двое молодых людей. Высокие, стройные и темноволосые, с нетипичным для горожан медным загаром на лицах – они выделялись из толпы пешеходов своей яркой красотой и взаимным сходством черт. С первого взгляда их можно было принять за родных братьев. Молодые люди, действительно, очень походили друг на друга. Только у одного глаза были ясно-голубые, как весенняя лазурь, а у другого – темно-синие, почти черные, как глубокая ночь.

Если бы эти красавцы оказались бы вдвоем в другом месте и в другое время – они, без сомнения, привлекли бы к себе многие восторженные взгляды. Но теперь, в густой толпе горожан, спешащих на работу, в мареве набирающего мощь дождя – эти двое были почти невидимками. Рабочие и служащие учреждений, торговцы, курьеры и поденщики – надвинув на лица капюшоны дождевиков, смотрели только к себе под ноги.

– Странный город, – вдруг заметил молодой человек, у которого глаза были темнее, чем у его спутника, – весь опутан паутиной недоверия, подозрений и тотальной слежки. По-моему, агентов здесь больше, чем обывателей.

– Обыватели часто становятся агентами. – Ответил ему голубоглазый собеседник. – Слежка приносит доход.

– Она же – лишает их покоя.

– Нисколько! Эти люди спокойны, как небожители.

– Их мораль им это позволяет?

– Мораль у них часто вовсе отсутствует. Впрочем, ничего удивительного. Над их сознанием уже поработали специалисты по НЛП. Эти люди всегда правы и делают то, что хотят… Сами себе все прощают и все разрешают… при этом, часто прикрываются христианской заповедью: «Не судите…» Классический тип потребителя. Заметь! Все лучшее – для них. Бог – для того, чтобы выполнять их желания. Общество – для того, чтобы служить им. Даже текстами Священного Писания они пользуются так, как им выгодно в текущий момент…

– Но не все же таковы?

– Разумеется, нет. Кто-то продолжает жить по совести, и совершать каждодневное чудо маленького добра… Среди других они почти незаметны… всегда на обочине жизни… Вдалеке от медиа-пространства… От чинов и званий… Но мы-то знаем, что именно они, подобно Атлантам, держат мир на своих плечах, спасая его от катастрофы.

– В то время, как другие пытаются его разрушить… Скажи, Ури… Ты ведь давно живешь в этом городе, и лучше знаешь здешних людей… Расскажи мне, почему иные из них теряют совесть? Как это происходит? С чего начинается чудовищная метаморфоза души?

– С пустяка! Обычно – с компромисса. После двух-трех компромиссов со злом совесть умолкает в человеке. Далее – он вступает в загадочный темный лес своеволия, где бытие течет по иным законам… А их потомки приходят в этот мир уже без совести. Генетический код у них изменен… Неполноценность их личности, душевное уродство, скрыто за социальными масками. Подобных уродцев не сразу и распознаешь. Они бывают очень хорошо устроены в социуме, и даже успешны.

– Два-три компромисса, ты говоришь? И человек оказывается беззащитным перед злом? Им могут беспрепятственно манипулировать демоны?

– Иногда хватает и одного компромисса, чтобы спалить совесть, и сделаться жалкой игрушкой в руках демонов. Ты ведь это знаешь не хуже меня, Рэф.

– Да… Но ведь людям дано покаяние!

– Покаяние дано им – как дар Свыше. Призыв к метанойе можно принять с благодарностью, а можно им и пренебречь – все решает свободная воля. Если человек всегда прав, если он лучше других, и ему все можно – то зачем ему покаяние? Небесный дар он обратит в пустую формальность, продолжая оставаться лучшим и правым.

– Вижу, что Евангельская притча о блудном сыне до сих пор актуальна. Вместо насущной пшеницы человек выбирает корм для свиней…

– В Евангельской притче блудный сын все же покаялся, глубоко прочувствовав разницу между пшеницей и свиными рожками. А теперь духовный вкус у человека искажен. Он предпочитает насыщаться и наслаждаться скверной. Свиные рожки для многих желаннее сладкого пшеничного хлеба. Удивительно, но это так.

– Увы! Времена меняются, меняются и люди. Меняются их вкусы и предпочтения. Меняются их идеалы. Кстати, ты заметил, как изменился образ положительного героя в литературе? Еще две сотни лет назад положительным героем был человек цельный, волевой, одухотворенный любовью к женщине, к Отчизне, к своему призванию, к благому делу. А теперь? Что мы видим теперь? Главный герой едва ли тянет на полную версию человека. Это либо законченный циник, мизантроп, разочаровавшийся и в Боге, и в людях, либо – бездумный прожигатель жизни, алчный до удовольствий и неразборчивый в средствах их получения. Эти псевдо-герои не создают ничего дельного на страницах романа. Напротив, они асоциальны и опасны для общества. По роду занятий – это гангстеры, мафиози, коррупционеры, боевики и сутенеры, профессиональные альфонсы, колдуны и отравители… Но им аплодируют читатели.

– Верно, друг! Литераторы подают своих псевдо-положительных героев довольно красиво и заманчиво. Пишут они талантливо, хорошим литературным языком. Обывателю так и хочется скушать пикантное и разрекламированное литературное блюдо. Горькое послевкусие скажется после…

– Самое обидное, что читатель может даже и не понять, что же с ним происходит. Отчего вдруг навалилась хроническая усталость, апатия, хандра?.. Отчего постоянно болит голова, и гемоглобин упал в крови?.. Отчего все идет наперекосяк?.. Разрываются давние добрые отношения с людьми?.. Теряется хорошая работа?.. Тускнеют краски бытия?..

– Жизнь и личность идет в распадок, а процесс уже запущен, и его нелегко будет остановить. Малый ком снега быстро превращается в снежную лавину. Человек отдает частичку своей души псевдо-положительному герою, и, тем самым, усиливает мощь зла во вселенной. Это хитрая и тонкая работа адептов тьмы. Завладев вниманием людей, они обольщают их злом, и привлекают на свою сторону.

– Вот поэтому мы здесь, в эпицентре событий! К сожалению, процесс остановить нельзя. Снежные лавы врываются в бытие то тут, то там, сметая на своем пути жизни и личности. Ах, это эстетичное, заманчивое зло! Очаровательный демон в черной полумаске и карнавальном домино! Овеянный влекущими тайнами и осыпанный блестками конфетти! Он раздражает нервы, навеивает миражи, будит в крови адреналин! Его ждут, ему рады! И, заметь, не только читатели, но и сами авторы!

– И те, и другие – прельщенные жертвы духа тьмы.

– Согласен! Но на вторых больше ответственности.

– Думаешь? Я бы поспорил… Ведь у читателя всегда есть выбор. Он сам решает, чем ему насыщать свою душу.

– Вот мы и подошли вплотную к сути вопроса. Наша задача – предоставить читателю достойную альтернативу, открыть для него эстетику добра. Читатель хочет наслаждаться? – это его право! Мы поможем ему понять, что можно наслаждаться добром. Талантливое литературное произведение – замечательная демо-версия подлинных традиционных ценностей. Хорошая литература поможет читателю изменить вкус к жизни. Он с отвращением отвернется от свиного корма и потянется к насущному целительному хлебу.

– У нас много авторов, которые работают в нужном нам ключе.

– Очень хорошо, но этого мало. Будем стараться взять в свои руки литературное издательство. Надо отвоевать «Снежную кошку» у адептов зла. Отвоевать и преобразить ее! Это важно.

– Битва за «Кошку» будет нешуточной!

– Как и сама жизнь! – темноглазый вдруг нахмурился. – Элли нужно уехать из города на время. – Сказал он решительно. – Подальше от агентов Мардока. Устрой это, Ури. Пусть она уедет, ну… хотя бы на побережье. Оставаться в городе для нее сейчас опасно. Она еще не посвящена в тайну, и не сумеет быть осторожной в определенный момент.

– Хорошо, Рэф, как скажешь! Элли – твоя подопечная. – Ответил светлоглазый. – Но ведь агенты последуют за ней и на побережье. Сейчас за девушкой следят мощные профи… Не те мелкие, которых нейтрализовал Стив, а настоящие фанаты своего дела. Я тоже за нее волнуюсь. И еще… Есть у меня кое-какие догадки... Думаю, Мардоку нужна не только девушка. Ты ведь понимаешь, почему они продолжают за ней следить, несмотря на полное отсутствие интересующей их информации?

– Конечно, понимаю! Эти законники хотят выйти на нас. Они догадываются, что за Элли кто-то стоит, но наверняка ничего не знают. Им нужны доказательства, подтверждение догадки. Законники хотят предъявить претензию Пославшему нас: мол, твои парни играют не по правилам, слишком откровенно вмешиваются в дела литературного мира, в отношения авторов и читателей, нарушая, тем самым, закон свободной воли. А Тот, Кому мы служим, будет вынужден выслушивать упреки от этой мрази, вступать с ними в диалог, давать объяснения… возможно, идти на уступки… Скверно может получиться… Демоны могут потребовать от Всесильного Света карт-бланш на очередное злодейство.

– Думаю так: Пославшему нас не придется вести диалог с демонами. Да, мы не всегда действует по правилам… Но! Мы всегда исходим из Любви. Чувствуешь разницу? Где уж этим законникам понять, что Любовь – вне законов! Она сама – закон! Но, разумеется, осторожность нам с тобой не помешает. Постараемся и дальше сохранять инкогнито в интересах общего дела. Кстати, наши молодые литераторы тоже ведь не все знают о нас с тобой. Они никакого понятия не имеют о том, кто же такие, на самом деле, их друг Ури и новый соучредитель издательства Рафаэль Энджел.

– Они и не узнают. Элли – другое дело. Она – одна из Греев, и находится под моим личным покровительством. Ее род издавна благословлен и причастен к небесным тайнам. Ей надлежит узнать все до конца, и принять посвящение. Насчет агентов Мардока не беспокойся. На побережье я нейтрализую их сам. Вне зоны города мне будет легче с ними справиться. Пусть девушка уезжает.

– Ладно! – чуть лукаво улыбнулся голубоглазый. – Только для этого мне придется немного поработать с сознанием ее сестры… Дать мыслям Маргарет правильный вектор… Разбудить в ней чувство нежности и заботы… – Тут он притворно вздохнул: – И это будет опять нарушением правил!

– Пустяки! – в тон ему ответил собеседник. – Ведь Любовь – самый главный закон!

Дождь, все больше набирая силу, яростно заливал город. Ури запрокинул лицо в плачущие небеса:


– Вот и поговорили… Нигде так свободно себя не чувствуешь, как в плотном людском потоке, посреди дождя.

– Да. Среди толпы мы никому не нужны, и наша встреча останется никем не замеченной. А знаешь? Порой мне так хочется созорничать! И на уровне мысли вырубить единым махом все прослушивающие устройства в городе!

– Мне тоже! Но нам не стоит увлекаться подобными мыслями! По крайней мере, теперь… Иначе нас ждет разоблачение. Мы не всегда можем открыто вмешиваться в дела людей.

– Да, конечно. Так же поступает и Пославший нас.

Мимо друзей пролетел автомобиль, и молодые люди одновременно проводили его долгим взглядом.

– Элли возвращается в Сент-Мор. – сказал Ури.

– Поспеши и ты туда, друг. – Ответил Рэфьел. – Сделай все, что необходимо. Чем быстрее она уедет из города, тем будет лучше для всех. – И, помолчав, он добавил: – Она уже знает о существовании тайны. Скоро ей предстоит узнать и ее суть. Спеши! И до встречи!

– До встречи!

Друзья обнялись и расстались. Ури не спеша пошел вслед удаляющемуся автомобилю, а Рэфьел углубился в людской поток, двигаясь в противоположную сторону. Оба они были легко одеты, без дождевиков, и с непокрытыми головами. Обильные и холодные струи дождя не смели прикасаться к ним. Над друзьями, все дальше удаляющимися друг о друга, кто-то держал незримый покров. Но этого никто не замечал. Горожане, обходя глубокие лужи, смотрели только себе под ноги. Разве что, какой-нибудь малыш, приникший к заплаканному окну, видел это чудо, и, удивившись своим детским чистым сердцем, восторженно вздохнул: «Как в сказке!»


Глава 17. Глаза

После тревожной ночи в доме Ричарда, Элли выглядела бледной и утомленной. Маргарет, как оказалось, уже ожидала ее в холле.

– Дорогая моя! – воскликнула она, встречая сестру. – Литература не доведет тебя до добра! Посмотри на себя в зеркало – осталась лишь тень от былой красавицы Элеоноры Сент-Мор!

– Ах, оставь, пожалуйста! – устало отмахнулась Элли. – Я никогда не была ни красавицей, ни Сент-Мор.

– И зря! – не унималась Маргарет. – Имя Сент-Мор принадлежит тебе по праву рождения. А красота – у тебя ее в избытке, только ты относишься к ней небрежно. Если бы ты послушала моего доброго совета! Лорд Эгертон столько раз предлагал сделать тебе протекцию в высшем обществе! Ты могла бы блистать в свете, осыпанная бриллиантами и окруженная поклонниками! Стать самой яркой звездой салонов и самой желанной невестой для молодых людей нашего круга! Стать нашей радостью, нашей гордостью! Ты могла бы возвеличить имя Сент-Моров!

– Оставь, я устала. – Вяло откликнулась Элли, направляясь к себе в комнату.

Но Маргарет шла за ней по пятам.

– Роза! – окликнула она горничную. – Горячий чай со сливками в комнату мисс Элеоноры! И свежих булочек с маслом! А ты, Фанни, приготовь ванну для молодой леди, да поживее!

Когда Элли, с еще влажными после ванны волосами, сидела у себя на постели и потихоньку пила чай из тонкой фарфоровой чашечки, Маргарет приступила к ней с расспросами:

– Ну-с, моя дорогая! Я жду объяснений.

Элли непонимающе посмотрела на сестру поверх чашечки:

– Ты о чем?

– О фамильной чести!

Элли фыркнула.

– Ничего смешного! – возразила Маргарет. – Если моя покойная мать проспала побег своей сестры Агнес из дома, то со мной подобного несчастья не случится. Итак. Где ты провела прошлую ночь?

– Это допрос, Маргарет? – Элли без аппетита откусила кусочек от булочки с маслом.

– Это проявление моей заботы о тебе, сестричка.

– Мы все были у лорда Мардока…

– Кто все?

– Я и мои друзья-литераторы. Ты же знаешь, я не любительница подобных вечеринок, которые устраивает лорд Мардок… Но они обязательны. Их посещение прописано в договоре с издательством. – Элли вытерла руки о льняную салфетку. – Правда, в этот раз там собралось не так уж много гостей. Идут затяжные дожди, и, любой, кто может, спешит покинуть город.

– На вечеринке было интересно?

– Нет, ужасно скучно. Наш гениальный поэт, мистер Марчмонд, не приехал. Ему нездоровится от сырой погоды…

– Но, вероятно, там были другие талантливые поэты и прозаики? – поинтересовалась Маргарет.

– Да, конечно… Но они нас ничем не смогли порадовать. Вероятно, переживают творческий кризис. – Элли явно уклонилась от ответа. На самом деле, в «Снежной кошке» было достаточно талантливых авторов. Но их произведения незримо сочились сладковатым ядом, отравляя сознание и парализуя волю читателя к добру. Элли интуитивно избегала общения с подобными литераторами. Только, как можно было признаться в этом сестре?

– Не понимаю. – Отозвалась Маргарет. – Разве творческий кризис может каким-то образом обесценить творческое общение? Что же… у вас совсем не нашлось интересных тем для беседы?

– Не нашлось! – Элли развела руками. – А сплетнями я не занимаюсь, ты знаешь. Дегустацией напитков и демонстрацией бриллиантов – тоже.

– О бриллиантах… – холодно заметила Маргарет. – Ты могла бы их иметь, если бы захотела. Но ты не взяла даже жемчужное ожерелье своей матери! Оно так и лежит в шкатулке, в комнате тети Агнес.

Элли на миг стало больно при воспоминании о матери. Агнес, начиная новую жизнь, не взяла с собой фамильные украшения из дома Сент-Моров. Она принесла в приданное мужу только свою любовь, чистоту и доверие. А если Агнес отказалась от украшений, разрывая связь с прошлым, то могла ли их теперь взять Элли?

– Я не нуждаюсь в бриллиантах, Маргарет. – Ответила девушка. – У меня есть иные радости. А вечеринка у лорда Мардока, правда, была очень скучной. Мы с Ричардом только отметились для приличия, и вскоре уехали.

– Куда?

– К нему домой. У него замечательный, просто сказочный дом, полный чудес! А еще у него есть кот и собака!

– Кто такой Ричард, Элли?

– Мега-звезда «Снежной кошки». Он историк и очень талантливый литератор. Пишет в жанре приключенческого романа.

– И вы были с ним вдвоем у него в доме?

– Сначала, да. А потом приехал Арчи.

– Кто это?

– Наш друг. Он юрист и мастер детективного жанра. Тоже мега-звезда.

– Так… задумчиво протянула Маргарет. – И что тебя связывает с этими молодыми людьми?

– Литература, конечно! – Элли налила себе вторую чашку чая. – Ричард и Арчи – очень талантливые литераторы. Это одни из самых популярных авторов «Снежной кошки». Их произведения – всегда нарасхват под бурные овации читательской аудитории. Мне есть, чему у них поучиться!

– Чему, например?

– Новым литературным приемам.

– Разве обязательно изучать новые литературные приемы в чужом доме, в ночное время? По-моему, моя дорогая – это не комильфо.

– Так получилось, Маргарет. Мы засиделись допоздна, и меня сморил сон. Ехать в усадьбу было бы слишком долго, и Ричард предложил мне переночевать во флигеле. А знаешь! – тут Элли мечтательно зажмурила глаза. – У него необыкновенный дом! Как будто одушевленное живое существо! Он разговаривает с Ричардом на особом, понятном только им двоим языке… навеивает ему волшебные сны и литературные сюжеты… А еще у него замечательный, умный кот! Маргарет! Давай мы тоже заведем кота! Я буду сама за ним ухаживать.

Маргарет вздохнула и с неудовольствием покачала головой:

– Вот, кота нам только и не хватало! Впрочем, ладно. Котенок станет твоим бонусом к осени. Но лето тебе нужно будет провести на побережье, в хорошем пансионате. Я об этом позабочусь. И не возражай, пожалуйста! Здоровье – не такая вещь, девочка, которой можно пренебречь. А выглядишь ты, в последнее время, неважно.

Элли вдруг захотелось все рассказать Маргарет начистоту! О своих тревогах, предчувствиях и опасениях… о неразгаданной тайне «Снежной кошки», которую молчаливо хранят ее друзья… о злых гномах, проникших к ней в компьютер… о странных внимательных взглядах гостей и прислуги, устремленных на нее… о необъяснимом чувстве нависшей над ней опасности… Элли давно уже ощущала себя, как человек, идущий по краю бездны с завязанными глазами. Что-то страшное и непонятное – где-то совсем рядом, почти что под ногами. Но что это? И где это? К чему ей быть готовой? Чего ожидать от грядущего дня?

– Сказать? – гулко стукнуло сердце.

– Нет. – Спокойно возразил разум. – Маргарет все равно ничего не поймет.

Ах! Если бы сейчас рядом с ней был ее отец! Она могла бы обо всем поговорить с ним по душам. Могла бы получить от него помощь, утешение, совет. Но она одна… и может рассчитывать только на свои силы. Вот, разве что Арчи… немного ближе и теплее к ней, чем другие… Но разве она вправе требовать от него откровенности, когда он уже связан обязательствами и должен хранить молчание?..

Элли закусила губы и посмотрела в окно, чтобы скрыть свои чувства:

– Дождь… и снова дождь… – рассеянно проговорила она.

– Похоже, это надолго. – Живо откликнулась Маргарет. – Поэтому для тебя будет лучше уехать из города прямо сейчас. Я знаю один прекрасный, очень комфортный пансионат на побережье. Он окружен старыми густыми дендрариями и многочисленными прудами. Ландшафты изумительны! Тебе там понравится. А когда лорд Эгертон закончит свои дела в городе, мы присоединимся к тебе. Завтра же займемся сборами в дорогу и обновим твой гардероб.

Элли не отвечала. Она замерла с чашкой чая в руке, вглядываясь в заоконную даль. Опять Маргарет пытается все решать за нее! Так же было и со «Снежной кошкой». Ведь это Маргарет устроила ее туда… А в результате, что получилось? Она, Элли, не имеет ни радости, ни покоя… и не может отделаться от чувства, что попала в какую-то странную историю… За ней следят… Ее работе пытаются препятствовать… Даже друзья, и те, что-то от нее скрывают. Не лучше ли было ей оставаться в миссионерском издательстве, и работать только там?

Вдруг Элли вздрогнула, расплескав чай на блюдце. Из-за густых ветвей старой ели на нее в упор смотрели чьи-то глаза. Это были страшные, потусторонние глаза. Глубокие, как ночь с красными вспышками зарниц. Таинственные, как непроходимый заколдованный лес, полный чудовищ.

Чьи это были глаза? Кто смотрел на нее, спрятавшись в густой хвое? Элли не сомневалась – так может смотреть только враг. Но кто он? Человек или дух? С какой целью он пришел к ней? И что ему надо?

Элли на мгновенье отвела свой взгляд, но тут же, проглотив в горле тяжелый ком, снова взглянула в окно. Глаза не исчезли. Они продолжали смотреть на нее. Впрочем, без откровенной злобы, ненависти или угрозы. В них читались, скорее, холодная ирония и любопытство. Глаза, с некоторой издевкой, рассматривали ее, оценивали, как бы измеряя и взвешивая ее душевные ресурсы.

Кто это? Что это? Трепеща всем телом, Элли не отводила взгляда от старой ели. Внезапная боль – душевная или телесная? – пронзила ее насквозь, изменив сердечный ритм. Боль нарастала с каждым вздохом. Девушка напрягла все силы, чтобы не отвести взгляда. Кто прячется в густой хвое старого парка? Кто смеет испытывать ее на прочность? Кто втягивает ее в поединок двух воль?

В призрачных глазах снова мелькнуло насмешливое любопытство, словно кто-то говорил ей: «Ну же, смелая девушка! Войди в мой заколдованный лес! Спустись на дно глубокого оврага! И ты увидишь, что за дном открывается дно… за тайной – тайна… и так – без конца! Ну же! Ну! Посмеешь ли ты хотя бы приблизиться ко мне? Заглянуть в бездонность моих глаз?»

– Еще как посмею! – воскликнула мысленно Элли. – Я не только приближусь к тебе, но и схвачу тебя за шкирку, злой дух! Да! Я схвачу тебя и тряхну хорошенько, как негодного злого котишку, чтобы стали очевидны твое ничтожество и бессилие! Я разоблачу тебя, чудовище! У меня достаточно для этого сил! Познакомимся поближе!

В эти несколько кратких мгновений душевного и телесного напряжения Элли как бы прозрела сердцем. Она угадала, что существует некая мистическая связь между «Снежной кошкой» и событиями ее жизни в последнее время. Она угадала, что тот самый тонкий, ядовитый флер, которым сочатся опубликованные в альманахе произведения – течет из бездонных оврагов заколдованного леса, который отражен в смеющихся над ней глазах.

Элли вдруг ясно поняла это и вскочила с постели. Мгновенный страх трансформировал в сильный гнев. Несмотря на негодующие протесты Маргарет, она распахнула стеклянные дверцы эркера и выбежала в парк. В длинном белом махровом халате, с распущенными по плечам, еще влажными после ванны волосами, в тонких атласных туфельках она кинулась к старой ели:

– Я здесь! – крикнула девушка, разводя руками пахучую хвою. – Я пришла сказать, что не боюсь тебя!

Ответом ей была тишина. Глаза внезапно исчезли.

– Где ты? – воскликнула Элли. – Выходи! Не прячься! Ты же хотел видеть меня! И вот, я здесь!

Средь пушистых веток уже никого не было. Только зловещий птичий клекот прозвучал в небе. Элли подняла голову: над парком, широко разведя крылья и набирая высоту, парил в воздухе черный гриф.


Глава 18. Шаг к Свету

В гостиной старого дома уютно пахло сухими травами, пряностями и кофе. Сквозь окна вливались прозрачные сумерки. У камина, положив добрую морду на лапы, дремала собака. За столом, под зеленым абажуром сидели двое молодых людей и один пожилой господин. Они взволнованно что-то обсуждали. Поздний Ангел, прилетевший дать благословение на ночь обитателям дома, задержался у окна. Невидимый людьми, он с интересом прислушался к их разговору.

– Уму непостижимо! Но это так, дорогие мои! – сказал пожилой господин.

– Ай, да хитрюга! Ай, да тихоня! Всех вокруг пальца обвел! – воскликнул рослый молодой человек атлетического сложения. – Наш парень! Я готов лично пожать ему руку!

– Да, он молодец, ничего не скажешь! – подхватил другой молодой человек, на коленях у которого дремал полосатый кот. Сначала он «проспал» изменения в законе, открыв тем самым доступ к издательству господину Энджелу… А теперь добился городских квот под литературный проект. Ловко у него это получилось! Мои аплодисменты!

– Есть ли подробности, мистер Хоум? – спросил атлет. – Вы ведь ближе всех к этой теме. Расскажите нам все, что Вы знаете!

– Кое-что мне, действительно, известно. – Ответил пожилой господин. – Но не все, дорогие мои. Попробую совместить точную информацию с кое-какими догадками…  Посмотрим, что получится. – Мистер Хоум счастливо зажмурился, и по-мальчишески весело рассмеялся. – Вы уж простите мне эту стариковскую слабость, – сказал он, – и постарайтесь понять меня. Столько лет надежд и ожиданий! И вот… Кажется, на наших глазах происходит чудо!

– Ну, еще не совсем чудо… Однако свежим ветром повеяло. – Заметил атлет.

– Есть у меня славная догадка, что некто поддерживает мистера Энджела в муниципалитете… а, может быть, и в мэрии. Что скажете, господа?

– Вполне вероятно. – Ответил молодой человек с котом. – Почему бы и нет? Мир не без добрых людей.

– Согласен, Рич. – Пробасил атлет. – И это, ей Богу, славно, что у нас есть поддержка в верхах! А она есть, мистер Хоум! Ведь иного объяснения и не придумаешь.

Глаза пожилого господина брызнули весельем:

– Город выделил квоты на литературный проект: «Малое добро. Шаг к свету». Вы понимаете, друзья, что это значит?

– Кажется, да. – Ответил Ричард, поглаживая кота. – Это может значить очень многое. Во-первых: светлые авторы перейдут на легальное положение. Они смогут без опасений и маскировки говорить с читателем о добре и зле, о вечных ценностях... Мы получим свободу в творчестве… Хотя бы в рамках данного проекта. А во-вторых: читатель сможет отвлечься от эстетов зла, получив хорошую альтернативу. Сознание читателя начнет постепенно меняться… изменится так же и его душа… и качество жизни… И, наконец, в-третьих: существенно изменится баланс на вселенских весах добра и зла.

 – Все это так! – мистер Хоум сложил пальцы домиком. – А что думаешь ты. Хью?

– А я, прежде всего, думаю, что «Кошка» теперь не вполне свободна в своих поступках. Ведь новый литературный проект с выделением квот – это, по сути, приказ свыше. А приказы властей надо выполнять.

– Вот именно! – радостно воскликнул мистер Хоум. – Молодчина, Хью! Ведь это, действительно, приказ. Денежные средства из городского бюджета уже выделены. «Кошке», попросту, некуда деться! Ей надо быть послушной девочкой!

– Попрошу объяснений по последнему пункту, мистер Хоум. – Сказал Ричард. – Получается, что город взял да и навязал литературный проект нашему издательству? Как такое могло произойти? Что-то не очень понимаю… Ведь «Снежная кошка» – это структура закрытого типа! Частный бизнес!

– А вот этот вопрос, дорогой Ричард, лучше задать нашему замечательному юристу, который и провернул все дело под самым носом у Мардока. Закон-то – он ведь что платок в руках фокусника. Профи может сжать его в кулак, а вытащит уже из ботинка. Причем не из своего, а из чужого. Все дело в ловкости рук. В данном случае – в подвижности ума. Словом, как бы там ни было, а дело сладилось. Проект принят к исполнению. Мы начинаем работать во славу Любви, Добра и Света! На благо человечества! Уже не тайно, а открыто. Делаем дополнительный выпуск альманаха и увеличиваем тираж.

– А что… мистер Энджел? – вдруг задумчиво спросил Ричард. – Он так и не появлялся в офисе издательства?

– Представьте себе, нет. – Ответил мистер Хоум. – Очевидно, у него на это есть свой резон. Да и какая, в сущности, разница? Со всеми делами отлично справляется его поверенный.

– Все же было бы интересно… – задумчиво протянул Ричард, но не договорил до конца.

– Пустое! – прогудел Хью мягким басом. – Мы и своих-то давних учредителей не знаем. Они засекречены, как агенты спецслужб. Кстати, мистер Хоум! Учредители, с Мардоком во главе, пытались оказать сопротивление властям?

– Ни малейшего!

– Да, уж… – Хью блаженно заложил руки за голову. – Это событие надо бы хорошенько отметить. Что скажешь, Рич?

– Жаль, что друзей нет в городе. Все разъехались. Джонни в Париже, да и Стив с ним. Они же, лирики, друг без друга не могут.

– А где Элли? Арчи? Где Ури, наконец?

– Элли? – Ричард чуть помрачнел. – Я не знаю, где сейчас мисс Грей. Как в воду канула. На связь не выходит. Гео локацию отключила. Вот и думай, что хочешь.

– А ты был в усадьбе?

– Представь себе! Стоял навытяжку перед расфранченным мажордомом, как провинившийся школяр.

– Ну, и?.. Сказал, что ты друг мисс Грей?

– Сказал, на свою голову… Эх, Хью! Давно мне не было так скверно, как в доме Сент-Моров! Ты бы видел, как этот напудренный франт на меня смотрел! Сам себе удивляюсь, откуда взялись силы сдержаться и не набить ему холеную физиономию!

– А что Элли?

– Элли нет в усадьбе. Никто ничего о ней не знает.

– А лорд и леди Эгертон?

– Заграницей. Делают светские визиты.

– Вот дела! – Хью присвистнул.

Мистер Хоум тоже забеспокоился:

– Друзья мои! Мне мисс Элли пару дней назад переслала литературный материал в почту. Правда, с нового адреса.

– Если она Вам пишет, – заметил Хью, – то, стало быть, с ней все в порядке.

– Это ничего не значит! – резко возразил Ричард.

– Боже мой! – разволновался мистер Хоум. – Неужели с девочкой что-то случилось? И Арчи тоже нет в городе? И Ури?

– Да… – как бы нехотя ответил Ричард. – Арчи, видимо, куда-то уехал, но не склонен быть откровенным. Гео-локацию отключил, конспиратор.

– Может быть, они уехали вдвоем с Элли? – спросил Хью.

– Ты хочешь сказать, что Элли сбежала с ним из Сент-Мор? Из-под самого носа чопорного мажордома? Подумай хорошенько! Зачем ей было тайно сбегать? Какой в этом смысл?

– Если Элли так сделала, – сказал мистер Хоум, – значит в этом, действительно, была необходимость. Мы получим объяснения в свое время.

– Возможно. – Согласился Хью. – Но где же, в таком случае, Ури?

– Спроси что-нибудь полегче! – отмахнулся Ричард. – Ури неуловим, как дух. Появляется и исчезает, когда хочет. Я не удивлюсь, если он сейчас заявится сюда собственной персоной… Ну, хоть из-за этих гардин. – Ричард показал рукой на драпировку, скрывающую вход в смежную комнату.

При этих словах, кот, дремавший на коленях у хозяина, поднял голову, и навострил антенны усов. Собака возбужденно завиляла хвостом. В воздухе, как ни странно, разлился запах свежесваренного кофе. Хью хотел было подняться и посмотреть, что же происходит на кухне… Но в следующий миг гардины между комнатами зашевелились, и в гостиную вошел Ури с кофейником в раках.

– А вот и я, собственной персоной. – Заявил он будничным тоном.

– Ну, знаешь! – возмутился Ричард.

– Мое почтение, мистер Хоум! – Ури поклонился. – Привет, друзья! Хью, дружище, принеси, пожалуйста, из кухни пиццу. Она уже разогрелась. Подкрепимся немного перед беседой. А поговорить нам, видит Бог, есть о чем. Да не смотри ты на меня волком, Ричард. Немного терпения!

Ури по-хозяйски достал из серванта кофейные чашки, тарелки и приборы.

– Где Элли? – Ричард сурово сдвинул брови.

Ури поставил на стол сахарницу, и вдруг быстро провел рукой в воздухе, как бы снимая невидимую паутину. 

– Сканируешь прослушку? – смеясь, спросил Хью, вернувшись из кухни с ароматной пиццей.

– Предусмотрительность никогда не помешает. – В тон ему, шутливо ответил Ури, и тихо про себя добавил: – не сканирую, а блокирую, если быть точным. Вот, теперь можно говорить свободно.

Мистер Хоум глянул на него странным взглядом и затаил дыхание.

– Где Элли? – Ричард нетерпеливо повторил свой вопрос.

– С ней все в порядке, Рич.

– Где она?

– На побережье. Отдыхает в пансионате от наших затяжных дождей.

– Но почему уехала тайно? Почему не простилась? Почему не отвечает на звонки?

– Потому что я просил ее об этом. – Невозмутимо ответил Ури.

– Ты?! При чем здесь ты?! – Ричард задохнулся от возмущения. – Да кто ты такой, чтобы принимать решения за других?

– Кто я? – Ури улыбнулся друзьям. – А как вы сами думаете?

– Знаю одно: не от мира сего ты парень! Это точно! – грубовато буркнул Хью. – Фантаст малахольный!

– Верно! Я – фантаст, и создаю сейчас новый литературный сюжет, в котором мисс Грей досталась главная роль.

– Вы что-нибудь понимаете, мистер Хоум? – растерянно спросил Ричард.

– Вы что-нибудь понимаете, мистер Хоум? – растерянно спросил Ричард.

Губы пожилого господина сделались белыми, как снег, от волнения. На висках проступили росинки испарины. Но глаза его внезапно помолодели, наполнились жизнью и блеснули светлой радостью:

– О, да! – воскликнул он, протянув к Ури руки. – Кажется, я понимаю! Не умом… сердцем понимаю! Но, как это принять, Силы Небесные?! Как вместить это знание в мое бедное человеческое сердце? Оно слишком огромно для него!

Ури посмотрел на мистера Хоума долгим испытывающим взглядом и произнес странную фразу, понятную только им двоим:

– Велика твоя сила, человек, ибо смиренным открываются тайны…

Мистер Хоум кинулся перед Ури на колени, и прижал его руку к своему пылающему лбу, в знак благоговения и повиновения.

Ричард и Хьюго в священном ужасе переглянулись между собой, ничего не понимая. Ури посмотрел на них строго и приложил указательный палец к губам, требуя молчания и забвения увиденного.

– Пославший меня, отворил тебе бездны Небесные, и я не волен их затворить. – Шепнул он мистеру Хоуму. – То, что открыто тебе, прими, как дитя, не рассуждая.

Поздний Ангел в трепете отпрянул от окна. То, что он увидел сейчас за стеклом – явилось для него откровением.

– Нет, это не сон… и не видение… – размышлял он, разрезая мощными крыльями воздух. – Ведь мы, Ангелы, не умеем спать. И ошибки тоже быть не может. Я видел его сам! Своими глазами! Я узнал бы его в любом из зримых или незримых миров! О, какая страшная тайна мне открылась! Ведь я видел среди людей самого Великого Ариэля! Отныне уста мои будут связаны молчанием…

Глава 19. Закон свободной воли

Ури помог мистеру Хоуму подняться, усадил его в кресло за столом, заботливо подал ему чашечку кофе и кусок пиццы на тарелке.

– Подкрепитесь, дорогой мистер Хоум. – Ласково сказал он. – Разговор предстоит долгий.

В будничности его движений, в звуке голоса, в невозмутимости взгляда – не было ничего значительного. Но Ричард и Хью смотрели сейчас на своего друга с некоторым страхом. Он был для них уже не прежним Ури, а кем-то иным… кем-то большим и значимым, чем они сами… Внешне Ури не изменился, но изменилась его энергетика. От него исходила сила и власть, которой следовало повиноваться.

Притихшие литераторы молча пили кофе, поглядывая на Ури, но не осмеливаясь задавать ему вопросы. А Ури и не торопился удовлетворять их любопытство.

– Еще чашечку, мистер Хоум? – поинтересовался он.

– Не откажусь! – ответил пожилой господин.

Повисла напряженная пауза. Ури сидел, опустив взгляд в кофейную гущу. Внезапно веки у Ричарда и Хью отяжелели. Сознание подернулось дымкой забвения. Голова Хьюго опустилась на грудь. Ричард блаженно откинулся на спинку кресла. Оба крепко уснули.

– Простите, мистер Хоум. – Мягко сказал Ури. – Так было нужно. Пусть наши друзья пока крепко спят. Не все, что я сегодня расскажу, предназначается для их ушей. Вы – другое дело. С Вами я буду откровенен вполне. Итак! Всесильный Свет открыл Вам меня…

Мистер Хоум поднялся с кресла и, сложив руки в молитвенном жесте, поклонился Ури. Тот сделал ему знак садиться.

– Я не один. – Тихо сказал он. – Нас в этом городе двое: я и мой друг Рафаэль.

На лице мистера Хоума отразилось изумление:

– Рафаэль Энджел? – пролепетал он. – Неужели?..

– Да. – Подтвердил Ури. – Новый учредитель «Снежной кошки» не кто иной, как Высший Ангел Света – сам Великий Рафаэль, на Библейском языке – Рафаил.

– Понимаю… – едва слышно отозвался мистер Хоум.

– Ваши молитвы, дорогой друг, – продолжил Ури, – достучались до Небес. Ваша боль за людей, ваше горячее желание открыть им эстетику добра, и, наконец, Ваше упование на помощь Светлых Сил – не остались незамеченными Всевидящим Оком. И вот – я и Рафаэль здесь, чтобы помочь Вам. Но никто не должен узнать о том, что мы – Ангелы в образах людей. Никто! Кроме тех, кому будет открыто Свыше.

Темные силы, стоящие за «Снежной кошкой» могут обвинить нас в нарушении вселенского закона свободной воли. Эти законники предъявят претензию Пославшему нас. Они скажут, что мы вмешиваемся в дела людей. А для себя, в качестве компенсации, потребуют карт-бланш на злодейство – на узаконенное преступление, которое не будет вменено им в вину.

– Неужели такое возможно? – ужаснулся Хоум.

– Если Высшая Премудрость сочтет нас с Рафаэлем нарушителями закона… то… исход может быть печален. Не для нас, а, главным образом, для людей. Опять могут пострадать невиновные.

– Но ведь Всевышний Свет любит людей! – воскликнул Хоум. – Он защитит их.

– Любит. – Подтвердил Ури. – Но он не освобождает мир от зла – и в том одна из тайн бытия. Все сущее во вселенной, несущее в себе добро или зло – находится под законом свободной воли – это один из главных вселенских законов, объединяющий миры. Задумайтесь, мистер Хоум! Выбор свободной воли имеют в равной степени и герой, и злодей.

– Но, позвольте! – Хоум всплеснул руками. – Что же получается? Герой имеет право делать добро, а злодей – делать зло?

– Они имеют право поступать по своей свободной воле, осуществлять выбор и принимать волевое решение. Герой, выбирая добро, усиливает мощь Светлых Сил. Злодей, выбирая зло, кормит демонов и усиливает их активность. Даже мысль, даже движение сердца в симпатии ко злу – усиливает его тяжесть на вселенских весах.

– Но ведь миром правит Бог!

 – Не забывайте: в мире действуют три воли. Первая – святая Божественная воля Творца вселенной. Вторая – злая воля инфернальных духов. Не пугайтесь! Да, и у демонов есть свободная воля, хотя Бог, иной раз, ограничивает их во зле. И, наконец, третья воля – это свободная воля человека, которая постоянно колеблется между добром и злом.

– То есть зло имеет право быть?

– Не совсем так. Право есть только на свободу выбора.

– Но ведь зло во вселенной умножается. Почему Бог не пресечет его?

– Опять-таки, по закону свободной воли. Часть Божественной работы во вселенной именно в том, чтобы, не оправдывая зло, обращать его во благо. Зло противно Богу. Он его не творил изначально. Зло вошло в мир как следствие вселенской духовной катастрофы, начавшейся в Эдемском саду. Правда, это уже другая тема.

– Что же получается? Закон свободной воли связывает Создателю миров руки? Ограничивает Неограниченного?

– В некоторой степени так и есть… Однако человек может развязать Богу руки – добровольно выбирая добро, соединяя свою человеческую волю с волей Божественной.

А теперь – о мисс Грей. Ведь это Вы, мистер Хоум, устроили ей скоропалительный дебют в «Снежной кошке». Вы взяли на себя смелость организовать выпуск дополнительного номера альманаха, в котором опубликовали ее первый рассказ. Не отрицайте.

– Я хотел добра. – Растерялся мистер Хоум.

– Знаю. – Кивнул Ури. – Но Вы поступили неосторожно. Кто-то из высшей касты посвященных обратил внимание на Элли. Для «Снежной кошки» она – чужеродный автор, работающий в диаметрально противоположном ключе. Но, тем не менее, Элли по сей день остается автором альманаха. Договор с ней не расторгнут. Как Вы думаете, почему?

– Вероятно, благодаря литературному таланту мисс Грей.

– Мистер Хоум, не будем так наивны. Ведь мы с Вами очень хорошо знаем, для чего работает «Снежная кошка». Ее задача – очаровать читателя эстетикой зла. И вдруг – как слепящая вспышка света в сумеречном мареве подводных глубин – в печати появляется рассказ мисс Грей. Читатели тянутся к этому внезапному, еще неведомому для них, свету. Они чувствуют в нем истину. Они откликаются сердцем на призыв к добру, а «Снежная кошка» скрежещет в ярости зубами. Почему же мисс Грей до сих пор не уволили?

– Право, я затрудняюсь… – пролепетал растерянный Хоум. – Да, ее не увольняют… Но ведь за бедняжкой следят агенты Мардока.

– Адепты тьмы догадываются, что за мисс Грей стоят иные лица, и иные силы. Они хотят выйти на нас, мистер Хоум. Если это произойдет, то мы с Рафаэлем будем разоблачены, а мощнейшее литературное издательство с разветвленной сетью филиалов останется в руках врагов. Но и это не все. Может случиться еще большая беда, если враги заявят требование на карт-бланш…

Ури с болью смотрел куда-то вдаль, сквозь стены уютного жилища, словно прозревая будущие события. Пряди каштановых волос упали ему на лоб. На безупречно-прекрасном лице проступили темные тени.

– Все равно! – сказал он, очнувшись от задумчивости. – Мы не сдадимся! При любом раскладе событий мы продолжим борьбу. Сейчас самое главное – обезопасить Элли. Возможно, адепты тьмы ограничились бы наблюдением за ней… Но теперь, после утверждения литературного проекта «Малое добро. Шаг к Свету»  – они в панике, и настроены действовать самым решительным образом. Уже отдан приказ похитить мисс Грей, схватить ее и тайно содержать в одном из удаленных замков верховных адептов. Найти ее будет нелегко даже нам с Рафаэлем. Место пребывания Элли наверняка окружат поясом магических формул. А там… в стенах замка… страшно подумать, что с ней сделает враг… Ее могут подвергнуть изощренным пыткам… могут вмешаться в ее сознание, чтобы вырвать нужную им информацию и выйти на наш след…

– Но, Боже мой! – в ужасе воскликнул Хоум. – Ведь девочка ничего не знает! Что она может рассказать злодеям? Она не посвящена в тайну. Да и наши молодые литераторы – посвящены в нее лишь отчасти. Никто, кроме меня, не знает, кто скрывается за именами Ури и Рафаэль.

– Неведение Элли в данном случае – ее же защита. Маги сумеют понять, что девушка не владеет тайной, и не будут к ней чрезмерно жестоки. Но… вряд ли они ее отпустят. Элли станет их заложницей. Удерживая ее в замке, они без труда заморозят новый литературный проект, оставив его без движения. И мы сами пойдем им в этом навстречу ради безопасности девушки! Это будет только началом. Далее – они станут требовать для себя все новых и новых выгод. И так – без конца! Удерживая мисс Грей в замке, они будут диктовать нам все новые и новые условия.

 – Понимаю… – прошептал мистер Хоум.

– Вот поэтому мы с Рафаэлем поспешили удалить ее из города, максимально запутав след.

– Разве агенты не смогут найти ее в другом месте?

– Если найдут, то не так быстро, как им бы того хотелось. И потом, ее охраняет сам Рафаэль. А у нас с Вами, мистер Хоум, другие задачи. Надо постараться найти слабое место противника и выстрелить в него из его же оружия. Вы понимаете меня? Вражеская сторона наверняка сама нарушает закон свободной воли, бесстыдно вмешиваясь не только в дела, но и в сознание людей. Ведь демоны и служители темных культов – известные насильники. Постараемся найти конкретные факты и доказательства, и тогда карт-бланш будет не у них, а у нас в руках! Бонус от Всесильного Света на беспрепятственное добро! И тогда уже не враги будут диктовать нам свои правила, а мы им – свои.

– Великолепная мысль! Да-да! Ударим по врагу из его же оружия!

– Демоны очень хитры. – Заметил Ури. – Обычно они действуют так: искушают человека, обольщают или запугивают его, косвенным образом влияя на его волю. Формально они невиновны, ведь право принимать решение все равно остается за человеком. Демоны только подталкивают его исподволь: «Сделай так!» Но делает-то сам человек!

– Или не делает…

– Верно, или не делает… Если воля человека соединяется с волей Божественной, он имеет силы сопротивления демонскому зову.

Словом, будем внимательны, мистер Хоум! Хитрецы тоже совершают порой серьезные ошибки. Хотя бы одну из этих ошибок мы не должны упустить из вида. Поймаем врага с поличным в нарушении вселенского закона. И тогда Всесильный Свет свяжет им на время руки, ограничив во зле. А издательство перейдет к нам во Славу Любви, Добра и Света!

Но форсировать события нельзя. И, тем более, устраивать для врага западню. Мы можем только наблюдать.

– Я понял. А наших друзей-литераторов мы введем в курс дела?

– Обязательно! Сейчас они проснуться, и мы расскажем им то, что можно рассказать. Ричард и Хью помогут нам с наблюдением.

– А наш друг Арчи?

– Арчи уже помогает. Он действует заодно с Рафаэлем.


Глава 20. От опасности – в сказку!

Придерживая на груди махровый халат, Элли напряженно озиралась по сторонам. Ее тонкие атласные туфельки промокли от обильной росы. Длинные волосы разметались по ветру. Она раздвигала руками колючие ветки хвои, продолжая звать:

– Кто ты? Где ты? Выходи! Я здесь!

Ответом ей была тишина.

Несмотря на ранний час, в старом усадебном парке царили сумерки. Некий зловещий дух витал в воздухе. Элли запрокинула голову в небеса. Высоко над парком, расплескав в воздухе мощные крылья, парил черный гриф. Девушка содрогнулась. Она не могла понять, чего же в ней сейчас больше: страха или душевного подъема, вызванного сильным гневом?

 – Все равно! – крикнула она в душистый сумрак елей. – Кто бы ты ни был, я не боюсь тебя! Я принимаю вызов!

Позади нее хрустнула сухая ветка, и Элли порывисто оглянулась. Возглас изумления замер на ее губах. Из-за старой ели вышел Ури. Он приложил указательный палец к губам в знак молчания. Элли поняла, что его появление в парке усадьбы Сент-Мор должно остаться незамеченным. Из дома уже бежала Роза. Ури кивнул Элеоноре, чтобы она сейчас не оказывала сопротивления Маргарет, пославшей Розу, и вернулась в дом.

– Я приду к тебе позже. – Быстро шепнул он, почти не разжимая губ. – Мы поговорим обо всем…

Днем Элли крепко спала, восстанавливая силы. Но к вечеру она проснулась, и долго лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам музыки, доносившейся из открытого окна.

– У Эгертонов снова гости. – Подумала девушка.

В комнату бесшумно вошла Роза и позвала шепотом:

– Мисс Грей!

Элли не откликнулась.

Роза поставила на столик у постели кувшинчик с молоком, блюдо с сэндвичами, и небольшую корзиночку с фруктами. Затем она тихо, как кошечка, вышла и прикрыла за собой дверь.

Через минуту Элли была уже на ногах, энергично повернула ключ в замке, и задвинула задвижку. Так ей было спокойнее. Вечером, когда собирались гости, жизнь дома сосредотачивалась в бальном зале и в большой гостиной. Та половина дома, где жила Элли, пустовала, и девушке в своей комнате становилось немного не по себе.

Чувство тревоги не оставляло ее на протяжении последних месяцев, но во время званых вечеров в доме Эгертонов зачинало звучать ярче и отчетливей. Порой кто-нибудь из незнакомых ей лиц, блуждая по анфиладам комнат, мог невзначай заглянуть и к Элли. Иной раз, и сама девушка, идя по коридору, могла столкнуться с будто бы заблудившимся гостем или с кем-то из поденной прислуги. Независимо от статуса – гость ли то был или слуга – эти люди смотрели на Элли странными глазами. Их долгие пристальные взгляды, устремленные на нее, оставались далеко за границами приличий. И хотя гость, при встрече с Элли, приветствовал ее легким наклоном головы, а прислуга – низким поклоном – все равно девушку оскорбляли бесстыдные взгляды этих людей.

По вечерам Элли завела обыкновение закрываться в своей комнате изнутри, и никуда не выходить. Роза заранее приносила ей еду. А на случай, если захочется свежезаваренного чая или кофе, девушка держала в комнате электрочайник.

Но в этот вечер чайник, к сожалению, был пуст. Проспав почти весь день, Элли не позаботилась заранее налить в него воды. Пластиковая тара с минералкой тоже оказалась пустой. Что тут было делать? У девушки немного болела голова от пережитых волнений. Ей следовало принять аспирин и запить его крепким горячим чаем. Принесенное Розой молоко оказалось без надобности. Сэндвичи тоже не возбуждали аппетита. Элли съела несколько сладких виноградин, но они только усилили ее жажду. Нужна была вода!

Элли зашла в ванную и с надеждой повернула кран. Слабая струя со следами ржавчины брызнула ей на ладонь. Водоотводы в этой части дома давно устарели. Да и на половине хозяев ситуация была едва ли лучше. Из-за обильных дождей, размывающих почву, вода в усадьбе сделалась непригодной для питья, отдавала болотной затхлостью и содержала примеси. Эгертоны заказывали воду гигантскими кулерами, как для питья, так и для других нужд. Замена водопроводных труб откладывалась на неопределенный срок. Как это обычно водится в именитых домах, помпезная роскошь в доме Эгертонов была на виду, а насущные нужды – оставались неудовлетворенными.

Элли задумалась. Роза сейчас в другой половине дома, и Фанни тоже. Ничего не поделаешь! Придется покинуть свою комнату и пойти в столовую, или в кухню. Это далеко и неприятно, ведь в коридорах опять можно встретиться с кем-то из посторонних странных людей.

В эту минуту Элли показалось, что кто-то снаружи провел по ее двери рукой. Девушка насторожилась. Но, нет… Все тихо.

– Это, должно быть, сквозняк. – Решила она. – По коридору гуляет ветер.

Элли причесалась, протерла лицо косметической эмульсией за недостатком воды, сняла халат и надела домашнее платье. Сейчас она сходит за водой. Примет аспирин. Заварит себе чудодейственный душистый чай. Включит компьютер и поработает, сколько хватит сил, над новым рассказом. И тут… за дверью снова послышался шорох. Тонко скрипнула половица.

Элли с бьющимся сердцем присела на постель. В сердце снова зазвучала тревога. Затаиться? Не выходить? Переждать? В конце концов, можно запить аспирин молоком. Но так хочется свежего горячего чая! Она прилегла на постели поверх покрывала, аккуратно расправив складки платья. Тревожно вслушиваясь в тишину коридора, она вдруг вспомнила, что сегодня вечером ее обещал навестить Ури.

За окном с силой хлынул дождь, заглушая звуки музыки из бального зала. Элли поднялась и захлопнула окно. «Неужели Ури придет сегодня? В такой страшный ливень? Если да, то мне необходимо будет напоить его горячим чаем!»

– Ладно! – решилась она. – Пойду, принесу воды. Если мне в коридорах опять встретится какой-нибудь праздно шатающийся гость с бесстыдными глазами, то я скажу ему… Нет, ничего не скажу. Отвернусь. Так будет лучше.

Расхрабрившись, Элли отперла дверь и вышла в коридор. Поставив пластиковую тару на пол, она тщательно заперла дверь снаружи.

– Завтра же попрошу Розу приносить мне на ночь воду. – Решила она.

Коридор в этой части дома почти не освещался. Крошечные неоновые лампочки едва мерцали на дальнем расстоянии друг от друга, не рассеивая мрака. Но Элли хорошо ориентировалась в привычном пространстве. Быстрым шагом, почти бегом, она преодолела расстояние до столовой, налила в тару воды из кулера, взяла еще маленькую бутылочку минералки и пустилась в обратный путь.

В какой-то момент тревога снова уязвила ее сердце. Крик гигантской хищной птицы ворвался в узкое оконце в конце коридора. Он пролетел под высокими сводами стен, умножаемый гулким эхом, словно злой вестник беды. Элли остановилась. В следующий миг внезапная молния разорвала пространство над домом. При яркой вспышке света девушка увидела, что от стены коридора отделилась чья-то высокая фигура и загородила ей дорогу. За спиной тоже послышались тяжелые мужские шаги.

– Что это? – подумала Элли. – Опять заблудившиеся гости гуляют по коридорам, или что-то иное?

– Иное… Страшное… – подсказало сердце. – Надо разминуться с этими людьми, ускользнуть от них. Беги! Спасайся!

Но куда бежать? Элли знала, что в этом коридоре должна быть в стене открывающаяся панель, дающая проход в соседний коридор. Где же именно? И успеет ли она ее найти? Нет, не успеет. Фигура, стоящая впереди, двинулась к ней навстречу. В сквозной проход ей уже не попасть… Но рядом есть лестница, ведущая в нижний этаж. Элли скользнула во мрак лестничного пролета и затаилась, замерла, чутко прислушиваясь к звукам. Где она очутилась? В какой части дома? В какой комнате? Кажется, это каморка садовника. Если так, то где-то здесь, под лестницей должен висеть его непромокаемый плащ. Под тонкими пальцами девушки хрустнула болонья. Да, так и есть. Вот он! Элли сняла с крюка плащ и надела на себя, полностью закрыв им белое платье. Теперь она стала незаметна в темноте.

Сверху послышались приглушенные голоса:

 – Куда делась девчонка? Словно сквозь землю провалилась. Смотри, здесь лестница…

– Быстрее! За ней!

Элли вжалась в стену и затаила дыхание. Мимо нее прогрохотали по ступеням две пары ног. Девушка осталась незамеченной в темноте. Благодаря в душе Бога, она осторожно поднялась наверх и двинулась вдоль коридорной стены, держась за нее рукой. Все-таки нужно было найти сквозной проход.

Вдруг кто-то тихо подошел к ней сзади и крепко взял ее за руку. Элли рванулась, но знакомый голос, прозвучавший у самого уха, успокоил ее.

– Тише, Элли! Ради Бога – ни звука! За поворотом коридора – враг!

То был Ури. Он провел рукой по стене, и без труда открыл стенную панель, которая легко подалась под его пальцами.

– Сюда, Элли! Спрячемся на время!

Стена за ними закрылась. Но они не вышли в параллельный коридор, а оказались замурованными между двух стен.

– Ничего не понимаю! – прошептала Элли. – Здесь должен быть сквозной ход.

– Он был чуть раньше. Мы его прошли.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. Я ведь фантаст, и, стало быть, немного волшебник!

– Ты умеешь видеть сквозь стены?

– И даже проходить сквозь них. Мы не могли воспользоваться сквозным ходом. Там тебя уже караулит враг. Поэтому самое лучшее место сейчас – то, где мы стоим. Здесь ты в полной безопасности.

– Но, Ури! – пролепетала девушка. – Я не понимаю, что происходит! Кто гонится за мной, и чего от меня хотят?

– Ах, Элли! Если бы я мог тебе это рассказать! Но сейчас не время.

– Это то, о чем молчат друзья? Та самая тайна, связанная со «Снежной кошкой»?

– Не думай сейчас об этом. Твое незнание – твоя же защита. Просто слушайся меня во всем, и делай так, как я скажу.

– Хорошо.

– У тебя есть при себе какая-нибудь небольшая вещь, с которой тебе будет не жалко расстаться?

– Пожалуй, вот это. – Элли сняла с головы бархотку, удерживающую волосы.

– Отлично! То, что надо! – Сказал Ури. – Эта вещь накопила твою энергетику. Мы ее оставим здесь, между стен, как знак твоего присутствия в доме. Враги будут сканировать, что ты где-то рядом, но не смогут найти тебя. Собьем их со следа, а сами, тем временем отправимся в сказку. Ты хотела бы побывать в сказке?

– Сейчас? – растерялась Элли.

– Почему бы и нет? Выбери любой сюжет, и я его нарисую!

– Прямо здесь?

– Да, на этой самой стене.

– Без света, кисти и красок?

– А кто сказал, что у меня их нет? Назови сюжет, и ты сама все увидишь…

Элли закрыла глаза и отдалась творческому потоку.

– Море… – прошептала она чуть слышно. – Пенный шепот волн… Темная бирюза глубин… Лазурный купол неба… Легкие силуэты чаек над водой… Ласковое солнце и ароматный ветер… Благоденствие и покой, разлитые в воздухе… Вот на волнах появляется резвая стайка дельфинов. Их переполняет радость. Они смеются и играют в воде… Еще я вижу диковинных разноперых рыб… Они выпрыгивают из глубины на поверхность моря. Их разноцветная чешуя сверкает и переливается на солнце, как драгоценные камни… Еще… Я вижу корабль под парусами… Очень далеко… едва различимо… он быстро движется от горизонта к нам… Ближе… еще ближе… Ах! – Элли в восхищении всплеснула руками и затаила дыхание.


Глава 21. План побега


– Где мы, Ури? – изумленно спросила девушка, открыв глаза.

– В созданном нами сюжете. Ты его придумала, а я нарисовал.

– Это реальность? – Элли с наслаждением вдохнула свежий морской воздух.

– Не сомневайся! Несколько иная, но все же реальность. По-моему, наиболее реален сейчас ветер. Видишь, как треплет паруса? Обопрись на мою руку.

– Мы здесь одни? Но кто же управляет кораблем?

– Понятия не имею. Ты не успела этого придумать, а я – нарисовать. Будем считать, что наш корабль – сверхсовременное судно, управляемое электронным интеллектом. Нам здесь предстоит провести всего лишь несколько часов, поэтому сюжет может быть неполным, фрагментарным. Кстати! Неодушевленные предметы гораздо легче привлечь в свой сюжет, чем людей. Ветер, однако, разыгрался. Сейчас нарисую штиль.

При этих словах Ури ветер стих.

– Так нам будет спокойнее общаться, – пояснил чудесный художник, – к тому же, ты давно хотела выпить чая. Верно? Рисую на палубе два шезлонга и столик. Садись, Элли. Вот чай, вот апельсиновый сок… И парочка пирожных тебе не повредит. Нарисую меренги. Ты любишь меренги? Отлично! А аспирин уже не требуется?

– Я забыла о лекарстве! Морской воздух исцелил меня!

– Еще момент! Ноутбук и телефон из твоей комнаты я телепортировал на корабль. Они не должны попасть в чужие руки. Но об этом после. Скажи, тебе хорошо здесь?

– Лучше не бывает! Неужели то, что нас окружает – не сон, Ури!

– По-моему, не сон! Может быть, опять разбудить ветер для убедительности?

– Ах, нет! Лучше нарисуй мне новое платье!

– Изволь!

– Я хочу стилизованное в морском стиле. Белое с синим матросским воротником и с синим поясом. А на поясе, чтобы была пряжка в виде якоря. А еще я хочу берет юнги с синим помпоном.

– У тебя хороший вкус! Попробую воплотить твой набросок в реальность. Раз, два, три…  А вот и зеркало – смотри! Ну, как? По душе подарок?

– Чудесно!

– По-моему, тоже! С обновкой Вас, мисс Элеонора Грей!

– Ури! А я смогу забрать с собой платье в свою реальность? Ну, пожалуйста!

– Обещаю! Это мой тебе подарок! Хочешь, пройдемся по палубе?

– С удовольствием! Сколько красоты вокруг! Сколько воздуха! Он с трудом вмещается в мои легкие. Спасибо тебе, Ури, за эту чудесную прогулку! Мне будет не хватать моря в моей городской жизни!

– Скоро ты увидишь его снова. Тебе предстоит поездка на побережье.

– Откуда ты знаешь? Да, Маргарет, хочет отправить меня на лето в пансионат…

– Поезжай непременно!

– Не могу. Видишь ли, в паллиативном центре дела идут не так хорошо в последнее время… Надо натягивать бюджет…

– И что же?

– Мне предстоит литературная работа в поте лица, чтобы свести концы с концами и закрыть баланс. К тому же, потребуется мое личное присутствие в лечебном городке для решения ряда вопросов.

 – Все вопросы за тебя прекрасно может решить доверенное лицо. У меня есть знакомый юрист. Он поможет, и справится со всеми бумажными делами лучше, чем ты. Что же касается денег, то и эта проблема вполне решаема. У моего друга имеется поддержка в мэрии. Попробуем добиться для вашего паллиативного центра городских квот. А также привлечем к нему внимание общественности и влиятельных лиц. Думаю, от спонсоров отбоя не будет. Лечебный городок расцветет. Самое лучшее оборудование и препараты, ремонт корпусов, увеличение больничных мест, достойная зарплата для сотрудников – в самом ближайшем будущем! Ну, как, Элли?

– Ах, Ури! Это было бы замечательно – привлечь внимание общественности к нашему делу! Неужели мечта моего дорогого отца сбудется?

 – Если бы ты знала, как приятно осуществлять достойные мечты! В лечебном городке все будет хорошо, обещаю. Так что, решайся и поезжай на море. Только не в тот пансионат, где бронирует место Маргарет, а в другой. Я сам отвезу тебя.

– Почему же в другой?

– Ты обещала слушаться меня и не задавать лишних вопросов. Впрочем, кое-что я могу тебе рассказать. Вернее, показать. – Ури достал из кармана телефон, немного поколдовал над экраном, и протянул его Элли: – Смотри.

Элли увидела на экране свою комнату в Сент-Мор. Уходя за водой, она оставила в ней включенным торшер, чтобы было легче войти обратно. Потом она увидела темные коридоры дома, и снова свою комнату. Далее экран показал ей крупным планом дверь комнаты изнутри. В какой-то момент ручка двери начала поворачиваться и трепетать на экране. Стало понятно, что кто-то с усилием ее дергает с обратной стороны.

Элли в испуге глянула на Ури:

– Что происходит?

– Смотри дальше. – Ответил он. – Это то, что сейчас происходит в Сент-Мор.

Ручка еще какое-то время поворачивалась, затем дверь отворилась настежь. Видимо, замок вскрыли, и в комнату вошли двое громил в черных масках-шлемах. Сначала они озирались в пространстве, потом начали переворачивать в комнате все верх дном.

– Что надо этим людям? – спросила Элли.

– По большому счету, им нужна ты. Но поскольку тебя нет, они хотят захватить твой ноутбук.  На безрыбье и рак – рыба. Смотри…

По коридору двигались другие люди с фонарями и портативными сканерами в руках.

– Снова ищут тебя. – Пояснил Ури.

– Зачем?

– Об этом – после. Смотри, они открывают сквозную панель, и осматривают межстенный проход. Тебя там, разумеется, нет… Человек, карауливший тебя в параллельном коридоре, разводит руками. Он отрицает, что ты здесь проходила. Далее… У одного из злодеев срабатывает портативный сканер. Вибросигнал ведет их к тому месту, где ты оставила бархотку для волос. Сверхчувствительный сканер обнаружил ее и подает сигналы. Он считал твою энергетику, которую накопила твоя вещь. Но бархотка лежит между стен! Поди-ка, доберись до нее! А хорошо мы с тобой придумали, Элли – сбить злодеев со следа! Вот она, желанная добыча – да не возьмешь!

– Это ты придумал, Ури, без моего участия. Я здесь ни при чем.

– Ошибаешься. Придумал-то, скажем, я. Но вдохновила меня ты. Смотри, как они мечутся, как кидаются на стену. Причем, и с одной, и с другой стороны коридора. А сделать-то ничего не могут. Стены толстенные, старинной кладки. Их, пожалуй, и специальная техника не в раз сдвинет. Злодеи думают, что ты где-то здесь, за стеной – а достать тебя не могут. Пусть себе мечутся. А мы, тем временем, наслаждаемся жизнью, дышим морским планктоном и пьем чай с меренгами – красота! Хочешь еще чашечку – вмиг нарисую! По-моему, у меня это неплохо получается. Что скажешь? Кстати, иногда… для разнообразия… я рисую нечто прозаическое… Например, темную лестницу, внезапно возникшую в середине длинного коридора… каморку садовника… и непромокаемый плащ, висящий на старом крюке… Как ты думаешь, Элли, мое скромное творчество оказалось не без пользы?..

Девушка странно посмотрела на собеседника:

– Ури… – прошептала она с опаской. – А ты кто?..

– Разве ты не знаешь? – удивился молодой человек.

– Думаю, что я совсем не знаю тебя, Ури. – Серьезно возразила Элли. – Кто ты, неуловимый, как дух, появляющийся и исчезающий в мановение ока? Кто ты, преобразующий тревогу в покой, хаос в гармонию, и боль – в радость? Кто ты, проходящий сквозь стены и раздвигающий пространство? Кто ты, повелевающий стихиями и рисующий иные миры? Кто же ты, Ури?

– Ничего нового я тебе, Элли, сейчас не скажу. Я фантаст, и, стало быть, немного волшебник. – Видя, что девушка надула губы, Ури с лаской в голосе добавил: – Верь мне, дорогая сестричка по перу! Верь, что я – твой друг. Самый настоящий, любящий, преданный и заботливый друг. А мои маленькие тайны, позволь великодушно, мне хранить про себя. До поры, до времени…

А теперь – о главном. В усадьбе тебе сейчас оставаться нельзя, и в городе – тоже. Злоумышленники хотят тебя похитить. Я в курсе событий, но тебе лучше в них не вникать. Уезжай из города завтра же. Тайно. Сделаем так: Ночью Маргарет получит срочную телеграмму о нездоровье богатой родственницы, живущей за океаном. Сразу же начнутся сборы в дорогу. Утром обнаружится, что автомобили лорда и леди не на ходу. Для выезда в аэропорт они вызовут такси: два авто для господ и слуг, и одно для багажа.

Дальше, сестричка, будь внимательна. Рано утром ты окажешься в доме, в своей комнате. Я там уже нарисую порядок после визита непрошеных гостей. Переоденешься в домашнее платье, и выйдешь, как ни в чем не бывало, к завтраку. Эгертоны расскажут тебе о телеграмме, и о своем срочном отъезде. Ты должна проститься с ними прямо там, в столовой. Сошлись на бессонную ночь, и сразу вернись к себе в комнату. Закройся и не открывай никому. Злоумышленники еще не покинут дома. Ты увидишь из окна, когда приедет такси. Будь готова к этому моменту.

В твою комнату постучит служащий такси, и скажет пароль: «Ариэль». Тогда открой ему. Он передаст тебе пакет со спецодеждой. Там будут: синий непромокаемый комбинезон, оранжевая куртка, оранжевая кепка с синим козырьком и резиновые сапожки. Все – твоего размера. Будет также медицинская маска. Переодевайся и выходи на черную лестницу. Видеокамеры я на время блокирую. На лестнице подхватывай дорожные сумки с наклейкой «Ариэль» и направляйся сразу к багажному такси. Не волнуйся, сумки только для вида. Они будут пустыми. Их у тебя сразу же заберет водитель. А ты быстрее садись на заднее сиденье. Тут я должен буду включить видеокамеры.

Дождь завтра хлынет, как из ведра. Я тебе обещаю. Все будут смотреть только себе под ноги. На тебя внимания никто не обратит. Эгертоны будут думать, что ты осталась в доме, а через день отправишься в пансионат. Ты и отправишься в пансионат, только в другой.

– Но мои вещи, Ури?

– Они должны остаться в твоей комнате.

– Все?

– Все. Пусть прислуга думает, что ты исчезла… испарилась, как бесплотная греза… не взяв с собой даже платья на смену.

– Но мажордом позвонит Маргарет!

– А Маргарет скажет мажордому, что ты в пансионате, куда ранее был отправлен багаж с новыми платьями. Так их версии разойдутся, и это собьет врага со следа. Далее Эгертоны увлекутся светскими визитами, и не станут беспокоиться о тебе.

– Но как я останусь без вещей, Ури?

– Разве я не подарил тебе новое платье? Подарю и другие, волшебные! Не хочешь волшебные? Ну, тогда… – Ури протянул девушке кредитку. – Пин-код: число и месяц твоего рождения, надеюсь, не забудешь. Все необходимое ты сможешь купить по прибытии на место. Там не один модный салон, насколько мне известно.

– Ты будешь со мной?

– Сначала, да. А потом перепоручу заботу о тебе своему другу.

– Кто он?

– Ты узнаешь позже. Итак! Телеграмма к Эгертонам уже пришла. Пора возвращаться в Сент-Мор.

– Но мое новое платье?

– Ты расстанешься с ним лишь на малое время. Оно само найдет тебя! Ведь это платье – волшебное!


 Глава 22. Шаг к победе

Мистер Хоум, Ричард и Хьюго – зачарованно молчали, выслушав от Ури историю, связанную с побегом Элеоноры Грей. Несмотря на то, что рассказчик делал сокращения в повествовании и стушевывал краски, история эта произвела на слушателей сильное впечатление.

– Так вот, почему Элли не простилась с нами! – после раздумий вздохнул Ричард.

– А я говорил Вам, мой дорогой, – заметил мистер Хоум, – что Элли без крайней нужда так не поступила бы.

– Дело принимает серьезный оборот! – заметил Хью.

– Да, весьма серьезный. – Кивнул Ури.

– А где же, все-таки Арчи? – вдруг спросил мистер Хоум.

– Он скоро вернется в город. – Заверил его Ури. – Когда я вез Элли на побережье, Арчи в это время мчался в противоположном направлении, увозя мнимую мисс Грей в другую часть побережья, в тот самый пансионат, где бронировала место для Элли леди Эгертон.

– То есть? Кто такая мнимая мисс Грей? И откуда она взялась? – удивился Ричард.

Мистер Хоум и Хьюго разделили его удивление.

Ури задорно ударил рукой по колену:

– Да вот, не так-то я прост, как может кому-то показаться на первый взгляд! Двойник мисс Грей – мой агент. Шучу, конечно. О двойнике – после. Скажу только, что эта девушка, как две капли воды, похожа на Элли. Бывают же в жизни такие совпадения! – заключил Ури невинным голоском, подняв глаза к потолку.

– Темнишь, Ури… – мрачно пробасил Хьюго.

– А что?.. Девушка-двойник будет жить в пансионате по документам мисс Грей? – поинтересовался мистер Хоум.

– Совершенно верно, по документам мисс Грей. А мажордом в Сент-Мор и вся прислуга думают, что настоящая Элли исчезла… Возможно, сбежала с каким-нибудь молодым человеком в романтическое путешествие… Все ее вещи остались дома.

– Это хорошо… – задумчиво протянул Ричард. – Пусть агенты кружат по следу Элли, как можно дольше. Но ведь они все равно ее найдут? Да, Ури?

– Моя задача – доставить девушку на побережье. Далее заботиться о ней станет другой… человек. – Тут Ури выразительно глянул на мистера Хоума, давая ему понять, что говорит о Рафаэле. – А у вас, дорогие друзья-литераторы, – Ури обратил взгляд на Ричарда и Хью, – на текущий момент не менее серьезные задачи. А именно: стать ушами и глазами мистера Хоума.

– Ты предлагаешь нам роли агентов?

– Нет. Только наблюдателей и свидетелей. Ходить по пятам ни в коем случае ни за кем не надо. Но будьте внимательны. Наблюдайте за работой «Снежной кошки» в целом – не перейдет ли издательство грань дозволенного.

Сейчас литераторы, популяризирующие эстетику зла, делают свое темное дело тонко и прикровенно. Но в какой-то момент они могут увлечься, пренебречь осторожностью, сгустить концентрат тьмы в произведении… превысить, так сказать, удельный вес допустимой нормы. А этого делать нельзя! С точки зрения вселенского закона свободной воли, подобное будет считаться насилием над человеческой душой. Если кто-нибудь из литераторов заговорит о правоте, величии, красоте и могуществе зла откровенно – сразу дайте знать мне и мистеру Хоуму.

– Ты серьезно, Ури? – изумился Ричард. – Ну, положим, темные эстеты нарушат духовный закон свободной воли… А дальше-то, что?.. Кому и какое, скажи на милость, до этого есть дело? Куда ты побежишь на них жаловаться? Городским властям, что ли? Или спецслужбам? Это же смешно, друг!

Ури медленно поднялся с креста, и гневно сверкнув потемневшими глазами, ответил, веско чеканя каждое слово:

– А вот это – не твоя забота, Рич. Я найду, кому пожаловаться! Не сомневайся! Найдется и Тот, Кто меня выслушает. Я бы не стал на твоем месте смеяться над тем, чего ты пока не понимаешь. Повторяю: от вас с Хьюго требуется одно – стать глазами и ушами мистера Хоума. А его руками стану я и Рафаэль Энжел.

Хьюго, слушая Ури, втянул голову в плечи, и, кажется, даже прижал уши. Этому большому, сильному человеку, мастеру сатирической прозы – был странен и дивен духовный мир с его законами. Но сердце Хью всегда оставалось чистым и нежным, открытым для добра и правды. Он понял просьбу Ури на свой лад, и неожиданно для всех ответил так:

– Мисс Грей – славная крошка! Наверное, самая лучшая девушка изо всех, с кем мне довелось встретиться в жизни. Красавиц-то много… Может, и красивее нашей Элли найдутся… Вот, хоть взять Жозефину, на которой женится Джон…

– Жюстин! – поправил его Ричард. – Невесту Джона зовут Жюстин!

– Пускай, так… – отмахнулся Хью. – Какая разница? Только все эти расфуфыренные красотки перед мисс Грей – что пестрые суетливые сороки перед кроткой белой голубкой. Ей-Богу, так! Милая она девчушка! Милее не бывает! А смотрит-то, порой, в глаза, так нежно – как будто сердце рукой гладит! И голосок – что ручеек в лесной глуши – так и журчит серебром! Слушать – не наслушаться. Куда Жозефинам до нее?

– Браво, Хью! – зааплодировал Ричард. – Метафоры  хороши, ничего не скажешь!

– Дай, обниму тебя, мой мальчик! – растроганно сказал мистер Хоум, вставая с кресла, и прижимая большую голову Хьюго к своей груди.

– Это я к тому, про голубку-то… – смутился Хью. – Что ради блага мисс Грей горы готов свернуть! Да, что там горы! Я и континенты сдвину, как фишки на карте, если понадобится.

Ричард улыбнулся, но Ури взглянул на него строго:

 – Такие парни, как наш Хью, – сказал он, – реально могут двигать континентами. Дай мне твою руку, друг! – обратился он к Хьюго. – Я пожму ее от всего сердца!

– И мою! – тут же поднялся Ричард, протягивая Ури руку. – Я тоже хочу блага для Элли. Ты это знаешь. Вот моя рука! Располагай мною.

Ури сердечно привлек Ричарда к себе и крепко обнял за плечи:

– Трудно тебе, пытливая душа! – тихо шепнул он Ричарду. Так тихо, чтобы не слышали другие. – Потерпи. Еще не время для вопросов и ответов. Время – для доверия и послушания. Учись у Хью. Блаженны чистые сердцем.

И еще, друзья мои! – громко сказал Ури, обращаясь ко всем сразу. – «Снежная кошка» приступает к новому литературному проекту. Всем нам, тем более, не стоит расслабляться. Члены оппозиции видимым образом покорились, но из-за кулис враги, наверняка, станут нам вредить и препятствовать движению проекта. Будьте бдительны! Наше внимание – реальный шаг к победе. Держите меня в курсе событий. Малейшее движение оппозиции должно быть мне известно. Если поймаем врага за руку, уличим его в попытке срыва литературного проекта – «Снежная кошка» станет нашей!

Вскоре мистер Хоум, утомленный и взволнованный разговором, стал прощаться с литераторами. Простился и Ури. Он сел в автомобиль рядом с мистером Хоумом и сказал ему:

 – У Вас были ко мне вопросы, и я готов дать Вам на них ответы. То, что скрыто от Ричарда и Хью, может быть открыто Вам.

– Мисс Грей… – Хоум задумался, подбирая слова. – Я могу быть за нее спокоен? Она, действительно, сейчас в безопасности?

– Что же плохого может случиться с девушкой, если ей покровительствует сам Великий Рафаэль? – ответил Ури вопросом на вопрос.

– Это я понимаю… Но, все же…

– Вы хотели бы знать подробности?

– Да, если можно.

– Попробую рассказать. – Согласился Ури. – Однако в человеческом языке не всегда возможно найти точный эквивалент для определения небесных реальностей.

Скажем так: агенты Элли не найдут. Они уже ликвидированы за провал операции в Сент-Мор. А это были опытные люди, профи. Подготовить группу новичков? На подготовку потребуется время. Что дальше? Малоопытные агенты, скорее всего, выйдут на след двойника. Настоящую Элли им не найти. Далее: как поступят адепты тьмы? Они обратятся за помощью непосредственно к демонам, чтобы те нашли девушку.

– И демоны ее, конечно, найдут?

– Нашли бы, вне сомнения, если бы не Рафаэль. Он незримо поместил девушку, да и всю часть побережья, где она находится – в некую сферу. Слово «энергетика» здесь не вполне подойдет, слово «магия» – тем более. И все же придется ими воспользоваться.

Сфера работает, как некий магический пояс. Она имеет несколько уровней действий. Во-первых: она избирательна. Действует активно только по отношению к Элли, а к другим людям на побережье – сфера нейтральна. Во-вторых: она создает маскировочный покров – блокирует энергетические и биоритмические сканеры, зонды и локаторы. Благодаря этому покрову Элли невозможно вычислить. И, наконец, третье действие сферы – изоляционное. Защитный покров изолирует Элли от всяческих негативных влияний, излучений, колебаний волн. Вот, примерно, так. Но есть и минусы. Под влиянием защитного покрова сферы у девушки частичная амнезия памяти.

– Как же так?

– Собственные мысли Элли – это ведь тоже энергия. К сожалению, девушка накопила много негатива в самой себе, в своей памяти. Поэтому некоторые воспоминания последних месяцев ее жизни амнезируются. Все файлы памяти, связанные со «Снежной кошкой», становятся далекими, бледными, размытыми…

– А демон не сможет нарушить целостность сферы?

– Демон – нет. А вот, Элли неосознанно – может, если вдруг вспомнит какой-нибудь негатив, связанный со «Снежной кошкой», и остановит на нем внимание. Ну, хотя бы, свою последнюю ночь в Сент-Мор. Тогда в сфере образуется брешь, и в нее проникает демон. Но Рафаэль всегда будет рядом. Мои объяснения удовлетворили Вас, мистер Хоум?

– Вполне. А действия защитной сферы не нарушают закона свободной воли?

– Нет. Энергии, которыми насыщена сфера – это личные энергии Рафаэля. Он делится ими с Элеонорой по любви и во благо девушке. Поэтому нарушения закона не происходит.

– Благодарю! Остается еще один вопрос: двойник Элеоноры – кто это?

– Это… – Ури чуть улыбнулся. – Это просто моя небольшая творческая шалость, если угодно. Вторую мисс Грей я нарисовал.

– То есть… как? – спросил изумленный мистер Хоум.

– Точно так же, как нарисовал для Элли морской пейзаж… уютный кораблик под белыми парусами… чай с меренгами и новое платье!

Мистер Хоум молчал, не в состоянии подобрать слова, и Ури пояснил:

– Только мои рисунки иные, не такие, как у людей. Они максимально насыщенны жизненной энергией. Правда, нарисовать человека труднее, чем пейзаж или натюрморт… Я уже говорил об этом Элли… Но иной раз мне это удается.

– А что станет с двойником потом? Когда вся эта история, как мы надеемся, благополучно закончится? Нарисованная девушка исчезнет?

– Нет, конечно. Мои рисунки никогда не исчезают. Они продолжают существовать в иной реальности. Если даже двойник Элеоноры Грей неожиданно скроется из вида… То потом, также неожиданно, появится снова – в нужное время и в нужном месте. Вот так, мистер Хоум! Там, где кончается одна история – непременно начинается другая. И, дай Бог, чтобы все они были со счастливым концом!


Глава 23. Дремучий лес

Сквозь тюлевые занавески в комнату к Элли заглянули веселые солнечные лучи, и шаловливо коснулись ее ресниц. Девушка открыла глаза, потянулась и рывком села в постели. Пару минут она растирала пальцами лоб, мысленно ловя обрывки сновидений. Но они ускользали от нее, таяли, подобно снежинкам от тепла начинающегося дня.

Едва Элли успела подняться и привести себя в порядок, в дверь коттеджа позвонили. Официант принес ей первый завтрак: творожный пудинг, йогурт, булочку с маслом, апельсиновый сок и свежезаваренный чай. Элли завтракала рассеянно. Отголоски снов продолжали стучаться в ее сознание, перемежаясь с воспоминаниями из реальной жизни. Но соединить их в единый четкий и понятный рисунок никак не получалось.

Элли давно заметила, что с ней происходит нечто странное. Картины далекого прошлого она видела в памяти ясно, но события из недавней жизни размылись и подернулись дымкой. Все, что было связанно со «Снежной кошкой» – перестало волновать, отдалилось, спряталось вглубь сознания. Даже лица недавно вошедших в ее жизнь друзей-литераторов вдруг стали далекими. Но в этом забвении пульсировала целительная сила, усмиряющая ее недавние тревоги и снимающая душевное напряжение.

События прошлого вечера: неприятный эпизод в беседке и внезапная помощь Рэфьела – взволновали Элли, чуть всколыхнув ее воспоминания. Тревога снова царапнула коготками сердце… Но капризная леди память, едва приоткрыв свой дневник, решительно его захлопнула, и отступила во мрак, куда Элли не было доступа. Вместо воспоминаний в сердце постучалась светлая надежда и предчувствие чего-то удивительно прекрасного. В жизнь Элли входило что-то новое, значительное, великое – то, чему надлежит разделить весь ее земной путь на «до» и «после». От светлых предчувствий захватывало дух, и кружилась голова.

Элли положила в сумку телефон, рабочую тетрадь, бутылочку с минералкой, булочку, оставшуюся от завтрака, и отправилась в дендрарий. Там у нее было любимое, уединенное место. В тени пушистых елей и лиственниц притаился темный пруд, заросший ряской и камышами. Так и веяло от него сказкой! Казалось: вот-вот раздвинется ряска, зашуршат камыши, и покажется из пруда на свет какое-то фантастическое существо, пришедшее из иного мира. Но, нет… Ожидания ни разу не оправдались. Поверхность пруда пребывала в неизменном спокойствии. Сказка спала, убаюканная кваканием лягушек. Однако и в спящем состоянии она продолжала манить и раздражать воображение Элли.

– Мне почему-то все время кажется, – размышляла девушка, – что это не простой пруд, а, скажем, мистический тоннель… лазейка между мирами… Не дверь, а именно лазейка! Потайной ход! Только… куда это ход приведет, если человек нырнет в черную бездонность пруда? Об этом стоит поразмышлять в новом рассказе…

И тут Элли насторожилась. Неужели сказка оживает? Какой же персонаж выйдет из нее в реальность: добрый или злой? Где-то, скрыто от глаз, плеснула вода, словно гигантская рыба ударила по глади хвостом. Лягушки притихли. Камыши зашевелились, зашуршали… И из густоты зарослей вышел человек.

Элли в первую минуту подумала, что совершенно его не знает. Но потом, присмотревшись, поняла, что незнакомец ей кого-то напоминает. Кого же? Кого? Кто это жалкое, болезненное с вида, существо, которое сейчас лепечет перед ней бессвязные извинения? Кто этот несчастный уродец, смотрящий на нее такими странными глазами? Глаза! О, да! Эти желтые глаза! Элли вспомнила! Вскрикнув, она вскочила со скамьи, но тут же села снова. Стоило ли ей бояться этого человека? Без сомнения, это был тот самый вульгарный тип, что вчера вечером удерживал ее в беседке и бесцеремонно навязывал ей свое общество. Но… Боже Праведный! Как он переменился за одну ночь! Куда делась его напористая самоуверенность? Его апломб? Его рослая и грузная фигура?

 – Эка его скрючило… – подумала Элли.

Вчерашний громила весь как-то усох, съежился, стал ниже ростом. Ноги едва держали его. Кожа на лице сморщилась, черты перекосились. Если бы не глаза, Элли ни за что не узнала бы его. Глаза оставались прежними – злыми, хищными, наглыми. Однако вчерашний мачо потерял свою силу и удаль. Теперь он походил на умирающего от тяжкой болезни человека. От него так и веяло болотным холодом, илом и тиной.

– Прочь! Не смей приближаться к девушке!

Элли встрепенулась. Ее сердце озарилось радостью. Она узнала этот голос! Рядом со скамейкой прозвучали чьи-то легкие шаги, прошелестел папоротник, и появился Рэфьел. Он протянул девушке руку, пожелав ей доброго утра. Она едва слышно ответила на приветствие, удерживая свой взгляд, желая, и, в то же время, боясь взглянуть в его лицо.

Желтоглазый униженно заюлил перед ними, заскулив, как жалкая собачонка:

– Мои извинения… Мои извинения… Сэр… Леди… Я хотел всего лишь принести извинения…

– Убирайся! – с угрозой в голосе произнес Рэфьел. – Проваливай в преисподнюю!

– О, нет! – придурковато хихикнул желтоглазый, противно кривляясь и гримасничая. – Еще не время, мой дорогой сэр! Не время! Еще ничего не решено! Сюжетик-то, он, видите ли, еще не закончен… Я еще могу показать свои коготки, так сказать… с вашего позволения…

Договорить желтоглазый не успел, мощный удар в челюсть отбросил его далеко в камыши. Забулькала вода…

– Он ведь захлебнется! – вскричала Элли.

– К сожалению, нет. – Отвечал Рэфьел. – Я лишил его силы, это верно. Но у чудовища остается право на существование.

– Кто это? – спросила Элли.

– Оборотень… Тотем… Злой дух, покровительствующий «Снежной кошке».

– Надо же… – растеряно пролепетала Элли. – «Снежная кошка», да… Я что-то помню… совсем немного… – девушка беспомощно сжала пальцами виски.

Рэфьел взглянул на нее с жалостью:

– Я бы мог Вам напомнить… Но не стану сейчас этого делать. – Сказал он, ставя ударение на слове «сейчас». – Хотите, пройдемся по дендрарию? Я покажу Вам диковинные места.

– Это было бы чудесно! – согласилась Элли.

После вчерашнего вечера она боялась открыто смотреть в лицо Рэфьелу, что-то удерживало ее – не страх, а, скорее, благоговейный трепет. Так, иной раз, человек удерживает глаза, не дерзая коснуться ими какой-либо святыни… И все же Элли робким, скользящим взглядом уловила, что сегодня Рэфьел другой. Сегодня он проще, обыкновеннее, человечнее. Она заметила, что на его лице под медным загаром чуть проступают веснушки, а губы пересохли и покрыты мелкими трещинками.

– У меня есть вода! – сказала она, поднимаясь со скамьи. – Минералка! Хотите?

– Скоро мы будем пить другую воду, – ответил Рэфьел, подавая девушке руку, – целительную и укрепляющую.

Они оставили узкую тропинку и вошли в заросли гигантских папоротников.

– Здесь есть малина? – поинтересовалась Элли. – Я чувствую запах!

– Это пахнут папоротники. – Пояснил Рэфьел. – Вам бы хотелось малины? – поинтересовался он.

В ответ Элли чуть покраснела и опустила ресницы.

Вот, душистые заросли закончились, и перед путниками встал дремучий лес. Могучие деревья-великаны напоминали легендарных эпических героев. Несмотря на тишину и дрему, царившую вокруг, лес казался живым, одушевленным.

– Как тихо! – прошептала Элли. – Здесь нет птиц?

– Птицы спят.

– В такой час?

– Ничего удивительного. Пару минут назад этого леса здесь не было. Я призвал его из небытия в бытие.

– Нарисовал? – уточнила Элли, вспомнив Ури с его удивительным даром творчества.

– Нет. – Ответил Рэфьел. – Этот лес существовал изначально. Здесь его исконное место. Под натиском цивилизации он покинул планету, перешел в небытие.

– Значит, люди уничтожили этот зеленый микрокосмос? – ужаснулась Элли. – То, что мы видим сейчас – иллюзия, фата-моргана?

– Теперь в этот лес не каждому дано войти… – Рэфьел медленно провел рукой по шершавому стволу старой сосны. На коре выступили свежие капли смолы. – Миры соприкоснулись… И вот, мы здесь… в гостях у иной реальности.

Элли с изумлением озиралась по сторонам:

– Неужели здесь все настоящее?

– Когда-то очень давно здесь жил праведник. Мы скоро увидим его пещеру. Там, среди камней открылся источник живой воды. Люди узнали от Ангелов о благодатной силе источника, и стали приходить к нему за исцелением и утешением.

– А праведник?

– Он ушел вглубь леса, и продолжал жить скрыто от чужих глаз.

– Как его имя?

– Всевышняя Премудрость утаила его имя от людей, также как и его житие… духовные труды и подвиги… и, возможно, чудеса…

– Совсем ничего не осталось от его пребывания на земле? Никакого следа? Но ведь так не бывает! Всегда что-нибудь остается!

– Посмотрим… – чуть улыбнулся Рэфьел. – Мы на пути к его пещере.

Путники продолжали идти в таинственный сумрак хвой.

– А почему люди уничтожили этот лес? – спросила Элли.

– Злой дух, могущественный демон, возбудил в сердцах людей жажду наживы. На лес кинулись со всех сторон несметные полчища топоров и пил… А то, что не смогло уничтожить железо, уничтожил огонь… Демон ненавидел этот лес. Все здесь – каждая травинка, каждый куст, каждая канавка, каждый камешек на дне оврага – все было пронизано благодатью, освящено чистой молитвой святой души. Это был зеленый оазис благодати, целительной жизнетворной энергии. Вот демон и заревновал к нему людей, и настроил их на злое дело.

– Почему же люди послушались демона?

– Он обольстил их картинами богатой, роскошной жизни…

– Неужели никто не пытался противостоять искушению?

– Таковых всегда меньшинство. Оторваться от толпы дано лишь немногим избранным.

– Но ведь Небесные Силы могли бы вмешаться и остановить толпу!

– Не могли. Попробую объяснить Вам это, Элеонора. Люди, погубившие лес, добровольно отвергли благодать. Они предпочли деньги – и это был их свободный выбор. Понимаете? Выбор свободной воли каждого из них. А свободную волю человека Творец миров не нарушает.

 – Как странно…

– Вы бы хотели, чтобы было по-другому?

– Конечно!

– Чтобы Творец освободил человека от свободного выбора добра или зла, раз и навсегда навязав ему абсолютное добро?

– Ну, я… не знаю… – пролепетала Элли. – Возможно, так было бы лучше… Если другого выхода нет… Тогда, пожалуй, стоило бы привлечь людей к добру даже против их воли. Для общего блага!

– Сделать людей насильно добрыми и счастливыми? Вы этого бы хотели, Элли? Но тогда это были бы уже не люди, а добрые и счастливые куклы, клоны… Вы хотели бы оказаться в обществе таких существ, запрограммированных на добро?

– Почему же нет? – растерялась Элли. – По крайней мере, с ними бы я чувствовала себя в безопасности…

– Вы в этом уверенны?

Элли не успела ответить. Они с Рэфьелом подошли к темному, заросшему мхом и колючим кустарником гроту.

– Вот, это та пещера, о которой я Вам говорил. – Сказал Рэфьел.

– Та самая, где текла живая вода? – оживилась Элли.

– Войдем, посмотрим… Может быть, и для нас источник пожелает открыться?


Глава 24. Пламенный ветер. Новые знания

Элли и Рэфьел вошли в пещеру. Пару минут они постояли молча, вдыхая прохладный и легкий воздух этого места. Глаза их медленно привыкали к темноте.

– Как здесь хорошо! – Элли с наслаждением сделала глубокий вдох. – Дышать – не надышаться!

– Так действует благодать. – Ответил Рэфьел. – Да, воздух легкий, живительный… Что еще Вы чувствуете?

– Время… Его здесь, как будто нет… Или течет оно особенным образом.

– Верно! Благодать освобождает человека от времени. А еще?

– Еще… я чувствую… я понимаю… что в жизни каждого человека есть нечто главное, и нечто второстепенное…

– Так… и?..

– Очень важно каждому из нас научиться отличать первое от второго… и никогда не оставлять главное ради второстепенного.

– Это тоже действие благодати, Элли. Энергия жизни очищает и освещает разум человека, его сердце, его внутреннее зрение и слух. Под действием благодати человек все видит иначе… и мыслит иначе… Он меняет приоритеты и заново выстраивает систему ценностей. Самое интересное, что под действием благодати меняется и его жизненный путь, его судьба.

– Как чудесно! Мне бы хотелось, чтобы на планете было больше таких благодатных мест, как эта пещера!

– Не место освещает человека изначально, – возразил Рэфьел, – а человек место. Этот грот, эти камни и этот воздух осветило живое человеческое сердце, однажды выбравшее добро, и никогда не изменившее своему выбору.

– Вы правы! – согласилась Элли. Она прислонилась спиной к каменистой стене и закрыла глаза. – Сердце – это, должно быть, и есть то самое главное, чем никогда нельзя пренебречь.

– Вот и ответ на Ваш вопрос. Вы спросили меня: неужели ничего не осталось от человека, жившего в лесу? Теперь я могу Вам ответить: пламенеющее любовью сердце – это то, что не может исчезнуть. Оно остается всегда.

Тонкий луч пробился сквозь трещину в своде грота и осветил пещерный камень округлой формы. На этом камне в больших листьях лопуха лежала свежая лесная малина.

– Это для Вас, Элли! Угощайтесь! – Рэфьел взял с камня один лист, на котором благоухали ягоды, как на тарелке, и протянул девушке: – это для Вас! – повторил он. – Я ведь не первый раз в этом лесу, но малины мне здесь попробовать еще не доводилось.

– Так попробуем теперь вместе! – предложила девушка. – Что-то необыкновенное! – сказала она, съев несколько ягод.

– В этом лесу – все необыкновенное! – ответил Рэфьел. – А вот и вода!

Воздух в пещере всколыхнулся, пришел в движение, словно Ангел незримо взмахнул крылом. Из каменной стены пробился и зажурчал благоуханный ручеек.

– Источник открылся, Элли! – сказал Рэфьел. – Поблагодарим же Всевышний Свет за это чудо!

Элли опустилась на колени перед источником и сложила руки в молитвенном жесте. Рэфьел опустился на колени рядом с ней. Благодарность переполняла сердце девушки.

– Благодарю Всевышний Свет за милость ко мне! – сказала она проникновенно. – За этот дивный небывалый лес, пришедший из небытия, и впустивший меня под свои своды… Благодарю за эту благодатную пещеру, в которой некогда билось великое сердце праведника, скрытого от мира. Благодарю за дивный воздух! За ягоды, вкус которых нельзя сравнить ни с чем на земле! Благодарю за покой души и просветление мыслей, которые я получила здесь в дар по молитвам святого человека! Благодарю за самую удивительную в моей жизни встречу, которая – я чувствую это! – изменит всю мою дальнейшую жизнь!

При последних словах Элли обернулась к Рэфьелу. Во мраке пещеры она не видела ясно его лица, но ее снова объял священный страх, как и вчера вечером. Энергия Рэфьела внезапно изменилась – этого нельзя было не почувствовать. Даже в темноте Элли, каким-то необъяснимым образом, открылась печать надмирной силы и власти на его лице.

– Человек ли это? – снова мелькнуло в голове.

Девушка затрепетала. Рэфьел подал ей руку, помогая подняться. Затем он взял с камня небольшой лист молодого лопуха и свернул его с одного конца.

– Этот лист довольно плотный. – Сказал он. – В него можно набрать воду, чтобы выпить и умыться.

– С радостью! Спасибо! – Элли взяла у Рэфьела зеленый стаканчик и подставила его под тонкую струю источника. Странный трепет не оставлял ее. Она снова боялась поднять на Рэфьела глаза. И вдруг… Ей, как будто стало не хватать воздуха в пещере.

– Выйдем отсюда! – жалобно попросила она Рэфьела. – Мне сделалось что-то нехорошо… Душно и страшно… Я не смогу выпить… это… – показала она взглядом на стаканчик из лопуха. – Нет, не смогу… Простите меня!

– Неужели это так трудно? Сделать всего один глоток? – спокойно спросил Рэфьел. – Всего один!

– Простите меня! – тихо повторила Элли. – Вот, возьмите. – Она отдала Рэфьелу стаканчик, и прислушалась: где-то в лесу раздавались чьи-то голоса…

– Мисс Грей! Элли! Где Вы? Ау! – кричал кто-то из лесного мрака.

– Это друзья! – встрепенулась Элли. – Я узнаю их голоса! Это Арчи и Ричард! Они приехали навестить меня в пансионате. Они ищут меня, и, должно быть, заблудились!

– Здесь никого нет, Элли! – возразил Рэфьел. – Кругом тишина. В этом лесу мы с Вами вдвоем.

– Но я слышу голоса! – прошептала Элли.

– Это морок. – Объяснил Рэфьел. – Голоса Вам только слышатся. Не обращайте на них внимания, и выпейте воды!

Вдруг где-то совсем рядом с пещерой зазвучала грустная старинная песня, знакомая Элли с детства. Ее пел тихий, родной голос.

– Отец! – вскричала Элли, и, не помня себя, рванулась из пещеры.

Рэфьел загородил ей проход:

– Это морок! – повторил он. – Успокойтесь, Элли. Видно, с Вами никогда не случалось подобного прежде. Но так бывает… Особенно, если человек стоит на пороге очень важного события, и ему предстоит сделать решительный шаг… Немного выдержки и терпения! Это просто искушение, а искушения надо преодолевать силой воли. Выпейте воды! Иначе источник закроется, и неизвестно: откроется ли он для Вас снова?

Вы сейчас у таинственной черты, за которой Вам будут доступны новые знания и духовные откровения. Чтобы вместить их и выдержать, Вам потребуется много сил. Выпейте! Вода из святого источника укрепит Вас. Именно для этого я и привел сюда, в этот загадочный лес, в эту пещеру – чтобы Вы смогли приобщиться к тайнам, но не посредством слова, а посредством духа.

Элли нерешительно взяла из рук Рэфьела стаканчик, и чуть не выронила его от испуга. Ей снова послышался недавний отвратительный голос кривляки-оборотня:

– А сюжетик-то еще не закончен! Да-да! Далеко не закончен, моя прекрасная леди! Прошу прощения, но… Фабула – дама капризная, знаете ли… Многое еще может перемениться…

– Это он! – прошептала Элли. – Дух «Снежной кошки»! Оборотень! Он снова преследует меня!..

– Его здесь нет. – Спокойно возразил Рэфьел. – В этот лес входят только избранные. Но злой дух транслирует сюда свой голос, чтобы смутить и испугать Вас. А каналом, по которому проходит трансляция, является Ваш страх и Ваша слабая воля.

Выпейте, Элли, живоносной воды! Она укрепит Вас духовно. Сделайте это, хотя бы ради меня. Вы слышите? Вода прячется в камни. Она уходит. Источник закрывается. Всего один глоток! Вас ждут новые знания и новые задачи, для решения которых Вам потребуется много сил! Один глоток, если Вы доверяете мне, Элли! Все… Источник закрылся… А в этот лес Вам уже нельзя будет войти в другой раз… Ну же! Решайтесь!

Морок был силен. Он сковал волю и тело Элли странным оцепенением. Рэфьел положил ей руку на голову, и внезапно она почувствовала нечто удивительное. Человек, с которым она сейчас стоит в этой затерянной посреди вселенной пещере, в уже не существующем на земле лесу – он ей ближе, чем Арчи и Ричард… ближе, чем Маргарет… и даже ближе, чем был отец. Не дружеская привязанность, не кровное родство объединяет их, а нечто другое, более прочное, незыблемое, вечное – то, что никогда не сможет исчезнуть.

– Что же это? – подумала Элли. – Что меня так таинственно роднит с этим человеком? Что соединяет с ним незримыми вечными нитями?

Рэфьел прочел ее мысли, и ответил:

– Вы узнаете это, если выпьете воды.

– Да! Да! – прошептала Элли. – Я должна это знать! Я хочу это знать!

Девушка медленно поднесла импровизированный стаканчик к губам. Воды там оставалось только на один глоток. Она почти вся вытекла из листа. Элли с трудом выпила остаток живительной влаги. В следующее мгновенье своды пещеры поднялись, расширились, и наполнились светом. То светилось лицо Рэфьела. Нестерпимое для человеческого зрения пламя взметнулось за его спиной, сотрясая пространство – это был неукротимый пламенный ветер; так показалось Элли. Она вскрикнула и закрыла лицо руками.

Но уже через несколько мгновений страх исчез. Девушка успокоилась. Сознание ее начало стремительно меняться. В нем как бы открывались все новые и новые окна, которые тут же заполняли собой пламенные потоки мистического ветра. Элли медленно отвела руки от лица. Она уже не боялась смотреть на Рэфьела. Напротив, она хотела смотреть на него. Смотреть, не отрываясь, во вселенский пламень его глаз, в их манящую бездонность. Там, в немыслимой и недоступной уму глубине, она угадывала сердцем некий знак, объединяющий миры, пути и судьбы… Связующий воедино пламенную звезду Великого Воина Света, и маленькую звездочку-невидимку – слабое, земное существо, вся жизнь которого – лишь мимолетная вспышка огня…

– Как такое возможно?.. Он и я?.. Может ли это быть правдой? – Элли на мгновенье усомнилась в сути начавшей открываться ей тайны. Но пламенный поток продолжал литься в ее сознание, расширяя и преображая его… очищая его от страха, малодушия, и прочих демонов… открывая в нем все новые и новые окна, за которыми сияли новые прекрасные миры.

Что это было: сон наяву или иная реальность? Элли понимала одно: сейчас она живет максимально полно и ярко, постигая и впитывая в себя, за короткие мгновенья, новые знания и откровения…

Очнулась она в своей комнате, в коттедже, и не сразу поняла, где она находится. Лес, пещера, Рэфьел – неужели?.. Нет! То был не сон! Не плод ее творческого воображения! Ведь она изменилась, стала другой, взрослой! В ней теперь живут новые мысли, новые знания, новое видение и понимание вещей.

– Так и должно быть! – решила она, припомнив все, случившееся с ней в пещере. – Да, именно так!

Знания и откровения, которые теперь ей даны, она получила не посредством слова, а посредством духа – и в том была величайшая премудрость. Вместе со знаниями она получила также и силу все понять и принять.

– О, Рафаэль! – Элли приложила ладони к пылающим щекам, и затаила дыхание. Все-таки она была земным существом, поэтому даже ее духовные переживания имели эмоциональную окраску. – Рафаэль! Рафаэль! Когда я увижу тебя снова? Ведь мы увидимся еще? Ты придешь ко мне?

Элли подошла к окну, чтобы поднять жалюзи и взглянуть на усеянное звездной пылью небо, словно там, среди иных миров, она могла прочесть ответ на свой вопрос. Но ответ ожидал ее не в далеком темном космосе, а на прикроватном столике в спальне. Чья-то заботливая незримая рука положила на него большой, еще влажный от росы, лист лопуха. Он был наполнен до краев сочной, ароматной лесной малиной, которую Элли не успела съесть в пещере безымянного праведника.


Глава 25. Тайны открываются. Ответы на вопросы

– Ты по-прежнему боишься на меня смотреть?

– Боюсь… Ты всегда разный… Твой образ меняется… Иногда неуловимо, иногда – ярко… Он, как река, всегда в движении. Мне хотелось бы узнать, какой же ты настоящий?

– Ах, Элли! Откажись от неразумных желаний. Людям не дано видеть мой лик – этого никто не сможет вынести.

– Ну, тогда… Может быть, потом… В конце времен… Когда земля преобразится и породнится с небесами… В перспективе Вечности…

– В перспективе Вечности? А вот это мне уже нравится! Я слышу речь не юной мечтательницы, а духовно взрослеющей личности. Итак, о перспективах Вечности. «… Я не Бог мертвых, но Бог живых…», – сказано в Книге книг. И ты, и я – мы постоянно меняемся, пребываем в непрерывной динамике. Все, что мы видим и открываем друг в друге – лишь фрагментарные знания. Поэтому никогда нельзя узнать и понять друг друга до конца. Ведь конца не существует. И это прекрасно! Вечность не статична, а динамична.

– А знаешь… Ведь это верно! Я еще раньше чувствовала, что меняюсь день ото дня… и даже, порой, час от часа… Какие же мы настоящие?

– Об этом знает один Всевышний Свет. Его видение не фрагментарно, оно всеобъемлюще. Ему открыты не только наши текущие, проходящие образы, но и потенциальные.

– То есть Он видит нас и такими, какие мы есть, и такими, какими мы можем стать?

– Да.

– Но ведь Ангелы Света уже совершенны! Зачем им динамика развития?

– Ты ошибаешься. Совершенен только Бог. Ангелам не свойственен грех, это верно. Но и они могут совершенствоваться, и расти духовно. Движение есть жизнь. А Вечность избыточно насыщена жизненной энергией.

– И все-таки странно… Ты и Ури… Вы – огненные духи – пришли в мир людей… И ведь внешне вы совсем не отличаетесь от нас…

– Мы умеем казаться людьми, когда нужно – это одно из наших свойств. Но природа наша другая: тонкая, духовная. Нам не свойственно колебаться в выборе добра и зла. Мы всегда на стороне абсолютного добра. Мы обладаем духовной мощью и духовными знаниями. Многие задачи мы можем решать сверхъестественным для людей путем. Над нами не имеют власти ни усталость, ни болезнь, ни смерть. Зато вам, людям, дано величайшее благо соединения с Любовью в таинстве Святого Причастия. Мы, Ангелы, можем только со страхом и трепетом созерцать это таинство… Мы не можем, также, пожертвовать своей жизнью во имя Любви, не можем пролить кровь за Истину. А живущие на земле люди – свидетели Истины – проливают. И, проливая, входят в полноту Любви… в самую сердцевину Света… Мы же, Ангелы, закрываем крыльями очи, перед ними, ибо сияние их венцов безмерно.

– И все мы – и Ангелы, и люди – нужны друг другу во имя общей цели, объединяющей нас!

Элли и Рафаэль, гуляя по дендрарию, остановились возле того самого пруда, из которого выходил оборотень.

 – Не бойся! – сказал девушке Рафаэль. – Он больше не покажется. Силы его иссякли.

Элли вздохнула:

– Удивительно! Все это было только вчера: оборотень, лес, пещера, живая вода… А как будто сто лет прошло, по меньшей мере.

– Ничего удивительного! – улыбнулся ей Рафаэль. – Ведь теперь твоя душа обогащена многими знаниями. Тебе открыты духовные законы, и причинно-следственная связь событий в этом мире.

– Одного не могу понять! – Элли развела руками. – Для чего же мне дан этот драгоценный подарок?! И что мне с ним делать?

– Служить людям во имя Любви, Добра и Света. – Ответил Рафаэль. – Теперь ты сможешь делиться полученными знаниями с читателями в своих произведениях, пробуждая в них жажду духовных знаний – это немало. Все, что касается деятельности «Снежной кошки» тебе тоже открыто?

– Да, и это, поистине, страшно! Издательство темного культа… популяризирующее эстетику зла в мире… обольщающее злом сердца… отравляющее сознание… переформатирующее человека методом НЛП. Самое удивительное, что я всегда это угадывала в глубине души… У меня были некоторые тревоги и догадки относительно работы «Снежной кошки»… Но все не получалось свести концы с концами… И, конечно же, я не предполагала, что за издательством стоят могущественные темные личности, стремящиеся к мировому господству. Хотя… об этом мне следовало бы догадаться… Это и есть та самая тайна, которую скрывали от меня друзья?

– Да. И вот, теперь ты знаешь все… Знаешь больше, чем они. Твои друзья не знают, что мы с Ури – Высшие Ангелы. Это открыто только мистеру Хоуму, причем, без нашего с Ури участия. Всевышний Свет Сам открыл ему суть вещей – за его чистое сердце, за его самоотверженный труд в издательстве, за его терпение, бесстрашие, крепкую веру, неугасимую надежду и бесконечную любовь к людям. Ведь ради этой любви он каждый день, в течение нескольких лет, ходит по лезвию ножа… Страшно подумать, что бы сделали с ним адепты тьмы, если бы узнали о его упорном и деятельном сопротивлении их главной концепции…

– А сейчас?.. Он в безопасности? – робко спросила Элли.

– Кто может быть в полной безопасности на планете, где существует зло? – резонно возразил Рафаэль. – Но мы с Ури делаем все возможное, чтобы защитить нашего скромного и великого труженика от внимания врага. Не волнуйся, Элли. Все будет хорошо! «Снежную кошку» ждут добрые перемены…

– Какие же?

– Надеюсь, мы все это скоро узнаем. У тебя еще остаются вопросы по поводу полученных тобою знаний? Может быть, нужны разъяснения и уточнения?

– Конечно! Вопросов множество! Ну, вот, хотя бы этот отвратительный Снеж – личный демон издательства… Я так и не поняла: чего же он от меня хотел, и зачем я ему нужна? И еще… Раз ему удалось меня вычислить, почему же он не донес обо мне агентам Мардока?

– Начну с последнего. Снеж не отдал тебя в руки адептов лишь потому, что ему, в сущности, на них наплевать. Да, Элли, вот так!  Он же – демон. А приручить демона до конца нельзя, даже такого мелкого и ничтожного, как Снеж. Он – хитрое и подлое существо, и до крайности циничное. Чувства преданности и долга перед теми, кому он служит, у него нет. В своих действиях он руководствуется, исключительно, своими личными выгодами, которых никому не открывает. Пока у хозяев все хорошо – Снеж ходит перед ними на задних лапках, умильно мурлычит, и угодливо выгибает перед ними спину. Но если власть начнет ускользать из рук тех, кому он служит – Снеж тут же от них отвернется. Он уже предчувствует колоссальные перемены в жизни издательства, и пытается подготовить себе запасной аэродром.

– А я-то причем?

– Возможно, ты и есть тот самый запасной аэродром. А что тебя удивляет? Не можешь представить себя в роли новой хозяйки «Снежной кошки»?

– Не могу!

– А Снеж – может! Хитрая бестия! Его цель – остаться тотемом издательства при любом раскладе событий. Остаться, и продолжать потихоньку питаться энергией людей – всех, кто, так или иначе, связан со «Снежной кошкой» – это и авторы, и редакторы, и читатели… и руководящие лица, и клерки, и технический персонал… В общем – разнообразное меню.

 – Что ты говоришь, Рафаэль!

– Озвучиваю невидимую сторону жизни. Снеж прикормился в издательстве. Ему не хочется покидать насиженное место. Вот он и решил сблизиться с тобой, заручиться твоей поддержкой, чтобы остаться в «Снежной кошке», когда грянет гром…

– А гром грянет?

– Еще как!

– Боже мой!

– А каким мачо Снеж предстал перед тобой в беседке!

– Не смейся, Рафаэль! Он был несносен! Просто неотесанный грубиян!

– Да, с имиджем он промахнулся. Не угадал твой вкус. Да, и что с него взять? Мелкий бес. Не дотягивает интеллектом. Но есть и другие, Элли… Есть тонкие и коварные знатоки девичьих душ… Темные духи высшей касты… Они умеют обольщать девушек, на их погибель.

– Ах, Рафаэль! Зачем ты меня пугаешь?

– Прости, не хотел тебя испугать. К сожалению, это правда. Есть такая реальность. Демоны, порой, охотятся за девушками…

– А Снеж?.. Он оставит меня в покое?

– У него нет выбора. Он разоблачен. А разоблаченный демон теряет силу к действиям. Хотя, знаешь… Кое в чем Снеж прав…

– Неужели?

– Увы. Сюжет ведь, действительно, еще не окончен. Многое в его развитии будет зависеть от воли всех действующих лиц, включая, также, и читателей.

 – А если силы окажутся неравны? Если злая воля перевесит? Тогда?.. – встрепенулась Элли.

– Тогда… – задумчиво протянул Рафаэль. Взгляд его на мгновенье погас, но тут же вспыхнул с новой силой. – Даже и в этом случае не стоит отчаиваться. Явно или тайно – мы все равно будем осуществлять свою работу. Чем больше людских сердец проникнется красотой добра, тем больше свободы в своих действиях мы получим. Я возлагаю большие надежды на твой литературный талант, Элли. Продолжай открывать людям эстетику добра. Просто делай свое дело, а об остальном позаботимся мы с Ури, и с мистером Хоумом.

– Да, конечно. Я все поняла. Буду продолжать работать. Возвращаться в город мне пока нельзя?

– Пока не стоит. Здесь ты в большей безопасности.

– Твой защитный покров продолжает действовать?

– Интересный вопрос. Не ожидал его от тебя услышать. Но если тебе открыто даже это, будет справедливым расширить твои знания по данной теме. К тебе вернулась память. Ты много думаешь и говоришь о «Снежной кошке». Но, даже не смотря на это, канал для демонов в твое сознание закрыт. Они не имеют к тебе доступа, и не могут отсканировать место твоего расположения. Хочешь знать, почему?

– Именно это я и хотела узнать.

– Потому, что воспоминания теперь, – Рафаэль сделал ударение на слове «теперь», – не причиняют тебе боли и не вызывают чувство страха. Боль и страх – самые удобные лазейки для злых духов. Но теперь ты от них защищена – не только моим покровом, но и собственной окрепшей волей. Получив знания, ты получила также и духовную силу, выпив живоносной воды. А помнишь, какой сильный искус ты пережила в пещере?

– О, Рафаэль! Если бы я поддалась мороку…

– Тогда Снеж, безусловно, мог бы праздновать победу.

– Если бы ты знал! Как было трудно сделать один-единственный глоток, изменивший все…

– Знаю. Но мы справились, Элли, и сделали очень важный шаг вперед к достижению нашей общей цели…

– «Снежная кошка»?..

– Да! Она должна стать нашей! Понимаешь? Приручим и одомашним хищную кисурку. Пусть мурлычит на наш лад. О, это будет величайшая сила, сосредоточенная в наших руках! Гигантское издательство, с мировой паутиной филиалов – заговорит с читателем об эстетике добра! Именно этого всегда желал мистер Хоум.

Элли восторженно ахнула и зарделась ярким румянцем.

– Еще вопрос, Рафаэль! – робко сказала она. – Выпив живоносной воды, я получила доступ к знаниям, а также силу их принять и усвоить. Но для меня остается загадкой: почему же ты сам не дал мне эти знания и силы? Ведь ты мог это сделать?

 – Конечно. Но не в данном случае. Все не так просто, Элли. Мощь Ангела велика. Однако, чтобы активизировать ее, нужна помощь человека – его волевые усилия. Вспомним герцога Корнуэлльского. Я бы не смог вернуть его к жизни без помощи миледи Игрейны. Ее верность и преданность мужу, активизировала мою энергию. Но миледи знала, чего хочет, а ты – нет. Твоя воля на тот момент была расслаблена, и я не мог на нее опереться…

– Поэтому на помощь тебе приходит некое третье лицо? Безымянный праведник?

– Да. Это мой давний и очень добрый друг. По его любви вновь открылся святой источник в уже не существующем на земле лесу, а сила той воды – велика!

– Я имела возможность в этом убедиться.

– Кроме всего прочего, было важно, чтобы ты получила помощь не от Ангела, а от человека. Чтобы потом… после… когда вся эта история со «Снежной кошкой» подойдет к концу, темные силы не обвинили Ангелов в чрезмерном вмешательстве в дела людей.

– И в нарушении закона свободной воли?

– Именно так. А ведь ты верно заметила в нашей беседе, Элли, что все мы – и Ангелы, и люди – нужны друг другу!

– И в том – Высшая Премудрость!


Глава 26. Ангел смотрит в окна

Дождь продолжал заливать город. Серые неулыбчивые дни тянулись бесконечной чередой. «Будет ли конец непогоде?» – спрашивали себя горожане, выходя из дома или бросая взгляд за окно. Ливни мало-помалу наводили на людей тоску, отнимая у них саму память о солнечном свете. Не у всех имелась возможность покинуть город. Работа, заботы, обязанности, нездоровье и безденежье удерживали людей в эпицентре стихии. Волей-неволей горожане в этот период пристрастились к чтению. Популярность «Снежной кошки» возросла чрезвычайно. Альманах стал доступен читателям в муниципальных и электронных библиотеках.

Поздний Ангел, благословлявший по вечерам дома горожан, с тревогой прислушивался к разговорам, происходившим по ту сторону стекла.

– Что за мистика? – жаловалась хорошенькая девушка-подросток своей старшей сестре. – Как возьму в руки «Снежную кошку», так сразу начинается головная боль… или горло болит… или все тело ломит. Что это, Джейн?

– Это от дождя, Олив. – Отвечала сестра, расчесывая на ночь волосы. – Ложись спать. Утро вечера мудренее.

– Боюсь, что не усну. Этот рассказ… Он лишил меня покоя. Такое чувство, что меня, как будто опоили зельем…

 – Да что там такое, на самом деле? Дай, посмотрю!

– Нет, Джейн, лучше не надо. А то нам обеим будет не по себе.

– Ну и брось ты эту «Кошку». Лучше почитай что-нибудь из классики.

– Да, сестричка, завтра я так и сделаю. Классика не подведет.

– А сейчас давай вместе прочитаем молитву, и ты попытаешься уснуть.

– Ты права! Давай помолимся перед сном. А завтра я верну «Кошку» в библиотеку.

Ангел в раздумье покачал головой. Затем он благословил сестер и поспешил к другому окну. По ту сторону стекла пожилой господин почтенного вида мерил шагами комнату.

– Бог мой! – восклицал он. – Бедное молодое поколение! Бедные неокрепшие сердца! Что они знают о жизни? Что они знают о духовных законах? О причинно-следственной связи событий? Об ответственности за свои слова, поступки и даже мысли? А соблазн легкой красивой жизни столь велик! О, этот лукавый призрак! Он манит воображение яркими огнями! Сыплет повсюду блестками конфетти! Расслабляет волю! Пленяет сердце жаждой наслаждений! «Наслаждение – твой бог». Да, именно так он говорит молодым. И они ему верят! Они идут за ним! О, Небеса!

Господин остановился, гневно потрясая кулаком в воздухе. Ангел увидел на его письменном столе, в свете настольного торшера, свежий номер «Снежной кошки». Охваченный сочувствием, он, на уровне мысли, шепнул хозяину заоконного пространства:

– Не унывай! Не сдавайся! Борись!

– Как? – воскликнул пожилой господин, мгновенно приняв посланную ему мысль. – Что я могу сделать? – Он сел в кресло у окна и залился слезами. – Всю жизнь! Всю свою сознательную жизнь я вещал с университетской кафедры о том, что основа всего сущего – это любовь! Я старался пробудить в студентах жажду духовных знаний! Старался развить у них вкус к эстетике добра! Учил строить жизнь, опираясь на вечные ценности! «Вы молоды, – говорил я студентам, – и, конечно, хотите наслаждаться бытием. Господь Сам вложил в вас эту жажду наслаждения. Но наслаждайтесь тем, что есть добро, а не зло!» Так я учил их, и часто они меня слушались. Но не теперь… Эти современные дети не слышат меня… Я говорю им: «Без любви вселенная провалится в ад». Но они не боятся ада. «Пускай. – Отвечают они равнодушно. – Нам-то что?» Я вижу в них феномен, своего рода. Это новое поколение хочет наслаждаться злом. Для них притягателен порок. Они хотят жить бездумно, безнравственно и безответственно. Им не нужна любовь, дружба. Все подлинное они со смехом отвергают ради пошлого. О, бедные дети! Как они будут несчастны! Если, конечно, в состоянии будут осознать свое несчастье…

– Не унывай! Не сдавайся! Борись! – настойчиво повторил поздний Ангел за окном.

– Да-да! – пожилой господин вдруг ухватился за эту мысль. – Я и мои коллеги – мы обязательно должны попытаться что-то сделать! Нельзя, сложив руки, сидеть и смотреть, как «Снежная кошка» развращает молодое поколение. Вот, что мы сделаем! Мы напишем в издательство письмо от всего преподавательского состава городского университета. Мы заявим протест! Мы потребуем ограничить продажу альманаха лицам, моложе 21 года, с не оформившейся психикой и системой ценностей. Мы потребуем избавить наших студентов от навязчивой пропаганды эстетики зла. Тоже надо сделать и в муниципальных библиотеках. Мы привлечем к проблеме городские власти и общественность. Мы не отдадим наших детей зверю, выходящему из бездны!

Ангел благословил профессора и полетел к другому окну. Оно было приоткрыто, и выпускало наружу горючую смесь виски и табака. В комнате находились двое молодых мужчин. Один из них, очень красивый брюнет с точеным профилем и серьгой в ухе, яростно тасовал  колоду игральных карт, отрабатывая шулерские трюки.

– Она обобрала меня дочиста! До нитки! – заявил он своему другу. – Обобрала и сбежала. О, подлая тварь!

– Неправда, Джим, все было не так. – Возразил друг.

– Обобрала! Говорю тебе! – вскипел брюнет. – О, эти женщины! Подлые создания! Говорю тебе! Лиз забрала мои деньги!

– И правильно сделала. – Снова возразил друг. – Она отдала их твоей квартирной хозяйке, покрыв твой долг, и внесла плату за месяц вперед.

– Проклятье! – Джим бросил карты на стол, и схватил друга за ворот рубашки. – Это были мои деньги! Мои! Ты понимаешь? Лиз не имела права их брать.

Друг без труда оторвал от себя руки Джима. От легкого толчка тот упал в кресло.

– Ты пьян, Джимми! Ты снова пьян. Не помню, когда я видел тебя трезвым в последний раз. Ничего удивительного, что Лиз больше не может жить с тобой. Она – женщина. Понимаешь ты это? Нежная и хрупкая женщина. А здесь… – друг обвел взглядом комнату. – Здесь нездоровый воздух… нездоровые отношения… нездоровая энергетика… Ты превратил свое жилище в ад. Лиз здесь не выживет.

– Пусть проваливает! – огрызнулся Джим. – Но деньги! Мои деньги!

– Ты давно бы уже просадил их в казино… или за карточным столом… А из квартиры тебя бы уже выставили вон… под этот нескончаемый дождь. Лиз все сделала правильно.

Джим затянулся сигаретой и сощурился от едкого дыма.

– Что ж? – злобно усмехнулся он. – Прикажешь мне ее поблагодарить?

– Придет время – поблагодаришь. Искренне и от души. – Невозмутимо ответил друг. – Во всяком случае, я очень на это надеюсь. Лиз – прекрасная женщина. Буду счастлив, если ты это поймешь.

– Она сказала, что я – неудачник. – Буркнул Джим, скрипя зубами.

– Снова ложь. Лиз не могла так сказать, и даже подумать так не могла.

По лицу Джима пробежала легкая судорога. Он смутился.

– Ну, может, не совсем так… – Он заерзал в кресле. – Она сказала высоким слогом, как всегда… Что я был небрежен со своим творческим даром… не помог ему развиться… и все такое… А суть одна – неудачник!

– Суть в том, что ты сам себя считаешь неудачником. Ты принял себя в версии неудачника, и упорствуешь. Тебя устраивает быть неудачником. А Лиз права – к таланту надо приложить труд, и помочь ему развиться.

– Вот-вот! – Джим взъерошил волосы на голове. – Именно так мне и твердят чуть ли не с пеленок: трудись, трудись! А я, может, плевать хотел и на труд, и на талант! Какой мне от всего этого прок? Ну, стало бы одним гением больше на планете… Подумаешь! Я одно время был дураком, слушался Лиз… пока не встретил мою «Снежную кошечку». – Джим схватил с полки альманах и потряс им в воздухе. – Вот она-то и научила меня уму-разуму! Да я готов ей лапку поцеловать!

– Она научила тебя убивать время, жизнь, и душу за карточным столом и за рулеткой…

– Хоть бы и так! – запальчиво крикнул Джим. – Но это – мой выбор! Мой! А что ты, ханжа и морализатор, знаешь о жизни?

– Знаю главное. Тот, кто ищет легкого пути, неизбежно оказывается в тупике… или срывается в бездну… К счастью нет легких путей, друг…

Джим злобно рассмеялся, и снова принялся тасовать карты. Ангел с грустью отлетел от окна.

За другим окном Ангел застал картину семейного ужина. В уютной комнате за круглым столом сидели мужчина и женщина. Мужчина с рассеянным видом ковырял вилкой в тарелке. Очевидно, мысли его были очень далеко в ту минуту. Жена встревоженно наблюдала за ним, и, наконец, спросила:

– Тебе не нравится жаркое, Фил?

– Ах, что ты! Жаркое прекрасно, как и все, что ты готовишь!

 – Да? А суп? Не показался ли он тебе слишком острым? Ты ел его с таким кислым видом.

– Мне все очень нравится! – заверил муж жену, поднимаясь из-за стола. – Спасибо тебе за ужин, Энни!

– А чай? У меня еще лимонный пирог к чаю! Разве ты не съешь кусочек? Дети от него были в восторге!

– Дети… – произнес муж задумчиво, и обнял жену за плечи.

– Что-то случилось, Фил? – тихо спросила она.

– Да… – произнес муж машинально, и тут же поправился: – Нет! Давай, и вправду, выпьем по чашечке чая!

По деревянной лестнице с верхнего этажа затопотали две пары босых ножек.

– Папа! Папа! – прелестные мальчик и девочка повисли у Фила на шее. – Папочка наш пришел!

– Дорогие мои! – растроганно произнес Фил, целуя сына и дочку.

– А ну-ка, живо в спальню, проказники! – Энни сдвинула брови. – Маленьким детям давно пора спать!

– Мы спали, мамочка, но проснулись… и захотели поцеловать вас с папой! – отвечали дети.

– Папа устал. – Сказала детям мать. – Пожелайте нам спокойной ночи, и отправляйтесь спать.

– Спокойной ночи, папочка! Спокойной ночи, мамочка!

Дети еще раз поцеловали родителей и побежали наверх, в спальню.

– Расскажи мне все, как есть. – Попросила Энн мужа. – Что сегодня тебя так растревожило?

Фил глубоко вздохнул и взял жену за руку.

– Ты помнишь, голубка, как мы с тобой познакомились? Помнишь, как у нас все было?..

– Конечно, дорогой, я все помню.

– А какая у нас была любовь – чистая, нежная, светлая? Помнишь, как мы уважали и берегли друг друга? Эта наша первая любовь, Энни – настоящее сокровище. Это солнце, которое всегда будет светить человеку в самых темных сумерках жизненных испытаний, и никогда не померкнет! Даже в последний час и миг его земного пути.

– Все так, Фил! Как ты хорошо сказал! – Энн растроганно потерлась щекой о плечо мужа. – И никто у нас с тобой этого солнца не отнимет!

– У нас – нет! А у наших детей хотят отнять! Их хотят обокрасть! Лишить самого дорогого в жизни – любви, доверия, семьи!

Фил вскочил и нервно прошелся по комнате, затем схватил с полки литературный альманах и бросил его на стол.

– «Снежная кошка», – вскричал он, – вернее, те нелюди, что стоят за ней – они хотят отнять у подрастающего поколения все святое, ради чего стоит жить! Любовь низводят до уровня биохимии, дружбу – до бартерской сделки. Добро называют слабостью, а зло – силой. Нравственную чистоту называют безумием, безнравственность – нормой поведения. Белое называют черным, а черное – белым! И это современная литература! Мощнейший пласт культуры! Великая сила, призванная к формированию личности!

– Похоже, «Снежная кошка» сейчас находится в недобрых руках. – Ответила жена, немного подумав. – Я согласна с тобой, Фил. Опасность есть, ведь молодые сердца так неопытны, так импульсивны… Им нужны добрые примеры… И, конечно же, добрая литература. Талантливая, высоко-художественная литература, открывающая подрастающему поколению красоту добра. А давай-ка, вот, что мы сделаем, Фил! Давай, мы привлечем к проблеме общественность, родителей, педагогов, журналистов и богословов! Давай? Все вместе мы обязательно что-нибудь придумаем! Для начала, мы можем заявить письменный протест издательству.

 – Ты умница, Энни! – лицо мужа озарилось надеждой. – Ах, какая же ты умница! Настоящее сокровище, данное мне Богом! Завтра же я поговорю с друзьями, с коллегами и с нашими соседями. Все вместе мы – сила!

– Так и сделаем! А теперь, может быть, ты попробуешь мой лимонный пирог?

– С удовольствием!

Поздний Ангел за окном просиял улыбкой. Ему было отрадно знать, что далеко не все люди, живущие в этом городе, очарованы эстетикой зла, которую активно популяризирует «Снежная кошка». Выбор свободной воли многих горожан, несомненно, остается на стороне добра.

Глава 27. Тучи сгущаются. Развязка близка

Ричард лежал на диване с уксусной примочкой на голове. Ури держал его за руку, считая пульс. Дверь в комнату приоткрылась, и заглянул Хьюго:

– Ну, как? – спросил он глазами.

Ури приложил указательный палец к губам, давая понять, что больному нужна тишина.

Хьюго исчез, а Ури наклонился над Ричардом, поднеся к его губам стакан с зеленоватой жидкостью.

– Выпей, друг. – Попросил он. – Выпей и усни. А когда проснешься, многое переменится  к лучшему. Я тебе обещаю. Еще глоток… а теперь усни. Светлых тебе снов!

Ури вышел из комнаты друга, и притворил за собой дверь. В гостиной его встретили две пары напряженных глаз.

– Ну, как? – читалось в них.

Ури пожал плечами:

– Будем надеяться на лучшее.

Хьюго в ярости сжал свои огромные кулаки:

– Если бы знать, кому разбить морду – я бы разбил, ей-богу!

На его глазах выступили слезы. Ури встал с ним рядом, и успокаивающе положил ему руку на плечо.

– Ненавижу себя! – простонал Хьюго. – Ненавижу за свое бессилие! За неумение помочь!

– Ты здесь, рядом с нами – это уже немало. – Возразил Ури.

Хьюго вытер глаза кулаком, по-детски всхлипывая, затем взял на руки кота и звонко поцеловал его в усатую мордочку.

– Браво, малыш! – сказал он хрипло. – Снял, поди, скальп с мерзавца! Но я бы добавил. Ей-богу, добавил!

– Мистер Хоум приехал. – Ури бросил взгляд за окно, и поспешил открыть гостю дверь.

– Рад всех вас видеть! – сказал вошедший, обводя взглядом комнату. – У меня новости, друзья. Интересные новости! А где же Ричард?

– Ричард болен, мистер Хоум. – Ответил Ури, подвинув гостю кресло. – Он сейчас в своей комнате. Только что уснул. Думаю, не стоит его беспокоить.

– Болен? Я сожалею…

– Позавчера вечером на Ричарда было совершено нападение.

– О, мой Бог! – ужаснулся мистер Хоум. – Где?

– Здесь, в этой самой комнате, где мы сейчас сидим. Двое громил в масках беспрепятственно вошли в дом. У них были ключи. Собака, конечно же, подняла лай, и повалила одного из нападавших. Возможно, даже ранила его.

 – Благородное животное! – вздохнул Арчи. – Собака погибла, защищая хозяина. Негодяи были вооружены.

– Да, собаку жаль. – Согласился Ури. – Благодаря ей, Ричард успел отключить свет во всем доме, а включить его не так-то просто. Никто, кроме хозяина не знает, где прячется клавиша выключателя, и как она выглядит. Мигая фонарями, громилы ринулись за Ричардом. Вот тут-то Базиль прыгнул откуда-то сверху на голову одному из них, и превратил его физиономию в кровавую маску.

– Молодчина! Наш парень! – Хьюго с удовольствием погладил кота.

– Ричард успел нажать на кнопку экстренного вызова полиции. – Сказал Ури. – Вскоре взвыли сирены, и неизвестные скрылись.

– Ричард ранен? – с тревогой спросил мистер Хоум.

– Нет, в Ричарда не стреляли. Он кому-то нужен был живым… Но утром он хоронил собаку загородом, в лесу… Не помнил себя от горя… Потерял дорогу… Провалился в болото… Едва выбрался… и вернулся в город уже больным, в горячке…

– Думаю, что не столько простуда уложила его в постель, – заметил Арчи, – сколько горе потери друга. Все мы знаем, что собака, так же, как и кот – составляют для Ричарда единое целое с этим загадочным домом, определившим его литературную судьбу. Они – его друзья, его добрые гении.

– Полиция нашла в доме маску, пропитанную хлороформом. – Сказал Ури. – Один из неизвестных держал ее наготове, но бросил при бегстве. Маска, конечно же, предназначалась для Ричарда. Его хотели взять живым и увезти. Думаем, что это – дело рук Мардока, вернее, тех, кто стоит за ним. Однако операция провалилась. Ричард успел вызвать полицию. Кот и собака оказали деятельное сопротивление агентам. Базиль сорвал черную маску с лица одного из них, и хорошенько поработал когтями. Выбегая из дома, тот засветился перед камерой внешнего наблюдения. Вид его был ужасен.

 – Агентов, скорее всего, уже ликвидировали за провал операции. – Заметил Хьюго.

– Возможно. – Согласился Ури.

Мистер Хоум глубоко задумался, сложив пальцы домиком.

– Друзья мои… Вы считаете, что все это произошло из-за Элли? – тихо спросил он.

– Думаем, что да. – Ответил за всех Ури. – Элли и Ричард были близки. Они много времени проводили вместе. Девушка часто бывала в этом доме. Агенты об этом знали. Потеряв ее след, Мардок вполне тог обратить свое внимание на Ричарда, и подвергнуть его допросу с пристрастием в одном из тайных замков посвященных.

– Странно, что они не сделали этого раньше. – Заметил Арчи.

– Раньше они гонялись за девушкой-двойником. Ричард же был вне подозрений, так как сам разыскивал Элли. Помните его печальный визит в усадьбу Сент-Мор? Мажордом – человек Мардока – непременно доложил об этом начальству.

Мистер Хоум покачал головой:

– Ну, что же… Не стану спорить. – Вздохнул он. – Однако имеет место еще одна версия. Ведь Ричарда могли разоблачить… его могли вычислить, как представителя тайной оппозиции… как сторонника добра… как светлого литератора…

Друзья переглянулись.

– Немыслимо! – воскликнул Арчи. – Ричард неуловим!

– Его разоблачению могли невольно поспособствовать сами читатели. – Пояснил мистер Хоум.

– Как так? – вскричал Хьюго.

По лицу Ури пробежала легкая тень.

– Мы ждем объяснений, мистер Хоум. – Сказал он. – Читатели недовольны Ричардом?

– Напротив! Ричардом они, как раз, довольны. Читатели воспринимают Ричарда как гениального литератора, несущего в мир свет и добро. Они им восхищаются, ставят его в пример другим авторам… и неосторожно пишут об этом в издательство… А вот «Снежной кошкой» в целом – они, мягко говоря, недовольны. В издательство поступило несколько писем от влиятельных и почетных горожан, одно из них – от профессуры нашего университета, – с требованием пересмотреть литературную работу издательства, его смысловое и духовное ядро.

– Неужели? – изумленно прошептал Арчи.

Хьюго дружески хлопнул его по плечу:

– А ты думал! Читатели – они ведь не глупее нас с тобой! Разобрались, что к чему, и кто есть кто. Да они уже давно по горло сыты эстетикой зла!

Ури быстро переглянулся с мистером Хоумом.

– Похоже, час пробил? – глазами спросил Ури.

Мистер Хоум слегка прикрыл веки в знак согласия, и вслух произнес:

– Общественность взволнована и настроена решительно. Люди выбирают добро, и «Снежной кошке» придется с этим считаться!

– Но ведь найдутся и те, кто выбирает зло? – неуверенно спросил Арчи.

– Несомненно, – кивнул Ури, – но они пассивны и не станут высовываться. Разбредутся, как пауки, по темным углам. Те, кто стоят на стороне добра, напротив, открыто заявляют о своих желаниях, и готовы к решительным действиям. Они будут открыто бороться за свои интересы. «Снежной кошке» придется изменить концепцию или…

– Или?.. – переспросил Хьюго.

– Или они нарушат главный вселенский Закон, со всеми вытекающими для них последствиями.

– Закон о свободной воле?

– Именно. – Подтвердил Ури. – Итак! Давайте определимся. Что мы имеем на текущий момент против «Снежной кошки»?

– Концентрация тьмы на страницах альманах превышена. – Сказал Арчи. – Люди стали задыхаться в атмосфере эстетизированного зла. Они выражают протест.

– Хорошо, – кивнул Ури, – что еще? Как обстоят дела с новым литературным проектом «Малое добро. Шаг к Свету»?

– Проект неофициально заморожен. – Ответил мистер Хоум. – Издательство тянет время, требуя дополнительных квот на расходы.

– Так… – протянул Ури. – По этому пункту мы ничего не сможем предъявить. Пока не сможем. Да и по первому – тоже. Что у нас остается?

– Остается Ричард! – сказал Арчи. – Закулисные силы издательства охотятся за ним. Была совершена попытка похищения – разве этого мало?

– Ничтожно мало, – вздохнул Ури, – ведь у нас нет доказательств. Мы не сможем предъявить «Снежной кошке» официальное обвинение. Нам ведь даже неизвестна в точности цель похищения.

Повисла тяжелая пауза.

– «Снежная кошка» – страшный и могущественный противник. С этим не поспоришь. – Сказал мистер Хоум после некоторого раздумья. – Но время сейчас работает не на нее. Его становится все меньше и меньше. Еще чуть-чуть – и придется держать ответ перед властями города за отсрочку нового литературного проекта. Письма общественности тоже нельзя будет проигнорировать. На них нужно будет ответить. А ответить-то, по сути, нечего.

– Да… Времени на плетение интриг у кошатников не осталось.  Следовательно? – спросил Арчи.

– Следовательно, – продолжил мистер Хоум, – от Мардока сейчас стоит ожидать быстрых и неординарных действий.

– Интересно, каких именно?

– Сегодня после полуночи состоится тайное собрание акционеров. Совершенно секретно. Собственно, с этой новостью я сегодня и пришел к вам. – Сказал мистер Хоум, и, понизив голос, добавил. – Собрание состоится без участия мистера Энджела.

Хьюго присвистнул:

– Ничего себе!

Ури и Арчи озадаченно переглянулись.

– На этом собрании, я полагаю, – продолжил мистер Хоум, – как раз,  определится порядок дальнейших действий со стороны «Снежной кошки», и прозвучат ответы на многие интересующие нас вопросы.

– Что же получается? – вскричал Хьюго. – Мардок отстранил от участия в собрании законного совладельца издательской сети?

– В том-то и дело, что Мардок не считает мистера Энджела полноправным совладельцем. Они ведь духовные антиподы, антагонисты. Рафаэль Энджел был и продолжает оставаться для «Снежной кошки» чужаком, противоречащим основной концепции издательства. Мардок его и боится, и ненавидит одновременно, тем более что не знает его в лицо. Мистер Энджел ни разу не переступил порог офиса. Он действует исключительно через поверенного.

– И все же Мардок обязан был пригласить совладельца на собрание акционеров! – не унимался Хьюго.

– Верно. – Согласился Ури. – Пожалуй, на сегодня, это единственная фактическая ошибка Мардока, за которую его можно призвать к ответу. Но она будет иметь для нас вес лишь в совокупности фактов. А фактов нет. И времени, кстати, тоже не остается. Если версия мистера Хоума верна, и Ричард расшифрован – Мардок, несомненно, потянет за эту нить… и тогда…

– Я понял. – Мрачно пробасил Хьюго. – Одному из нас – кровь из носа! – необходимо проникнуть на собрание акционеров.

– Хорошо бы. – Подтвердил Ури. – Тогда мы будем знать о ближайших планах врага. А если посчастливится, то получим фактические доказательства их преступных действий. Факты! Факты! Дайте мне факты! Без них мои руки связаны. – Собрание будет проходить в офисе? – спросил Ури у мистера Хоума.

– Нет, в городском доме лорда Мардока, в библиотеке.

– Отлично! Кто рискнет проникнуть на собрание?

– Да кому же, как не тебе, Ури, взяться за это дело? – сказал Арчи. – Никто из нас не обладает паранормальными способностями. Только ты один умеешь появляться и исчезать, как привидение.

– Я бы так и сделал, если бы мог. Но есть обстоятельства, вынуждающие меня уступить славу героя одному из вас.

– Ну, если так… то пойду я. – Ответил Арчи.

– Нет, я! – вызвался Хьюго.

Ури покачал головой в знак несогласия.

– Под тобой, Хью, карниз провалится. – Сказал он Хьюго. – Да и твоя яркая внешность тяжелого атлета слишком заметна. – Он повернулся к Арчи. – А у тебя будет иное задание. Мистер Хоум, о Вас и речи быть не может! Мы не имеем права Вами рисковать. Эх, жаль, что Джонни нет в городе! Он бы идеально подошел для нашей цели! – Ури задумался. – Что же делать? – тихо спросил он самого себя. – Кто пойдет в дом к Мардоку?

– Пойду я. – Прозвучал ответ.

Все вздрогнули от неожиданности и обернулись на голос. В дверях стоял Ричард.




Продолжение следует.