Красный мамонт

Деревянная лестница стонала, поскрипывала и грозила вот вот развалиться. Путь на верхний уровень пещерной галереи оказался не таким уж и простым. Кременчугову однажды пришлось взбираться по пожарной лестнице на крышу жилого дома. Довольно похоже. Только здесь кромешная темнота и вдобавок шум срывающихся с потолка капель.

  - Совершенно не понятно, как на такую высоту взбирались кроманьонцы, - сказал Кременьчугов прикидывая, лезть ли ему дальше или же дождаться подхода основной группы. У них скалолазное снаряжение, крючья и страховочные пояса. Они будут здесь примерно через час. Он ушел вперед, не терпелось увидеть, а им пришлось задержаться в пещере Усть-Яха у которой вход у самой реки.

Аспирант Крапов сказал тогда ещё в институте, что кроманьонцы предпочитали селиться возле самой реки, поскольку якобы только они в отличие от неандертальцев умели ловить рыбу. А неандертальцы вообще тупиковая ветвь в развитии человечества. И поэтому уступили свое место более высокоразвитым кроманьонцам. Особенно подчеркивает, что неандертальцы не носили порток и не пользовались каменными топорами.

    Кременьчугов сказал тогда, что неандертальцам не было особой надобности в каменных топорах... Разве что орехи колоть. Или черепа бестолковых кроманьонцев. Потому что силой равнялись пещерному льву. И вообще неандертальцы были мирный народ. Жили по принципу нас не трогай и мы никого не тронем. Ели в основном растительную пищу. Бананы там, орехи.
    - И салатики, - ехидно добавил Крапов, - потому что были склонны к полноте и постоянно сидели на диетах.
    - Все может быть, сказал Кременьчугов, - поскольку жили они в гармонии с природой и надобности воевать с ней не было.

  -Ты их защищаешь потому что сам неандерталец, - в шутку сказал в ответ Крапов, - ты сам тупиковая ветвь научного мира, несмотря на твою кандидатскую и ученую степень. Крапов легонько хлопнул Кременьчугова папкой в которой был доклад перед ученым советом.

    Кременчугов уклонился, показав увесистый кулак и пошел набычившись на Крапова.
    Крапов выронил папку и поспешил ретироваться за дверь.
    Кремньчугов дошел до зеркала и остановился.
    Аспирант Крапов был прав. Кременчугов в самом деле смахивал на неандертальца. Невысокий, кряжистый, широкий в кости, с низким лбом и каменной челюстью.
    - Зато обьем головного мозга почти в полтора раза больше, - сказал отражению Кременьчугов и важно выдвинув челюсть вышел.
   
    Температура в пещере и в стужу и в зной была около восьми. Древние люди знали где селиться. Во-первых, каменные стены хорошо предохраняют от нападок диких животных, разных там зубоскальных тигров и прочих хищников. А во-вторых, в жаркое лето всегда хочется спрятаться куда ни будь в тенек. А в тени в примеру плюс двадцать пять минимум. А как иначе поступить, и кондиционеров ведь тогда не было, вот и лезли в пещеры.

    Луч шахтерского фонарика скользил по неровным красноватым стенам. Внезапно он выхватил из темноты нарисованного охрой мамонта. Потом еще. И красных лохматых лошадок и лохматого бегемота и шерстистого носорога.
    Кремньчугов в немом восторге стоял возле стены, шумно дышал прохладным с металлическим привкусом воздухом пещеры.
   
    Экспедиционный пес несколько раз забегал, находил в темноте Кременьчугова, тыкался мокрым носом, будто проверяя и опять убегал по своим делам. Снаружи было интереснее, там цвели цветы, пели разными голосами пичуги и росли разные кустики, которые он старательно обнюхивал.
   
    Лохматый Угу стоял перед каменной стеной и раздумывал как ему поступить: завалиться спать, или пойти на речку. Смутная догадка давно не давала покоя. Не раз и не два выхватывал он из костра раскаленные угольки и шипел от боли, кидал их на землю и ждал когда остынут. Красноватые угольки быстро гасли и становились черными. Вот незадача. Угу хотел что бы они были именно красные. Углем рисовать было больше неинтересно.
    Да и негде. На черных от копоти костра стены углем рисовать было невозможно.
    Угу думал.
    Ула то и дело посматривала на Угу, как будто приглашая пойти с ней в глубь пещеры, но Угу отрицательно мотал головой и опять думал, чесал косматую голову.
   
    Наконец он шумно вздохнул и пошел к выходу. Было жарко и душно. Низкие дождевые облака зависли над озером. Невысокие скалы обрамляли его каменными великанами спускаясь в воду. На другом берегу по брюхо в воде стояли красноватые в лучах заходящего солнца мамонты. Им тоже было жарко. Угу подходить близко к воде боялся. В озере водился клац клац, такой, что в один присест мог запросто слопать Угу целиком. Хотя к воде соваться необходимости нет. Угу набрал полные пригоршни красноватого песка у такого же цвета скалы, потом подумал и взял плоский зеленоватый камень.
   
    Возле пещеры он давно заприметил невысокую каменную глыбу. Глыба не интересовала Угу, зато на верху было небольшое углубление, куда Угу ссыпал песок и положил сверху камень. Песка было мало и главное не хватало чего то еще. Что то похожее на вязкое, клейкое, Угу и сам пока еще не знал, но догадывался. Но первым делом он притащил еще две пригоршни песка. Потом пробрался в пещеру и стащил из кучи припасов большое яйцо.
   
    Потом Угу долго растирал красный песок перемешивая его пока не получилась однообразная красноватая кашица. Только нужно было что еще... Угу не знал.

А потом вспомнил, как щекотала его пятки Ула кончиком беличьего хвоста. Найти Улу оказалось непросто. Она спала в дальнем углу пещеры, в одной из маленьких каменных впадинок, спала подложив под себя бурую шкуру. Ула проснулась, и пришлось немного задержаться, что бы Ула окончательно не обиделась, а в конце Угу попросил у нее тот самый беличий хвостик. Зачем - обьяснять не стал, вдобавок подобрал в мусоре на выходе плоскую лопаточную кость.
    С той стороны озера вброд пришли мамонты и теперь вяло щипали траву вдоль берега.
   
    Угу работал, изредка поглядывая на бурых мамонтов, как будто запоминая.
    Вскоре палитра была готова. Правда краска была всего одна, но Угу там же на берегу заприметил желтую глину. Только прежде нужно было проверить свою догадку и Угу скрылся в пещере. Выбрав укромный уголок и обмакнув кисточку в краску он провел первую пробную черту.
    И потом, когда солнце уже давно скрылось за верхушками дальних кедров, Угу все еще рисовал.

    Мамонт получился как живой. Казалось, что он просто задумчиво остановился и стоит. Сбоку Угу пририсовал еще одного мамонта - поменьше. Потом еще и еще.
   
    Приходила Ула, оглядывала творение цокала языком, гладила Угу по лохматой спине. Подходил вождь, тыкал в картину обглоданным мослом, и одобрительно хлопал Угу по плечу. Потом пришли соплеменники, подолгу разглядывали, выражал согласие с вождем и тоже уходили. Угу всего этого не замечал, Угу творил и был безмерно счастлив.
    Вскоре опять прибежал Шарик, ткнулся мокрым носом.
    - Иду иду, сказал Кременьчугов, - он еще раз взглянул на красного мамонта и пошел к выходу.

    Снаружи было жарко и душно. Низкие дождевые облака висели над кедровым лесом. На другом берегу озера по брюхо в воде стояли красноватые в лучах заходящего солнца мамонты. Им было тоже жарко.

    А рядом с пещерой, возле большой плоской каменюки стоял небольшой лохматый мамонтенок и задумчиво обнюхивал кустик.

    Шарик попятился, потом тявкнул и снова спрятался в глубь пещеры, поглядывая то на неведомого зверя, то на счастливого Кременьчугова позабывшего в пещере свой фотоаппарат.




Деревянная лестница стонала, поскрипывала  вот-вот развалится. Путь на верхний уровень пещерной галереи оказался не таким уж и простым. Кременчугову однажды пришлось взбираться по пожарной лестнице на крышу жилого дома. Довольно похоже. Только здесь кромешная темнота и вдобавок шум срывающихся с потолка капель. - - Совершенно непонятно, как на такую высоту взбирались кроманьонцы, - сказал Кременчугов прикидывая, лезть ли ему дальше или же дождаться подхода основной группы. У них скалолазное снаряжение, крючья и страховочные пояса. Они будут здесь примерно через час. Он ушел вперед, не терпелось увидеть, а им пришлось задержаться в пещере Усть-Яха у которой вход у самой реки. Аспирант Крапов сказал тогда ещё в институте, что кроманьонцы предпочитали селиться возле самой реки, поскольку якобы только они в отличие от неандертальцев умели ловить рыбу. А неандертальцы вообще тупиковая ветвь в развитии человечества. И поэтому уступили свое место более высокоразвитым кроманьонцам. Особенно подчеркивает, что неандертальцы не носили порток и не пользовались каменными топорами. Кременчугов сказал тогда, что неандертальцам не было особой надобности в каменных топорах... Разве что орехи колоть. Или черепа бестолковых кроманьонцев. Потому что силой равнялись пещерному льву. И вообще неандертальцы были мирный народ. Жили по принципу нас не трогай и мы никого не тронем. Ели в основном растительную пищу. Бананы там, орехи. - И салатики, - ехидно добавил Крапов, - потому что были склонны к полноте и постоянно сидели на диетах. - Все может быть, - сказал Кременчугов, - поскольку жили они в гармонии с природой и надобности воевать с ней не было. -Ты их защищаешь потому что сам неандерталец, - в шутку сказал в ответ Крапов, - ты сам тупиковая ветвь научного мира, несмотря на твою кандидатскую и ученую степень. Крапов легонько хлопнул Кременчугова папкой в которой был доклад перед ученым советом. Кременчугов уклонился, показав увесистый кулак и пошел набычившись на Крапова. Крапов выронил папку и поспешил ретироваться за дверь. Кременчугов дошел до зеркала и остановился. Аспирант Крапов был прав. Кременчугов в самом деле смахивал на неандертальца. Невысокий, кряжистый, широкий в кости, с низким лбом и каменной челюстью. - - Зато объем головного мозга почти в полтора раза больше, - сказал отражению Кременчугов и важно выдвинув челюсть вышел. Температура в пещере и в стужу и в зной была около восьми. Древние люди знали где селиться. Во-первых, каменные стены хорошо предохраняют от нападок диких животных, разных там зубоскалящих тигров и прочих хищников. А во-вторых, в жаркое лето всегда хочется спрятаться куда нибудь в тенек. А в тени к примеру плюс двадцать пять минимум. А как иначе поступить, и кондиционеров ведь тогда не было, вот и лезли в пещеры. Луч шахтерского фонарика скользил по неровным красноватым стенам. Внезапно он выхватил из темноты нарисованного охрой мамонта. Потом еще. И красных лохматых лошадок и лохматого бегемота и шерстистого носорога. Кременчугов в немом восторге стоял возле стены, шумно дышал прохладным с металлическим привкусом воздухом пещеры. Экспедиционный пес несколько раз забегал, находил в темноте Кременчугова, тыкался мокрым носом, будто проверяя и опять убегал по своим делам. Снаружи было интереснее, там цвели цветы, пели разными голосами пичуги и росли разные кустики, которые он старательно обнюхивал. Лохматый Угу стоял перед каменной стеной и раздумывал как ему поступить: завалиться спать, или пойти на речку. Смутная догадка давно не давала покоя. Не раз и не два выхватывал он из костра раскаленные угольки и шипел от боли, кидал их на землю и ждал когда остынут. Красноватые угольки быстро гасли и становились черными. Вот незадача. Угу хотел чтобы они были именно красные. Углем рисовать было больше неинтересно. Да и негде. На черных от копоти костра стены углем рисовать было невозможно. Угу думал. Ула то и дело посматривала на Угу, как будто приглашая пойти с ней вглубь пещеры, но Угу отрицательно мотал головой и опять думал, чесал косматую голову. Наконец он шумно вздохнул и пошел к выходу. Было жарко и душно. Низкие дождевые облака зависли над озером. Невысокие скалы обрамляли его каменными великанами спускаясь в воду. На другом берегу по брюхо в воде стояли красноватые в лучах заходящего солнца мамонты. Им тоже было жарко. Угу подходить близко к воде боялся. В озере водился клац клац, такой, что в один присест мог запросто слопать Угу целиком. Хотя к воде соваться необходимости нет. Угу набрал полные пригоршни красноватого песка у такого же цвета скалы, потом подумал и взял плоский зеленоватый камень. Возле пещеры он давно заприметил невысокую каменную глыбу. Глыба не интересовала Угу, зато наверху было небольшое углубление, куда Угу сыпал песок и положил сверху камень. Песка было мало и главное не хватало чего-то еще. Что-то похожее на вязкое, клейкое, Угу и сам пока еще не знал, но догадывался. Но первым делом он притащил еще две пригоршни песка. Потом пробрался в пещеру и стащил из кучи припасов большое яйцо. Потом Угу долго растирал красный песок перемешивая его пока не получилась однообразная красноватая кашица. Только нужно было что еще... Угу не знал. А потом вспомнил, как щекотала его пятки Ула кончиком беличьего хвоста. Найти Улу оказалось непросто. Она спала в дальнем углу пещеры, в одной из маленьких каменных впадинок, спала подложив под себя бурую шкуру. Ула проснулась, и пришлось немного задержаться, чтобы Ула окончательно не обиделась, а в конце Угу попросил у нее тот самый беличий хвостик. Зачем - объяснять не стал, вдобавок подобрал в мусоре на выходе плоскую лопаточную кость. С той стороны озера вброд пришли мамонты и теперь вяло щипали траву вдоль берега. Угу работал, изредка поглядывая на бурых мамонтов, как будто запоминая. Вскоре палитра была готова. Правда краска была всего одна, но Угу там же на берегу заприметил желтую глину. Только прежде нужно было проверить свою догадку и Угу скрылся в пещере. Выбрав укромный уголок и обмакнув кисточку в краску он провел первую пробную черту. И потом, когда солнце уже давно скрылось за верхушками дальних кедров, Угу все еще рисовал. Мамонт получился как живой. Казалось, что он просто задумчиво остановился и стоит. Сбоку Угу пририсовал еще одного мамонта - поменьше. Потом еще и еще. Приходила Ула, оглядывала творение, цокала языком, гладила Угу по лохматой спине. Подходил вождь, тыкал в картину обглоданным мослом, и одобрительно хлопал Угу по плечу. Потом пришли соплеменники, подолгу разглядывали, выражал согласие с вождем и тоже уходили. Угу всего этого не замечал, Угу творил и был безмерно счастлив. Вскоре опять прибежал Шарик, ткнулся мокрым носом. - Иду иду, сказал Кременчугов, - он еще раз взглянул на красного мамонта и пошел к выходу. Снаружи было жарко и душно. Низкие дождевые облака висели над кедровым лесом. На другом берегу озера по брюхо в воде стояли красноватые в лучах заходящего солнца мамонты. Им было тоже жарко. А рядом с пещерой, возле большой плоской каменюки стоял небольшой лохматый мамонтенок и задумчиво обнюхивал кустик. Шарик попятился, потом тявкнул и снова спрятался в глубь пещеры, поглядывая то на неведомого зверя, то на счастливого Кременчугова позабывшего в пещере свой фотоаппарат.


Рецензии