Вразумление дуры

Рассказ.               
                Анатолий Статейнов.               
               
                Вразумление дуры.

  Загуляла свинья Мария. Или, как  в деревне говорят: к кабанам кинулась. Бабушка еще  и не хвалилась  мне добрыми   вестями,  я  их уже сам слышал.  Мария,  задолго до  вершины  женского кипятка, начинала похрюкивать, за километр слышно. Теперь же  раза по три в час так визжит,   воробьи и синички из  двора бабы Прыси к Чуркину улетают на ночевку. При такой бензопиле не заснешь? На стенки Мария прыгает от избытка чувств. Того и гляди дверь вышибет.  В подтверждение правды моих думок, к обеду постучала баба Прыся.
 - Толик,  Коков уже три дня  трундит, резать пора Марию по старости, - заезжала она издалека, -  Пятнадцать лет ей. С того уже два раза прохолостовала. Да и сама думаю, шутка в деле – пятнадцать лет! Для свиньи - солидный возраст. Но я Марии верю, в этот раз она мне обязательно поросяточек подарит. И слушать никого не хочу.
 - Чем помочь-то?
 - Сводить к жениху.  Я ей ошейник уже одела.  Она ведь умница, если сажу  ошейник, значит к Князю поведу. Стоит как вкопанная. Не шелохнется. Такая умница, такая способная, четвертым или пятым годом назад за год  46 поросят принесла. Дал бы только  бог и нынче  поросяточек. А вести ее нужно на поводках двум мужикам, к Кокову хоть и через дорогу, да она туда ни разу не ходила. К Дерягиной у нас тропка намята, к хряку Князю. Да стар он, с того уже два раза и приплода у Марии нет. Дурак Коков, прохолостовала  Мария из-за этого Князя. Теперь попробуем молодого производителя.  Мария обязательно будет с поросятками.  Пятнадцать лет для свиньи  не старость, они по тридцать живут. Сама читала.
 Бабушка перевела дух и снова про свои надежды закрутила. 
   - У Кокова   молодой племянник. Высокий, игручий.  Князь-то старый, может и толку с него нет.  Че на Марию все сваливать. Егорыч, правда, дороже берет. За случку – поросеночка!   Катька всего тысячу просила. А тут  - сразу  три. Спаси и сохрани.  Понятно, Князь теперь на мясо пойдет.   Кто же его зря кормить будет.  А молодова Маргарином зовут. Еще надо посмотреть пользу, с ухаря маргариновова. Князь - то был молодец, у Марии меньше двенадцати поросят не выходило. А случалось и по четырнадцать. Всех выхаживала. -  торжественно, будто доклад на Первое мая, закончила баба Прыся.
 -  С кого польза?
 - Толик, Толик, опять ты ничего не понял. Хряк у Кокова  Маргарин.  Старый дурак не имя,  а что попало выдумал.
   - Так Коков уже года три как хозяйство вывел, ничего не держал. Мол, сил нет. Ничего не успеваю.  Я не знал про этого племенника. Дворы –то рядом.
 - Говорит только, а сам о деньгах думает. Знаем мы Кокова. Теперь у него на всю деревню один племенник, можно заработать. Шутка в деле – поросеночек за случку.  В деревне  сто свинок, все к Кокову, куда денешься?  вот и считай выручку. Мария в добрый год  по  три раза была супоросной.   Коков  на мякине заработает, а тут свой племенник. Егорычу  жить можно.
 -  Боюсь я за Марию, к Князю привыкла,  зауросит с незнакомым хряком, – опять загрустила соседка. -   Она этого молодого там и  утопчет. С годами характерная. Уже и на меня косится, если что не по ней.
  -  Мне, еще кого-то надо найти, Марию вести?
   - Обязательно.  К Князю-то я одна  с ней прогуливалась. Мария по прямой к хряку  правит,  я   рядом .  Генку Кутина надо просить. Сегодня    поведем.
   Я сомневался в детородных  способностях Марии по возрасту. Но перечить бабе Прыси не стал. Сразу пошел к Генке. Но еще у калитки бабы Прыси попал на глаза брат мой, Святослав Викторович, редактор городской газеты. Он сидел на лавочке возле  дома своего отца,  рядом с Васьки Шишкина четвертой женой Иришкой.   Святослав Викторович сейчас хочет в Законодательное собрание края  и Иришка у него в помощниках по Татьяновке. Говорят, за это Святослав Викторович  ей деньги платит. Ходят они вместе по двум улицам и соображают, как помочь людям.  Приспичило меня в эту минуту прислониться к брату со своей заботой.
 -  Здравствуйте,  Святослав Викторович, - заговорил я с ним метров на пять не подходя. Мало ли чего. Полено всегда рядом с ним, на скамеечке.  Он в Сашку Бицкого недавно его запустил.  Говорят, он  этим поленом  Князя на прошлой неделе оглоушил, тот до сих пор головой мотает. Так что я издалека с братом предпочитаю перекликаться. -   не помните, я вам три месяца назад рассказ присылал в газету. Не читали?  Про козу, которая зашла в библиотеку и книгу съела?  Переживательный такой рассказ.  Потом собаки загнали козу на сеновал, Она там трое суток в окруженье сидела, пока ее хозяин всех собак не перестрелял. 
  - Зачем стрелял?
  - Козу спасал.
  - В этом полугодии рассказ  не прочитаю, выборы у меня. Тем более такой сюжет.
  - Хорошо- хорошо!  Я  подожду.  За вас буду голосовать. В нашем роду вы самый известный человек.
 -  Слава! - Построжела Иришка лицом в мою сторону. – важно понять твоему брату,   не только проголосовать, но и привести на участок трех соседей.
 - Так я это...
 -  Идите и подумайте, - не дала собраться с мыслью Иришка, -  выборы на носу, а вы ничем не помогли брату. Зато  публикации просите. Вас много, а Слава один.
 -  Кого люблю! - подумал я про Иришку,  – она же к Славе все время  грудью поворачивается. А Васька бобылем останется, что ли? Перехитрит Иришка брата, захомутает.   Бобылем Васька будет.
   В душе кипело. Стрекоза эта Иришка. Ваську соблазнила в поезде, теперь Святослава Викторовича совращает. Вот что с мужиками делает красота.  Кивнул  брату и пошел к Генке Кутину. А сердце об Иришке печется. Болит, словно кипятка на грудь плеснули. Ну почему, почему она не моя?
  Генка Кутин на просьбу согласился, однако засомневался в моих силах.
 - Может, Ваську Шишкина попросим?  Он покрепче. У Марии килограмм триста  живого веса,  да  больше. Попрет,  трактором не удержать.
 - Ты че,   Коков же через дорогу, там вести-то тридцать метров. Она унюхает кабана и сразу к нему. Забыл, я  по первому образованию ветеринар.   В размножении свиней для меня темных дорожек нет.
   Мария еще в стайке заслушала наши шаги, сообразила, что к жениху поведем. Радостно запела.
 - У, ух, ух, - кокетничала она. Оно у всех особей женского пола одинаковое. Кокетство это.
 – Ух, ух! – а там хоть трава не расти.
  Баба Прыся уже топталась у Кокова, они открыли ворота, ждали. С  процедурой сопровождения ее для короткой любви к производителю Мария соглашалась.  Только беспрерывно ухала. Шла по улице как молодая..  Морду задрала, чтобы за километр кабана видеть. Собиралась семенить к двору Катьки Дерягиной, дергалась в ту сторону. Мы ее придержали и направили к Кокову. Мария и ухом не повела, подумала,  Князь там. Другого жениха она за пятнадцать лет  честной жизни не знала.
  Но оторопела, когда ворота закрылись и из стайки выпустили молодого племянника. Он мне понравился больше Князя. Высокий, поджарый, чистый. Не бродит по лужам, да по зарослям лопуха, не зарывается по уши в кучи старой соломы.  При хорошем-то кормлении нагулял уже племенник  небольшой жирок. Страдал от сладкой жизни избытком  мужских желаний.  Горящую любовью свинью  учуял.  На возраст не обратил ни какого внимания. Паспорт он у Марии не спрашивал. Это точно.
   Утробно заухал Маргарин, только ещё чаще невесты, и заплясал вокруг неё   с безумной улыбкой. Но это он мне понравился, а не Марии. Она  на плясуна  ноль внимания, оглядывалась,  искала  глазами Князя. С ее думок, пришли мы явно  не туда. Но и молодой хряк, и я, старый дурак,  об этом  не догадывались. Пена радости  сыпалась изо  рта хряка,  тоже  ухал.
  Мария отмахнулась от племенника головой и заозиралась?  Князя  не было. Всё понимающая свиноматка  так поддела  жениха в бок со стороны сердца, что он  завалился спиной в густую невысокую травку и задрыгал, будто прощался с жизнью.
 - Вы че ее не держите, покалечит   племенника, кто платить будет?  Прыся, мы так не договаривались. Привязывайте ее вон к тому столбу. – Кричал и одновременно командовал Коков, -  Она мне все стайки разнесет. Знаю я эту дуру.
 - Надо было сначала привязать. Потом кабана выпускать, - кинулась в атаку баба Прыся, - У тебя все через одно место.
    Коков орал, словно баба Прыся, а не Мария,   отказывалась  от любви с Маргарином. Но жених оказался из неуступчивых. Он отдышался, мигом вскочил, и закрутился вокруг  Марии. Свиноматка успела опять повернуться к нему мордой, и еще раз подняла  над землей  нелюбимого.  Маргарин злился  и кусал неуступчивую, Мария бросилась к воротам. Они были надежно закрыты. Свиноматка  всем телом ударила в калитку, выбила ее с  навесов и  рванула в сторону Дерягиных. Генка Кутин ругался с Коковым,  решали кто и в чем  виноват,  я успел - таки уцепиться за поводок. Прежде он служил кому -то  вожжами.  Благо вожжи были из сыромятной кожи и могли выдержать черта. Мария волоком тащила меня, хорошо хоть не по асфальту, а по траве, к дому Дерягиных.  Удержать ее на месте сил не было. А Генка Кутин завяз где-то в спорах с Коковым.  Следом за мной скакал Маргарин, а уже за ним баба Прыся восьмидесяти четырех лет. Над головой она крутила клюку, на ходу  умоляла Марию согласиться на дружбу с молодым хряком.  Мария отвечала визгом, как я понимал,  видела  в словах хозяйки грех.  В беге бабушка не уступала Маргарину. Но нравственно сильней оказалась свинья. Она любила Князя.
 Я вцепился в бывшие вожжи и решил пусть Мария переломает мне кости на ухабах,  не выпущу.  Не сломаю надежды бабы Прыси разбогатеть на поросятах. К тому же, без поводыря  умотает Мария куда-нибудь, где мы ее искать будем?  Надо потерпеть, пока Генка Кутин прибежит. Благо  до Дерягиных путь был  недалекий, метров двести, а Князь, я позже увидел, храпел в луже, прямо у дороги, напротив дома Катьки Дерягиной.
  На мое волочение на вожжах деревня смотрела с изумлением. На Марию – тоже.  А я думал о черте Князе.  Морда в репьях, грязный, разбрюзший, возраст, видать, сказывается.  Не смотрелся он против Кокова племенника, не соперник ему. Тот  спит в стайке, всегда на чистой соломе. К стайке загон приделан, чтобы племенник грелся летом на солнышке. Вода у него в корыте вечно свежая.  В общем, интеллигент,  галстук ему одевай и сади за стол в деревенской конторе на место управляющего.  Но Марию галстук на молодом племенника  совсем не интересовал, какую он пьет  воду -  не печалило, она искала  Князя.  В Князе верная свиноматка видела будущих своих поросяточек..
  Однако  коковский племенник тоже про свою чистоту и интеллигентный вид не знал, и думать об этом не собирался.  Он  летел за нами  покорить дуру Марию.   Делал Маргарин  это ловко и уже два раза, пропастина, наступил на меня.
Волочила меня по траве Мария, но особого  урона  не наносила. Не считая стареньких туфель, которые слетели с ног видно еще возле двора Кокова. Они уже лет десять как  старенькие  и вконец заношенные, но других у меня не было.  Теперь маячила перспектива перейти на обрезки со старых кирзовых сапог, которые я нашел на помойке. Коков, поди, эти старенькие туфли подобрал и поставил к себе во двор, намереваясь выставить мне какие-то условия. Однако сейчас он бежал вслед за Генкой Кутиным и орал, что все мы, вместе с Марией,  сволочи.
   - Я вам за калитку счетик – то через сельсовет выставлю, - на всю деревню звучал его молодой голос, – ее не так-то просто на место поставить. Прыся, я что же, за свои деньги буду дурь твоей свиньи прикрывать?  Давайте скидываться. Там работы тысяч на сто. А может и на двести.
 - Рот заткни, - благословляла его на свой лад баба Прыся. – попрошу Толика и Генку, они за пять минут поставят.
 - Лодырь этот, твой Толик, я его давно понял. Не знает, как молоток в руки взять. Пустить его к калитки, все равно, что самому  ее сжечь. Пусть и к дому не подходит.  Обухом по головке получит. Я его воспитаю.
 - Толик пишет. Он у нас один на Лермонтова похож.
 - За счет вас,  дур и живет. Сидит за столом как прокурор,  ручку жует. Вилы ему и пусть день сено постогует. 
    У  меня же голова болела о будущей встрече Князя с Марией. Зря Мария к нему бежала. Князь сегодня гостей не планировал,  лежал в луже посредине улице и храпел. Мария подлетела к нему и опять радостно заухала. Сонный Князь чуть приоткрыл глаз, увидел знакомое  рыло, но выкарабкиваться  из убаюкивающей грязи не собирался.   Не знаю как самой Марии, мне сразу стало ясно: прохолостовала она прошлый год не по своей вине. Но  она об этом не догадывалась. Лезла в объятия к Князю.  В луже потихоньку поддавала хряка рылом. Дескать, вот она я, миленький!
  Князь натужно встал, недовольно сопел,   на травке, кроме Марии, его ждали молодой Коков племенник и сам Коков. Плюс ещё Мария и я. Да пытавшийся разобраться в ситуации Генка Кутин. Мы теперь оба держали Марию на поводках. Коков и его племянник  соперников не терпели, молодой  поддел Князя, потом уцелил клыками в загривок.  Старик визжал. Видно пытался сообразить: кто это и откуда? Потом понял, у него отбирают невесту.  Маргарин не давал Князю одуматься,  мотал за загривок  по сторонам. Старик сообразил,  битва за любимую не для него, поднатужился  и  мышканул в свою калитку. Калитка была на пружине и также моментально закрылась. Теперь уже Мария  стояла в растерянности: куда идти и за кем?
 Маргарин выплясывал вокруг нее,  требовал внимания.  Я видел, как у Марии из глаз потекла слеза. Пока душа у Марии маялась в переживаниях, Маргарин со своей задачей справился,  и нам ничего не оставалось, как ждать возможных поросят.
   Для Князя отказ от любимой означал резко приблизившуюся смерть. Кто же его будет кормить за бесплатно, если не несет своей хозяйки  Катерине денег.  Мария тоже  не понимала, если останется без поросят, его окончание жизни будет похоже на Князеву.
  Свиноматка  ушла в ненужные переживания, безутешно лила слезы. Мне было ее жаль, и мои щеки  замокрели. Какая  несправедливость. Взять хотя бы меня, всю  жизнь затюрканный, шестьдесят лет,  не женат, без детей. Без денег, пенсию не платят. Судя по всему, уже не женюсь, и пенсию никогда платить не будут.
  Иришка к дому Дерягиных подошла с братом моим Святославом Викторовичем,  редактором городской газеты в Зеленогороске. Брат  при галстуке, в руках блокнот и ручка.  Иришка в белом-белом платье,  на груди красная роза из бархата.  Васька Шишкин купил ей с последней зарплаты.  В пятнадцать тысяч платьице обошлось.  Мужику полмесяца топором махать. Дурак Васька,  Ирка сейчас брата в  этом платье  соблазняет. Ты подумал, зачем его покупаешь, апостол?  Небось, Алле Сергеевне Нервотреповой не дарил. Серость ты татьяновская. Характер бабы по его улыбке узнается.
    Слезы лились из моих глаз. Никогда, никогда Иришка не полюбит меня. Вон, стала возле Святослава Викторовича,  у них  поплыл разговор об особенностях демократической печати во время разворовывания страны.  Иришка улыбалась Святославу Викторовичу будто он  ее любимый муж, или   только что пришел с Донбасского фронта. Оба они без ума,  разлука, кончилась, любимые  вместе.
 Каждому свое.  Коков в растерянности не знал, что делать? Ругаться с бабой Прысей за калитку или ждать три месяца, три недели и три дня пока у Марии появятся долгожданные поросята. Решил отложить эту заботу на потом и почем зря крестил меня и Генку Кутина, что не удержали Марию.
 - Генка, - увещевал он моего друга, - ладно писарь глупый. Ты-то, крестьянин, должен понимать что случилось. Надо было привязать ее к столбу, ни куда не денется.
  И только мы с Марией понимали несправедливость этого мира.  Подошел брат мой, Святослав Викторович, вместе с Иришкой.
  -  Что ж вы деревню смешите, - осуждающе произнес брат.  Иришка смотрела на меня как на пустое, но опасное, место, которое лучше обойти, чтобы не попасть в какую-нибудь деревенскую историю.
 Я  слушал брата.
 - Вы же обладаете какими-то сведениями образованности, - отчитывал он меня почти по Гоголю, - должны  понимать свое место в жизни Татьяновки. Я слышал, вас рекомендовали для вступления в партию власти.  У этой партии  высокие цели. А клоунов и дураков в деревне и без вас хватает.
   -  Слава, - уговаривала его отойти от меня Иришка. – ты бросаешь горох об стенку. Анатолий Петрович не тот человек, чтобы чему-то научиться. А у тебя завтра выступление на совете администрации города. Голова должна быть свежей. Не расстраивай себя.
 Святослав Викторович еще раз внимательно посмотрел на меня босого, в измазанной рубашке, да еще брюки на колене треснули. Тут же согласился: проще горох  вбить в стену, чем  учить  меня жизни. 
   Взял Иришку под руку, и они пошли к нему на лавочку. Ну, сволочи,  решился я, приедет  Васька,  он вам сразу обеспечит победу в Заксобрание. Я ему прямо возле автобуса письмецо ухну. Обоих вылечит. Святослав Викторович с синяками никогда не попадет на заседание совета администрации Зеленогорска, тем более в депутаты края
     Может,  Иришка и братуха,  вели разговор  о проблемах   российской журналистики и о предстоящей победе на выборах.  И брат мой не любовался на изумрудные глаза Иришки, как я, безумный?  Но я без этих глаз не могу. Застрелиться проще.  Милая Ирочка, ну почему, почему ты  не моя.
  Генка Кутин взял на поводок Марию, баба Прыся   огляделась и они втроем пошли к ее дому. Мария все также плакала. Сзади Коков гнал домой своего племенника.  Мне тоже нужно было идти к Кокову, забирать  туфли. Других не получится, ни  в этом, ни и следующем году. 
  Как я понимал, Иришка уже никогда не полюбит меня. А Святослав Викторович или развелся, или все равно разведется со своей любимой. Построит новую  семью с Иришкой.  Будут у него две девочки, падчерицы Может и с Иришкой еще кого родят? Как руководитель и общественный деятель брат обязан думать об увеличении рождаемости в стране. И внести в нее свой вклад.
  Однако все сложилось по-другому. Васька  Святослава Викторовича тряс прямо посредине улице за волочение за его женой.  В итоге брат мой и городской общественный деятель одновременно,  остался с первой женой.  Мы про нее уже писали. Брат ей за три последний  года три шубы подарил. Соболиную, норковую,  и из южноамериканского муравьеда.  Но   про братовы расходы и думки  в следующий раз..