Мотиватор по имени Смерть

Мотиватор по имени Смерть (рассказ)

Иван Ильич Поперечный вальяжно курил на балконе своей двухкомнатной квартиры и внимательно наблюдал за всем происходящим внизу. Балкон выходил на оживленный городской проспект, и с высоты восьмого этажа Иван Ильич, как с капитанского мостика привычно следил за своими матросами-соседями, совершенно не подозревающими о всевидящем оке Большого брата.
Первым на глаза ему попался алкаш Серега, вышедший из подъезда, и нетвердой походкой направившийся куда-то вдаль. Поперечный сразу догадался, что его сосед алкоголик только-что проснулся и, не успев продрать глаза, поперся за очередной порцией зелья к местной барыжнице, Петровне. Впрочем, самогонка у нее была неплохая, и брала Петровна за нее по-божески, восемьдесят пять рублей за чекушку. Сам то Иван Ильич пил не часто, больше налегая на курево, но порой тоже посещал районную буттлегершу, поэтому в достойном качестве ее зелья убеждался неоднократно.
Проводив взглядом шатающегося соседа, Поперечный печально вздохнул. Он еще помнил времена, когда тот звался Сергеем Алексеевичем, работал главным маркшейдером на шахте, был умным и уважаемым человеком, но увы — пристрастие к водке постепенно лишило его и должности, и семьи, и здоровья, да и остатков ума тоже...
Потом к подъезду неторопливо подошел старинный товарищ и сосед Поперечного. Он приветственно поднял руку вместе с зажатым в ней пакетом, а Большой брат весело закричал ему с балкона:
— Здорово, Иван Ильич! Как жизнь молодая?
Его крупный, полный, сверкающий блестящей на солнце лысиной друг детства остановился, достал из кармана платок, вытер лоб, отдышался и хрипло прокричал в ответ:
— Привет, Иван Ильич! Хорошо, только сердце с утра давит, а я за молочком сбегал, сейчас выпью с пряниками и отлежусь маленько.
Сосед, который ко всему прочему приходился Поперечному тезкой, выглядел как-то не очень. Пот градом катился с его лысой головы, хотя на улице и не было особенно жарко, а шел он какой-то прихрамывающей и шаркающей, непривычной для него походкой.
— Полежи конечно, — прокричал с балкона Иван Ильич, — а лучше таблетку съешь от давления и скорую вызови. Со здоровьем то не шути, старый хрен!
— Да поваляюсь часок другой, само пройдет, — махнул рукой друг детства и поковылял в подъезд, а Поперечный неодобрительно поджал губы. Сам он трепетно относился к своему здоровью, ежедневно мерил давление, а из излишеств употреблял только экологически чистую самогонку от Петровны. Вот правда изжить свою пагубную страсть к курению он пока никак не мог, хотя отказ от сигарет и был у него намечен в среднесрочной перспективе.
Тут Большой брат заметил, что через пару домов на проспекте припарковалась знакомая машина, а из нее вышла молодая женщина и направились в сторону дома Ивана Ильича.
«Припоздала Ольга сегодня», — отметил про себя Поперечный, глянув на часы. Женщина зашла в подъезд, а минут через пять из той-же машины вышел мужчина и направился вслед за спутницей.
«Конспираторы хреновы», — снисходительно усмехнулся Иван Ильич. Женщину, Ольгу, он прекрасно знал еще с детства, в его родном подъезде жила раньше ее покойная ныне бабушка. А предприимчивая внучка использовала пустующее наследное жилье для регулярных встреч с любовником, хотя и состояла при этом в счастливом браке. Но Поперечный всегда исповедовал принцип безоценочного восприятия, поэтому Ольгу он совершенно не осуждал. Душу Ивана Ильича грел сам факт того, что ему известны все секреты соседей, а те об этом даже и не знают.
Тем временем из окошка подвала на белый свет вылез сантехник местного ТСЖ, узбек с непроизносимым именем, которого все соседи звали просто Василием. Он озадаченно почесал в затылке и огляделся по сторонам. Иван Ильич помахал ему рукой с балкона, а Василий оживился и крикнул:
— Иван, здравствуй уважаемый, скинь, пожалуйста, закурить!
Поперечный кивнул, привычно вытряхнул из пачки почти все сигареты, оставив в ней лишь парочку, и швырнул почти пустую пачку вниз. Та спланировала аккурат к ногам сантехника. Василий поднял сигареты, закурил, расплылся в счастливой улыбке, благодарно махнул рукой дарителю и снова полез в подвал. А Иван Ильич подмигнул ему в ответ. Он никогда не отказывал узбеку в куреве после того, как случайно узнал, что их тихий и вежливый сантехник всего два года назад освободился из тюрьмы, где отсидел четырнадцать лет за двойное убийство и грабеж.
И тут Иван Ильич увидел, как к его дому подходит молодая, модно одетая брюнетка с глубоким декольте, в весьма короткой юбке и с черной сумочкой через плечо. Поперечный, обладавший фотографической памятью, натренированной годами балконного наблюдения, машинально отметил, что видит эту женщину впервые. С высоты восьмого этажа рассмотреть размер ее груди было конечно сложновато, но Иван Ильич опытным взглядом профессионала сразу же оценил его как третий. А эффектная незнакомка тем временем решительно вошла в подъезд Поперечного. Но куда именно она так уверенно направлялась? Ивану Ильичу захотелось срочно выяснить этот важнейший вопрос, ведь он категорически не выносил подобных неясностей в своей отлаженной годами шпионской работе! Поэтому он резво подбежал к входной двери, чуток приоткрыл ее, вслушиваясь в тишину подъезда, и услышал, как загудел поднимающийся наверх лифт. После многолетних тренировок Поперечный на слух мог определить, на какой именно этаж приедет лифт, а вычислить одну квартиру из трех имеющихся на площадке будет делом техники.
Лифт гудел все ближе и ближе, и, наконец, с грохотом остановился прямо напротив приоткрытой двери с выглядывающим из нее шпионом. Замешкавшийся Иван Ильич понял, что прятаться поздно и сделал вид, будто выходит из квартиры на площадку. А из распахнутых дверей лифта, освещенная ярким белым светом эффектно вышла та самая брюнетка с роскошной грудью и внимательно посмотрела на Поперечного.
— Добрый день, — произнесла незнакомка приятным, но несколько отстраненным голосом, — а Вы случайно не Иван Ильич?
— Да, это я, — растерянно промямлил тот, страшным усилием воли заставив себя перевести взгляд с груди женщины, действительно оказавшейся третьего размера, на ее лицо, впрочем, нисколько не уступающее по красоте бюсту, — а Вы, простите, кто?
— Я зайду? — вместо ответа спросила брюнетка, а Поперечного вдруг помимо его воли какая-то неведомая сила отодвинула в сторону, и он даже сам не понял, как незваная гостья через секунду оказалась в его квартире.
— Очень приятно, — невозмутимо сказала вошедшая, — меня зовут Смерть.
— А по отчеству как Вас, простите? — спросил хозяин квартиры, ошарашенный внезапным вторжением бесцеремонной брюнетки.
— Нет у меня отчества, — рассеяно сказала незнакомка, брезгливо оглядываясь по сторонам, ведь квартира у Ивана Ильича была, мягко говоря, несколько запущена, — просто Смерть и все.
— Чья? — спросил ничего не понимающий Поперечный.
— Твоя, — бесстрастно ответила гостья.
— А почему Вы без косы? — невпопад спросил Иван Ильич.
— А ты почему не в косоворотке и не в тулупе? — парировала Смерть, — что за устаревшие представления? Сам-то подумай, разве сейчас можно с косой по городу спокойно пройти?
— Ну да, ну да, — тупо закивал головой Поперечный, а его страшная гостья уверенно прошла на кухню, села за стол, брезгливо отодвинув в сторону грязные чашки, и достала из черной сумочки планшет.
— А я вроде помирать пока не собираюсь, — глупо захихикал неожиданно приговоренный к смерти хозяин квартиры, — и какой финал меня ждет, можно поинтересоваться? Инфаркт? Инсульт? Или что другое?
— Сама пока не знаю, сейчас гляну и скажу, — буркнула незнакомка и ткнула пальчиком в планшет, — и заодно загружу твой текущий баланс, посмотрю, в плюсе ты, или в минусе. Ну а потом понятно будет, в ад тебя везти или в рай.
— Стойте, — вскинулся Иван Ильич, — а разве страшный суд — это Ваша прерогатива? Что-то новенькое!
— И не говори, — грустно вздохнула Смерть, — конечно не моя. Но вас же рождается и умирает все больше и больше с каждым годом, а штат то нам не увеличивают! Ну и приходится крутиться на трех ставках. Эх, вот помню раньше, еще лет двести назад, совсем все по-другому было… Как-то роднее, душевнее. Начальство и само не торопилось никуда, и нас так не гоняло. Да и с косой я в те времена спокойно ходила…
Поперечный почесал в затылке. Он совершенно не понимал, то ли спит сейчас, то ли бредит, то ли бодрствует. А Смерть нервно потыкала блестящим черным, с нарисованным на нем белым черепом, ноготком в планшет и тихо выругалась про себя.
— У тебя есть вай фай? — неожиданно спросила она, — будь другом, скажи пароль, а то у меня интернет не работает, похоже лимит закончился. Достало уже руководство! Раньше безлимитка была, а сейчас ограничили. А пока все ваши грехи загрузишь, гигабайты мигом улетают…
Ошалевший Иван Ильич, выпучив глаза, послушно побежал в зал и притащил оттуда бумажку с паролем. Незнакомка благодарно кивнула и снова застучала ноготком по планшету.
— Да Вы, наверное, можете и не смотреть, — робко сказал Поперечный, невольно покосившись на экран, — везите меня уж сразу в ад, рай мне ну никак не светит.
— Ну почему же, — Смерть оторвалась от планшета и внимательно посмотрела на Ивана Ильича, — в жизни всякое бывает, временами попадаются весьма интересные случаи! Святой праведник на поверку оказывается отъявленной сволочью, а какой-нибудь вонючий бомж успевает совершить кучу добрых дел…
— Так Вы с утра наверняка уже знаете, к кому сегодня придете? А заранее нельзя все грехи этих людей загрузить? — поинтересовался Поперечный, невольно покосившись на экран, — и не мучиться с интернетом.
— Хорошо бы так, но нельзя, — вздохнула гостья, — а вдруг, пока я к тебе иду, ты человеку на голову кирпич скинешь, ну или наоборот, бабушку через дорогу переведешь. А баланс твой тут же в другую сторону качнется. По инструкции дела загружаются только во время визита. Увы.
— Ну да, логично, конечно, — согласился Иван Ильич, — а пока баланс грузится, можно я вещички соберу?
— Какие нафиг еще вещички? — удивленно спросила Смерть, — зачем они тебе?
— Ну не знаю, щетку, например, зубную, разве не надо захватить?
— Ты дурак? — прищурилась гостья, — ты хоть раз душу с зубами видел?
— Да я и без зубов никогда не встречал, — развел руками Поперечный, — ну тогда, может чайку пока вскипятить?
— Давай, — благосклонно разрешила брюнетка, — все равно еще минут десять грузиться будет.
Иван Ильич трясущимися руками торопливо собрал со стола грязные чашки, закинул их в раковину, помыл парочку и включил чайник, попав по кнопке лишь с третьего раза.
— Ты скажи-ка лучше, пока время есть, а почему у тебя в квартире такой бардак? — неожиданно спросила Смерть, — живешь один, никто посторонний здесь не свинячит, в чем проблема убраться то?
— Знаю, знаю, грешен, — угодливо захихикал Поперечный.
— Это не грех, — отрезала гостья, — а элементарное свинство. Мужик ты здоровый, руки, ноги на месте, а обслужить сам себя не можешь. Вот бывает придешь к умирающему, он еле с кровати встает, а дома идеальная чистота. И еще волнуется, мол, простите великодушно, кружку сполоснуть перед смертью не успел, умер. Переживает, что же люди потом про его кружку немытую скажут. Ну и приходится самой мыть, только бы успокоился. А тебе похоже вообще плевать и на общественное мнение, и на людей. Свинья ты!
Иван Ильич ошарашенно замолчал, совершенно раздавленный неожиданными, жестокими, но абсолютно справедливыми словами Смерти. А потом попытался неуклюже оправдаться.
— Да раньше вроде чистота была, а потом жена ушла, и все как-то само по себе запачкалось, — удивленно развел руками Поперечный, — сам не знаю, как так получилось…
— Конечно, — парировала его собеседница, — жена тебя поди всю жизнь обстирывала и обглаживала, пока ты после работы диван давил, да по бабам шлялся. А потом не выдержала и ушла, как только дети выросли и разъехались. А ты торчишь теперь целыми днями на балконе, шпион хренов, на титьки сверху пялишься. Наверное, здоровья то уже на баб не хватает? Только и остается, что смотреть? Так?
— Да откуда Вы все про меня знаете?! — закричал ошарашенный убийственно точными словами гостьи Иван Ильич.
— А то я вас, мужиков, мало видела, — усмехнулась Смерть, — каждый день на таких, как ты любуюсь. Все вы козлы и мудаки!!!
— Ну тогда объясните мне дураку, для чего бабы живут с такими козлами?! — взвился возмущенный Поперечный.
— Так ведь и они не лучше, каждая вторая дура, — вздохнула гостья, которой похоже нелегко далось это признание, — дай-ка мне лучше сигаретку.
Иван Ильич дрожащими руками распечатал новую пачку, услужливо протянул ее брюнетке, а та покосилась на планшет, где до сих пор болталась полоска загрузки, закинула ногу на ногу, затянулась, выпустила дым и медленно заговорила.
— Ты даже не представляешь, сколько живет на свете дурочек… Найдет такая себе записного мудака, он всю жизнь сидит у нее шее, зарплату ее пропивает, да еще и руки распускает. А эта декабристка бегает за ним, из дерьма его вытаскивает… А чего там вытаскивать? Беги от этого дебила, беги куда глаза глядят! Так нет же… Любовь у нее! А чем хлеще быдло, тем любовь сильней! И таких баб море… Есть конечно просто дуры, им уже ничем не поможешь, но есть и те, что вроде бы и не дуры, но все равно всю жизнь страдают и изображают жертву, вот таких я вообще не понимаю! Они, даже если от одного идиота уйдут, так следующего себе точно такого-же находят. Ну а про тех, кто всю жизнь за женатыми бегает, и непонятно на что надеется, я даже и говорить ничего не хочу!
— Да, дуры, дуры они все, — поддакнул немного осмелевший Поперечный, тоже закурив, — как там говорят? Отойди, нормальный парень, ты мне загораживаешь вон того мудака.

— Это ты что ли тут у нас нормальный парень? — вскинулась Смерть, — от нормальных жёны не уходят!
— Ну и не совсем вроде мудак… — философски пробормотал Иван Ильич, — двадцать лет вместе прожили, и не так уж и плохо. По девкам бегал, не спорю, но любил то я только жену!
— Так может медаль тебе вручить за заслуги? — ехидно спросила гостья, — хотя знаешь, таких как ты ведь большинство… Ты не мудак, конечно, ты обычный лентяй и свинтус. Да еще и бабник в придачу. Нормальный такой, среднестатистический типаж, каких миллионы. Хороший парень, и больше ничего. Вот только для места в раю недостаточно быть просто хорошим парнем!
— А для кого стараться то, задницу рвать? — возмутился Поперечный, выпуская дым и закашлявшись, — для этих дур? Согласен, все мы не без греха, но ведь и бабу нормальную сейчас днем с огнем не сыщешь! Сама же сказала, что каждая вторая дура! Вон, посмотри на соседку мою, Ольгу! Молодая, красивая, муж хороший, я ее еще девчонкой помню! А она налево бегает! Вот чего ей не хватает?
— Ну она то как раз и не дура, — заметила гостья, а из окна вдруг послышались какие-то крики, шум, и Поперечный машинально кинулся в сторону балкона.
— Я на минуточку, — крикнул он на ходу, — только одним глазком гляну, что там.
Двор оказался полон людей в бронежилетах и с автоматами. Они уже выволокли из подвала несчастного узбека Василия и теперь запихивали его в полицейский Уазик. Лицо сантехника, обращенное к небу, оставалось совершенно бесстрастным и выражало полную покорность судьбе. Соседи, высыпавшие во двор, с интересом наблюдали за этой картиной и оживленно переговаривались.
— Ага, значит нашли все-таки тех троих, — услышал голос своей гостьи Иван Ильич и вздрогнул от неожиданности. А Смерть тем временем незаметно успела выйти на балкон с чашкой в руке и внимательно вглядывалась в происходящее.
— Не дождешься от тебя чая, сама налила. Остались вы похоже без сантехника, ему теперь пожизненное светит, грохнуть пять человек — это не шуточки, — бесстрастно сказала она, — слушай, а правда, интересный у вас дом, и соседи прикольные, наверное, не зря ты на балконе целыми днями торчишь. Большой брат хренов. Ну ладно, хватит лирики, пошли на страшный суд, наконец-то загрузились твои дела…
Смерть с чашкой в руке снова направилась на кухню, а обвиняемый обреченно поплелся вслед за ней.
— Итак, — суровым прокурорским голосом сказала гостья, снова усевшись на стул, — начнем.
Поперечный грустно уставился на ее грудь третьего размера и вздохнул. Для полноты облика строгой обвинительнице не хватало только массивных очков в роговой оправе. Ну и декольте у судьи могло-бы быть и поменьше.
— Слушается дело Ивана Ильича Лукъянченко, тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года рождения…
— Поперечного, — машинально поправил Смерть обвиняемый.
— В смысле? — удивилась она.
— Меня зовут Иван Ильич Поперечный, — сказал он, — и родился я в шестьдесят седьмом. Могу паспорт показать.
Смерть вдруг покраснела. Она быстро потыкала своим черно-белым ноготком в планшет и спросила:
— Проспект Ленина, дом восемьдесят восемь, девятый этаж, квартира двадцать шесть?
— Проспект Ленина, дом восемьдесят восемь, восьмой этаж, квартира двадцать три! — парировал Иван Ильич.
— Блин, — нахмурилась брюнетка, — я что, адресом ошиблась? Вот дурочка!
— Господи, — ошарашенно сказал Поперечный, который неожиданно все понял, — так Вы, значит, не ко мне шли? А к Ваньке!
Смерть непонимающе посмотрела на Ивана Ильича, а тот торопливо начал объяснять:
— В этом доме еще родители наши жили! И мы с Ванькой тоже. Только он старше меня на три года. А отцы наши оба Ильи. Когда я родился, сели они это дело обмывать. И его отец говорит моему, мол, а слабо тебе сына тоже Иваном назвать? Есть два Ильи, а будут еще и два Ивана Ильича, здорово же!
Гостья растерянно смотрела на Поперечного, а тот продолжал.
— Ну а мой отец пошел на следующее утро в ЗАГС и записал меня Иваном. Мать, потом рассказывала, долго на него ругалась, они ведь на Алексея уже договорились, да не судьба. Вот так мы и живем тут, два Ивана Ильича. Только фамилии разные.
— А я похоже не на том этаже вышла, — слегка нервным голосом сказала Смерть, — тебя увидела, дай думаю спрошу, а вдруг ты и есть Иван Ильич? А ты отвечаешь, да, я!
— Так у нас лифт только до восьмого и ходит, вот Вы ко мне и приехали. А на девятый этаж пешком топать надо, — пояснил Поперечный, в голове которого окончательно сложился паззл, — ну а номера на двери у меня отродясь не было.
Брюнетка промолчала, задумавшись, и забарабанила ногтями по планшету.
— И что теперь, — с дрожью в голосе спросил Иван Ильич, — Вы вместо товарища меня с собой заберете?
Он замолчал, со страхом ожидая ответа, но гостья очнулась от раздумий, прекратила стучать по экрану и твердым голосом сказала:
— Нет, это исключено. Я могу забрать лишь того, кому предначертано.
А Иван Ильич вдруг отчетливо вспомнил недавний разговор с другом, жалующимся на сердце, и неожиданно почувствовал, как по его спине течет холодный пот.
— Вы только не говорите никому, хорошо? А то попадет мне за ошибку, — понизив голос вдруг сказала Смерть, — а я Вам потом, как время придет, в раю местечко выбью. Я ведь одна на трех ставках, куда отвезу, там и останетесь. Договорились?
— Конечно договорились, — безжизненным голосом ответил Иван Ильич, — а можно задать один вопрос?
— Разумеется, — мило улыбнувшись, кивнула брюнетка, а ее бюст третьего размера волнующе заколыхался. Но Поперечный не обратил на шикарную грудь собеседницы никакого внимания.
— А когда оно придет, мое время? — спросил он, втайне опасаясь услышать ответ.
— Я не знаю, — развела руками гостья, — правда не знаю… Может через неделю, а может и через тридцать лет. У меня нет доступа к книге судеб, это не мой уровень.
Иван Ильич машинально кивнул.
— А Вы ко всем в таком образе приходите? — осмелился он задать наконец вопрос, подспудно мучавший его на всем протяжении неожиданного визита.
— Не ко всем, — вдруг улыбнулась Смерть, оттопырив палец и задумчиво разглядывая изящный белый череп на черном ноготке, — а только к таким бабникам, как ты… Ну ладно, до встречи, я пока не прощаюсь!
Она весело рассмеялась, взяла сумочку, вскочила со стула, послала вновь приговорённому к жизни воздушный поцелуй, и через секунду исчезла за дверью. Поперечный сначала услышал ее цокающие вверх по лестнице шаги, а потом и хорошо знакомую трель звонка этажом выше. Ни руки, ни ноги Ивана Ильича не слушались его, но он с трудом сумел добраться до балкона, тяжело облокотился о перила и закурил. А через десять минут увидел, как его новая знакомая уже выходит из подъезда.
«Конечно, грехи то Ванькины она еще у меня загрузила», — машинально подумал Иван Ильич.
И в этот момент он услышал истошный женский крик в квартире выше, а через пару минут в его дверь забарабанили.
— Ваня, Ваня, ты дома? Открой! Иван умер!!! — услышал Поперечный плачущий голос жены его друга, но даже не шелохнулся.
Через полчаса к подъезду подъехала скорая, еще через десять минут размеренной походкой подошел участковый с черной папкой, внизу снова быстро собралась шумная толпа возбужденных людей, а спустя некоторое время санитары с помощью соседей вынесли из подъезда на носилках тело, накрытое простыней, погрузили его в машину и уехали. А Поперечный все стоял и стоял на балконе, невидящими глазами глядя куда-то вдаль, в ту самую точку, куда ушла его страшная гостья. И только когда Иван Ильич понял, что уже почти стемнело, он наконец очнулся от наваждения, включил во всех комнатах свет, набрал в ванной ведро воды, взял тряпку, и пошел убираться в квартире.

19.12.2022