Байки старой цыганки

       -Ну, присаживайся поближе к костру, морэ, расскажу тебе, что вспомнится… Много историй осталось в памяти, да не сразу решишь, с чего начать… Только вот трубку раскурю… Ну, так вот… Давным-давно это было, никто и не вспомнит, когда именно, только бродил в то время наш цыганский народ пешком. Кто-то, правда, из удачливых, сапоги имел, или ещё какую обувку, а большинство всё летичко, покуда холода не подступят, босиком дороги меряли… Надумал Господь каждому народу награду свою дать. Не знаю, почему смилостивился над людьми, но призвал к себе, чтобы волю объявить. Собралось люду видимо-невидимо. И сказал Бог: «-Потрудились вы хорошо. А потому – вот вам моя награда. Туркмены, славиться вам отныне своими коврами! Узбеки, вам хлопок отдаю, белое золото! Киргизы, вам - кумыс, какого нигде не найти! Таджики, вам славиться золотым руно. Кто ещё, как не вы так отменно овцеводством занимаетесь! Грузины, вы так услаждаете мой слух многоголосием! Вот и пусть об этом весь мир знает и дивится! Молдаване, вы ли не знаете толк в винограде! Вот и пусть закрепится среди всех народов за вами слава виноградарей! Беларуссы, ароматней и вкуснее вашей картошки нигде не найти. И узоров, краше чем у вас на рушниках нет. Вот и будьте знаменитыми этим на весь мир. Украинцы, вы прославились на земле вкусным салом, так и будет за вами это во веки! Вам, русские, отдаю во власть пироги пышные, блины. А раз печь в доме голова, то и ходить женщинам вашим в кокошниках, чтоб помнили ответственность за дом свой…». Все народы одарил, никого не оставил без своей милости. Только вот народ наш цыганский, покуда дошли – никого уж не осталось на том месте… Дэвла! Все разошлись. «-Где же вы были?» – спрашивает Господь. Самый уважаемый цыган поклонился, и говорит: «-Не серчай, Боже. Выбились из сил, покуда добрели…». Тогда Бог сказал: «-Ладно. И вас не обделю. Чтобы впредь на зов мой быстрее приходили – вот вам лошади. Будете знать толк в них, как никто другой! Чтобы скорби не было – носить вам пёструю яркую одежду, а умрёт кто из вашего племени – не плачем горьким, а песней провожать. И гитары самые звонкие – ваши! Коль с дорогами вы сродни – быть вам как вольному ветру! А чтобы не потерялись среди полей – жгите костры-маяки. А ещё женщинам вашим будет дано знать тайну карт, линий на руках человеческих. Как открытую книгу будут читать!».
Только вот, дар свой Господь дал когда все разошлись, не было свидетелей, и мало кто нам, цыганам, верит, когда рассказываем про то… Так то, морэ…
       Цыганка молчала, задумчиво курила трубку, глядя куда-то перед собой. Потом вздохнула, так же молча добавила веток в костерок, потом с хитрецой посмотрела на гостя, улыбнулась, и продолжила:
       -Что, никак, интересно стало? Ну, коль так - слушай ещё… не совру ни словом, тэ хасёл мро шэро! Жили на свете три брата. Старший и средний – обычные цыгане, а младший – дурак дураком. Ни к чему таланта нет. Однажды старший брат спрашивает младшего: «-Дорогу на мельницу знаешь?» Тот говорит: «-Знаю». «-Нам покуда дела свои делать надо, а ты бери барана, и отведи мельнику. Он купить его хотел. Деньги, как договаривались, с того гаджё возьмёшь, и возвращайся домой. Полэс, ли нат?» «-Понял тебя, брат. Иду». Взял барана, и отправился в путь. А дорога не близкая. Привязал барана к пню, сел, отдыхает. И почудилось дураку, будто ходит кто рядом. Не то зверь лесной, не то разбойник какой. Страшно ему, морэ. стало. Крикнул: «-Кто здесь?!» Баран испугался крика, заблеял: «-Мэ- э-э!» (пер. по цыг. мэ – я) Дурак говорит: «-Я понял, что ты! Чего хочешь? Барана?» А эхо ему вторит: «-…барана-а…». Дурак спрашивает: «-Деньги отдашь сегодня, или завтра?» Эхо вторит: «-…завтра-а…». Глупый-глупый, а потребовал: «-Дай слово! Не то прокляну!» Эхо опять ответило: «-…кляну…». А  дураку послышалось: «-Клянусь!». Оставил он барана, а сам домой весёлый довольный вернулся. Братья как узнали, так за голову схватились: «-Веди домой обратно! Сам завтра пойду к мельнику!». Пришёл дурак к тому месту – одни рожки, да копытца валяются. Волки, видно, съели. Заплакал, и с досады головой об старый дуб биться начал. «Всё равно, - думает, - братья за потерю прибьют!». А тут – Дэвла! Кора на дереве сломалась, и клад спрятанный посыпался! Дурак, не долго думая, штаны снял, низы брючин узлами завязал, и сгрёб туда всё богатство. Идет, довольный, что дело так обернулось. Навстречу мужик: «-Чего это тащишь? Дай посмотрю!» Дурак испугался, что тот отнимет, как размахнулся ношей, и сшиб гаджё в реку. Тот плавать не умел, утонул. Пришёл дурак домой, от страха трясётся, всё рассказал, как случилось. Тут стражники арестовывать его приехали. Тот мужик важным человеком, оказывается, был! Просто по лесу гулял. Братья им говорят: «-Да что с него взять! Болтает, что попало! Вот послушайте!» Дурак начал хвастаться: «-Я продал барана пню, а он не обманул, насыпал мне богатства…». Ну, тут стражники и слушать дальше не стали, посмеялись, и ушли. А братья быстренько в дорогу собрались, только их и видели…
       Цыганка отложила потухшую трубку, достала из сумки тряпицу, расстелила на траве. Достала хлеб, сало. Кивнула головой:
       -Присаживайся ближе, расскажу тебе, морэ, сейчас новую историю, пока чайник закипит… Только дай припомнить, с чего дело началось…
       На минуту задумалась, вспоминая.
       -Было ли то в самом деле – про то не буду зря болтать, не знаю, однако, среди цыган слух ходил об удачливом конокраде Петре. А всё жена его тому причиной. В ворожбе да заговорах силу шувани имела. Знатная была гадалка. Пропадёт моя голова, если вру! Ну, да не о ней сейчас… Муж той цыганки слишком горячий был, упрямый. Коли что надумает – без толку отговаривать такого! Вот однажды запало ему в душу выкрасть серую кобылицу. Кровь в жилах так и закипела! Ох, и хороша была та лошадь! Дэвла! Даром. что хозяин её - гадже, а ходил за ней с умом! Многие из цыган на неё глаз ложили, да не получалось увести. Начал Петро просить свою ромни поколдовать на удачу. Не отстал, покуда не добился своего… Ну, украсть ту красавицу украл, да только его гнедая, которая ему верой и правдой служила, сорвалась с места, и ускакала, только копыта простучали, будто сердце… Правду говорю, морэ, лошади умеют ревновать! А вместе с собой в гриве унесла и счастье Петро. Не помог и амулет – сапожок гнома. Есть такое поверье среди цыган, что при встрече с гномом нужно выпросить у него в дар его башмак, или шапочку. А Петру однажды перепал такой подарок, когда увидел в лесу. Мы этих маленьких человечков спорниками называем… только не путай, называем от слова «спорый», то есть «быстрый», а не от слова «спорный", «спорить всегда желающий». А тут ещё странным образом русалка привиделась по дороге. Вернулся Петро ни живой, ни мёртвый домой на краденой лошади. Жена невесёлая встречает: «-Не принесёт эта серая добра! Помяни моё слово!» Цыган разозлился, кричит на жену: «-Ну-ка, брось болтать, женщина!» А та всё своё твердит: «-Верно говорю! Первый раз поедешь на ней – удача ещё будет рядом с тобой, второй раз поедешь – оставишь позади, а третий раз на ней поедешь – всё потеряешь!» Не послушал Петро жену. Первый раз поехал – пронесло. Второй раз поехал - вернулся с пустым карманом, а дома новость ждала: дети пропали! Собрался ехать искать их, и опять на той серой… Упала цыганка на землю, ухватилась за сапоги мужевы, причитает: «-Не езди на этой лошади, Богом прошу, а то и тебя потеряю, как детей!» Ещё больше разозлился цыган: «-Совсем выжила из ума! Как детей своих не буду искать?! Два раза ничего не случилось, и дальше на ней ездить буду! Таборные наши что скажут? «-С такой кобылицы на клячу пересел!» Этого хочешь?» Поскакал Петро, только пыль облаком поднялась, и больше его никто не видел... Эх, дылыно, кто принуждал судьбу испытывать?
       Цыганка неспеша заварила чай с травами, и продолжила:
       -Расскажу тебе, морэ, историю одну… как запомнила, так и говорить буду… Подставляй кружку, чаю налью. Сегодня гадала по деревне, одна хозяйка варенья смородинового дала. Рука у неё лёгкая, сама добрая. Дай Бог ей всякого здравия! Не бойся, худого не будет. Пей, да слушай… Жила в таборе семья. Уж так они сроднились, что и представить нельзя! Не обижали друг дружку, всегда рядом держались. Много ли, мало ли времени прошло, болтать зря не буду, только, надо ж такому случиться, умер у ней муж, будто и не жил… Дэвла, Дэвла! …Ну, что поделаешь… Похоронили того цыгана, и осталась та цыганка одна в палатке жить. А братья мужевы решили зорче орлов наблюдать, как вдова траур по их брату соблюдёт. Вот ночь наступает, и приходит к той цыганке умерший её муж. Бедняжка не знает, не то радоваться, не то плакать ей… Ну, дело-то молодое у них, тёмная ночь покрыла… А цыганка та, надо тебе сказать, совсем не глупая была. Под утро, пока петухи не прокричали, потихоньку встала, спрятала один сапог мужа. «Станет уходить, а сапога нет. На другую ночь придёт! Пусть он каждую ночь приходит, сапог просит вернуть. Не отпущу от себя!» Подумала так, и как ни в чём ни бывало, опять легла. И вот с тех пор прошло время. Каждую ночь приходил цыган к жене. Увидятся, и про всё на свете забывают! Вот, морэ, какие страсти бывают, как полюбили они друг дружку! По утру цыган опять исчезает, и опять сапог у жены остаётся. Заметно стало, что вдова беременная. Братья приступили к ней, кричат: «-Траур ещё не истёк, как же ты, беспутная, нашим таборным теперь в глаза смотреть будешь? Кто отец ребёнка?!» А та им отвечает: «-Муж у меня один, и ребёнок – его!» Тут братья совсем в злости зашлись: «-Ты что болтаешь, женщина! Или мы – дураки последние, поверить в такое?!» А цыганка та на своём стоит: «-А вот к вечеру приходите, спрячитесь в палатке, и всё узнаете!» Так и сделали. Как стемнело, снова цыган пришёл. Она у него и спрашивает: «-Что же ты, Петря, сапог прежде не забираешь? Братья твои спрашивают про ребёнка…». Тот всполошился: «-Ой, Зорица, подай-ка мне его сейчас! Коли ещё буду приходить – погибнуть может наш ребёнок!» Забрал цыган сапог, и исчез. Ну, а братья его с тех пор больше не обвиняли цыганку, а когда родилось дитё - стали помогать растить племянника. Так-то, морэ!
       И снова пришёл гость послушать старую цыганку. Та встретила приветливо:
       -Яваса бахталэ, морэ! Ну, садись ближе к костру. Бери кружку, чай будем пить, да разговоры вести… осторожно, не обожгись, только вскипел… а хочешь - бери картошку, вон с краю в золе лежит… держи щепку… вон на тряпице соль, хлеб… Вижу, грусть на душе у тебя, яхонтовый… Что так? Никогда не кочевал с табором, а который раз ко мне приходишь сердце успокоить у костра… Можешь не отвечать, и так знаю… Живёшь теперь в квартире, от земли оторвался, как осенний листочек с дерева… Э-эх, бриллиантовый, брось тугу-печаль, разве ты один такой? Другое сейчас время, и цыгане стали другие… Это гадже представляют цыгана в малиновой шёлковой рубахе на вороном жеребце. Едет, да поёт себе, на гитаре звонкой играет… вокруг лес, поля, цветы разные запахом дурманят… никаких тебе забот…
       Наблюдая за гостем, цыганка прервала рассказ, искренне порадовалась:
       -Нэ, дыкх, не забыл, что настоящие цыгане хлеб не режут, а разламывают руками! Лачо чаво! …Вот я тебя спрошу, а знают ли те гадже, как приходилось ютиться в кибитке под дождём, потому что дороги становится в сумерках не видно, а до ближней деревни или села глазом не достать? Попробуй-ка огонь в такое время развести погреться, одежду посушить… да и лошади тоже ведь живые, без отдыху нельзя… Так что, кочевье – не игра в романтику! Что ж иногда тоскуют рома по прежней жизни? А тоскуют они, морэ, не по трудностям, а по свободе! Не привыкли толком до сих пор жить по будильнику! А как иначе? На работу проспать можно, начальники ругать будут. В квартире костра не разведёшь, от души не попляшешь. Опять же, кругом документы надо. Не хотят цыгане раствориться среди других людей! Это когда первые цыгане в Россию попали, песни и танцы в диковинку были, платили за них хорошо, а потом прошло. С тех пор пролетел не один век, и живут рома теперь как получается. А подумай сам, сахарный, как нам быть, если ещё с прародины своей Индии принадлежали к касте певцов и музыкантов? Под страхом смерти нельзя было «перейти» в другую, менять занятие. За то и страдаем. Полэс, или нат? Есть у нас страна цыганская, Романистан называется. Ни на одной карте не найдёшь! А почему? Да потому, что она виртуальная! Зато всем цыганам место найдётся! …Что улыбаешься? Или не знаешь, что ещё в 1971-м году 8-го апреля в Лондоне был Первый Всемирный Конгресс цыган? И гимн приняли, и флаг, как положено. Так-то, морэ! …Да ты пей, ешь, совсем, гляжу, забыл. Я ведь много историй за свою жизнь узнала, все за раз не переслушаешь…