Новогоднее чудо для богини

Что может быть для Асов лучше доброй битвы и хорошей гулянки? Правильно - ничего. Решили скандинавские боги не размениваться по мелочам, отметили Ёль в Асгарде, а Новый год спустились отпраздновать среди смертных. Выбрали ресторан с прекрасным названием «Вальгала», да и закатили там пирушку. Настоящая шкура,  камин, деревянные панели, все радовало глаз, кроме развешанного на стенах дрянного оружия, но разве ж можно от современных людей ожидать иного, они давно не слышали песнь клинков, столкнувшихся в битве.
 
Все сидели за огромным столом, распивая пряный сидр. Тосты перемежались смехом, рассказами о старых подвигах и новых приключениях. Ждал своего часа зажаренный кабан и другие угощения.
 
 Только богине Хель было не весело в этот день. Всеотец один сидел подле Фригг, Тор обнимал Сиф, даже землетрясения давно не докучали, а значит - верная Сигюн продолжает держать чашу над головой ее отца Локи. Богиню  позвали на праздник, но сидели поодаль, никто не желал стукнутся чаркой с самой смертью, да и взгляд на ней долго не задерживали, стараясь не всматриваться в мертвую половину. Братья были очень далеко: Ермунганд в глубинах океана, а Фенрира крепко держала волшебная цепь - глейпнир.   От этого Хель чувствовала себя еще более одинокой. Когда ее взгляд упал на корзину с яблоками и гвоздикой - , символизирующую солнце, свет, плодородие  и жизнь, повелительница мира мертвых почувствовала себя здесь еще более неуместно. Неслышно поднявшись со стула, она прошла к выходу, богиню смерти никто не останавливал, или же вовсе не заметил, как она удалилась.
 
На улице было холодно, но Хель не боялась мороза. Она стояла в белом платье с меховой оторочкой и любовалась на падающий с небес снег.  Вокруг сверкали разноцветные гирлянды, люди торопились попасть в жилища, чтобы отметить праздник с семьей и друзьями. У богини смерти не было ни того, ни другого. Из прекрасного голубого глаза выкатилась одинокая слезинка.
 
«Что такая красавица делает на улице в полном одиночестве?» — раздался невдалеке глубокий  голос.
 
Богиня быстро огляделась, у ближайшего перекрестка стоял темнокожий мужчина в черном фраке, с тростью, набалдашник которой был выполнен в форме черепа, лицо его так же было разрисовано под череп белой краской. «Он издевается, называя меня красавицей, или еще не заметил мертвую половину?»— думала про себя Хель, разглядывая незнакомца.
 
—Барон Самэди к вашим услугам,— назвался мужчина, галантно приподнимая черный цилиндр.
—Хель,— холодно представилась богиня.
—Рад знакомству со столь прекрасной особой. Позвольте же узнать, что вы тут делаете, я чую совсем близко шумную пирушку.
—Я вышла подышать воздухом и полюбоваться на снег,— резко ответила Хель, не желая раскрывать всей правды.
—Да, занятное явление…—протянул Барон, неторопливо закуривая толстую сигару,— в моих краях подобного нет, но небеса ночами черны и можно любоваться звездами. Однако, ни что из земных красот не сравнится с вами.
 
Хель было приятно слушать этого льстеца.  Богине вдруг показалось, что наконец она нашла родственную душу.
 
—Что же мы тут стоим?— спросил Самэди, докурив,— Давайте вернемся на праздник.

 
Не слушая возражений, Барон взял прохладную ладонь Хель в свою теплую руку и повел ее обратно к веселящимся Асам. «Вот сейчас он увидит золотые волосы Сиф, небесные глаза Фреи, милое лицо Идун и поймет, что я совсем не красавица»— думала богиня, входя в банкетный зал.
 
—Мое почтение, господа и дамы, я - Барон Самэди. Признаться, обожаю веселье, так что не мог не заглянуть, если вы не против.
—Хоть ты и незваный гость, этой светлой ночью мы рады видеть каждого. Садись и раздели с нами новогоднее угощение,— произнес Один, поднявшись.
 
Барон сел рядом с богиней смерти, даже не глядя на других красавиц.  Он отведал сидра и мяса, послушал песни, что сложили когда-то великие скальды, а после произнес:
—За такие угощения нужно достойно отплатить. Отведайте этот напиток.
 
С этими словами, Барон поставил на стол огромную бутылку рома, настоянного на сорока четырех острых перцах.   Налив щедрую порцию Хель, он передал  сосуд другим богам.

—Клянусь небесными девами, это пойло способно свалить с ног даже великана,— уважительно заметил  Тюр, отведав рома.
—После него в глотке горит не хуже чем в Муспельхейме,— добавил Тор.
 
Даже здоровая щека богини смерти покрылась легким румянцем, после нескольких глотков напитка. Барон Самэди  оказывал Хель знаки внимания, добавлял мясо в ее опустевшую тарелку и развлекал сальными шутками. Теперь и она смогла проникнутся атмосферой праздника и всеобщего веселья, потому что не чувствовала себя одинокой.
 
—Милая богиня, давайте потанцуем,— предложил Барон, протягивая даме руку.
—Нет, не стоит,— замялась Хель.
Она не желала быть в центре внимания, но от одной мысли, что мужчина выберет другую партнершу, в груди что-то сжималось.
—Возражения не принимаются, дорогая Хель.
 
Самэди вытащил богиню смерти  из-за стола и закружился с ней в танце. Сначала Хель была скованной, но после, от горячего рома, или благодаря этому весельчаку в черном цилиндре, она смогла отдаться танцу, глядя лишь на мужчину, что вел ее. «Впервые кто-то не отрывает от меня глаз. Какое же удивительное чувство»— подумала повелительница мира мертвых, после чего,    Незаметно для себя, улыбнулась. Она не помнила делала ли это когда-то прежде, но ощущение было приятным.
 
«Ну вот, наконец-то я заставил вас улыбнутся. Теперь вы точно самая прекрасная из богинь»— сказал Барон Самэди, а затем поцеловал Хель в губы. Прежде холодное сердце богини стало горячим, как уголь и часто забилось. Взглянув вверх, она заметила, что все это время они стояли под веточкой омелы.
 
Может это было всего лишь новогоднее чудо, а может каждый, даже бог смерти, заслуживает того, чтобы его любили.