Пропавшие

     У секретчика закончилась писчая бумага. Да и лента пишущей машинки была на последней стадии износа – ложившиеся на бумагу строки своей щербатостью напоминали рот пятилетнего малыша на стадии активной утраты молочных зубов. Как следствие, тексты приказов о назначении суточного наряда больше походили на бредни писателя-авангардиста в период запоя, чем на образчики высокой штабной культуры. Но и это ещё полбеды – в последнем приказе из фамилии командира выпала одна буква и она читалась на голландский манер: Ван шев. Хорошо ещё не «шеф»! За этим, скорее, скрывался бы какой-нибудь одноглазый капитан заштатной пиратской шхуны, нежели командир грозного ракетоносца. Это же ни в какие ворота! Ставя подпись, он яростно скрипел зубами.

     На утреннем построении экипажа перед роспуском строя командир неожиданно объявил вводную.
     – Нужно пополнить канцелярские принадлежности. Желающий убыть в Мурманск для целевой закупки найдётся?
     Уже приготовившийся к роспуску строй замер: с чего бы вдруг привычная организация службы, прочно царящая на соединении подводных лодок – сверху вниз, строго по команде и без самодеятельности, – дала вдруг демократическую слабинку? Не иначе как кэп накануне насмотрелся выступлений народных депутатов, а, может, у него просто с утра хорошее настроение, что тоже редкость. Как бы то ни было, ситуацией нужно срочно воспользоваться – когда ещё вырвешься из этой дыры на «большую землю», хотя бы и на полдня.

     После секундной паузы над строем вырос лес рук.
Надо сказать, что командир и сам не ожидал от себя ничего подобного. Он вдруг опомнился. Что это было – минутная слабость? Надо бы к доктору или в отпуск, на воды. Теряю контроль. 
     С театральным изумлением окинув напряжённые лица страждущих и даже не подозревая, что тот же доктор в его поведении скорее бы усмотрел не признаки хронической усталости, а латентный садизм, сродни тому, что описан в чеховской Каштанке, он резко сменил тон.
     – Отставить. Поедет помощник. Остальным готовить матчасть. В понедельник выход в море. Сход на берег, даже командирам боевых частей – лично с моего разрешения. Вопросы?
     По строю пронёсся легкий ропот разочарования.
     – Разойдись!
     Своеобразная логика в этом решении всё же была: непосредственной матчасти в ведении помощника не значилось, и его отсутствие на боеготовность корабля не влияло.

     Долго собираться помощник не стал. Сразу после роспуска строя он спустился в каюту за портфелем, и через пять минут его стремительно удаляющаяся фигура пересекла проходную зоны радиационной безопасности и, превратившись в чёрную точку на фоне заснеженной сопки, скрылась из виду.
      Стоя рядом с урезом пирса и наблюдая эту картину, офицеры с завистью потягивали сигареты.
     – Чует моё сердце, помоха свой шанс не упустит, – глубокомысленно изрёк связист.
     – Что ты имеешь в виду? – вскинулся старпом.
     – Да так, есть подозрение…

     Продолжить свою мысль он не успел – прозвучал сигнал учебной тревоги. Сделав по последней затяжке, офицеры направились по трапу «в железо». Предстоял штатный осмотр и проворачивание оружия и технических средств. Сегодня к этому следовало отнестись особо ответственно.

     Когда рабочий день подошёл к концу, командир запросил дежурного по кораблю, прибыл ли гонец с канцелярией. Секретчик тянул с суточным приказом по известной причине, и подписывать было нечего. Ответ был отрицательным. Через пару часов ситуация не изменилась.
     – Старпома ко мне! – рявкнул командир в гарнитуру «каштана».
    
     Через несколько минут старпом вырос в дверях командирской каюты.
     – Разберись, что у тебя с экипажем. Доложи об отсутствующих.
     Старпом прекрасно понимал, о ком идёт речь.
     – Товарищ командир, говорят, жена у него уже четвертый месяц как в Ленинграде. На сохранении.
     – При чём тут сохранение, что ты мямлишь! По-твоему, он туда сорвался?
     – Не могу знать, но по непроверенным слухам…
     – Какие, ёрш твою медь, слухи! – оборвал его командир. – Богадельня какая-то, а не боевой экипаж! В Мурманске он, в кабаке застрял – знаю я их, в отличие от вас! В заведении общественного обслуживания с музыкой и девочками, мать вашу! Ноги в руки, хоть из-под земли, но достань его, и чтобы в субботу утром он был в строю!
     – Есть, из-под земли!
     Старпом, козырнув, покинул каюту.
     Задача была не из лёгких, но надо было её решать.
     Через полчаса он уже трясся в автобусе по дороге в Мурмаши – поиски следовало начинать с аэропорта. Земли в его окрестностях было сравнительно мало, ухмылялся про себя старпом, стало быть, провалиться под неё пропавшему стоило бы немалых усилий. В самом же аэропорту она и вовсе была сплошь покрыта бетонными плитами, что существенно затруднило бы задачу. Но даже и без этих лукавых соображений у старпома не было сомнений, через какое заведение общественного обслуживания лежал путь помощника. Да вот там ли он ещё? Вряд ли…

     В зале ожидания было многолюдно. По причине снегопада рейсы задерживались. «Есть шанс», – воспрял духом старпом и направился в ресторан. Ведь именно его упоминал командир, этот знаток человеческих душ. Хоть в чём-то он мог оказаться правым.

     Помощник сидел за дальним столиком с видом на взлётную полосу. Пред ним стоял графин с водкой, уже прилично початый. В тоскливых глазах, устремлённых на заснеженное лётное поле, теплилась робкая надежда.
    Старпом подошёл и молча сел рядом. Как ни странно, помощник совсем не удивился этому, словно ожидал нечто подобное. После отмены рейса и принятого на грудь его чувства притупились, и появись здесь хоть сам главком, он воспринял бы это как должное – ему, похоже, было уже всё равно.
     – Сворачивай банкет. Срываешь всю боевую подготовку. Командир лютует.
     – Да мне по… эта ваша подготовка! Я уж восьмой год торчу в этих гребенях, ни хрена не вижу, одно железо пополам с подготовкой. Семья чёрт знает где, старшую дочь уже год не видел, бабка не отпускает. Заморозишь, говорит, детку, в ваших удобствах. А тут сплошная отработка задач, из морей месяцами не вылезаешь, а как вернёшься – ни тебе тепла, ни солнца.  Снег в рожу да наряд на камбуз.

     Помощник опрокинул рюмку и утёр навернувшуюся вдруг на глаза скупую слезу – так, буквально до жалости к себе, подействовал на него его же собственный монолог. И, как ни странно, слова эти пробудили схожий отклик у единственного их слушателя.
     – Понимаю тебя. У меня у самого жена сюда нос не кажет. Какой, говорит, смысл, торчать без тебя по нескольку месяцев в этом захолустье. Сам последний раз видел её полгода назад… Но это всё же не повод срывать государственную задачу, – внезапно одёрнув себя от излишних сантиментов, добавил он.
     Рядом со столиком неслышно появилась официантка.
     – Ещё графинчик? – услужливо осведомилась она.
     – А, несите, – угрюмо кивнул старпом. – И салатик.

    
     На утреннем построении в субботу экипаж недосчитался уже двоих. Командиру ничего не оставалось делать – не докладывать же в штаб, себе на голову, – как отряжать на поиски пропавших очередного, наиболее ответственного офицера. И трудно описать его состояние, когда выяснилось, что на следующе утреннее построение не явился и тот. Сказать, что командир пришёл в ярость – ничего не сказать. Да и посудите сами: экипаж таял просто на глазах! Но обо всём по порядку.
     После пропажи старпома командир собрал в центральном отсеке командиров боевых частей.
     – Это чёрт знает что, – брызгал он слюной на собравшихся: вопиющая неисполнительность просто не умещалась в его голове. – Кто-нибудь знает мурманские адреса и явки пропавших?
     О готовности матчасти к выходу в море речи не шло – если вновь обратиться к медицинской терминологии, дело уже попахивало гангреной, и здесь было, что называется, не до маникюра.
     Собравшиеся дружно посмотрели на связиста – из всех «бычков» именно он поддерживал наиболее близкие отношения со старпомом. Тот сделал отсутствующий вид и принялся усердно соскабливать несуществующее пятнышко с брючины. Но это не помогло – командир всё понял.
     – Собирайся. И без этих не возвращайся, – коротко приказал он.

     Впору было приуныть. Задача была не из простых, и её невыполнение грозило серьёзным взысканием. Но не таков был наш связист.
     Даже не став припоминать рассказы пропавших о своих интимных приключениях в окрестностях гарнизона, мнимых или имевших место в действительности – а кто из нас не любит прихвастнуть о своих «подвигах», – он направился прямо в аэропорт. И к вечеру того же дня уже был в Ленинграде. Как он и предполагал изначально, оба пропавших обнаружились именно здесь.
     Дозвонившись до участников квеста и оговорив с ними дальнейшую стратегию поведения, он набрал номер дежурного по связи военно-морской базы.
На другом конце провода представились.
     – А, это ты, Серёга, – узнал он голос однокашника, учившегося с ним в училище курсом младше. – Гаврилюк говорит. Да, тот самый. Как служба? Ну, отлично. Дай-ка мне «Дворец».
     В трубке зашуршало.
     – «Дворец» слушает.

     С помощью остальных петушиных слов добравшись наконец до своего соединения – даром, что связист, – он запросил бортовой номер лодки.
     – Дежурный по кораблю капитан-лейтенант Худосочный слушает.
     – Вася, привет. Гаврилюк на связи. Соедини с командиром.
Через несколько секунд в трубке послышался бас командира.
     – Товарищ командир, докладывает капитан третьего ранга Гаврилюк. Ваше приказание выполняется. Помощник продолжает заниматься закупкой бумаги… Так точно, продолжает!... Никто бы не подумал, что с ней могут оказаться такие проблемы – ни в одном магазине её нет в наличии, всё разобрали перед праздниками, а дополнительные фонды получить не удалось. Так что бумага и ленты появятся в продаже не раньше понедельника. Это плохая новость, но есть и хорошая… Прошу прощения, виноват. Буду начинать впредь с хороших. Вы же знаете нашего помощника, какой он у нас пробивной! Договорился со снабженцем, кстати, с женщиной, что в порядке исключения, в целях выполнения задачи государственной важности, она отпустит ему всё со склада, но только в воскресенье, когда товар туда поступит… Почему не сообщили раньше? Старпом взял все под личный контроль и дал добро на задержку… Виноват, не могу знать… Дело в том, что, сообщи он раньше, вы бы могли отозвать их обоих, и в итоге задача была бы завалена, а старпом всегда полагал, что лучше несвоевременное выполнение задания, чем полный его срыв… Есть, прибыть не позже вечера воскресенья! Разрешите положить трубку? Есть, отбой!

     Отерев пот со лба, связист набрал помощника.
     – Вопрос, вроде, улажен. Вылетаем завтра дневным. Старпома я извещу. Не забудь про бумагу, иначе влепит тебе неполное служебное… Не благодари, с тебя фуфырь.


     Сидя в самолёте и наблюдая сквозь иллюминатор приближение устья Колы, связист слышал, как его соседи перекидываются колкими репликами.
     – Ну что, надолго теперь бумажных запасов хватит? – старпом кивнул на пухлый портфель помощника, лежащий у того на коленях.
     – Думаю, на полгода, минимум. А там или отпуск подоспеет, или жена приедет.
     – Ты что, из отпуска собираешься бумагу везти, или жену попросить будешь?
     – Ой, это я от недосыпа чушь спорол.
     – Да вижу уж, голова у тебя ещё не на месте. Значит, за поддержание обороноспособности ближайшее время стране переживать не стоит?
     – Полагаю, вполне.
     – Ну, смотри у меня! – старпом показал помощнику кулак. – Впредь буду лично контролировать каждый твой выезд за пределы гарнизона. Ведь ты же мёртвого уговоришь!
     Помощник с удивлением вскинул брови.
     – Не волнуйся, за себя я ручаюсь. Во всяком случае, ближайшие полгода.