Без амбиций! Я жил тогда в Одессе пыльной Глава 10

10.  От сессии, до сессии…

…Нужно отметить, что экзамены в институте совсем не то, что в школе. Знание вытянутого билета в классе гарантировало в конечном итоге четверку. Здесь же шансы остаться с хвостом сохранялись до последнего. Однако при всех витиеватостях процесса сессию я сдал с первого захода и без задолженностей. Впереди светили каникулы. Гомеопаты пошли навстречу, выделив мне семь дней отдыха, и я засобирался домой. Листенгорты в этот раз уезжали надолго, планируя по случаю навестить родню. В квартире несколько дней царил ажиотаж, собирали гостинцы. Копченая колбаса, сгущенка, различные консервы, блоки сигарет, теплое белье, носки и рукавицы заняли угол прихожей. Оставалось загадкой, в какой глуши обитают еврейские родственники, нуждающиеся буквально во всем. Все паковали в чемодан и дорожные сумки под личным контролем старухи, близоруко сверявшейся со списком.

Дома по мне соскучились. Мать разревелась, отец засмоктал папироской. Посмотреть на городского студента всю неделю ходила родня и соседи. Мама привечала их в подаренном платке, отец надо не надо, демонстрировал дрель, приговаривая: «С таким аппаратом, мы таких делов наделаем, только держись!» Помогать по дому не пришлось, дров батя заготовил с гаком, ремонт никакой не требовался. Я спал, ел и гулял. Деревня поредела, половина одноклассников, навертев портянки, обулась в казенные сапоги, остальные ждали этого с приходом весны. Возвратилось несколько ребят постарше, и наши девчонки все больше поглядывали в их сторону. Встреча выпускников прошла в школе с танцами, домашним вином, но без драки. Весь вечер прокрутился с Надькой из параллельного. За полгода работы на ферме она раздобрела, красноречиво прижимаясь налившейся грудью. Дорогой домой, смеялась каждому слову, а когда приобнял ее, вырвалась и убежала. Вот тебе и родная деревня! В кои-то веки решился грешным быть, а вышло только слыть. Мне стало грустно и, оформив в районе водительские права, я вернулся в город.

Бывала ли Майка на занятиях, сдавала ли сессию - не знаю. Я всегда заставал ее дома.
- Слава богу, уехали, думала не дотащат, столько накупили, - встретила меня она, - ты-то как? Узнали тебя деревенские крали? - в привычной манере начала ерничать Майка.
- Признали, говорят возмужал! - ответил я.
- Прям так и говорят? Смотри! Я так и не заметила.

Пикироваться было недосуг, пес в наморднике ждал в прихожей. День был морозный и солнечный. Редкие лужицы схватило льдом, и, выйдя из парадной, мы неспешно побрели по Островидова.

Расфасовывать пилюли в этот раз пришлось одному. Майка удалилась в дальнюю комнату, которую обычно держали запертой, и пропала. Вернулась в домашнем халате, вооруженная веником:
- Справляешься? Я порядок буду наводить, - сообщила она.
- Это что же тебе такое пообещали родители, что ты снизошла до уборки? - рискнул спросить я. В рабочей комнате уже давно царил бардак. Коробки наваливались в кучи, просыпанные пилюли катались под ногами. Если принять во внимание, что здесь имеют дело с лекарствами, то данную богадельню закрыла бы любая санинспекция.
- Не умничай! - огрызнулась Майка, блеснув колючими глазами. Я привык видеть ее в просторных пижамах, придававших ее субтильному тельцу хоть какой-то объем, в легком же халате и с веником, она походила на домовенка Кузьку из одноименного мультика. Тонкие ножки и ручки, непослушная копна отливающих рыжиной волос и огромные глазища на веснушчатом лице, довершали данный образ.
- А веник тебе идет! - уколол я, пользуясь ситуацией. Дело в том, что хозяйничать Майка не умела, все, за что она бралась, сыпалось, ломалось, проливалось. Вот и сейчас, пытаясь подмести, она задела стол плечом, и гора коробков, подготовленных к фасовке, высыпалась на нее. Все вышло предсказуемо, и я рассмеялся. Майка было надулась, но сдержалась, улыбнувшись в ответ. Собрать упавшее сходу тоже не вышло. Все выскакивало из ее рук, словно намыленное. Я от души расхохотался, не пытаясь помогать. Майка, не раздумывая, запустила в меня коробком и тут же, словно дразнясь, укрылась под столом. Я ответил тем же. Началась баталия, все пошло в ход. В меня летели коробки, большие и малые, я отвечал всем, что попадало под руки. Майка зашлась истеричным хохотом. Происходящее напоминало праздник непослушания в детском саду, пока коробок, брошенный мною в ответ, не угодил ей точно в лоб. На мгновенье она опешила, глаза округлились и с возгласом: «Ах так!» бросилась на меня с кулаками...

... Дальше произошло то, что объяснимо природой, но чего делать не следовало. Помню ее халат на спинке стула, прозрачную кожу с сеткой голубых вен, огненные кудряшки волос под лучами солнца и до синевы сжатые в кулачок пальцы…

В комнату она возвратилась, когда я, стараясь занять себя делом, собирал разбросанные коробки.
- Эй, дурачок, не бойся, никто ничего не узнает. И не вздумай влюбиться или чего-нибудь себе вообразить. У меня есть жених, он сейчас далеко, но скоро мы поженимся, родители уже собирают приданное.

В этот день мы с ней больше не разговаривали. Я разнес пакеты по адресам и долго ворочался на казенной кровати, пытаясь осознать случившееся. Возможно так и начинается обычная взрослая жизнь? Девочка оказывается не девочкой, а все происходит, как в самых прозаичных пацанских байках, в которые никогда и не верилось.

Как теперь вести себя с Майкой я не знал. Листенгорты приезжали лишь через неделю, предстояло гулять с псом, фасовать и разносить пилюли. Но все оказалось проще. Майка прагматично смотрела на данный вопрос, и в воскресенье, рассказав мне о своем женихе Альберте, мы повторили содеянное. С того самого дня я стал вхож в нее с регулярностью расфасовки пилюль. Ее неврастеническая натура требовала самоутверждения, мой молодой организм отвечал твердостью желаний. Безумие уживалось в ней с практицизмом. Бывала она по-детски наивной, а могла, притащив из дядиной библиотеки Камасутру, со знанием дела обсуждать увиденное.

Вот уж действительно, о сокровенном родители узнают последними. Оберегая целомудрие дочери, потерянное более года назад, они запрещали глядеть в ее сторону, наивно полагая, что девственность покоится под подушкой ее кровати. Не удивлюсь, если сейчас где-то в казарме не спит Алик, вспоминая не только аппетитную администраторшу «Горизонта» но и маленького бесенка по имени Майка. Уж больно хорошо знаком ей диван в дядиной квартире со скошенным потолком.

Стоит заметить, что вместе с половой жизнью пошла на лад и деловая. Достаточно было шепнуть кому-то рядом с синагогой, и слухи сарафанным радио разнеслись по округе. Новейшим лекарствам из столицы приписывали кремлевское происхождение и причастность к лечению главных пациентов страны. Целебные и омолаживающие свойства обсуждались болельщиками Черноморца, подвергались сомнению шахматистами Соборки, приукрашивались торговками рыбного корпуса Привоза, а разговорчивые таксисты под байки за пилюли наматывали круги, давая по два плана в смену. Фамилия Листенгорт зазвучала в городе не хуже того Ойстраха. На прием к Ларисе Ильиничне потянулись нездоровые и просто мнительные горожане. Заказы возросли, погнав меня в глубины Молдаванки, Слободки и Дальних мельниц. Ошарашенный увеличенными объемами аэрофлот лишь развел руками. Доставку пилюль пришлось возложить на багажные вагоны. Собранные от пациентов деньги Листенгорт уходил пересчитывать в кабинет, чтобы внушительностью суммы не травмировать мою юношескую психику:
- Ну что, наколядовал себе на портки, с наших-то барышей? - язвительно поинтересовалась старуха.
- Навалилось? Ноги небось дымят? - протягивая заработанное, справился Борис Михайлович.
- Пора привлекать помощников, - вступила в разговор Лариса Ильинична, заглядывая через плечо в причитающуюся мне сумму, - один из влиятельных пациентов выказал недовольство задержкой.
- А действительно, почему бы не привлечь кого-то из ваших друзей? Есть среди них порядочные? - предложил Листенгорт.
- Нет конечно! Последнего порядочного расстреляли в 47-ом, - из угла комнаты огрызнулась старуха.
- Вы отчего молчите? - уточнил папаша, не обращая внимания на реплику, -  я серьезно. Привлекайте, кого сочтете подходящим, распределяйте адреса и ведите расчет. Со мной знакомить не нужно. Ваш человек, ваши взаимоотношения, ваша ответственность. На этом еще можно и заработать, - подмигнул Листенгорт, - и не затягивайте, заказов станет больше, запись к Ларисе Ильиничне на месяц вперед.


Продолжение   http://proza.ru/2023/08/01/509