Пенсионер и диета

          «хроники ржавой империи»


    - Что это? – спросил с брезгливостью заслуженный людоед на пенсии Алевтинов.
    - Тушеная морковка с грибами, - осветила его личная повариха и по совместительству мать-героиня Дарья Васильевна.
    - Младенцам своим эту гадость подавай, - скривился почетный пенсионер, отодвигая от себя тарелку.
    - У моих младенцев уже зубы давно выросли, - повариха привычно вернула тарелку обратно. – А у вас выпали.
    - Это казенные зубы у меня выпали, - сообщил со злостью Алевтинов, - а свои пока на месте.
    - Вот по зубам и угощение, - злорадно ухмыльнулась Дарья Васильевна. – Сами знаете, против казенной диеты не попрешь - людей на пенсии есть запрещено.

    Тут, в дом почетного пенсионера ворвался как вихрь Тимур – без приглашения и стука. Бывший снабженец Алевтинова, дослужившийся до должности штатного людоеда. Глаза Тимура блестели наигранной радостью, в руке он держал подарок в золотистой фольге.
    - С чем пожаловал? – Алевтинов с ненавистью посмотрел на гостя и с завистью на его людоедский мундир.
    - С приглашением и гостинцем, - сказал Тимур. Он пытался придать голосу теплые интонации, но чванливого высокомерия спрятать так и не смог.
    - Обратно на службы приглашают? – фыркнул пенсионер.
    - Пока только на государственную кухню для получения награды за прошлые заслуги. А там всякое может случится. Сами знаете.
    - Уж знаю. Попав туда можно и не вернуться. Кастрюли там глубокие.
    - Да я не об этом, - засмеялся натужно Тимур. – В последнее время опытных кадров не хватает, а роботы сильно прибавилось. Так что, все возможно.
     Алевтинов взглянул на своего бывшего снабженца внимательней и в его глазах мелькнула робкая надежда. Он даже улыбнулся. Во всяком случае изобразил гримасу, которую в их ведомстве называли медвежья радость.
    - Ладно, давай свой гостинец, - сказал пенсионер на диете уже более приветливо.
    Тимур ловко сдернул с коробки фольгу и поставил ее на обеденный стол. Внутри оказалась запеченная под медовым соусом почка неблагонадежного гражданина. 

    Поздно вечером Алевтинов вернулся домой сильно навеселе. В одном ботинке и заляпанном соусом мундире. Среди жирных пятен блестели позолоченными кругляшками медали не только за прошлые, но и за будущие заслуги.
    - Меня взяли обратно, - заявил веселый людоед поварихе. – Говорят, в связи со сложной международной обстановкой прожорливых кадров не хватает. Проверенных ртов маловато.
     Снимая единственный ботинок, Алевтинов запутался в шнурке, рухнул с треском на пол, но говорить при этом не перестал:
    - С пенсионной диеты меня сняли, казенную челюсть вернули, накормили жаренной печенью…
   Дарья Васильевна поспешила на помощь. Подняла Алевтинова как можно аккуратней, затем ударила его больно по спине и потащила с презрением в спальню.
    - А печень, надо сказать, дерьмо, - бормотал по дороге вернувшийся в строй пенсионер. – Ты готовишь гораздо лучше. Но не переживай, впереди у нас много работы. Я еще всем покажу – у кого зубы выросли. Особенно недоумку Тимуру. Хотя, если честно, я бы предпочел попробовать на вкус его сердце.
    Споткнувшись о порог спальни, Алевтинов снова упал. Лежа на паркете он вдруг сначала замычал, а потом решил исполнить гимн страны с помощью свиста. В итоге рыгнул и заблеял. Дарье Васильевна схватила заслуженного людоеда как мешок и испытала в этот момент сильное желание полоснуть его по горлу ножом. Привычно погасив крамольное желание мыслью о своих детях, она обняла Алевтинова за талию и, дотащив до кровати бросила на полосатый матрас.