Облава

Он, бывший майор полиции, бывший начальник отдела, лежал на земле в луже собственной крови и смотрел вслед толпе подонков. У каждого из них было по бейсбольной бите в руке.
- Как стала популярна эта сраная американская игра, - мрачно подумал мужчина, сплюнув кровь, - а, ведь раньше практически никто и не знал об этой игре...
***
Майор полиции, Николай Иваныч Петров, заступил на ночное дежурство. Он был начальником отделения и, соответственно, подобные дежурства обходили его стороной. Николай Иваныч заступал на дежурство лишь, чтобы подменить заболевшего сотрудника, как было и в этот раз.
Около 11 вечера вернулись опера. Они проводили облаву на один из местных борделей. Точнее, официально это был просто элитный ночной клуб. Плановый рейд, так сказать, но на самом деле, владельцы публичного дома отказались платить дополнительные 10%. Полицейскому начальству это не понравилось.
- Всё прошло хорошо? - спросил майор у своего подчинённого, старшего группы, капитана Иванова.
- Да, Иван Петрович, - ответил капитан, - клиентов, записав их данные, отпустили. А девочек привезли сюда для выяснения, так сказать.
- Хорошо, оформляйте! - приказал начальник отделения.
- Товарищ майор, тут такое дело, - немного замялся старший группы, - тут с девочками задержали ещё мальчиков, которые, так сказать, девочки...
- Пидары, что-ли?! - перебил его Николай Иваныч.
- Не совсем!
- Капитан, что ты мямлишь?! Говори уже! - прикрикнул начальник.
- Так это, короче мальчики, которые хотят быть девочками! - ответил Иванов, - ну короче, эти, как их там, трансвеститы, вот! Они хотят, чтобы мужики их...
- Понятно! Короче пидары, но в юбках и лосинах! - опять перебил его майор и рассмеялся, - капитан, давай-ка поможем им, этим, так называемым, девочкам! Оформи административку, и на 48 часов в камеру! Да, и рассади их по камерам, а браткам объясни, что по чём! Пусть помогут "девочкам"! Если надо будет, то можно потом и в другую хату для продолжения получения удовольствия! Не думаю, что эти "девочки" побегут жаловаться к родителям или адвокатам. Да, собственно на что жаловаться?! Мы же только помогаем им в осуществлении их фантазий, причём совершенно бескорыстно!
- Будет сделано, товарищ майор!
- Остальных девочек оформить и отпустить! - продолжил раздавать приказы начальник. Тут он увидел знакомое лицо, - так, эту рыжую в отдельную камеру! Не оформлять! Я сам займусь ею!
- Приглянулась? - хитро спросил капитан.
- Капитан! - резко осадил его майор, - забываетесь! Просто сделайте, как я Вам приказал!
Ночь прошла довольно спокойно, без происшествий. Николай Иваныч даже хорошо выспался на диванчике в своём кабинете.
Приведя себя в порядок, Николай Иваныч спустился и приказал сержанту, сидевшему в комнате дежурного, привести к нему рыжеволосую девушку. Она сидела в отдельной камере со вчерашнего вечера.
- Дядя Коля?! - удивилась девушка, увидав знакомого мужчину в форме.
- Доброе утро, Катя! - поздоровался майор с девушкой, - пошли, я отвезу тебя домой!
- Спасибо большое, дядя Коля! - уже сидя в машине, благодарила своего спасителя Катя. Она знала, что её данные не записали, что её отпустили просто так. Значит у неё не будет никаких проблем в университете, где она училась.
- Не за что! - Николай Иваныч, посмотрев на девушку, улыбнулся, - ты же моя крестница, как я мог поступить иначе?
- Дядь Коля, Вы же моим родителям ничего не скажете?! - с надеждой в голосе спросила девушка, когда машина подъехала к домам, где они жили. Мужчина в форме полицейского припарковал машину на паркове.
- Извини, Катя, но твоим родителям, я, естественно, всё расскажу! - сказал Николай, открыв дверцу с пассажирской стороны, подав девушке руку, - ты должна быть наказана за то, что совершила!
- Дядя Коля! Николай Иваныч! Пожалуйста! Ради всего святого, не надо! Я Вас умоляю!
- Катя, раньше нужно было думать! И думать головой, а не жопой! Или, чем вы, девочки, ещё там думаете! - полицейский схватил её за руку и потащил за собой. Катя была маленького роста и со стороны было похоже, что папаша тащит за руку дочь-подростка. Так могли подумать те, кто их не знал. Но здесь, в этом дворе, все прекрасно знали и Николая Иваныча И Катю. И все знали, чья она дочь. Девочка продолжала умолять ничего не рассказывать родителям, совершенно забыв о том, в каком виде она была. А на ней была почти прозрачная блузка, застёгнутая далеко не на все пуговицы, из которой была хорошо видна голая грудь. Мини юбочка, заканчивающаяся там, где у девушки начинали расти ноги. Чулки и туфли на высокой шпильке. Плюс очень яркий, вызывающий макияж. К тому же утро оказалось не таким уж и ранним, как хотелось девушке. Во дворе было достаточно народу, снующего туда-сюда, а на скамейке перед подъездом уже сидели "дежурные" бабушки, местная социальная сеть, так сказать.
- Доброе утро, Коля! - поздоровалась одна из бабулек, - доброе утро, Катя!
Мужчина ответил на приветствие, но, к радости Кати, не стал задерживаться, чтобы поговорить с бабушками. Открыв подъездную дверь, он пропустил крестницу вперёд.
- Дядя Коля, пожалуйста, не надо ничего говорить родителям! - уже ни на что не надеясь, попросила Катя. Они стояли у двери в её квартиру. Девочка была очень бледной. Крёстный уже собрался нажать на звонок, девушка попыталась остановить его, - не надо звонить, у меня есть ключи!
Николай проигнорировал просьбу и нажал на звонок. Дверь открыла мать Кати. Не давая что-либо сказать женщине, полицейский едва ли не силой втолкнул девочку в квартиру и вошёл сам.
- Вот, так сказать, получите и распишитесь! - громко сказал майор, - лучше всего, ремнём, розгами или скакалкой на Катькиной заднице!
- Что случилось?! - в панике спросила мать. Посмотрев на дочь, добавила, - и почему ты одета как проститутка?!
- Ты угадала, кума! - вместо девочки ответил мужчина, - именно то и случилось! Света, твоя дочь, проститутка! Вчера была облава на бордели. Оттуда и забрали твою Катю!
- Катя, это правда?! Посмотри мне в глаза! - едва дочь подняла взгляд на мать, как щеки тут же обожгла сильная боль. Это мама влепила дочери две пощёчины с обеих сторон.
- Мама?! За что?! - по щекам девочки потекли слёзы.
- Она ещё и спрашивает, за что?! - мать отвесила дочке ещё несколько пощёчин, - сучка неблагодарная! Взрослой себя почувствовала?! Решила, что можешь делать всё, что захочешь?!
- Мама! Хватит! - Катя получила ещё несколько звонких пощёчин от матери. На губах появилась кровь, - мне больно!
- Отец, доставай ремень! Кум прав, по-другому наша дочь не хочет ничего понимать! - Света посмотрела на мужа и, передумав, добавила, - ремнём здесь не обойдёшься, а розги нарезать негде! Давай-ка, Паша, принеси скакалку! Это будет в самый раз, чтобы расписать Катькину задницу так, чтобы раз и навсегда поняла, перед кем можно крутить жопой, а перед кем нет!
Катя не поверила своим ушам, мама собралась её выпороть? Да, это так похоже на мать, именно она всегда была инициатором порки, а порол отец. Он никогда не возражал супруге, особенно, что касалось воспитания дочери. А порка, это самый популярный способ воспитания, применяемый к дочери. Правда, в последний раз Катю пороли, когда ей исполнилось 16 лет и было это уже 4 года назад.
***
Тогда они всем классом отмечали окончание учебного года и провожали тех, кто после 9;го покидали школу. Кто в училище, кто в техникум или колледж. Катя задержалась, собственно, как и многие другие её, теперь уже бывшие одноклассники, и  пришла домой под утро, к тому же она была подвыпившая. Собственно, то, что девочка была пьяна, само собой разумеющееся, ведь это была вечеринка, и всем было уже 16 лет. Но маму это не устроило, это для неё не было оправданием. По требованию супруги отец нарезал розги.
Вечером, как обычно, около семи, мать позвала дочь в зал и приказала раздеться до гола. Катя, в этот раз не сопротивлялась, сама, без лишних слов, не прячась, разделась. Она не просила простить, не говорила, что больше так никогда не будет. Девочка просто легла на тахту, её использовали для порки Кати, положив под живот подушку и руки. Мама решила, что это хороший знак, что в этот раз дочь хорошо поняла, что виновата и заслужила наказание. И порка пойдёт девочке на пользу.
Но перед этим Катя сказала, причём довольно серьёзно и без слёз, что, если родители не одумаются, не остановятся, она уйдёт из дома.
- Паша, не жалей, всыпь ей как следует, чтобы в следующий раз думала, прежде чем говорила! И думала, что и кому говорила! - разозлилась мать. Ведь она была уже уверена в том, что дочь всё осознала и вдруг такое, - так, чтобы неделю на задницу сесть не смогла! Это же надо, додуматься угрожать родителям! Язык твой поганый!
Отец, как и потребовала супруга, порол дочь во всю свою мужскую силу. Розга едва выдерживала десяток ударов. Попа и бёдра девочки, а так же бок ягодиц  быстро покрылся фиолетовыми рубцами. Кое-где появилась кровь. Но мужчина не останавливался и продолжал порку, нанося один за другим очень сильные удары. Хоть ему и было жалко дочь, но он никогда не останавливался сам, всегда ждал, когда Света даст команду.
Катя не собиралась, несмотря на такое заявление, терпеть порку как партизанка. Она знала, что просто не сможет вытерпеть порку молча. Хотя, наверно, это было бы очень эффектно, особенно, после того, что она сказала родителям. Но девочка очень хорошо знала, насколько это больно, особенно розги. Уже одно то, что она просто лежала, не пыталась закрыть попу руками или перевернуться, было более чем достаточно во время порки. Так жестоко, как в тот раз, Катю ещё не пороли. Она стала кричать уже с первого удара. Только в этот раз, в отличие от всех предыдущих порок, Катя не просила родителей простить её, не умоляла прекратить порку и не говорила. Даже не говорила, что больше не может терпеть, хотя именно это было правдой. Девочка только кричала от боли, в какой-то момент перед глазами просто потемнело. Когда и как закончилась порка, этого Катя не заметила.
В себя девочка пришла уже в своей комнате на своей кровати. Как она туда попала, этого Катя не могла вспомнить. С трудом поднявшись, сильно кружилась голова, Катя подошла к шкафу. Открыв дверцу, она посмотрела в зеркало на то, как выглядела попа и ножки после порки. То, что девочка увидела в зеркале, напугало её. На попе и на бёдрах не было живого места. Всё было покрыто сильно вздувшимися фиолетовыми рубцами. Катя провела рукой по ягодицам, сморщившись от боли. Её попа была как стиральная доска. Слёзы покатились по щекам. Девочка не могла понять, как можно было так жестоко выпороть единственную и любимую дочь? Или она была не любимой дочерью? Но, ведь и папа и мама всегда говорили, как сильно они её любят.
Наплакавшись, вытерев слёзы, Катя, стараясь не шуметь, сначала сходила в туалет, умылась, а потом и на кухню. Сначала хотелось просто попить. А потом захотелось и чего-нибудь пожевать.
Катя не сбежала ни этой ночью, ни на следующий день, ни на следующей недели. Наоборот, она, как это часто бывает с девочками после порки, стала шёлковой. Девочка делала всё, что от неё требовали и даже больше. Была очень приветливой и во всём помогала маме. Результат тот, какой и хотела мать.
Наступил конец августа. Проснувшись утром, родители обнаружили, что дочери нет дома. Сразу искать её не стали. Мама сказала, что как только Катька вернётся, получит по первое число. Но Катя не вернулась ни в этот день, ни на следующий. Она не вернулась вообще.
Катя уехала в соседний город, час на электричке. Там она поступила в педколледж. Там же она и получила место в общаге. Мать, узнав, сильно разозлилась на дочь, требовала, чтобы Катя вернулась. Сказала, что не даст ни копейки денег. Но ничего не помогло. Дочь не вернулась.
Проблему с деньгами, на удивление, Катя решила очень быстро. Её заметили и привели в стриптиз клуб. В своё время девочка занималась художественной гимнастикой и танцами. Она была очень гибкой и пластичной. Клиентов было более чем достаточно. Владелец клуба оказался, если можно так сказать, правильным. Девушка была несовершеннолетняя и он запретил трогать её, хотя Катя была уже давно не "девочка". Только танцы и в свободное время разрешил ей подрабатывать официанткой. Но даже этого вполне хватало. Зарплата была не особо большая, но чаевые у неё были очень хорошими.
Когда Кате исполнилось 18, когда она стала уже совершеннолетней, владелец клуба предложил ей поработать в эскорте. Катя сначала сразу отказалась, она не хотела работать в борделе и быть проституткой. Но шеф продолжал уговаривать. Он объяснил, что эскорт это не бордель. Что для девушек раздвигать ноги и что спать с клиентами не всегда обязательно. Что самое важное, за что и ценят эскортниц, чтобы девушки были умными, образованными и общительными, могли разговаривать хотя бы на одном иностранном языке. Чтобы вели себя как леди из высшего общества и, что Катя, как никто, как раз соответствует этим критериям  И она согласилась. Естественно, это уже совсем другие деньги, другие возможности.
Родителям так и не удалось договориться с дочерью. Катя закончила колледж, получила диплом. И, лишь потом вернулась домой. Она хотела снять себе квартиру, деньги были. Но мама смогла уговорить дочь вернуться, обещав ей полную свободу, никакого контроля. И, само собой, никаких наказаний, никакой порки. К тому же Катя была уже взрослой девушкой, как-никак ей было почти 20.
Катя поступила в уни на психолога. Всё было хорошо. Родители выполняли то, что ей обещали. Но зависеть от них, особенно финансово, девочка не хотела. Поэтому она нашла в их городе, по рекомендации и протекции бывшего шефа подобное агентство и в своём родном городе.
***
- Что стоишь? Снимай свою срамную юбку! И трусы, если они у тебя вообще есть! - строго сказала мама. В этот момент отец вернулся, держа в руке две скакалки, сказав, что не знает, какая из них больше подходит для порки.
- Мама, я тебя очень прошу, не надо! - Катя сильно испугалась, вспомнив свою последнюю порку и к чему это привело, - пожалуйста! Я уже взрослая!
- Взрослая? А как отвечать за свои поступки, то как маленькая, в кусты! - закричала Света, схватив дочь рукой за подбородок, - взрослая, да?! Вот и покажи, что ты стала взрослой! Оголяй задницу и ложись!
- Мама! Не надо! - мать влепила дочери ещё одну пощёчину, показывая что спорить с  ней не стоит. Потом она сказала мужу, чтобы тот поставил тахту посреди комнаты.
- Мама, пусть, хотя бы дядя Коля уйдёт! - Катя была красная как рак и не только от пощёчин. Это было так унизительно и стыдно, в свои 20 оголять попу для порки, да ещё и в присутствии постороннего мужчины, пусть даже это и её крёстный.
- Перед чужими мужиками вон ноги раздвигаешь! - Света не смогла сдержаться и влепила дочери ещё одну пощёчину. Она просто бесилась от мысли, что её дочь проститутка, - а оголить задницу перед крёстным стесняешься?! Катя, оголяй задницу и ложись! Лучше не зли меня!
Катя, сгорая от стыда, трясущимися от страха руками, стала стаскивать с себя узкую мини-юбку. Она понимала, что мать была в какой-то мере права. Ведь уже столько раз раздевалась перед чужими мужчинами. И не только для того, чтобы заняться с ними сексом. Сколько раз она крутила перед ними попой, танцуя стриптиз или так широко раздвигала ноги, что, наверно, можно было увидеть все её внутренности. Но тогда она не стыдилась и не стеснялась. Так откуда сейчас взялся этот стыд? Почему ей стало вдруг так стыдно?
Стягивая юбку, девушка испугалась, что мама, увидав, какие на ней трусики, влепит ей ещё пару пощёчин. И не ошиблась. Да, Света знала, что такое стринги и у самой были такие трусики, но она надевала их только для мужа. А дочь?! Катя едва не упала. В тот момент, когда мама влепила ей очередную пощёчину, она стояла на одной ноге, что не очень удобно, учитывая, какая обувь была на ногах. Стоять в туфельках на высоких шпильках, тем более на одной ноге, достаточно сложно.
- Трусы тоже снимай! - приказала мать, - не дочь, а шалава! Какой позор! Что скажут люди?! А они непременно скажут! Как теперь смотреть им в глаза?! Да я теперь и за дверь то выйти не смогу! Дочь шлюха! Какой позор! Дождалась на старости лет!
Катя, зная из опыта, что не стоит говорить лишнего, сняла стринги, хотя они и так ничего не закрывали. Отбросив их в сторону, девушка легла на тахту, положив, как обычно, под живот подушку и руки.
- Кум, ты не хочешь помочь Паше? - спросила Света и протянула ему вторую скакалку.
- С удовольствием! - майор, взяв скакалку и сложил её вдвое.
У Кати волосы на теле стали дыбом. Хоть её родители и никогда не пороли скакалкой, но она знала, что это такое. На уроках физкультуры в колледже учитель позволял себе иной раз стегануть учеников скакалкой по обнажённым ногам во время урока или по обнажённой попе после урока. Никто не жаловался и ему всё сходило с рук. Но там было всего-то от трёх до шести ударов. Но и их было практически нереально спокойно, без крика, вытерпеть. А сколько этих ударов будет сейчас? Тем более, что пороть будут вдвоём. Так Катю тоже ещё ни разу не пороли. От страха она вся сжалась в комок и закрыла глаза.
Удары посыпались один за другим. Ни отец, ни, тем более, крёстный, не жалели её и наносили удары в полную мужскую силу. Наверно они считали, раз скакалка легче ремня, то она, скакалка, совсем безобидный девайс. Попа и ножки девочки стали покрываться ярко-красными петлями, некоторые из них принимали фиолетовый оттенок.
Катя закричала сразу, как только первая скакалка опустилась на попу. Боль была такая, что из глаз уже после первого удара посыпались искры. Девушка выгнулась и стала колотить ногами о тахту и крутить головой. Казалось она вот-вот Катя просто свалится на пол или закроет попу руками, хотя их ещё нужно было вытащить из-под живота. Но она продолжала, как могла, упрямо терпеть эту жестокую порку и ужасную боль.
Мама продолжала читать нотации, какая дочь выросла бессовестная и неблагодарная. Что родители всё делали для неё, а она их на старость лет так отблагодарила. Хотя чего ещё можно ожидать от проститутки. Что Катька не просто проститутка, она шалава и шлюха. Хотя сама Света едва ли знала разницу между этими словами. Просто ей казалось, что шалава и шлюха более ругательные слова и значит куда лучше подходят по отношению к дочери и к тому, что та сделала. Кроме того мать кричала про позор, про то, что не сможет теперь нормально жить. Что теперь ей будет стыдно выходить во двор, где её все знают. Да даже просто сходить в магазин за хлебом и молоком она тоже не сможет, ведь и там её тоже все знают. За что ей такой позор на старости лет? Дожила до седых волос, чтобы родная дочь вот так опозорила её перед всем миром.
Если бы Катя слушала и слышала свою мать, если бы могла ответить, то, наверное, сказала бы, что это именно она, мама, толкнула свою дочь на этот путь. Ведь, если бы тогда, в тот раз,родители послушали её и не стали пороть или, возможно не так жестоко. Ведь она тогда предупредила, что уйдёт из дома. Но ей не поверили. Если бы тогда не оставили её без копейки денег в чужом городе, всё могло бы быть по-другому. Но родители поступили как поступили, а сейчас опять виновата во всём их дочь, Катя. И сейчас за их ошибки она, Катя, опять распачивается своей задницей, подставляя её под болезненные удары скакалки.
А ещё Катя могла бы сказать,что как хорошо родители устроились. Что они совершенно не замечают или, скорее всего, делают вид, что не заметели. Их бестыжая дочь раз в неделю закупает продуты на неделю, оплачивает коммунальные услуги, заправляет машину или отгоняет, при необходимости, её в мастерскую сделать тот или иной ремонт. Что она, их бессовестная дочь, подарила родителям новые смартфоны и оплачивает их тарифы. Что она, шлюха, на свои деньги поменяла всю мебель в своей комнате и кое-какую мебель в других комнатах. Что эта же шалава на свои деньги купила дорогие подарки своим крёстным, которые были подарены от всей семьи. И, наконец, что этим летом родители в первый раз в своей жизни провели отпуск на море в Турции и тоже на деньги всё той же неблагодарной дочери, ставшей проституткой и опозорившей на старости лет своих родителей.
- Хватит, мать вашу! Заеб***али! Границ не видите?! С меня хватит!!! - закричала Катя. Мужчины, явно не ожидавшие подобного от неё, прекратили порку. Света, продолжавшая читать нотации дочери, от такой неожданной наглости с её стороны, заткнулась. Она просто не нашла, что сказать. Девушка поднялась с кушетки и посмотрела на крёстного, - от лица семьи Поповых выражаю Вам, товарищ майор, благодароность! Спасибо Вам, что Вы рискуя своим честным именем, пошли на должностное преступление и не завели дело на дочь семейства, Катю, обвиняемую в тяжком грехе, в проститутции! Так же огромное спасибо Вам, что не смотря на то, что Вы провели всю ночь на службе, приняли активное участие в сложном воспитательном процессе всё той же бестыжей и бессовестной дочери семейства! Надеюсь, нет, даже уверена, что Ваше непосредственное участие в воспитательном процессе поможет этой сучке Катьке встать на правильный путь! Не смею Вас больше задерживать, товарищ майор! Вы, наверно сильно устали после тяжёлого ночного дежурства и Вам очень нужно поспать! Доброго дня!
- Хотя, нет! Постойте! Я должна Вам кое-что передать! - добавила Катя. Девушка не стала, не то что натягивать юбку и трусики, она их даже не подняла. Развернувшись, Катя , на каблуках и в чулках, виляя голой, темно-красного цвета, попой, рассписанной фиолетовыми петлями, эффектно направилась в свою комнату.
Она могла бы ещё сказать про BDSM, про добровольность, про разогрев. Хотя, это же было наказание, так что вполне можно и без разогрева. Но, просто необходимо было спросить про табу девушки и, при таком жестоком наказании договориться о стоп-слове. Не факт, что это слово было бы произнесенно, но нижним девочкам так легче терпеть наказание. У них есть уверенность, что при наличии стоп-слова их не засекут до смерти или до потери сознания, как это было с Катей в прошлый раз. Ещё Катя могла бы рассказать, что делать захлёсты, даже при таком жестоком наказании, без согласия на то нижней, нельзя, что захлёсты в таком случае ставят только криворукие или жопорукие. И, что, даже таким, на первый взгляд, безобидным девайсом, как скакалка, пороть по пояснице преступление. Но она ничего не стала говорить и молча, но элегантно удалилась.
- Кум, по стопочке?! - отцу Кати нужно было выпить. Он был сильно шокирован, узнав, что его дочь шлюха. И чтобы как-то переварить эту информацию, нужно было обязательно накатить. Но Светка решила во чтобы то ни стало, именно сейчас выпороть Катьку, не спросив, как обычно, его мнения. А эта, наглая выходка дочери, добила отца окончательно, опозорив его перед другом. Надо было что-то сказать, что-то сделать. И Паша предложил куму выпить. Тот согласился. Отец Кати, повысив голос, практически приказал супруге, - Светка, неси бутылку и стаканы!
Мама тоже ещё не пришла в себя от наглой выходки дочери. А тут ещё и муж. Паша, за всё время, что они вместе, ещё ни разу не позволил себе повысить на неё голос. А сейчас... "Дочь вся в него" - подумала Света, но не стала ничего говорить. Она молча пошла на кухню и вернулась оттуда с бутылкой водки и тремя стаканами. Света понимала, что им всем необходимо снять стресс. А дочь вернётся и она, мама, покажет ей Кузькину мать! Научит, как разговаривать с родителями, особенно, когда они не одни дома. Если надо будет, то Катьку силой уложат на кушетку и привяжут к ней. До сих пор для порки родители никогда не привязывали дочь. Но и Катя до сих пор не позволяла себе ничего подобного.
Закрыв за собой дверь, Катя подошла к шкафу. Это был уже другой, новый шкаф. Уже не нужно было открывать дверцу, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Попа, бока ягодиц и ножки выглядели страшно. Не было живого места. Но в отличии от прошлого раза, когда Катю запороли розгами, не было рассечений кожи и, соотвественно, не было крови. Девушка провела рукой по разресованной попе, сморщишись от боли. Петельки уже набухали, но ещё не так, как в прошлый раз. Правда и времени сейчас прошло гораздо реньше. Катя уже хотела было посчитать петельки, количество ударов, но вспомнила, что её ждут. Посмотрев на себя в зеркало, на своё зарёванное лицо, она взяла влажную салфетку и аккуратно всё вытерла. Слёзы и сопли полностью смыли макияж, кое-где на щеках ещё осталась тушь.
Приведя себя более менее в порядок, девушка сняла с себя блузку, которая была полностью мокрой от пота и, соотвественно, полностью прозрачной. Кроме того, от неё уже начал исходить неприятный запах. Катя хотела было надеть халат, но передумала. Онаа же шлюха и проститутка. Те, кто оставался в зале, видели её прелести во время порки, так почему она должна сейчас чего-то стесняться и одеваться для какого-то там приличия? Прежде чем выйти из комнаты, Катя достала из сумочки тушь, карандаш и губную помаду. Она быстро подвела глаза, реснички и подкрасила губы. Посмотрев на себя в зеркало, девушка улыбнулась, главное не заплакать, ведь ножки и  попа ещё очень сильно болели. Взяв большой карьонный конверт, Катя вышла из своей комнаты.
Света уже хотела открыть рот, сказать, что шлюха, она и есть шлюха, увидав, что дочь совсем потеряла совесть, выйдя из комнаты абсолютно голой. Но Катя так посомотрела на мать, что та так и осталась стоять с открытым ртом, забыв, что хотела сказать. У крёстного, при виде обнажённой крестницы потекли слюни, как у кобеля. Да, Катя его крестница, но, она прежде всего молодая и красивая девушка с едва ли не перфектным, к тому же, обнажённым в этот момент, телом.
- Николай Иваныч, передайте это Вале! - Катя с улыбкой на лице протянула конверт. Она знала, что сейчас просто неотразима и ей это нравилась, сводить мужчин с ума. Не сводя взгляда с обнажённой крестницы, он стал вскрывать конверт.
- Дядя Коля, что Вы делаете?! - возмутилась девушка, улыбка исчезла с её губ и она стала серьёзной, - это не для Вас, а для Вали!
- Это что?! - полицейский проигнорировал что ему сказали и достал содержимое конверта.
- Это ошейники, - Катя не смогла сдержаться, увидав у крёстного в руках два розовых ошейника.
- Я вижу, что это ошейники! Зачем они нам?!
- Они не для Вас, а для Вали! - резко ответила девушка. Она очень не любила, когда посылки и письма вскрывали те, кому они не предназначены.
- Это не важно! Вопрос всё равно тот же! - майор не любил, когда ему дерзили и сам повысил голос, - зачем нам ошейники, если ни у меня, ни у моего сына нет собаки! Да ещё такого дурацкого, розового цвета!
- Вы слыхали что-нибудь про BDSM? - немного неуверенно спросила Катя. Тон, с которым стал разговаривать с ней крёстный, напугал её, - так вот, ошейники надевают на людей, находящихся в подчинении. А розовые надевают на мальчиков, которые хотят быть в роли девочек. Трансвеститов, надевающих на себя всё розовое и пассивных в сексе называют Сисси...
Резкая боль обожгла щёку, из глаз посыпались искры, девушка едва устояла на ногах. Во рту она почувствовала солоноватый привкус крови, а по щекам опять потекли слёзы.
- За что?! - Катя схватилась рукой за, горевшую огнём, щёку.
- Ты хочешь сказать, что мой сын пидар?! - заорал на неё мужчина в полицейской форме. Он схватил девушку рукой за подбородок и сильно сдавил. Катя испугалась ещё больше, - говори! И что это за надпись на ошейнике?!
- Отпусти! Мне больно! - как змея зашипела крестница. Николай Иванович, сам того не ожидая, убрал руку, а Катя прочитала надписи на ошейниках.
- Я смотрю, ты у нас тут самая умная?! - грубо спросил он, - я не понимаю по-английски! Переведи мне на нормальный язык!
- "Папочки маленькая шлюха"! Это на одном. А на другом, "Сисси, маленькая сучка!", - перевела девушка.
- Причём здесь я?! - удивился отец Вали.
- Папочка это тот, кто за всё платит и, соответственно, трахает! - ответила Катя, сделав шаг назад.
- Ты не ответила на мой вопрос! - опять повысил голос майор, - на хера моему сыну эти ошейники?! Ты хочешь сказать, что мой сын пидар?!
- Я думала, Вы знаете, - девушка сделала ещё пару шагов назад, - вчера, когда была облава  и нас привезли в полицейский участок. Валя и ещё трое мальчиков, таких же Сисси, как и он, были с нами. Их сразу же увели, а нас отправили в клетку. Я думала, что Вы узнали сына и отпустили, без оформления, домой...
- Этого не может быть! - у Николая закружилась голова, ему стало плохо. Света подала ему стакан воды, - этого просто не может быть!
- Да вот же, фото, мы вчера фотографировались! - Катя достала из сумочки смартфон, - вот, рядом со мной, это Валя!
Зазвонил телефон. Мужчина дрожащими руками, с огромным трудом вытащил его из кармана.
- Товарищ майор! Это капитан Иванов. У нас большая проблема. Помните вчерашних мальчиков, которые девочки. Короче, эти пидары в юбках. Так вот, двоих из них увезли на скорой. Они в реанимации. Двое других у нас, в больничке. Но, думаю, что и их придётся отправлять в больницу, от греха подальше...
Стакан, который держал в руке майор, с грохотом упал на пол и в дребезги разбился...