В одном котле...

     В этот весенний день в Аду всё было по-старому – пасмурно, уныло, душещипательно. Старый чёрт, с обломанным рогом, стёршимися клыками и общипанным хвостом, подносил дрова к кострищу, над которым висел средних размеров котёл. В котле, по шею в кипящей смоле сидели два грешника. Один молодой со шрамом через всё лицо, другой пожилой с седенькой бородкой клином и блестящей розовой лысиной.

– Эй, чертила, подбрось дровишек, а то я чувствительность потерял окончательно, – гаркнул молодой на старого беса.

– Это вполне объяснимо. Вы не можете осязать внешнюю среду, так как у вас нет физического тела. Душа – бесплотна, понимаете, о чём я? – Отозвался пожилой.

– Так какого хрена мы в этой бочке сидим?

– Это, молодой человек, называется искуплением грехов. Вы какие заповеди нарушили?

– Я ещё не успел ничего нарушить. Хотел было жениться, но меня, как резервиста, призвали на службу в артиллерию, а оттуда по распределению сюда направили.

– Ну вот, батенька, вы, значит, за убийство свой срок мотаете, – вынес свой вердикт пожилой.

– Откуда я знаю. Мне координаты давали, я по ним и стрелял, а попал в кого или нет – мне никто не докладывал.

– Попал, сорок три, – проворчал бес, подкладывая дрова.

– Выходит, что вы матёрый убийца, – резюмировал пожилой, – и не стройте из себя девственницу.

– Чего, всего сорок три? Я думал, что гораздо больше. А ты дед за что тут сидишь? И воще, ты кто есть по жизни?

– Я профессор, физик-ядерщик. Разрабатывал новое ядерное оружие, способное различать «свой-чужой».

– А как определить, где свой, а где чужой? – заинтересовался молодой.

– Всем нашим можно раздать электронные метки, и тогда взрыв убьёт только чужих.

– Круто! А как всем метки раздать? Пришли к тебе метку вручать, а ты на море отдыхаешь в это время, или в сауне с девчонками паришься?

– Кто без метки, конечно, погибнут, но это маленькая погрешность – миллиона два не более.

– Два миллиона?! А чо, наши-то по морям и саунам не лазят, так что нормально всё! А ты дед с головой, просто монстр какой-то! Годзилла! Рановато ты сюда наведался, надо было ещё поработать над умной бомбочкой.  Выходит, что я дитё малое по сравнению с тобой, а ты меня матёрым называешь.

– Я же никого не убил, в отличии от тебя, я разрабатывал оружие возмездия.

– Если не убил, то как тут оказался? Видать, за тобой ещё грешки водятся.

– Понимаете ли юноша, я же не только бомбу изобретал. Я ещё в институте на кафедре преподавал. Науку прививал, закладывал в неокрепшие умы, так сказать, основы физического восприятия мира. Как тут устоять от наваждения, когда вокруг тебя движутся по орбитам молодые, ещё не опылённые тела. Ну и помогал им, соответственно, познавать кинематику, движущихся навстречу друг другу элементарных частиц.

– Насиловал?

– Фу, как грубо! Я помогал им определиться в понимании неизбежности законов динамики, что порой заканчивалось незабываемым ощущением радости и глубокого удовлетворения. О, эти шелковистые попочки, эти нежные пальчики, розовые губки и дурманящий запах молодости, – профессор закатил глаза в сладкой истоме и, достав из смолы руку, вожделенно засосал средний палец.

– И многих ты так попользовал? – завистливо спросил артиллерист.

– Сейчас трудно вспомнить точную цифру, но больше десяти, я думаю.

– Сто тридцать шесть, – уточнил бес, подбросив дровишек в костёр.

– Охренеть! Ты попользовал больше девок, чем я успел покрыть врагов из своего миномёта! Правильно мне мама говорила: «Учись сынок – профессором станешь». Дурак я был, что её не послушал!

– Маму всегда надо слушать, а иначе вырастешь миномётчиком, – профессор язвительно скривил рот.

– И долго нам здесь париться? – спросил молодой, приходя в себя после осознания упущенных возможностей.

– Вечность.

– Не понял. Мы что, так и будем сидеть в этом горшке до… Постой, чего там про Страшный суд говорилось?

– Там говорилось, что будет Апокалипсис – конец света. Затем настанет Судный день, где всех умерших, а умрут естественно все после всемирного мора, предадут суду, и решат кому в Рай, а кому в Ад.

– А те, кто уже в Раю?

– В Раю пока пусто. Там всё готово к приёму гостей, но райские кущи населяет только ангельское сословие и местная фауна.

– Ну и когда будет этот Апокалипсис?

– Скорее всего, никогда. Чтобы устроить конец света, боги должны поделить свою паству по вере, всех пересчитать и прийти к консенсусу по поводу религиозных разногласий. И пока они не договорятся, конца света на земле не будет. Это означает, что мы здесь будем сидеть вечно и рассказывать анекдоты этому старому бесу, а он будет вечно подкладывать в костёр дрова, чтобы вселить в нас надежду.

– Какую?

– Что однажды придёт архангел Михаил и принесёт нам ключи от райских номеров в тамошней гостинице.