9. Аша. Круговерть судьбы

Автор:   Аша




Летняя ночь нависла над священными водами Ганги, домами, площадями и рынками, над мусульманскими и индуистскими святынями Патны.

В резиденции наместника города никто из многочисленных слуг не нарушал тишины и спокойствия, никто не смел передвигаться по террасам резиденции или выходить из помещений, кроме охраны.

Не спала лишь Апала, дочь наместника. Она неподвижно сидела во внутреннем дворике под навесом, покрыв волосы и плечи шелковой накидкой. В черных глазах её застыли слёзы, но до рассвета не пролилась ни одна. Чтобы не дать волю отчаянию, Апала заговаривала их, повторяя бессчётное количество раз:

- Огромная туча-кошка
  Огненным языком
  Лакает лунные сливки
  Из кастрюли ночных небес.
  Огромная туча-кошка
  Огненным языком…

Запах роз и жасмина сегодня не успокаивал, красота цветов вызывала раздражение, отвлекала от круговерти четверостиший, не позволяя сдерживаться, вынуждала выплескивать горькие слова:

- Почему душа человека не может быть чистой, как цветок жасмина? Почему наполняется пороками, не подобна совершенству розы? По чьей вине мой муж, мой безупречный, идеальный Мохан впадает в крайности - от чистоты до грязи? Как может искренне любить меня, читать стихи, петь дивные песни и вдруг отправиться в кофейню, потерять голову от чараса*, зная, что ранит мою душу? 

Апала отломила ветку с белоснежными цветами жасмина, замерла на миг и решительно смяла нежные лепестки. Бросила на землю. Резко опустила голову. Произнесла жёстко:

- Но и этого мало! Как он смог спутаться с грязной девкой, если любит меня? Его глаза не лгут. В них бездонное чувство. Как может носить на руках, быть страстным и ненасытным в любви, а потом изменить с уличной баразари*?

Горестно вздохнув, она сменила тон, прошептала с мольбой:

-  Как я хочу, чтобы это было ложью, чтобы, его оговорили. Нам завидуют многие. Нет, не хочу верить! Он не мог так поступить! Не мог предать! Он верный муж и любит меня! Но что делать с ужасной правдой, которой пришлось поверить? Невозможно сомневаться в словах дарога*. Он надёжный осведомитель отца, преданный слуга. Лучше бы мне не докладывали. Никогда!

Волнение, смешанное с гневом, жаркой волной обожгло шею и лицо Апалы, и тут же тишина внутри дома взорвалась грохотом и звоном.

Апала бросилась через террасу к парадному залу. Вбежала. Белые осколки драгоценной вазы блестели на полу. 

На диване сидел Мохан. Голова опущена, руки сцеплены, одежда смята.

- Я разбил морах, твою любимую вазу. Задел её случайно. Не смог удержатться на ногах...

- Ты только сейчас вернулся? Значит, это правда? - гневно крикнула Апала, сжала пальцы в кулаки.

Тело её напряглось, спина окаменела. Накидка соскользнула на осколки вазы.
– Я никогда не прощу тебя. Ты! Ты читал мне стихи. Насладись моим: “Одним движением бровей я прежде гнев свой выражала…” Но хватит! Довольно, Мохан! Я видела твоё состояние после прогулок в город, всегда видела! Я ухожу от тебя. Не ищи, – бросила резко, не взглянув в сторону мужа.

– Прошу, останься, - глухо произнёс Мохан.

– Нет.

– Ты не можешь уйти, закон не позволяет…

– Ещё как позволяет. Закон – это мой отец.

– Но тебя не могут видеть посторонние.

– Не увидят. На улицах пустынно. Сарга приведёт слуг. Меня понесут в паланкине.
Твёрдым шагом, подошла к двери. Стукнула.  Охранник распахнул двери. В помещение ворвался запах цветов и утренняя трель соловья.

- Сарго, приведи слуг, подготовь мой паланкин. Мигом! Сейчас!

Мохан закрыл лицо ладонями, тут же резко их убрал, поднял голову, медленно опустился с дивана на колени:

- Любимая, позволь объяснить…

Волна ярости захлестнула Апалу, развернула к мужу, заставила резко выкрикнуть:

– Объяснишь шлюхам, изгой! Чарас* тебя победил. Проклинаю тебя, Мохан.
проклинаю!

- Я хотел избавиться от черного золота*, но не смог терпеть боль. Я не просил приводить женщину! - с отчаянием воскликнул Мохан. - Ничего не помню, ничего!

В этот момент слуги поднесли паланкин к двери, помогли сахибзади* сесть в него.

- Доставить к моему деду - Питамаха Джи*. В ашрам.

Редкие прохожие на улицах Патны не смотрели в сторону богато украшенного паланкина с девушкой внутри или из-за грозного виде слуг делали вид, будто им не интересно.

Несмотря на желание разрыдаться, Апала выдержала дорогу до ашрама, не пролив ни единой слезинки.

Дед встречал возле входа. Как обычно, он выглядел безупречно: дохоти кремового цвета*, цветная куртка, на голове высокий тюрбан. Одежда подчёркивала  горделивую осанку, большие карие глаза смягчали строгое лицо старика. Сейчас он с любовью смотрел на внучку. Слуги поклонились хозяину ашрама, помогли сахибзади* выйти и остались во дворе. Апала с дедом удалились.
 
- Внученька моя солнечная, устраивайся удобно. Нам скоро принесут чай и угощения, а ты начинай рассказывать, хоть я и знаю о твоей печали. Надо вылить её в слова и дать волю слезам.

Увидев, с каким отчаянием рыдает внучка, дед обнял её, стал успокаивать:

- Тише, моя маленькая, тише, тебе больно, знаю. Я помогу успокоиться, отдохнёшь у меня два дня. Будем с тобой заниматься, как в детстве. Помнишь? В медитации мы покинем этот город и страну, отправимся путешествовать к звёздам. Ты вспомнишь прошлое и увидишь будущее. Ещё не конец пути и даже не конец любви.

- Нет, это конец всему, нет возврата, не возродить любовь, она превратилась в пепел, - сквозь слёзы ответила Апала. - Ненавижу! Как он посмел быть с другой женщиной? И с кем? Она даже не девадаси*, она городская баразари, шудра. Это, это унижение.

- Тебя ведь не оскорбляет её статус, милая?

- Нет. Он клялся в любви, дарил мне душу. А потом испачкал мою и свою, уничтожил. Это конец самого прекрасного, конец любви. Он меня убил, дедушка! Накажи его.

Дед усадил Апалу на диван, укутал ноги покрывалом, поднёс к её губам чашку с особенным чаем, приказал выпить до дна.

- Я должен спросить: ты прокляла мужа? Если да, то призывала ли божества?

- Да, просила больше никогда не быть нам вместе! Я прокляла его и ещё раз проклинаю!

- Остановись, Апала, прошу, не произноси больше это слово.

Апала умолкла, с удивлением глянула на деда. Тот пояснил:

- Ты нанесла себе большую травму, дитя моё. Не буду тянуть с объяснением.
Постараемся исправить, что удастся, пока ты в особом состоянии ума и души, пока можешь без препятствий передвигаться в будущее.

- О чём ты говоришь? Я не хочу больше видеть Мохана.

- Тебе не придётся с ним встречаться в этой жизни. Его не приговорят к тюрьме.
Твой отец,  чтобы не позорить семью, отошлёт Мохана на военную службу уже сегодня. Пойми, он пристрастился к опиуму во время войны. Ты знаешь нашу историю. Битва при Бхаксаре*. Там твой будущий муж участвовал в сражении. Я не оправдываю его, лишь понимаю, что произошло.

- Но я не могу простить измены.

- Признайся мне, детка моя, ты готова его убить? Смогла бы?

Апала вскочила с дивана. крикнула:

- Да! Как он убил меня, да!

- Это даёт небольшой шанс - ненависть так близка к любви. Сейчас я позабочусь о времени, когда не смогу быть рядом с тобой в далёком будущем, не смогу помочь. Боюсь, не отпустит тебя любовь. Слишком велики обида и гнев. Это действует как смертоносный маятник. Он летит от любви к ненависти. Всегда, без исключений. Ты пей чай и слушай меня.

Дед сел на диван напротив Апалы, задумался, закрыл глаза и сидел так некоторое время. Лицо его стало мрачным, дыхание глубоким. Открыв глаза, он произнёс:

- Ты должна знать о могуществе настоящей любви. Мы вспоминаем её, рождаясь снова и снова. У ненависти нет такой силы, но сила есть у проклятия. Вы оба не раз придёте в этот мир, будете находить друг друга, становиться мужем и женой. И в каждой жизни он будет погибать, а ты - знать, что виновна в его смерти из-за проклятия. Я утомил тебя?

- Нет, дедушка, ты убиваешь меня. Я не могу поверить в свою вину.

- Постарайся вернуться в то время, когда была счастлива с ним. Найди в душе любовь, пусть осколок, подобный осколку прекрасной вазы, найди и не отпускай. Если сейчас вмешаться и спасти Мохану жизнь, проклятие может исчезнуть. Легко не станет, но повернётся колесо Сансары. Я скажу, что сделать, не сопротивляйся.

- Что я должна сделать? Во мне кипит ярость.

- Не волнуйся. Я помогу расслабиться. Чувствуешь? Стало легче?

- Да, немного легче.

- Ложись на диван, закрой глаза и отправляйся вперёд.

- Дедушка, куда ты отправляешь меня?

- В земли Хиндукуш* и, если удача будет на нашей стороне, после первого перемещения - в Джорджию* и земли Авхазос*.

- Ты сказал, что этого не случится в моей жизни. Когда же?

- Пройдут три шатабди*. Та встреча может стать последней с трагическими событиями. Мы не можем изменить другие, бывшие до неё. Но после неё возможно счастье.

- Но вдруг я там умру, что произойдёт со мной в этой жизни?

- Я буду рядом и не допущу плохого. Там будет битва, даже две, одна за другой, где он погибнет, если ты не изменишь его судьбу. А сейчас ты уснёшь и попадёшь на поле боя. Я буду следовать за тобой и оберегать. Потом разбужу. Ложись же, начнём.

- Дедушка, ты часто ходишь в другие времена? Как понимаешь чужую речь, мысли людей из будущего?

- Не волнуйся. Ты тоже будешь понимать, как и я, вот только менять что-то в  твоей или его жизни я не в праве. Это запрещено. Всё окончится хорошо, моя маленькая. Закрывай глаза. Пора начинать.
 
Тело Апалы расслабилось, лицо стало безмятежным.

Дед выполнил дыхательные упражнения, вошел в нужное состояние, произнёс:

- Я вижу как течет время. Оно волнами проходит сквозь нас, плывёт рекой, закручивается по спирали, в нём появляются различные картины, движутся люди, дома, леса. Дыхание ускоряется. Белая вспышка. Появилась ясность. Это мир будущего. Ты не видишь меня, но я могу слышать тебя и читать твои мысли.
После недолгого молчания Апала включилась в другую реальность.

 
“Я в странной комнате. Жду мужа. Он входит, волнуется. говорит:

- Нам дали приказ. Я должен уехать. Куда? Говорить нельзя. Вернусь нескоро.

В комнате становится темно. Страдаю. Тяжело дышать. Он даёт мне воду. Пью.
- Когда уезжаешь?

- Завтра. Не грусти, любимая. Всё будет хорошо. Я говорил, что так может произойти в любой момент.

Ночь. Мы не спим, лежим в объятиях друг друга. Мои мысли стали другими, я тоже другая, меняюсь, цепляюсь за себя настоящую. Но…не могу удержаться. Пытаюсь вспомнить себя и не могу.

Очнулась от чувства одиночества. Муж исчез. Не разбудил, больше не держит в объятиях. Ушел. Он… не мог меня оставить. Не мог. Значит, что-то произошло. Тревога заполнила сердце.

Вдруг всё изменилось. Я в другом месте. Комнаты и нашей постели больше нет. Появился страх. Он не позволяет двигаться.

Я справлюсь! Отбросила страх, бегу, куда глядят глаза.

Впереди белый туман. Бегу дальше. Туман стал серым, густым.

Наткнулась на преграду. Теперь туман липкий, не даёт сделать и шага.

Зову мужа. Нет ответа. Кричу. Я в отчаянии!

Впереди мелькнула тень. Ещё и ещё раз.

Зову его снова. Медленно продвигаюсь вперёд. Наталкиваюсь на преграду. Не вижу её. Чувствую сопротивление…моего мужа и страх.

Прошу:

- Пропусти, умоляю, иначе никогда больше не увижу тебя, потеряю навсегда.
Пытаюсь сдвинуться с места. Напрягаю силы. Если откажут ноги, буду ползти. Буду!
Двигаюсь мелкими шагами.

Наконец  появилась лёгкость и… Ужас! Чувствую смерть.

Под ногами чернота. По ней можно идти. Сожжённое поле. Обгоревшие кустарники, разрушенные дома. Руины. За руинами зарево. За руинами огонь красной стеной.
Он похож на реку без берегов. Ручьи растекаются между грудами камней, ползут медленно к дороге, сжигают всё.

Но что впереди? На дороге…Страшно… Не понимаю…Видела это давно. Похоже на неподвижного слона. Вокруг него, впереди серая пелена.

Вхожу в неё. Это пепел. Серые хлопья падают, оседают на пламенеющие ручьи, на руины, на… замершего слона со сломанным хоботом. Нет, это что-то другое, не живое. Рядом с ним мужская фигура. Не могу ошибиться - он!

Мой муж. Бегу к нему.

 Кричу. Мой голос тонет в грохоте.

Слева и справа от дороги взрывы, разверзлась земля, летит вверх вперемешку с огнём.

Он не видит меня, не слышит. Бежит по дороге.

Я должна спасти мужа от Бога Смерти!

Догнать! Спасти!

Догоняю. Прыгаю на его спину. Останавливаю. Он поворачивает голову, узнаёт меня. Это в глазах.

Кричу:

- Возвращайся сейчас, возвращайся. Там смерть, впереди смерть!

Смотрит на мои губы, в его глазах отчаяние и… надежда.

Он вдруг теряет силы, не может идти, из ушей его течет кровь.

- Обопрись на меня. Сделай шаг, хоть один шаг, и мы сможем уйти отсюда.

Он протягивает ко мне руки. Мне кажется. Нет, слышу, говорит:

- Мама, мамочка...

Хватаю его за руку, тащу из огня. Он за нами ползёт.

Успеваем пересечь опасную черту, уйти от смерти.

Падаем на землю. Я вижу людей, слышу:

- Это наш. Контужен. Как он смог оказаться здесь? Самоходку взорвали на дороге. Быстрее, уносите его!

Я проваливаюсь в темноту. Медленно повторяю: “Самоходку взорвали Это…тот мёртвый слон. Мой муж…жив”.


Слышу во сне голос дедушки:

- Поти*, милая, очнись. Тебе надо бежать быстрее гарны*. Твой муж снова на войне, он в опасности. Там засада, его бойцов ждут враги.

Бегу. Впереди дорога между высоких насыпей жёлтой земли. По дороге движутся самоходки. Я знаю - как только они минуют холмы, на мужа и его бойцов нападут.
Карабкаюсь по насыпи, обгоняю самоходки, захожу со спины врагов.

У меня в руках нож. Подкрадываюсь и резким движением бью в спину одного, затем второго врага. Вижу ещё засаду. Не успеваю.

Самоходки выскакивают навстречу засаде. Взрыв. Сбегаю с холма, помогаю бойцу выбраться из самоходки. Он кричит:

- Откуда ты взялась? Назад!

Не слушаю его, валю на землю, закрываю собой. Взрыв.

Ветер поднимает песок, кружит. Песчаная пелена закрывает солнце.

Ползу, тащу мужа. Он без сознания. Передвигаться тяжело. 

Среди песчаных холмов ровная площадка. Вокруг мёртвые. Жарко. Нечем дышать.

Двигаюсь быстрее. Теряю силы, наклоняюсь к мужу, прошу:

- Поднимись, прошу! Надо уходить. Я скоро потеряю сознание и умру рядом с тобой. Поднимайся ради тех, кого любишь. Тебя ждёт мама. Она не вынесет потери. Ты должен жить!

Он шевелится, становится на колени. Подхватываю его за пояс, поднимаю, тащу. Мы выбираемся из песков.

Он открывает глаза.

- Где мы?

- Это похоже на Землю Блаженства*, - улыбаюсь. - Ты со мной. Ты жив.

Теряю сознание. Темнота.

- Апала, дитя моё, очнись. Ты справилась, ты дома.

Апала открыла глаза. Увидела рядом деда.

- Это ты, дада* или я на небесах?

- Ты дома, услышь меня. Ты в моём ашраме. Сейчас тебя накормят и отведут отдыхать. Но сначала расскажи, что помнишь? Что чувствовала там и что сейчас.

- Я видела страшный огонь, мёртвых, битву и его. Он, тот, новый, другой, похож на Мохана и не похож. Он высокий, красивый. Знаешь, дада, он любит свою мать, даже начал ползти, чтобы…она не умерла от горя. Я попросила. Не знаю, что со мной. Хочу плакать и спать.

Дед погладил внучку по голове, задумчиво произнёс:

- У тебя появилась седая прядь волос. Что произошло с твоей ненавистью? Она ещё разрушает душу, терзает?

- Не знаю. Устала. Видеть его не хочу, но и убивать не хочу. Что я теперь должна делать? Как убрать проклятие?

Дед вздохнул, прошелся по залу, вернулся к Апале.

- Отдохни, а потом попробуй найти тот осколок разбитой любви и не теряй его. Там ты не потеряла любовь. На первой войне твой муж принимал опиум, как и другие воины. Ты не бросила его. Он вылечился, но попал на вторую войну. Ты спасла его. Колесо Сансары повернулось. У вас появился шанс.

- Что будет с Моханом?

- От тоски по тебе он будет искать смерти в бою. Мохан из тех редких мужей, которые даже не мечтают о других женщинах. А ты? Сможешь простить измену, ошибку, совершённую под воздействием опиума?

- Я прощала его за чарас, но сейчас…не знаю. Там, в огне, рядом со смертью, я любила его больше жизни.

- Ради любимого ты рисковала своей жизнью. Сейчас отдохни в моём доме, дитя, успокойся и не умирай от боли и ярости. Любовь вернётся. Услышь слова Руми.
Любая боль несёт в себе и исцеленье.

Задай труднейший из вопросов и смотри -
Ответ прекрасный возродится изнутри:
Построй корабль... и Океан придёт в мгновенье!

Следующий день Апала провела в ашраме, а вечером вернулась в резиденцию отца. Тот всегда люби красавицу-дочь, но теперь стал уделять больше внимания, чаще разговаривать с ней, играть в чатурангу* вечерами.

Апала ходила по комнатам дома, гуляла в саду, смотрела на звёзды, старалась забыть Мохана, справиться чувствами.

Прошло немного времени и она приняла решение провести ритуал - принести клятву над священными водами Ганги в присутствии дада.

Тот выбрал подходящий день и время для обряда.

Раннее утро скользило по спокойным водам Ганги. Статный Питамаха Джи в ртиуальной одежде и его стройная черноволосая внучка в белом сари стояли возле резного камнного ограждения.  Дед прикоснулся к руке Апалы, тихо скомандовал:

- Говори.

Глаза Апалы блестели подобно бликам солнца на глади великой реки, голос дрожал от волнения:

- Клянусь священными водами Ганги не забывать мужа, помнить каждое мгновение нашего счастья. И когда придёт время нам встретятся в новых жизнях, я приму любую судьбу, не отвернусь от любимого, а пойму и спасу.







Чарас* (черное золото) — наркотическое вещество, чистая необработанная смолка, собранная с листьев и соцветий конопли индийской

баразари* - проститутка, работающая в месте, где сосредоточены развлекательные заведения и торговые точки

морах* - эти вазы были часто изготовлены из керамики с изящными узорами, яркими красками и драгоценными украшениями

дарога* - слуга, следящий за перемещениями членов семьи наместника, прослушивающий всевозможные разговоры, докладывающий о посещениях и гостях.

дохоти* - прямоугольная ткань, которая оборачивалась вокруг талии и между ног

Питамаха Джи* - дедушка почтительно

сахибзади - "дочь господина"

деваси* - деваси-аланкара — куртизанки, с традиционной индуистской точкой, полученной на церемонии в храме Раджа.

Поти* - внучка

Битва при Бхаксаре* - 1686 год

Хиндукуш* - Афганистан

Джорджия* - Грузия

Авхазос* - Абхазия

шатабди* - столетие

гарна* - антилопа.

Землю Блаженства*  - рай

дада*  - дед

чатуранга* - шахматы