Эпизод 37. Прогулка под дождем, 2016г

            Мокрое небо тяжело висело над головой. Серые дождевые тучи, казалось, касались крыш домов и скрывали верхушки заводских труб. Дождь лил и лил, не переставая, он уже и не помнил – сколько же дней шел этот нудный, холодный октябрьский дождь. Ну, вот и все – прощай, лето, скоро зима. Уже совсем скоро замерзнут лужи и белые мухи сменят дождевые капли. Он зашел в городской парк, поднялся по ступенькам, усыпанным опавшей мокрой листвой. Порыв ветра с близкого пруда бросил в лицо очередной заряд мороси, он поежился, крепче сжав ручку зонта, пошел по аллее. Совсем недавно здесь гуляли влюбленные пары, мамочки с колясками сидели на лавочках, пожилые пенсионеры вели разговоры, вспоминая минувшие дни. Проносились мальчишки на велосипедах, распугивая вальяжных сытых голубей, рыбаки за чугунной оградой набережной, у самой кромки воды, бдительно следили за поплавками. Раз в час, тарахтя слабосильным мотором, появлялся прогулочный катер, оглашая окрестности  громким гудком и голос капитана, усиленный мегафоном, приглашал совершить прогулку по городскому пруду. Сейчас ничего этого не было. Сезон давно закрылся, парк опустел. Холодно, сыро. Вспомнились слова из песни Визбора – «В Ялте ноябрь». Он слегка улыбнулся, поправив поднятый воротник пальто – «Ну, не Ялта, но что –то есть, вернее – уже нет. Всего вышеперечисленного. Как и на море – пусто, грустно, никого.» Он не спеша шел по аллее, одинокий  и молчаливый, задумчиво созерцая унылый пейзаж. Неподалеку громоздилась гора с небольшой башенкой наверху  - главная достопримечательность города, его «визитная карточка», рядом торчали ржавые трубы старинного завода, который давно уже не работал, был превращен в музей горнозаводского дела. На другом берегу пруда теснились крышами деревянные дома – частный сектор. Там стоял и дом, построенный его отцом, в котором он вырос, откуда пошел в школу. Это было давно, теперь там жили другие люди, он проходил как – то мимо, поинтересовался. А, дом стоял, дома живут дольше людей. И видят больше и помнят многое.
           Он вышел из парка через калитку в резной металлической изгороди, остановился, не зная – куда двинуться дальше. Спешить ему было некуда, срочных дел не было. Напротив, через дорогу стояло высокое здание, на первом этаже когда – то было кафе - бар, шумное заведение. На длинном балконе, идущем вдоль стены дома, всегда толпились подвыпившие «клиенты», раздавались пошлые шутки и громкий хохот. Он довольно часто в дни своей молодости и сам был «клиентом» этой точки общепита, просаживая  получку с дворовыми друзьями и не думая о том, что будет дальше. Он подошел к дверям. Бар  был давно закрыт, рядом бойко работала пиццерия – доносился аромат свежей выпечки и голоса посетителей. А, здесь на ободранных дверях висела кое – как наклеенная бумажка с надписью «Ремонт». Видимо, помещение продали, а новый собственник еще не решил, как его использовать. Он зашел на бетонный балкон, медленно пошел вдоль большого, длинного окна. Штора, которая когда – то была белой, скрывала внутренности помещения, а на подоконнике он увидел засохшее маленькое деревце в горшке  – лимон. Когда – то давно, некоторые «гости заведения» тушили в этом горшке окурки. Он помнил. Он стоял, глядя на этот лимон, вспоминая давно прошедшие дни, давно ушедших людей. И тут он услышал… да – да, он четко услышал: из – за дверей бара доносились звуки саксофона, тихая мелодия, что – то очень знакомое. Эллингтон, точно! Он вспомнил название композиции, надо же – память не подвела. Он прижался лицом к стеклу, пытаясь разглядеть музыканта в глубине. Нет, в небольшие просветы были видны только какие – то сваленные в кучу рулоны, ведра, лопаты и другой строительный инвентарь. Но, он же слышал, он точно слышал эти волшебные звуки, эту мелодию он слышал раньше, он ее помнил.
         Вдруг, он отпрянул от стекла и остановился, пораженный: в этом баре никогда не было саксофона! Он не мог ее слышать здесь, даже в те, давно ушедшие годы. Здесь был небольшой ансамбль, « вокально – инструментальный», как тогда говорили. Молодые ребята, длинноволосые в широких брюках – клеш, качество исполнения весьма страдало, но подвыпивших граждан вполне устраивало. Весь репертуар ограничивался песнями советской эстрады и парой рок – н – роллов, по «спец.заказу», за 5 рублей. И все, никаких Эллингтонов и саксофонов. Он прислонился к бетонному ограждению, прикрыл глаза. Сердце торопливо частило, сбившись с ритма, сознание куда – то понеслось, оставив этот город, далекий рабочий город на востоке страны. И он увидел…
         Другую страну, другой бар, другого мужчину, сидевшего за столиком с бокалом вина. И такое же длинное окно, и дождь барабанил по тротуару,  и  внезапный вопрос подошедшей дамы. Он услышал щелчок зажигалки, ощутил дым сигареты, ироничный взгляд зеленых глаз проник в его сердце, открывая какие – то тайники его души, о которых и сам он даже не подозревал! Но… но, он затряс головой, пытаясь понять, что с ним произошло. Но, он же там не был! Он никогда не был в этой жизни в той стране и в том баре! Откуда эти  картинки? Стоп…» в этой жизни», да, он вспомнил, как выглядело такси, как были одеты люди вокруг, да – это было очень давно. Это было до него. До этого, теперешнего «него». Но – было! И там дальше еще было… он вспомнил. « Мадам предпочитает именно вино!» Он шел по промокшей улице, крепко держа зонт под порывами холодного ветра. Ему не было холодно, ему не было одиноко и грустно. Он улыбался. Он вспомнил.