Эпизод 3. Рыбак

        Клев был вялый, но постоянный, это радовало. Поплавок периодически начинал описывать плавные круги, потом останавливаться, нерешительно покачиваться, слегка подрагивая и потом – бац! Резко и сразу уходить под воду. «Сорожка», или по – книжному, плотва. Небольшая речная рыбка с серебристой чешуей и выпученными черными глазами, не давала ему окончательно размякнуть на теплом солнышке последней декады мая. Он сидел на дебаркадере – деревянный домик - пристань на железном понтоне, привязанный к берегу мощными стальными тросами. На городском пруду было тихо – разгар рабочего дня, чуть в стороне тарахтел катер, перевозящий пассажиров из центра города в старый район, там были свои дома, огороды, когда – то и он там вырос, оттуда пошел в школу, потом родители что – то не поняли в своих отношениях и после нескольких попыток выяснить, что же именно, расстались. Теперь он жил здесь с мамой и бабушкой, а его отец – там, на другом берегу, в том самом доме. Прошло уже два года, как он вернулся со срочной службы. С работой все никак не налаживалось, то одно, то другое – на заводах платили хорошие деньги и он освоил пару специальностей, но никак не мог вписаться в эту рутинную и монотонную производственную жизнь. Утром – на работу, вечером – с работы, в субботу – вино, в воскресенье – пиво и все сначала. Так жили почти все, кого он знал. Такие же парни, как он, из обычных рабочих семей. Они тоже отслужили «как положено», вернулись в родной город и пошли трудиться на его предприятия. Начиналась «взрослая» жизнь. Пора было создавать семью, заводить детей, вобщем – все по плану. «Как у всех». А, у него снова забуксовало. У него постоянно что – то шло не так. Как у всех. Он переходил с одного завода на другой, никак не получалось «приработаться», «прирасти» - то с мастером поругается, то весь цех едет на уборку картошки, а он приходил к начальнику и твердил, что он – не крестьянин и не колхозник, а специалист другого профиля. После чего, побагровевший от такой наглости начальник, предлагал ультиматум – «Либо я утром вижу тебя в автобусе со всеми вместе, либо ты смотришь на этот завод с той стороны проходной!» Он выбирал второй вариант и начальник держал свое обещание. Единственное, что в этом было положительного, в трудовой книжке появлялась очередная гордая запись с многозначительным: «По собственному», а не «Ст. 33 КЗОТ РСФСР», которую в народе звали «Два коня», действительно – его нельзя было уволить за прогулы и нежелание работать. Просто, работать  «так» он не хотел: токарь – значит, токарь. Станок, детали, горячая стружка, вьющаяся из – под шпинделя и никаких «картошек» и колхозов.
           «Не мое все это, не мое» - говорил он сам – себе. «А, что – твое?» - спрашивал голос внутри? «А, хрен разберешь – что, вот, ищу, пытаюсь понять. Пока – никак.» Потихоньку тянулась учеба на заочном отделении ВУЗа, там было лучше, но и эта сторона жизни его тоже не влекла. Кабинеты, столы – бумаги, поручения, очерки – репортажи. Разве, что – гонорары, вот, тут было все лучше. За маленькую заметку в городской газете о проблемах общественных туалетов он получил, как за пару смен у станка. И весело и радостно спустил все деньги в «кабаке» - ресторане «Седой Урал». Музыканты были рады появлению постоянного клиента и репертуар Луи Армстронга и группы «Битлз» помогал наличным дензнакам покинуть карманы его пиджака. Потом веселье кончалось, вместе с деньгами. Надо было снова идти на очередной завод, благо в городе их было достаточно.
         «Опс, клюет! Так – так, подожди, еще немного, еще…давай! Есть, родимая!» Он бросил очередную рыбку в ведро с водой, стоящее рядом. Солнце постепенно клонилось к западу, легкий майский ветерок гнал небольшую волну. На катере кто – то кричал, перекрывая звук стучащего на малых оборотах, двигателя: « Какой билет! Я уже брал билет! Ну, выпал – ветром унесло, вон он плывет, не буду я брать еще билет!» Он усмехнулся своим мыслям. «Да, из – за 5 коп столько шума, а, с другой стороны, человек прав.» Покрашенные синей краской доски пола заскрипели – кто шел к нему, на этот – «нерабочий» угол дебаркадера. «О, вот он! Рыбачок!» 
           Улыбающаяся физиономия Валерки и низкорослый Вовка за ним появились из – за угла. Друзья по двору. Вместе жили – вместе пили. Валерка неплохо играл на гитаре, а Вовка был завзятым меломаном – владельцем коллекции «пластов» и пленок. И еще у него были колонки, акустика на 100 ватт, «Корвет». Они когда – то сами встречали его на вокзале областного центра с «питерского» поезда и помогали перетащить их на местную электричку. Теперь эти колонки стояли в Вовкиной маленькой комнате и они частенько устраивали там посиделки с портвейном, врубая их на полную мощность, отравляя жизнь соседям и вызывая испуг у прохожих. Вовка говорил, что на максималке они дают все 150 ватт, он плохо понимал, что это такое, но было весело, а это – главное. Когда весело и есть портвейн и рядом – друзья. Он гнал от себя мысли по поводу слова «друзья». Плохие мысли. Он чувствовал где – то там, глубоко внутри, что это не то. Люди – не те. Как и заводы. Да, хорошие ребята, да – нормальные пацаны, не подведут, не подставят и денег не жалеют, когда есть. Но, не это же главное в дружбе, не это! А, что – он снова начинал «буксовать». Понимал, что его жизнь идет как – то не так и не туда и не с теми, но шел, шел…как крысы за дудочкой в старинной сказке. Понимая и осознавая, что нельзя туда… Когда пытался поговорить об этом с ребятами, они хлопали его по плечу: «Брось, это все лишнее, ты на работе закрепись, семью заведи и все наладится. Не грызи себе мозг, вот – портвешка прими, полегчает.» Он принимал, «легчало», Вовка добавлял громкости в усилителе и становилось хорошо. Очень хорошо, правда – недолго.
        Подошедшие приятели заглянули в ведро: «Однако! Ничего себе, смотри – здесь же пара кг будет! Ну, ты даешь, действительно – рыбак!» Он довольно улыбнулся, чуть снисходительно и важно: «А, то, я ж сюда пришел не дурака валять, учитесь – «Кто не работает, тот ест!» Фраза из популярной комедии заставила всех рассмеяться.
- Слушай, мы же тебя обыскались, домой заходили, твоя бабуля сказала, что ты на рыбалке, мы сначала в парк, потом сюда, наконец – то нашли!
- А, что случилось? Что за суета, мужики? Вовка, хватит лыбиться, рассказывай.
- Короче, слушай сюда. У Валерки в Запрудном, ну ты знаешь поселок, туда автобус ходит, живет армейский кореш, вместе служили в танковом полку. У этого кореша девчонка есть, они еще не поженились, но собираются. У этой девчонки – подружки, в школе работают после института, у одной из них сегодня День Рождения. Они там собираются в доме у одной, будут отмечать. А, парней местных звать не хотят, сказали этому сослуживцу, чтобы он Валерку из города позвал и  его друзей. А, друзья, это мы. Ты въехал - мы и ты! И сейчас ты бросаешь эту рыбалку, гонишь домой, переодеваешься и в 18.20 мы на автобусе едем в Запрудный с подарками для именинницы, усек?
- Нормальный ход, пацаны! Без вопросов, сваливаю! Рыбу в мешок помогите переложить, а ведро вон туда повесьте, оно пристанское, мне под честное слово дали.
         Он вышел в текущую реальность. Глубоко вздохнул, рядом уже вставали и выходили из зала для медитаций другие участники семинара. «Ну, вот. Значит, здесь был следующий «камушек», развилка на пути жизни? И тебя снова поставила судьба перед необходимостью принять решение.  Надо же, как четко все видел, будто вчера было, а, ведь, порядочно миновало. Да…порядочно.» Встав с коврика, он прошел в «чайную» комнату, там уже сидело несколько человек. Никто не переговаривался и не перебрасывался шутками, как обычно, процессы внутри еще завершались, люди постепенно возвращались из «внутреннего путешествия», требовалось обдумать увиденное. «Итак, следующая «пересадочная станция» подана к перрону, выходить будем, или как?» Он взял кружку и пошел за чаем. «Портвейна я больше не хочу, а чайку – с удовольствием!»
        На празднике в Запрудном было весело. Именинница и ее подруги блистали красотой, остроумием и нарядами. Виновница торжества была неотразима, в  темно – коричневом платье, с короткой стрижкой  «а – ля Мирей Матье». Он прижимал ее к себе, танцуя под очередной хит какой – то западной группы, звучащий из Валеркиной «Кометы» - катушечного магнитофона, который они привезли с собой вместе с десятком пленок. В поселке с музыкой был напряг, как и с теми, кто ее вообще слушал. Так, что – друзья Валеркиного сослуживца тоже не ударили в грязь лицом перед молодыми учительницами местной школы и произвели на них благоприятное впечатление. Ребята пили молдавский портвейн, взятый «с боем» в огромной очереди, незадолго до закрытия винного магазина, молодые выпускницы пед.института  – болгарское сухое вино, которого было в избытке в поселковом продмаге. По причине полного отсутствия спроса на него. Музыка гремела, стаканы не застаивались пустыми, жизнь радостно текла через молодые сердца и души. Вперед, вперед – по давно известному и согласованному плану. Но, об этом еще никто из действующих лиц не подозревал. Им казалось, что все это – просто чудесный, случайно возникший в этом сером рабочем поселке, праздник. И надо прожить его радостно и весело, ведь, потом будут другие праздники, другие случайности, которые, превращаются в цепочку, нить, тянущуюся в туманную дымку неизвестного грядущего. Которое им, танцующим сейчас под энергичную музыку, казалось безоблачным и замечательным!
        Через три месяца он женился. На виновнице торжества. А, через три года ссор, обид, взаимных претензий и трагического события в их недолгой совместной жизни, они расстались. И маленький человек, пришедший в этот мир со своей миссией, согласно своему, заранее согласованному договору, остался далеко от него. В другом мире, в другой, незнакомой реальности. С другими людьми. Хорошими и добрыми людьми, которые сделали все, что могли, чтобы ему было хорошо на свете.
        Он часто потом вспоминал тот майский день. Но, не бренчанье стаканов за столом и не страстные, долгие поцелуи во дворе старенького деревенского дома. Нет. Ему все виделся тот подрагивающий поплавок на водной глади, та рыбалка на городском пруду и слышались шаги по скрипучим синим доскам дебаркадера. Шаги, предлагавшие ему сделать выбор.