Страсти по Сильверу

(пьеса в двух действиях по мотивам романа Р. Л. Стивенсона с песнями,танцами и бурлеском)



ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ



КАРТИНА ПЕРВАЯ


Библиотека в доме Сквайра Трелони. Рядом с жарко горящим камином в уютных кожаных креслах восседает сам Сквайр и его друг Доктор Ливси. Друзья оживленно беседуют.



.

С к в а й р: Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ой, Ливси, да вы меня просто уморите.Так что там сказал еврей?

Л и в с и: Шолом-болом.

С к в а й р: А что ответил испанец?

    Доктор что-то шепчет ему на ухо.

С к в а й р (громко хохочет): Ха-ха-ха! В вас погиб юморист. Вы могли бы смешить всю Англию. И кто бы в это поверил, глядя на вашу постную физиономию? (после маленькой паузы) Я что... снова сморозил чего-то не то, и вы снова обиделись?

Л и в с и: Да, Трелони, немножко.

С к в а й р: О, Господи, Ливси! Но вы меня ведь прощаете?

Л и в с и (вздыхая): Конечно.

С к в а й р (успокаиваясь): Ну,вот и великолепно! У меня был, кстати, о-очень похожий случай на Тринидаде. Познакомился я там с одной креолочкой...

Постучав, входит Лакей.

С к в а й р (недовольно): В чём дело, Джойс?

Д ж о й с: Извините, сэр, но у вас срочно просит приёма инспектор таможенной службы Дэнс. Прикажете принять?

С к в а й р: Инспектор таможенной службы? Ну, что делать, что делать... просите. А вы, Ливси, обязательно мне напомните про эту историю с полукровкой. Честью клянусь, обхохочетесь. Презабавнейший случай!

     В сопровождении Джойса входят Дэнс и Джим Хоккинз.

Д э н с (беря руки по швам): Простите, милорд, но во вверенном нам с вами округе нынешней ночью произошёл пренеприятнейший случай. Племенная кобыла сержанта Доггера раздавила слепого бродягу-контрабандиста. Насмерть.

С к в а й р (возмущённо): Ничего не понимаю! Какая кобыла? Какого бродягу? Зачем слепому заниматься контрабандой и - главное - как? Изложите, пожалуйста, всё по порядку.

Д э н с: Понимаете, сэр...

Умолкает в замешательстве.Неприятная пауза.

Д ж и м (умирая от страха):Простите, милорд,но вы не позволите мне внести ряд объяснений.

С к в а й р: А вы, милый юноша, кто?

Л и в с и: Это юный Джим Хоккинз, сын покойного Билла Хоккинза, державшего на вашей земле гостиницу "Адмирал Бенбоу".

С к в а й р: Вот как? Бедный сиротка! Джеймс, принесите несчастному юноше теплый голубиный паштет. А вы, милый Джим, усаживайтесь поудобней и поведайте нам обо всём без утайки.

Д ж и м: Но, сэр... это очень и очень... долгая история.

С к в а й р: Долгая, говорите? А мы никуда и не торопимся. Ливси, вы куда-нибудь торопитесь?

Л и в с и: Нет.

С к в а й р: А я и тем паче. Так что излагайте, как вам удобней, Джим Хоккинз.

Д ж и м: Хорошо, сэр. А началось всё с того, что в нашей гостинице поселился один очень странный постоялец.





КАРТИНА ВТОРАЯ


Вход в гостиницу "Адмирал Бенбоу". На ступеньках сидит Отец Джима и грустно поёт:

Их море отправилось семьдесят пять,
Семьдесят пять, семьдесят пять,
Но лишь одного я увидел опять.
Ах, синее, синее, синее море!
Ах, сколько уныния и сколько горя!
Их в море отправилось семьдесят пять...

   Входит Билл Бонс.

Б о н с: Красиво, поешь, хозяин! Старинная песня?

О т е ц: Старинная.

Б о н с: Люблю старину. А ты?

О т е ц: Я тоже.

Б о н с: А ты слыхал вот такую старинную песню?(орёт во всю глотку)

Пятнадцать моряков на Сундук Мертвяка,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!

Знаешь её?

О т е ц: Нет, сэр, не знаю.

Б о н с: Ну, значит, узнаешь. Я бросаю здесь якорь. Хотя, друг, постой... Скажи честно, ты ром разбавляешь?

О т е ц: Нет, сэр, не разбавляю.

Б о н с: А чего так?

О т е ц: Дело, сэр, в том, что эту гостиницу держат уже три поколения моих предков. И все они были людьми бедными, но честными. А, может быть, они были бедными, потому что честные, я точно не знаю. И никто из них, сэр, не опускался до жульничества.Ну, и я тоже следую этой странной семейной традиции.

Б о н с: Хорошо, неси рюмку на пробу.

О т е ц: Джим!

    Входит Джим.

О т е ц: Принеси гостю рома.

    Джим приносит стаканчик, и Бонс выпивает его с видом заправского дегустатора.

Б о н с (утирая ладонью рот): Да... действительно не разбавляешь. Ром кубинский?

О т е ц: Ямайский.

Б о н с: Нормально. Всё, друг, решено, я бросаю здесь якорь. Человек я простой: стакан доброго рома и яичница с ветчиной на завтрак - вот и всё, что мне нужно (задумчиво) И ещё я люблю видеть море и идущие по нему корабли. А вот и багаж!

   Появляется крошечный Носильщик, везущий на тачке огромный сундук.

Б о н с (носильщику): Отнеси груз наверх. (отцу) А ты ему помоги, сундучишко тяжёлый. 

О т е ц: Да, сэр, конечно, но...

Б о н с: Ты о чём?

О т е ц: Да мне, собственно, сэр, хотелось бы...

Б о н с: Это ты о задатке?

О т е ц: Да, вы, сэр, угадали.

Б о н с: Ну на, друг, держи!

   Бросает на сцену пригоршню золотых монет. Отец начинает униженно их собирать, а Бонс орёт во всю глотку:

Пятнадцать моряков на Сундук Мертвяка,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!
Пей и дьявол сожрёт тебя наверняка,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!



КАРТИНА ТРЕТЬЯ


Общий зал "Адмирала Бенбоу". В углу сидит Бонс со стаканом. В центре - большая компания Фермеров. Они поют хором:

Мы фермеры, мы фермеры,
Простые работяги.
Сажаем мы картошку и турнепс.
Чуть-чуть срубаем денежек на контрабандной тяге,
И наш любимый автор - Жора Лепс.

    Пускаются в пляс.

Топс-топс-пири-тири-топс,
Все мы работяги!
Топс-топс-пири-тири-топс,
Кушаем турнепс!
Топс-топс-пири-тири-топс...

    Бонс оглушительно шваркает кулаком по столу. Фермеры замирают в тех позах, в которых их застал этот стук.

Б о н с: Людишки трусливы.

    Длинная пауза.

Всю мою жизнь я удивлялся тому, насколько людишки - трусливы. Возьмём тех же пиратов. Эй вы, салабоны, вы любите буканьеров?

М а л е н ь к и й  ф е р м е р: Очень.

Т о л с т ы й  ф е р м е р: Достойные люди, гордость всей Англии.

Б о н с: Врёте, как дышите. Но чуйка на месте. Так вот, салабоны, один мой приятель, он тридцать лет был морским разбойником и искать его незачем, всё равно не найдете, так вот, этот мой друг рассказывал, что все их жертвы, как правило, не оказывали никакого сопротивления. И только однажды в ста милях от Каракаса один юный испанский гранд защищал своё судно, как настоящий мужчина. На этом судне были три женщины, три знатных испанских дамы и всех их потом... (замечает стоящего за стойкой Джима) ...ну ладно, здесь дети, не будем об этом. Так вот, этот самый дворянчик дрался, как бешеный, и сперва уложил из пистолета двух наших, а потом вступил с моим другом в рукопашную. И он нанёс ему страшный удар своей саблей и разрубил до кости его правую щеку, а друг мой в ответ пронзил его кортиком и дымящийся кончик вышел у гранда между лопаток.

Длинная пауза. Все фермеры с ужасом смотрят на огромный сабельный шрам, пересекающий правую щеку Бонса (шрам виден и на гигантской плазме, украшающей задник).

Чего замолчали? Нет, это своё украшение (тычет пальцем в щёку) я получил совсем в другом другом месте, защищая свою родину Англию под началом бессмертного Хоука. Что, гады, не верите? Но и чёрт с вами! Давайте лучше споём (орёт во всю глотку)

Пятнадцать моряков...

   Фермеры подхватывают:

...на Сундук Мертвяка,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!

Б о н с: А теперь в плясовую!

   Фермеры пускаются в пляс, продолжая скандировать:

Пей и дьявол сожрёт тебя наверняка,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!
   Куплет повторяется несколько раз, но в конце концов Бонс снова шваркает кулаком по столу и Фермеры вновь замирают.

Б о н с: Отвратительно пляшете. И ещё хуже поёте. Надоели вы мне. Пойду наверх.

    Выходит, пошатываясь, на просцениум.

Б о н с: Джимми, мой мальчик! Подь-ка сюды.

    Джим тоже выходит к рампе. Занавес опускается.

Б о н с: Джим, ты хочешь заработать настоящий серебряный четырехпенсовик?

Д ж и м: Да, сэр, хочу.

Б о н с: Тогда днём и ночью в оба глаза следи, не появится ли в здешних краях высокий моряк на одной ноге. И, если он, не дай Бог, нарисуется, беги сразу ко мне и какой бы я ни был - больной, пьяный и сонный - ори мне прямо в ухо: "Од-но-но-гий!!!". Усёк?

Д ж и м: Да, сэр, усёк.

Б о н с: А я тебе, парень, за это буду давать каждый месяц серебряный четырехпенсовик. Договорились?

Д ж и м: Договорились. Но, сэр, вы простите, мне можно задать вам вопрос? (Бонс кивает)Этот моряк... он что... очень опасный?

Б о н с (гладя мальчика по голове): Джимми, он - заместитель Дьявола в Англии. А, может быть, и сам Дьявол.

   Поворачивается и уходит.

Д ж и м (недоуменно): Заместитель? Дьявола?

   Раздаются удары грома и сполохи молний. По занавесям начинают бегать какие-то страшные одноногие тени. Джим закрывает лицо руками и с пронзительным криком: "А-а!!!" - убегает за кулисы.



                КАРТИНА ЧЕТВЁРТАЯ


На просцениуме появляется Джим и говорит, обращаясь к залу:

Но как бы не был грозен и страшен наш постоялец, в Чёрных Холмах нашёлся таки человек, сумевший поставить его на место. Случилось это за пару недель до смерти моего горячо обожаемого родителя.

    Поворачивается и уходит за кулису. Из противоположной кулисы появляются его Мать и Доктор Ливси.

М а т ь: Скажите мне, доктор, мой муж будет жить?

Л и в с и (пожимая плечами): Случай очень серьезный, но милосердие Божие неисчерпаемо.

М а т ь: Мой муж умрёт?

Л и в с и: Я этого не говорил, сударыня. Но готовым нужно быть ко всему. Надеясь всё же на лучшее. (после маленькой паузы) Когда приведут мою лошадь?

М а т ь: Минут через десять-пятнадцать. (светским тоном) А пока не соблаговолите ли, сэр, выкурить трубочку в нашей гостиной?

Л и в с и (кивая): Хорошо, миссис Хоккинз.

М а т ь: Вы так добры к нашему несчастному семейству, сэр!

    Убегает. Занавес поднимается, открывая общую комнату со всё той же компанией: кучкой Фермеров, Бонсом в углу и Джимом за стойкой. Доктор подсаживается за один стол к Маленькому Фермеру.

М а л е н ь к и й  Ф е р м е р (очень почтительно): Здравствуйте, доктор!

Л и в с и: Здравствуйте, мистер Тейлор. Как ваш ревматизм?

Т е й л о р: Порошки помогают, но перед дождём всё же ноет.

Л и в с и: Я хочу предложить вам попробовать новую мазь на основе змеиного...

      Бонс оглушительно лупит кулаком по столу. Все (кроме Доктора) замолкают.

Л и в с и: ...яда. В ближайший четверг зайдите ко мне в...

Б о н с: Крысам в трюме заткнуться!

Л и в с и: ... приёмную. (оборачиваясь к Бонус) Вы имеете в виду меня, сэр?

Б о н с: Да, тебя, клистирная трубка!

Л и в с и: В ответ я могу вам сказать лишь одно: если вы срочно не прекратите свой роман с алкоголем, мир вскоре избавится от одного отъявленного негодяя.

    Разъяренный Бонс вскакивает и достаёт из кармана огромный матросский нож.

Б о н с (открывая зубами лезвие): Ну всё, ты - покойник!

Л и в с и (не меняя ни позы, ни тона): Сэр, если вы сию же секунду не уберёте свой нож, я даю вам честное слово, что на ближайшей судебной сессии вас... по-ве-сят.

    Бонс и Доктор встречаются взглядами. Через долгих десять секунд Бонс сдаётся, прячет ножик в карман и садится на место, что-то тихо ворча, словно побитая собака.

Л и в с и: И ещё, сэр, запомните, что я не только доктор, но и судья. И, если вдруг до меня дойдёт хотя бы тень жалобы на ваше, сэр, буйство, я сделаю так, что вас выдворят из нашего графства. Прошу принять это к сведению.

    Входит Мать Джима.

М а т ь: Дорогой мистер Ливси, ваша кобылка накормлена и осёдлана.

Л и в с и: Благодарю вас, миссис Хоккинз. Всем всего наилучшего. Мистер Тейлор, в ближайший четверг я жду вас в своей приёмной. А вы, сэр (поворачивается к Бонсу) постарайтесь всё-таки раздружиться с алкоголем.



КАРТИНА ПЯТАЯ


Джим стоит рядом с рампой.

Д ж и м: А через несколько дней случилось первое из тех страшных событий, что в конце концов избавили нас от нашего беспокойного постояльца, но - увы - не от его грязных дел.Итак, стояло морозное раннее утро.

     Появляется Бонс.

Б о н с: Джимми, я прогуляюсь, а ты приготовь мне пожрать. (направляется прочь, но на половине дороги останавливается и спрашивает) Одноногого черта не видел?

Д ж и м: Нет, сэр, не видел.

Б о н с (осеняя себя крёстным знаменем): Ну и слава Богу!

      Уходит, напевая: "Пятнадцать человек на Сундук Мертвяка...". Занавес поднимается, открывая пустую общую комнату и Джим начинает накрывать стол для Бонса. Какое-то время спустя в гостиную, поминутно оглядываясь, заходит Чёрный Пёс.

Д ж и м: Здравствуйте, сэр, чем могу вам служить?

П ё с (старательно изображая человека бесстрашного и бывалого): Принеси-ка мне, парень, напёрсточек рома. У вас кубинский?

Д ж и м: Ямайский.

      Направляется к стойке.

П ё с: Эй, сынок, погоди.

      Джим останавливается.

П ё с: Ты ведь сейчас накрываешь стол для моего друга Билла?

Д ж и м: Простите, сэр, но я не знаком с вашим другом, а стол серверую для постояльца, которого все мы зовём "Капитаном".

П ё с: Что ж моего друга Билла можно назвать и так, хотя мы его звали чуть-чуть по-другому. Друг мой - мужчина заметный: у него ярко-красная рожа, сабельный шрам на щеке и удивительно вежливые манеры, особенно, когда он нахрюкается. Скажи мне, я угадал? Мы с тобой говорим об одном человеке?

Д ж и м: Да, сэр, наверное.

П ё с: Ну, и где мой друг Билли?

Д ж и м: Пошёл погулять.По утрам он всегда ходит к морю.

П ё с: И когда он вернётся?

Д ж и м: Минут через двадцать.

П ё с: Что ж, давай мы с тобою подготовим сюрприз для моего друга Билли, да будет вовеки благословенно евонное доброе сердце! Мы с тобой спрячемся, а, когда он войдёт, громко крикнем ему прямо в спину: "Ау!". Вот ведь хохоту будет!

Д ж и м: Но...

П ё с: А ну-ка не спорь со старшими!

    Запихивает Джима в угол, а сам, вынув саблю, становится перед ним. Пара-тройка минут проходит в томительном ожидании. Пёс трясётся от страха. Наконец слышен топот шагов.

П ё с (сделав ладонь козырьком и всматриваясь): А вот и мой старый друг Билл со своею подзорной трубой под мышкой, да будет вовеки благословенно евонное доброе сердце, повторю я ещё один раз!

    В гостиную, не оборачиваясь, входит Бонс.

П ё с (ему в спину): Билли!

    Бонс оборачивается и каменеет от ужаса.

Б о н с (после паузы): Это ты Чёрный... Пёс?

П ё с (успокаиваясь и пряча саблю в ножны):Ну, а кто же ещё, друг мой Билли? Сам Чёрный Пёс наконец-то пришёл проведать своего лучшего кореша. Да-а... друг мой Билли, и сколько ж солёной воды утекло с тех пор, как мне обкорнали вот энтих два когтя?

   Показывает свою искалеченную руку (дублируется на плазме).

Б о н с: Ладно, ты меня вычислил. А теперь говори, чего хочешь.

П ё с (нервно хихикая): Да, Билли, я тебя вычислил. И как только вот энтот чудесный парнишка принесёт мне наперсточёк, мы с тобой сядем за энтот вот столик и перетрём наше дельце. Перетрём по-хорошему и по-мирному, как оно и положено старым друзьям. Правда, друг Билли?

   Джим подходит к одной из кулис и ловко ловит вылетевший оттуда поднос со стаканом. После чего возвращается к столику, за которым сидят Бонс и Пёс (причём последний уселся боком и всё время тревожно поглядывает на пути возможного бегства).

П ё с (Джиму): А теперь, милый юноша, уйди и оставь дверь открытой. Чтоб никаких замочных скважин для твоих любопытных глазок.

     Джим выходит на просцениум и поворачивается лицом к залу, а Бонс и Пёс позади него разыгрывают беззвучную пантомиму своей "дружеской" беседы. А когда Бонс, разъярясь, извергает потоки беззвучной и страшной ругани, до нас доносится одна-единственная фраза: "Запомни тупою своей головой: подставишь меня - вздёрнут всех!". После этого оба хватаются за сабли, но Пёс быстро теряет клинок и спасается бегством. Бонс его настигает и наносит потрясающей силы удар, не достигающий, впрочем, цели - его сабля застревает в гостиничной вывеске. После этого чудом спасшийся Пёс улепетывает за кулису (его бег к горизонту дублируется на плазме) а встревоженный шумом Джим возвращается в гостиную.

Б о н с (пошатываясь и опираясь о стену): Джим... дай... мне... рому...

Д ж и м: Что с вами? Вы ранены?

Б о н с: Джим, мне надо срочно... уехать. Но сначала - напёрсточек.

    Джим ловит из-за кулисы очередной поднос со стаканом, но именно в эту минуту Бонс с грохотом падает на сцену. Джим, роняя поднос, подбегает к поверженному и кричит: "Ма-ама!".

М а т ь (выбегая из противоположной кулисы и тоже склоняясь над лежащим): О, Господи, Господи, что с постояльцем? Он ранен? Убит в пьяной драке? Какой позор для гостиницы! И кто же теперь нам заплатит за его проживание - целых четырнадцать фунтов, одиннадцать шиллингов и восемь пенсов? Кто, я вас спрашиваю? А твой бедный отец заболел так не вовремя! О, Господи, что же нам делать!

    Входит Доктор Ливси.

М а т ь: Доктор, вы наш спаситель! Скажите нам, что с постояльцем? Он ранен?

Л и в с и (нагибаясь к лежащему Бонсу): Кто ранен? Он ранен? Не больше, чем я или вы. С ним - как я и предсказывал - приключился удар из-за пьянства. А теперь, миссис Хоккинз, отправляйтесь наверх и постарайтесь ничего не рассказывать своему мужу об этом маленьком инциденте. Ну, а мы с вашим сыном сейчас будем спасать никому не нужную жизнь этого старого пьяницы (брезгливо выдёргивает застрявшую в вывеске саблю и бросает её на сцену). Ну-ка, Джим, принесите мне тазик.

    Мать Джима уходит, а сам он ловит вылетающий из-за кулисы таз и подаёт его Доктору.

Л и в с и (Джиму): Вы не боитесь крови?

Д ж и м: Нет, сэр!

Л и в с и: Тогда, если не трудно, подержите вот это.

       Подаёт Джиму таз, профессиональным жестом закатывает рубашку на руке Бонса и делает глубокий надрез, из которого (и на сцене, и на экране) бьёт струя чёрной крови.

Л и в с и: Обратите внимание, Джим, (показывает на руку) да здесь целая картинная галерея (татуировки дублируются на экране): вон фигура подвешенного, а вот пожелания: "Попутного ветра!","Пиратского фарта!", - а вот подпись владельца: "Мистер Вильям В. Бонс, помощник ка-пе-та-на". Через минуту наш бравый помощник должен очнуться.

      Бонс открывает глаза, пытается встать и хрипит: "Куда сбёг Чёрный Пёс?".

Л и в с и: Спокойней, голубчик, спокойней! Здесь нет никаких чёрных псов, кроме тех, что грызут изнутри ваше измученное алкоголем сердце. А ситуация, сударь, такая: презрев мой добрый совет, вы продолжили пьянствовать и расплатились за это ударом. Полминуты назад - исключительно в силу врачебного долга и во многом против собственного желания - я вытащил вас с Того Света. А теперь, мистер Бонс...

Б о н с: Это не моё имя!

Л и в с и: Полагаю, что это не важно. Так звали одного моего знакомого пирата и так я вас буду впредь называть ради краткости. Итак, мистер Бонс, постарайтесь запомнить: одна рюмка вас не убьёт, но за ней неизбежно последует и вторая, и третья, и сотая и они-то вас точно прикончат. Так что с этого дня синонимом слова "ром" для вас является слово "смерть".А сейчас соберитесь-ка с силами, потому что мы с Джимом поможем вам подняться наверх.

      Джим и Доктор уносят  Бонса за кулисы и тотчас же возвращаются.

Л и в с и: За старого пьяницу не беспокойтесь. Я выпустил из него столько крови, что он несколько дней будет тише ягненка. А ещё через пару недель он должен очухаться, но повторного удара ему не пережить.



КАРТИНА ШЕСТАЯ


Комната Бонса на втором этаже. Бонс лежит на кровати и дышит с присвистом (звук дыхания слышен по радио). Входит Джим. В руках у него - поднос с лекарствами.

Б о н с (слабым голосом): Рад тебя видеть, Джимми. В этой дыре ты один похож на человека. И ты ведь помнишь те новенькие серебряные четырехпенсовики, которые я тебе давал каждый месяц? Ах, хороши были эти монетки! Так вот, Джимми, теперь, когда я стал больным и никому не нужным, ты ведь не бросишь старого Бонса в беде и принесёшь ему рюмочку?

Д ж и м: Но доктор...

Б о н с: Твой доктор - клистирная трубка! Что он знает о жизни? Джим, я бывал в странах, горячих, как ад, где молодые здоровые парни гибли сотнями из-за Жёлтого Джека. Джим, в этих чёртовых странах даже твердь под ногами ходила, как море, волнами и проглатывала всех, кто не успел увернуться. Что знает твой доктор о таких странах? Джим, и я ведь там выжил только из-за рома. Ром был моим другом, ром был моим братом, моим мясом, женой и любовницей. И, если сейчас ты не дашь мне напёрсток, Джим, я околею, и моя кровь падёт на тебя и на эту клистирную трубку!

   Делает паузу для отдыха, во время которой всё так же дышит с присвистом. Потом,отдохнув, вытягивает вперёд правую руку и продолжает.

Б о н с: Джимми, ты видишь, как бьёт трясунцом мои пальцы? Ты видишь, что я не могу удержать их по-ровному? И знаешь, Джим, почему? Потому что я до сих пор не выпил ни капли и это первый мой трезвый день за последние тридцать лет. И, если я не приму свой напёрсток, у меня, Джим, начнутся видения. Ведь я уже видел сегодня старого Флинта, как я вижу тебя, он стоял в том углу и корчил мне рожи. Джим, я очень и очень плохой человек и, если я снова увижу Старого, я заору так, что разбужу мёртвых!

Д ж и м: Но ведь за стенкой отец и ему нужен покой.

Б о н с: А мне наплевать, я - подонок! Но, Джимми, я вновь стану паинькой, если ты дашь мне напёрсток. Доктор сам говорил, что одна рюмка меня не убьёт. Джимми, я дам тебе золотую гинею за рюмочку рома!

Д ж и м (каменея от гордости): Мистер Бонс, никто из Хоккинзов никогда не брал взяток. Мы люди бедные, но честные. (А, может быть, мы бедные, потому что честные, я точно не знаю). И я не возьму никаких ваших денег, кроме тех четырнадцати фунтов, одиннадцати шиллингов и восьми пенсов, которые вы задолжали моему отцу.

Б о н с: Да отдам я, отдам!

Д ж и м: Хорошо, я сейчас принесу вам стаканчик, но только один. Второго не будет.

    Подходит к кулисе и возвращается со стаканчиком рома.

Б о н с (выпивая свой ром): О, Господи, смачно-то как! Да, Джимми, ты - человек, и ты платишь добром за добро (поёт слабым голосом).

В тех проклятых Богом Испанских морях,
Где самый здоровый и сильный моряк
Без рома и года б не вытянул.
Где пар из болот разъедает глаза,
Где двойка порой побивает туза,
Где я - самому удивительно! -
Прожил тридцать лет и три года
Средь штилей, штормов и походов.

Прожил потому, что Его Светлость Ром
Был друг мне, был брат мне и был мне как дом.
Ром был мне Кораном и Библией.
Но я не жалею, что прожил жизнь так,
Я прожил её как солёный моряк,
И все ваши правила - выблевал!

И вот что ещё я скажу тебе, Джим,
Ты должен понять, что не ромом одним...

Д ж и м: Мистер Бонс!

Б о н с: Что?

Д ж и м: Не богохульствуйте!

Б о н с: Ладно, мальчик, не буду. Но ты мне скажи, сколько этот твой доктор велел мне валяться на койке?

Д ж и м: Две недели минимум
.

Б о н с: Да какие, к чертям, две недели! Ведь они в любую минуту могут прислать мне Чёрную Метку. Нищеброды протренькали все свои денежки, а теперь захотели оттяпать чужое. А разве это, Джим, по-моряцки? Да, я сберёг свою долю, но я её сохранял не для этих голодранцев. Но я снова их всех околпачу! Они ждут меня здесь, а я брошу свой якорь в совсем другой гавани.

     Бонс пытается встать и, ухватив Джима за плечи, садится на край своей койки.

Б о н с: Нет, твой доктор меня ушатал. В ушах звенят колокольцы. Клади меня, Джимми, обратно.

    Камнем рушится на свою койку.

Б о н с (после паузы): Ты ЕГО уже видел?

Д ж и м: Кого? Чёрного Пса?

Б о н с: Да причём здесь твой Пёс! Чёрный Пёс - парень подлый, но там есть такие, кто в тыщу раз хуже... (впадая в полузабытье) Джимми, запомни, что нищеброды охотятся за моим сундучком. Мой старый матросский сундук под этой вот койкой - это всё, что им нужно. И, если они таки всучат мне Метку... Ладно, Джимми, плевать! ...Тогда ты сядешь на лошадь и поскачешь прямиком к доктору, к этой проклятой клистирной трубке и скажешь ему, чтоб он свистал всех наверх и послал всех судейских и полицейских прямо к нашей гостинице. Здесь они сцапают всю шайку Флинта - и больных, и хромых, и здоровых - короче, всех, кто остался. Я был первым помощником, и я один знаю, где место. Флинт мне всё сам рассказал в Саванахе, когда лежал при смерти, точно так же, как я сейчас. Но ты, Джим, настучишь на них доктору только после того, когда они всучат мне Чёрную Метку, или ты снова увидишь Чёрного Пса и, особенно, Джим, Одноногого - он из них самый опасный.

Д ж и м: Хорошо, Капитан. А сейчас, я вас очень прошу, примите лекарства.

Б о н с: Давай сюда свои снадобья. Если есть в этом мире моряк, которому надо выпить микстуру, то его зовут Билли Бонс.

       Принимает лекарство и засыпает.



КАРТИНА СЕДЬМАЯ


Джим стоит на просцениуме.

Д ж и м: Но я, увы, не успел поставить в известность доктора: в тот же день он уехал на дальний вызов. А ещё через день скончался мой бедный отец и мне стало не до нашего беспокойного гостя. И вот сразу же после похорон я протирал бархоткой нашу входную дверь (на занавесе появляется изображение двери и Джим начинает его протирать) и думал о своей страшной утрате. Все мои мысли были лишь о покойном родителе, но я не мог не заметить донельзя странное существо, приближающееся к нашей гостинице.

    Из противоположной кулисы появляется одетый в лохмотья Пью, громко стукающий по сцене своей железной тросточкой.

П ь ю (монотонно): Не соблаговолит ли кто-либо из добрых граждан подсказать бедному слепому, потерявшему бесценный дар зрения, защищая свою родину Англию и хранимого Господом короля Георга, в какой именно части этой страны он находится?

Д ж и м: Сэр, сейчас вы находитесь в районе Чёрных Холмов близ гостиницы "Адмирал Бенбоу".

П ь ю: Я слышу голос. Приятный и юный голос. Не соблаговолит ли сей отрок оказать посильную помощь бывшему канониру Его Величества?

Д ж и м (восхищённо): Вы были морским канониром?

П ь ю: Да, милый юноша. Я сражался за эту страну под началом великого Хоука (поёт):

Да я - канонир Королевского флота.
Сам Хоук великий меня уважал.
И, если я в море боялся чего-то,
И, если я в море боялся чего-то,
То только того, чтобы враг не сбежал.

Однажды мы встретились в море с фрегатом,
Над ним развивался французский штандарт.
И Хоук сказал нам: "Смелее, ребята!",
И Хоук сказал нам: "Смелее, ребята!
Покажем французам британский
 стандарт!"

Исполняет, стуча тросточкой, небольшой танец.

И я подошёл к своей пушке заветной
И прямо в кюйта им влепил пустяка.

(Грохот взорвавшейся пороховой камеры)

Но от лягушатников злая ответка,
Но от лягушатников злая ответка
И к нам прилетела мгновенье спустя.

    Звук нового выстрела. Пью исполняет танец-ранение и рушится на сцену. Потом встаёт и продолжает.

И вот... я остался несчастным калекой,
Одною ногою стоящим в гробу.
Но помни, парнишка, я был человеком!
Но помни, парнишка, я был человеком!
Дай Бог тебе, мальчик, иную судьбу.

П ь ю: Достопочтенный юноша! Помогите герою войны пройти в сей отель.

   Подаёт Джиму руку.

Д ж и м (чуть не плача от умиления): Да сэр, конечно-конечно.

   Берёт руку слепца, тот сжимает ему ладонь, как тисками, и наваливается на Джима всем телом.

Д ж и м: Ой!

П ь ю (совсем другим голосом): А теперь, щенок, проведи меня к Капитану.

Д ж и м: Мистер, что с вами?

     Пытается вырваться.

П ь ю: Ещё разок дернёшься, я тебе руку сломаю. В пяти местах.

     Выкручивает мальчику руку.

Д ж и м: Ой-ой-ой!

П ь ю: Веди меня к Капитану!

Д ж и м: Хорошо-хорошо, я всё сделаю, как вы сказали.

      Занавес открывается. На сцене - заполненная народом гостиная. В углу сидит Бонс.

П ь ю: А, когда мы к нему подойдём, ты скажешь: "А вот, Билл, и дружок для тебя!".


       Джим подводит слепого к Бонсу и кричит фальцетом: "А вот, Билл, и дружок для тебя!". Пьяный Бонс поднимает голову и теряет дар речи. Потом вскакивает на ноги.

П ь ю: Билл, сиди, где сидел. Я ничего не вижу, но я слышу малейшее шевеление пальца. Дело есть дело, друг Билли. Протяни вперёд правую руку, а ты, мерзкий пащенок, поднеси мою руку к его руке. 

    Джим и Бонс подчиняются, и Пью что-то вкладывает в раскрытую ладонь Капитана.

П ь ю: Вот и всё. Дело сделано.

    Выпускает руку Джима и с фантастической ловкостью - спиною вперёд, точно тем же маршрутом, что и пришёл - исчезает за кулисами. По радио ещё долго слышен стук его трости. Где-то через минуту Бонс, наконец-то, подносит Чёрную Метку к глазам.

Б о н с (читает): Ровно в десять вечера. А сейчас только шесть. Время есть и мы их всех околпа..

   Поднимается на ноги.

Б о н с: ...чим!

   Издаёт странный всхлип и, схватившись левой рукою за горло, рушится наземь.

Д ж и м (бросаясь к поверженному): Мистер, мистер, что с вами?

   От компании в центре отделяется Маленький Фермер и с опаской подходит к лежащему. Потом прислушивается к дыханию и - уже без почтения - закатывает Бонсу веки.

Т е й л о р: Похоже, Джим, всё. Миссис Хоккинз, спускайтесь, ваш квартирант обувку поменял!

   В гостиной резко темнеет. Появляется Мать. Темнота всё сгущается и сгущается и мы видим лишь черный силуэт Матери и лежащего в лужице света Бонса.

М а т ь (склоняясь над умершим, в тональности "плача Ярославны"):  О, Господи, Господи! Мой бедный сыночек остался нищим! И кто же теперь нам вернёт наши четырнадцать, нет уже целых пятнадцать фунтов, четыре шиллинга и восемь пенсов? Ведь этот проклятый пьяница жил целых полгода на всем готовом и так и не заплатил нам ни фартинга, кроме пяти гиней, оставленных им в задаток! За что Провидение так беспощадно к моему сыночке? За что, мистер Тейлор?

    Свет вновь зажигается.

Т е й л о р (чеша в затылке): Понимаешь, хозяйка... тебе бы того... не о деньгах сейчас думать, а о собственной... я извиняюсь... заднице. Ведь сюда с минуты на минуту могут нагрянуть пираты. Да не простые, а самые лютые из шайки, я извиняюсь, старого Флинта. Капитана вы видели? А он из них самый добрый. Так что вы, миссис Хоккинз, бегите в деревню и прячьтесь там в чьём-нибудь погребе. Не бойтесь, не выдадим. Чёрт с ним, с Капитанским-то долгом. Были б кости, а мясо того... нарастёт.

М а т ь: Мистер Тейлор, вам легко говорить! Ведь это не ваши деньги. А я не могу подарить целых четырнадцать, нет, уже целых пятнадцать фунтов, четыре шиллинга и восемь пенсов каким-то бандитам. Для нас это целое состояние, мистер Тейлор. И я сейчас поднимусь в Капитанскую комнату, взломаю сундук и, если найду там деньги, возьму его долг - все эти пятнадцать фунтов, четыре шиллинга и восемь пенсов, не фартингом больше, но и не фартингом меньше. И я очень надеюсь, что вы, джентльмены, не покинете бедную женщину в злую минуту!

Все фермеры явно шокированы. Слышны голоса: "Да она чекалдыкнулась!","Во баба-дура!", "Это ж надо такое сморозить!" и т. д. и т. п.

Т е й л о р: Прости нас, хозяйка, но сейчас время позднее и мы сейчас это... пойдём до дома. Ставить на кон дыхание среди нас, миссис Хоккинз, охотников нет. Мы здесь люди серьезные, не какие-то там шелопуты и... вот вам, короче, мой пистолет (осторожно, заряженный! у нас здесь шалят и я, грешным делом, хожу с пистолетом), ну а с оружием Джим всех бандитов прогонит. Джимми парень - огонь, я с таких его помню! Ну, а я, миссис Хоккинз, пойду-ка домой и задвину засовы покрепче.

      Уходит на цыпочках за кулисы. Вслед за ним - поголовно ворча и осуждая Мать Джима за безрассудство - удаляются и прочие Фермеры. Самым последним уходит Толстый Фермер.

Т о л с т ы й  Ф е р м е р: Ох, и жалко мне вас, миссис Хоккинз! Прямо слёзы наворачиваются. Вот вы женщина, вроде, серьезная, а через час пропадёте ни за ломаный фартинг! И чего я для вас могу сделать? (решительно машет рукою и делает шаг назад) Ладно, чёрт с ним! Сейчас я оседлаю свою буланую (чёрный мерин-то мой захромал, может, камешек, а, может, и что посерьезней, ох, придётся, видать, разоряться на коновала, а коновал наш совсем обнаглел: берёт за визит восемь шиллингов да ещё норовит отобедать!). Так бишь о чём это я? А... миссис Хоккинз! Я сейчас оседлаю буланую и поскачу прямиком к инспектору Дэнсу. Наш инспектор - мужчина-огонь! Он вам точно поможет.

     Тоже уходит. Джим и Мать остаются одни.

М а т ь (деловым тоном, резко контрастирующим с её недавними причитаниями): Ну-ка, Джим, запри дверь и опусти занавеску. Пираты могут подглядывать через окна. Всё сделал? Вот и отлично. А сейчас нам нужно найти ключи от ларца. И кто же вот ЭТО (показывает на труп Билли Бонса) будет обыскивать, хотела б я знать? А, Джимми?

    Джим нагибается и начинает обыскивать тело. Прежде всего о вынимает у него из ладони Чёрную Метку и внимательно её прочитывает.

Д ж и м: Мам, они придут в десять.

    Часы на стене начинают бить. Сперва Джим и Мама в испуге подпрыгивают, а потом облегчённо вздыхают: ударов всего-навсего семь.

Д ж и м: Ещё есть три часа.

М а т ь: Джимми, мальчик, не отвлекайся. Ищи ключ от ларца.

Д ж и м (после тщательного обыска, достав из карманов у трупа массу вещей): Мам, ключа нету.

М а т ь: Посмотри у него на шее.

Д ж и м (негодующие): Но мама...
 
М а т ь: Или мне самой посмотреть?

Д ж и м: Хорошо (преодолев отвращение, наклоняется к шее трупа). Да, мама, он здесь.

    Снимает ключ с шеи.

М а т ь (улыбаясь сквозь слёзы): Молодчина, мой сыночка. А теперь побежали наверх.

   Убегают за кулисы.



КАРТИНА ВОСЬМАЯ


Комната Бонса. Мать Джима обыскивает выдвинутый из под койки сундук и с криком: "Не то!", "Вновь не то!" - выкидывает из него всевозможные вещи (см. описание в тексте романа). В конце она достаёт два последних предмета: клеёнчатый свёрток с какими-то бумагами и небольшой полотняный мешочек приятно (по радио) звякнувший золотом.

М а т ь: А вот и Капитанские денежки! О, Боже, здесь сотни, а, может, и тысячи фунтов! Но я женщина честная и возьму только то, что он нам задолжал. Свои четырнадцать, нет, уже целых пятнадцать фунтов, восемь пенсов и четыре шиллинга - ни фартингом больше, но и ни фартингом меньше. Джимми, сбегай в кладовку и принеси мешок.

    Джим скрывается за кулисой и моментально возвращается с мешкочком.

Д ж и м (подавая мешочек): Ну как дела, мам?

М а т ь: Ой, сына, не спрашивай! Здесь одни иностранные деньги, а умею считать только наши. Я пока что сумела набрать лишь четыре гинеи, а нужно где-то найти ещё десять. О, Боже! О, Боже! Снова, снова и снова - луидоры, гульдены, таллеры, русский червонец и даже какая-то квадратная арабская монетка с дырочкой посередине. Но ничего-ничего, я ведь женщина честная...

    Слышится стук железной тросточки и лязганье запертого замка. После маленькой паузы зловещее "тап-тап-тап-тап" удаляется и затихает.

Д ж и м: Мамочка! Мамочка! Это - Слепой! Хватай всё и бежим. Сюда скоро нагрянет вся банда!

М а т ь (убеждённо): Сейчас ещё нет и восьми, а эти мерзавцы появятся в десять. Я знаю свои права и не собираюсь дарить свои деньги каким-то разбойникам.

      Раздается пронзительный, чисто разбойничий свист.

М а т ь: Наверно, ты всё-таки прав, мой сыночек. Я женщина честная и я возьму только эти четыре гинеи,а всё остальное пускай остаётся на совести этих бандитов.

     Хватает мешочек с гинеями.

Д ж и м: А я прихвачу ещё и вот это (хватает свёрток с бумагами) для ровного счёта!

     Мать и сын выбегают на просцениум. Занавес опускается, вокруг резко темнеет. Слышен топот и крики пиратов.

М а т ь (запас её мужества кончился): Ой, Джимми, мне плохо (оседает на сцену). Хватай деньги и убегай!

Д ж и м (в отчаянии): А вот и конец! (разворачивается к залу и продолжает совсем другим тоном) Но к великому нашему счастью мы наткнулись на крошечный мостик, перекинутый через какую-то канаву, и кое-как сумели под ним запрятаться.  (оттаскивает мать за кулисы, а потом высовывается из-за них и продолжает) Из нашего импровизированного укрытия мне было видно практически всё, что происходило возле гостиницы.


КАРТИНА ДЕВЯТАЯ


Вход в гостиницу "Адмирал Бенбоу". Перед входом - шайка пиратов под предводительством Пью. Джим наблюдает за ними из-за кулисы.

П ь ю: Быстрей, остолопы! Сносим дверь и проникаем вовнутрь!

О д и н  и з  п и р а т о в: Есть, сэр!

    Подбегает к дверям и останавливается в недоумении.

О д и н  и з  п и р а т о в: Сэр, но двери открыты!

П ь ю: Вовнутрь, сыновья дохлых крабов, вовнутрь!

    Полшайки вбегает в гостиницу. Слышен выкрик: "Билл мёртв!".

П ь ю: Двое сыновей дохлых крабов остаются обыскивать Билла, а остальные взлетают наверх и спускают сундук.

    Слышен топот шагов, потом из окошка второго этажа высовывается чья-то голова и кричит: "А сундук весь обыскан! Мы тута походу не первые".

П ь ю: ВЕЩЬ на месте?

Г о л о в а: Да, дублоны в мешке.

П ь ю: Я имею в виду каракули Флинта, остолоп!

Г о л о в а: Не, бумаг Флинта нету.

П ь ю: Эй, ребята внизу! Обыщите трупешник: может статься, каракули Флинта на нём?

Г о л о с  с н и з у: А Билл тоже обыскан. На нём нет ни черта!

П ь ю: Ржавый якорь мне в глотку! Бумаги Флинта увёл, наверное, кто-нибудь из гостиничных. Скорей всего, этот проворный парнишка. И, когда мы его поймаем, я сам ему выдавлю пальцем глаза. Ребята! А он ведь не мог убежать далеко: минут пять назад эта дверь была заперта изнутри. Он, наверное, где-нибудь в доме. Найдите мне его, парни, найдите! Переверните весь дом, но поймайте крысёныша.

   Стоит жуткий грохот и гостиница ходит ходуном. Время от времени кто-нибудь из пиратов выскакивает на дорогу и докладывает атаману, что, мол, "крысёныша" отыскать не удалось. И здесь вновь раздаётся разбойничий свист.

Г о л о с  с н и з у: Слышь, Пью, два раза! Это Дерк. Пора сматываться.

П ь ю: Дерк был всегда идиотом и трусом. Забудьте о нём и найдите каракули. Эх, если бы у меня были глаза!

   Пираты вновь возобновляют поиски, но делают это явно для проформы.

П ь ю (постепенно раскочегариваясь): Ах, какие вы всё-таки все остолопы! Вам в руки идут миллионы, а вы чего-то боитесь. Вы могли б быть богаче, чем короли, если бы не родились на свет недоумками. Никто из вас не осмелился подойти к Биллу, и это пришлось делать мне - инвалиду! А теперь из-за вас я теряю свой шанс. Я хожу в этих зловонных лохмотьях, я голодаю, я нищенствую, а ведь я бы мог ходить весь в шелках и ездить в карете. Да будь у вас столько же храбрости, сколько у ракушек на корабельном днище, вы бы давно его сцапали. Ах, какие вы все недоумки!

О д и н  и з  п и р а т о в: Пью, остынь! Ведь денежки Билла
 - наши. По-любому не зря прогулялись.

В т о р о й  п и р а т: А этот крысёнок уже точно - тю-тю! Сбежал вместе с каракулями. Ищи ветра в поле. Так что хватай, Пью, дублоны и дай нам команду сматываться, а не верещи здесь, как белка.

П ь ю (зверея от ярости): Кто - белка? Я - белка?! Вот тебе, Синий Нос!

    Бьёт его своей тростью.Тот пищит и отскакивает, после чего останевший Пью начинает лупить своих соратников без разбору, а те уворачиваются и отругиваются. Полминуты спустя звучит пистолетный выстрел и раздаётся топот конских копыт. Пираты моментально разбегаются, бросив Пью перед рампой.Занавес опускается. Виден лишь Пью в кружке света и огромные лошадиные тени на занавесе.

П ь ю (бессмысленно тычась в разные стороны под оглушительный топот копыт): Чёрный Пёс, Джон и Дерк! Синий Нос и Том Морган! Вы ведь не бросите своего атамана? Старый Пью ведь без вас пропадёт! Братцы-пираты, где вы?!

   Спотыкается, падает на бок и с дикими криками корчится под огромной лошадиной тенью. Потом затихает, и спешившийся Толстый Фермер вместе с таможенниками уносят мёртвого Пью за кулисы.



КАРТИНА ДЕСЯТАЯ


Библиотека Сквайра. Диспозиция прежняя: Сквайр и Доктор сидят в мягких креслах, Джим и Дэнс стоят перед ними навытяжку и рапортуют.

С к в а й р: Так значит бродяга скончался на месте?

Д э н с: Да, сэр!

    Входит Лакей с большим блюдом.

Л а к е й: Голубиный паштет для юного мистера Хоккинза!

С к в а й р: Да, Хоккинз, садитесь и будьте, как дома. Да, кстати, "каракули Флинта" - при вас?

Д ж и м (кивая с набитым ртом): Да, сэр.

С к в а й р (Лакею): Джойс, и кружечку доброго эля для мистера Дэнса.

    Джойс уходит исполнять приказание.

С к в а й р: Что ж, мистер Дэнс, вы себя показали человеком редкого мужества. А что до гибели этого отвратительного бродяги, то я рассматриваю её как акт добродетели. Считайте, что вы убили змею или раздавили таракана.

    Джойс возвращается и с поклоном вручает кружку Инспектору. Тот выпивает её одним залпом.

С к в а й р: Как вам наш эль, мистер Дэнс?

Д э н с (вытирая усы): Выше всяких похвал, мистер Трелони!

С к в а й р: Что ж, больше я вас не смею задерживать. Возвращайтесь на службу Его Величеству.

Д э н с: До свидания, джентльмены!

С к в а й р,  Л и в с и  и  Д ж и м: Прощайте, инспектор!

    Дэнс уходит.

С к в а й р: Ну, а теперь, дорогой Ливси...

Л и в с и: Ну, а теперь, Трелони...

С к в а й р: В один голос! В один голос! Да... вы, мистер Хоккинз, надеюсь, не против того, чтобы мы осмотрели содержимое пакета?

Д ж и м: Нет, сэр, не против.

    Передаёт пакет Доктору.

Л и в с и (внимательно осматривая свёрток с бумагами): Скажите, Трелони, а вам уже приходилось слышать про этого Флинта?

С к в а й р (возбужденно): Слышал ли я о нём? Да я видел его! Флинт был самым кровавым пиратом из всех, кто осквернял своим судном поверхность моря. Французы с испанцами так боялись его, что я иногда, грешным делом, гордился, что Флинт - англичанин. И я видел его паруса под Тринидадом вот этими самыми глазами, но этот сын винной бочки, что числился у нас капитаном, не принял боя и приказал возвращаться назад, в Порт Спейн!

Л и в с и (кивая): Я тоже кое-что слышал о нём у нас в Англии. Но вот были ли у него деньги?

С к в а й р: Деньги? А о чём ещё думали эти мерзавцы, кроме золота? Ради чего они рисковали своими погаными шкурами?

Л и в с и: Это мы скоро выясним. Но вы так распалились, что мне слова не вставить. Я хотел бы понять: предположим, что мы узнали, где зарыты сокровища. Во сколько бы оценили их стоимость?

С к в а й р: Во сколько? А вот, сэр, во сколько: если мы найдем карту, я куплю судно, возьму на борт вас и Хоккинза, отправлюсь в рейс и мы отроем сокровища, самое позднее, через месяц!

Л и в с и: Спасибо, Трелони, я понял. А теперь мы вскроем пакет.

    Вынимает из своего саквояжа хирургические ножницы и разрезает клеёнку. Из пакета на стол вываливается какая-то географическая карта, продублированная на телеэкране. Все трое, мешая друг другу, окружают стол и начинают водить по карте носами.

Л и в с и: Хм... это карта какого-то острова.

С к в а й р: Не какого-то, а совершенно конкретного: с точнейшими координатами, промерами всех глубин и указаниями, где лучше причалить.

Д ж и м: Простите, милорд, а что означают три этих красных креста?

С к в а й р: Это клады, Джим, клады! Рядом с южным написано: "Золото здесь", а дальше - подробные указания, как до этого места добраться. А два прочих креста - тайники с серебром и оружием, но это уже не так интересно. Что скажете, Ливси?

Л и в с и: Скажу, что все это довольно забавно.

С к в а й р: Забавно? Вы что - издеваетесь? Пришла пора действовать! Друг мой, вы просто обязаны бросить свою идиотскую практику. А я завтра же выеду в Бристоль и уже через две-три недели... нет, доктор! ...уже через десять дней мы будем иметь самое лучшее в Англии судно и самую отборную корабельную команду. Хоккинза мы берём юнгой, Ливси будет лучшим в мире судовым врачом, а я - главнокомандующим! Мы возьмём с собой старого Редруфа, мы поймаем попутный ветер, за пару недель доберёмся до места, отроем сокровища и денег у нас будет столько, что мы сможем их кушать на завтрак и играть золотыми монетами монетами в "блинчики"!

    На экране - мультяшные Джим, Сквайр и Ливси пуляются, словно снежками, друг в друга червонцами, а потом Джим и Доктор хватают хохочущего Сквайра и закапывают его, как в сугроб, в кучу золотых монет.

Л и в с и: Ладно, Трелони, я поплыву вместе с вами и буду готов к любым испытаниям.Но есть один человек, который может испортить всё дело.

С к в а й р: Ну и кто он такой? Назовите мне эту собаку по имени!

Л и в с и: Это вы, к сожалению. Ведь вы совсем не умеете держать язык за зубами. А об этих сокровищах знаем не только мы, но и шайка пиратов. А это люди отчаянные и готовые ради денег на всё. Так что теперь - вплоть до самого выхода в море - никто из нас не должен ходить в одиночку. И - самое-самое главное! - никто из нас не имеет права даже заикнуться об этой находке!

С к в а й р (приложив руку к сердцу): Ливси, я буду нем, как могила!

     Выходит к рампе и запевает:

Смелее, друзья, ведь завтра в поход,
Уйдём в предрассветный туман.
Споёмте,друзья, и нам подпоёт...

    Из-за кулис появляется Капитан Смоллет в морской форме, встаёт рядом со Сквайром и подхватывает:

Седой боевой капитан.

     Джим и Ливси присоединяются к ним, и все четверо поют хором (а занавес за ними опускается):

Не надо церемоний,
Ведь с нами сквайр Трелони.
И ранней порой
Мелькнёт за кормой
Сокровищ мираж золотой.

Последний куплет они повторяют два раза и во время повтора из-за левой кулисы появляется маленький парусник, все четверо залезают в него и уплывают в противоположную кулису.

 

КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ


Камбуз на "Эспаньоле". Ощутимо штормит (грохот волн по трансляции, плюс - покачивается и сама декорация). Одноногий Сильвер, ловко упёршись спиною в прислоненный к переборке костыль, стряпает и напевает:

Не надо церемоний,
Ведь с нами сквайр Трелони.
И ранней порой
Мелькнёт за кормой
Сокровищ мираж золотой.   

    Рядом на жердочке сидит Попугай (небольшого роста актёр в специальном костюме).

С и л ь в е р (Попугаю): Ну что, Капитан, как ты думаешь, заграбастаем мы золотишко?

П о п у г а й: Твоя доля - два фар-р-ртинга! Твоя доля - два фар-р-ртинга! Ты понял, с-с-салага?

С и л ь в е р (вздыхая): Грубый ты, Капитан. Значит мы золото не заграбастаем?

П о п у г а й: Загр-р-рабастаем! Загр-р-рабастаем! Набьём тр-р-рюм чер-р-рвонцами и пойдём на кор-р-рм акулам.

С и л ь в е р: Акулы-то - Бог с ним. Все там будем. Но дублоны возьмём?

П о п у г а й: Забьём тр-р-рюм чер-р-рвонцами!

С и л ь в е р: Ах, ты мой умничка! На сахарку.

    Даёт Попугаю кусочек сахару. Попугай захватывает его лапой и начинает клевать. (Попугая должен играть молодой и спортивный актёр с хорошей растяжкой). Раздается стук в двери камбуза.

Д ж и м (из-за двери): Дядя Джон, можно?

С и л ь в е р: Джимми, мой мальчик, тебе можно всегда! Зачем зазря спрашивать? (Джим заходит). Как дела наверху? Капитан Смоллет и мистер Трелони всё так и воюют?

Д ж и м: Воюют, сэр.

С и л ь в е р: И что они на этот раз не поделили?

Д ж и м: Бочку с яблоками.

С и л ь в е р: Что-о?!

Д ж и м: Бочку с мочёными яблоками. Сквайр приказал поставить её на палубу, чтобы каждый матрос мог побаловать себя десертом, а Капитан заявил, что он вконец распустил команду и что балованный моряк - не моряк.

С и л ь в е р: Да уж, мистер Трелони нас действительно балует, словно детишек. Но и мы ведь свой долг исполняем на совесть. Пошёл всего двадцать пятый день плаванья, а мы почти что у цели. Я тридцать три года хожу по морям, а такого удачного рейса - постучи, Джим, по дереву! - ни разу не видел. Правда, мой Капитан?

П о п у г а й: Свистать всех навер-р-рх! Овер-р-ркиль!

С и л ь в е р: Правильно, Флинтушка, правильно! На тебе и орешков (насыпает ему в миску орехи и Попугай, выбросив сахар, начинает яростно их клевать). Я ведь назвал своего попугая "Капитаном Флинтом" в честь одного знаменитого пирата. Слышал о нём?

Д ж и м: Да, сэр, слыхал.

С и л ь в е р (вздыхая): Да-а... друг мой Джимми, хоть и знакомы мы меньше месяца, а ведь кажется: целую жизнь. Ты согласен?

Д ж и м: Согласен.

С и л ь в е р: А когда же ты в самый первый раз услыхал моё имя?

Д ж и м: Я впервые узнал про вас из письма мистера Трелони.

С и л ь в е р: А ну-ка, Джим, расскажи. Ни разу об этом не слышал.

Д ж и м: Дело было, короче, так...


КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ


Библиотека Сквайра. Джим и Редруф сидят в мягких креслах. Джим читает вслух присланное письмо.

Д ж и м: Дорогой Ливси! Поскольку я точно не знаю...

Р е д р у ф (сердито): Эй, малый, постой! Милорд пишет доктору, а ты почему-то читаешь его письмо мне. Непорядок.

Д ж и м (проявляя неисчерпаемое терпение): Мистер Редруф, сквайр сделал пометку: "В случае отсутствия Доктора, это письмо могут вскрыть и прочесть мой старший лесничий Редруф или Хоккинз-младший". Так что воля милорда соблюдена. Я продолжаю?

Р е д р у ф: Валяй.

Д ж и м: "...поскольку я точно не знаю, где вы нынче находитесь: в Лондоне или в Чёрных Холмах, - я пишу в оба места. Судно куплено, подготовлено к рейсу и готово отправиться в море хоть завтра. Во всём мире, клянусь вам, нет шхуны прекрасней! Грузоподъёмность - две сотни тонн, называется "Эспаньола". Я купил её с помощью старого друга Блэндли на редкость дёшево. Блэндли вообще показал себя молодчиной и пашет сейчас на нас в поте лица, словно раб на плантации. Так же, к слову сказать, поступают все жители Бристоля, лишь стоит мне намекнуть на наш пункт назначения (я имею в виду сокровища). Правда, часть местных жителей..." (после паузы) Слушайте, Редруф! А ведь доктору это не понравится. Сквайр всё-таки проболтался.

Р е д р у ф: А кто из них главный? Твой доктор или наш сквайр? И что это будет за цирк, если милорд, прежде чем что-то сказать, будет спрашивать разрешения у какого-то там докторишки? Что, парень, - крыть нечем?

Д ж и м (вздыхая): Да, мистер Редруф, нечем.

Р е д р у ф: То-то же! Читай дальше.

Д ж и м: "Правда, часть местных жителей чудовищно предубеждена против Блэндли и утверждает, что судно на самом деле принадлежало ему и он продал его мне втридорога, но даже эти зоилы..."

Р е д р у ф: Кто-кто?

Д ж и м: Зоилы. То бишь, злопыхатели. "...не осмеливаются отрицать достоинств самой шхуны. И единственным настоящим препятствием для меня стал наем команды. После жутких мучений я нанял всего шестерых. Но здесь мне улыбнулась фортуна и свела меня именно с тем человеком, кто был мне так нужен. Это старый моряк, а теперь и владелец портовой таверны. Он знает всех матросов в округе, а сейчас ищет место судового повара, потому что воздух суши, как он говорит, вреден для его здоровья. И я чисто из жалости предложил ему место. Нашего нового кока зовут Джон Сильвер и у него нету... нету..."

Р е д р у ф: Ты чего там бормочешь?

Д ж и м (с ужасом): "...нету одной ноги!"

Р е д р у ф: Ну и чего ты вдруг так испугался?

Д ж и м: Да, нет, не может быть! (продолжает чтение) "Но я рассматриваю это как рекомендацию, потому что он потерял свою ногу, защищая нашу родину Англию под началом великого... Хоука" (после паузы) Нету ноги!

Р е д р у ф: Малой, ты язык проглотил?

Д ж и м: Да, нет, ерунда. Совпадение. (снова читает) "И у нету пенсии, Ливси! Совсем нету пенсии. В какое ужасное время нам выпало жить! А теперь о хорошем: я думал, что я нашел кока, но я нашёл всю команду. И мы вдвоем с Длинным Джоном (так его называют в порту) буквально за несколько дней набрали пару десятков настоящих солёных морских волков - быть может, не самых благообразных на вид, но самых умелых и надёжных. С ними мы сможем сражаться с фрегатом! Сам же я, милый Ливси, чувствую себя просто превосходно: ем за троих и сплю, как убитый, и жду - не дождусь того часа, когда загремит цепь вымбовки и шхуна отчалит. В море, в море, друг мой! Аромат океана пьянит мое сердце! Ваш Джон Трелони".

Р е д р у ф (утирая слезу): Ну, и кто мог так хорошо написать, кроме хозяина?

      Встаёт и хочет уйти.

Д ж и м: Мистер Редруф, постойте!

      На треть опустившийся занавес замирает.

Д ж и м: Там ещё есть постскриптум.

Р е д р у ф: Чего?

Д ж и м: Послесловие.

     Занавес начинает подыматься обратно.

Д ж и м (читает): "Как мне стало известно из самых надёжных источников, Сильвер - человек богатый и не нуждается в жаловании. Но у него есть жена-негритянка, и, мы с вами, как два старых холостяка, хорошо понимаем, что это именно жена, а никакие не проблемы со здоровьем заставили Длинного Джона сбежать в Океан.


КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ


Всё тот же камбуз, в котором находятся Сильвер, Хоккинз и Попугай.

С и л ь в е р (хохочет): Жена, говоришь! Ха-ха-ха! Да, от мистера Трелони ничего не укроется. У него глаз-алмаз. Ха-ха-ха! Убежал от жены! Ох, уж этот мистер Трелони. Всё-всё замечает! Правда, мой Капитан?

П о п у г а й: Чтоб тебя в пер-р-регр-р-рёб! Фильтр-р-руй хр-р-рюканину!

С и л ь в е р (конфузясь): Ай-ай-ай! Ай-ай-ай! Даже настоящий капитан Флинт так, наверное, никогда не ругался.

П о п у г а й: Засунь свой гнилой базар-р-р себе обр-р-ратно в глотку!

С и л ь в е р (набрасывая на Попугая тряпку): Отдохни, Капитан. Понимаешь, сынок,хотя эта птица и ругается, словно сапожник, на самом деле она невинна, словно новорожденный младенец. Ведь она не понимает того, что она говорит, и могла б повторить всё это даже на алтаре в церкви. Этой птице уже двести лет (ведь попугаи почти что бессмертны) и одним из хозяев был, говорят, сам Ингланд, величайший из пиратов. И это, наверное, он её учил этой дурацкой шутке про пару фартингов, хотя сам Ингланд охотился совсем не за фартингами. На том разграбленном и потопленном галеоне, откуда люди Ингланда забрали этого попку, было, как говорят, триста тысяч испанских колониальных долларов или целых сто тысяч английских фунтов. А ведь выглядит эта птица так (снимает тряпку), как будто она только что вылупилась из яйца. Но ты ведь понюхал пороху,да,Капитан?

П о п у г а й: Заткни пасть, с-саложонок, когда тр-р-равят байки настоящие мор-р-ряки!

С и л ь в е р (умильно): Ах, ты, мой умничка! Скушал орешки? Тогда на ещё сахарку.

    Даёт Попугаю ещё кусок сахара.

(Джиму) А тебе дядя Джон настругал бутербродик. Ведь ты, небось, голоден, словно сам дьявол,а до ужина ещё два часа. На, Джим, закуси.

    Даёт ему бутерброд.

С и л ь в е р: И слушай, сынок, я ведь по глазам твоим вижу, что ты первое время меня принимал за того одноногого субчика, от которого прятался твой постоялец. Я прав?

Д ж и м (с набитым ртом, чуть конфузясь): Да, дядя Джон.

С и л ь в е р: Ха-ха-ха! Ну сам посуди, похож я на пирата? (корчит зверскую рожу) На а-бор-даж!

    Все трое хохочут.

Д ж и м (всё доев): Я пойду, дядя Джон?

С и л в е р (улыбаясь): Да, конечно, иди. Эх! ...глядя, Джим, на тебя, я вспоминаю себя самого в твои годы и на мгновение вдруг забываю и о своей деревяшке, и о своих сединах. Если б ты только знал, какое же это счастье - быть таким молодым и красивым и иметь на ногах десять пальцев.

    Утирает слезу.

Иди, Джим, иди!



      КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ


Занавес опущен. Джим стоит перед рампой.

Д ж и м: В тот решающий вечер я устал,как собака, но всё же решил перед сном побаловать себя мочёным яблочком. Я вышел на палубу, подошёл к той самой пресловутой бочке, из-за которой поссорились сквайр с капитаном (из-за занавеса выезжает огромная бочка) и с удивлением обнаружил, что рукою мне этот десерт не достать: на самом-самом донышке лежало последнее сморщенное яблоко. И тогда я решил...

    Свет на мгновение гаснет, а, когда он вновь зажигается, мы видим лежащую на боку бочку и сидящего внутри неё Джима.

...запрыгнуть вовнутрь и съесть своё лакомство прямо в бочонке. А усталость была такой, что я и сам не заметил, как задремал.

    Мерный шум волн по трансляции и сладко кемарящий внутри бочки Джимми.

Д ж и м: Проснулся я от шума голосов каких-то собравшихся возле бочки людей. Сперва я хотел сразу выпрыгнуть, но то, ЧТО я услышал, заставило меня онеметь и притвориться мёртвым.

Г о л о с  С и л ь в е р а: Не, друг, не я. Старый Флинт был у нас капитаном. А я был квартирмейстером из-за своей деревяшки. Мне, сынок, оторвало копыто тем же самым ядром, которое выжгло старому Пью его иллюминаторы. А лечил мою ногу один страшно учёный хирург. Он закончил колледж и болтал по-латыни получше, чем мы по-английски, но его всё равно повесили, словно собаку, в Доке Казней со всею командой старого Робертса, а потом ещё две с половиной недели, словно тараньку, подвяливали на солнце. А повесили их потому, что старый Робертс имел дурную привычку вечно переименовать свои посудины: сегодня он плавает на "Золотой Лилии", завтра - на "Королевском Счастье" и так дальше. Так дальше! Нет, я тебе говорю: как уж твою скорлупу окрестили, под таким именем и будь добр ходить на ней в море. Так было с "Кассандрой" великого Ингланда, на которой мы взяли целых. сто тысяч фунтов с того испанского галеона, так было и со знаменитым "Моржом" старого Флинта, а я это судно видел и рыжим от крови и готовым потонуть от груза золота.

М о л о д о й  г о л о с: А этот ваш Флинт, видно, был шухарным пареньком!

Г о л о с  С и л ь в е р а: Дэвидс был тоже неплох. Я, правда, с ним не работал, но говорили о Дэвидсе только хорошее. Сам я сначала ходил под Ингландом, а после - под Флинтом, и заработанные под их началом денежки и сейчас лежат в моём банке. Тыща фунтов от Ингланда и две тыщи от Флинта. Неплохо для рядового матроса? Ведь я начинал с самых-самых низов, как и ты.

М о л о д о й  г о л о с: Цельных три тысячи фунтов? Да это ведь... состояние!

Г о л о с  С и л ь в е р а: Но ты, Дикки, запомни: шальные деньги легко заработать, но трудно сберечь. Где сейчас люди Ингланда? Не знаю и знать не хочу. Где сейчас люди Флинта? Почти все они здесь и радуются жареной ветчине на завтрак,потому что на воле они голодали.

М о л о д о й  г о л о с: Ну и толку тогда от всего?

Г о л о с  С и л ь в е р а: Толку нет для придурков! А для умных людей, навроде тебя и меня, толк найдётся всегда. Вот ты умной своей головой и подумай, как сберечь свои денежки.Не спускай их на шлюх и на выпивку, а клади сразу в банк. Ну так что ты решил, Дикки Джонсон?

Г о л о с  Д ж о н с о н а: Знаете что, мистер Сильвер, я никогда не скрывал, что эта работа мне не по сердцу, и даже думать - не думал, что когда-нибудь стану... джентльменом удачи, но сейчас я скажу: вот вам моя рука, и будь, что будет, не зовись я Ричардом Джонсоном!

Г о л о с  С и л ь в е р а: И ты ни разу не пожалеешь об этом, не зовись я Длинным Джоном Сильвером! (звук крепкого рукопожатия) И знаешь, что, Дикки... взглянув на тебя, я поневоле вспоминаю себя в твои годы и забываю и о своей деревяшке, и о своих сединах. О, если б ты только знал, какое это великое счастье - быть таким молодым и красивым и иметь на ногах десять пальцев!

      Лицо Джима перекашивается от ревности. Слышен топот чьих-то шагов.

Г о л о с  С и л ь в е р а: Здравствуй, боцман!

Г о л о с  Д и к а: Здравствуйте, мистер Хэндс!

Г о л о с  Х э н д с а: Здорово, братва! Ну, и что новенького?

Г о л о с  С и л ь в е р а: Новость одна - Дик наш!

Г о л о с  Х э н д с а: А я знал, что Дик согласится. Ведь он не дурак. (с шумом усаживается на палубу) Но когда ты дашь знак, Бычья Туша?

Д ж и м (из бочки): Это было ещё одно прозвище Сильвера.

Г о л о с  С и л ь в е р а: Когда? Ты хочешь услышать: когда?

Г о л о с  Х э н д с а: Да, Джон, мне уже надоело ходить на задних лапках перед мистером Смоллетом и всем прочим начальством. Я хочу ничего не делать, жить в ихних каютах, пить ихнее вино и жрать ихнюю икру.

Г о л о с  С и л ь в е р а (после паузы): Хэндс, как ты думаешь, сколько больших кораблей видел я взятыми с бою? И сколько отчаянно храбрых парней после этого надели пеньковые галстуки в Доке Казней? А всё, боцман, из-за чего? Из-за чёртовой спешки, спешки и спешки! Хэндс, я кое-что видел на море и я скажу тебе так: если б такие, как ты, умели не лезть на рожон, вы бы все разъезжали в каретах. Но я знаю тебя, словно голенького: сегодня ты выпьешь свои полбочонка рома, а завтра тебя повесят!

Г о л о с  Х э н д с а: Джон, мы знаем, что ты голова, и всегда тебя слушаем. Но ты это к чему?

Г о л о с  С и л ь в е р а: Да к тому, что, если бы это зависело только от меня, я дал бы вам знак на обратном пути возле зоны пассатов. Но я знаю, что вы за люди, и дам вам отмашку сразу же после того, как монеты поднимут на борт. А до этого ты будешь спать в грязном кубрике, ты будешь пахать, словно пчёлка, ты будешь вежливым, словно священник, и трезвым, словно судья. Но, когда я дам знак, ты отомстишь им за всё!

Г о л о с  Д и к а: Простите, сэр, а, когда мы возьмём капитана и всех остальных, ну, за ихние жабры, чего мы с ними сделаем?

Г о л о с  С и л ь в е р а: А вот это вопрос человека с мозгами! Что же мы с ними сделаем? Высадим на необитаемом острове? Так сделал бы Ингланд. Перережем им глотки? Так поступили бы Флинт и Бонс.

Г о л о с  Х э н д с а: Да, Билл, любил это дело. "Мертвяки не кусаются" - такое у него было любимое присловье.

Г о л о с  С и л ь в е р а: Да, он часто так говорил. Правда, теперь он и сам стал покойником и больше уже никого не укусит. Так вот, Израэль, я, конечно, не Бонс, и ненавижу насилие, но я голосую за смерть. Мы будем ждать долго, но, когда мы ударим, ударим насмерть!

Г о л о с  Х э н д с а: Джон, ты наш человек!

Г о л о с  С и л ь в е р а: И ты повторишь это снова, когда я дам вам команду. (после паузы) Дик, сынок, не в службу, а в дружбу, достань-ка мне яблочко. Что-то горло моё пересохло.

    Джим внутри бочки цепенеет от ужаса.

Г о л о с  Х э н д с а (с укоризной): Джон, ведь мы - моряки. Для наших глоток есть ром. (с усмешкой) Яблочки он будет кушать. Яб-лоч-ки!

Г о л о с  С и л ь в е р а: Хорошо, ром так ром. Подожди, я схожу.

Г о л о с  Х э н д с а: Давай лучше я сбегаю.

Г о л о с  С и л ь в е р а: Нет уж, боцман, я сам. Ты хороший моряк, и я без тени сомнения доверю тебе свою жизнь, но ключ от винного погреба мне спокойней держать при себе.

    Слышен топот шагов и стук костыля. Через какое-то время эти звуки возвращаются обратно.

Г о л о с  С и л ь в е р а: Пустим чашу по кругу. Дикки Джонсон, ты первый.

Г о л о с  Д и к а: За нашу удачу! (звук глотка)

Г о л о с  Х э н д с а: За старого Флинта! (звук глотка) Земля ему пухом!

Г о л о с  С и л ь в е р а: А я, джентльмены, вместо тоста спою вам свою любимую песенку. (запевает)

  Пусть Бог сохранит наши жизни и кишки
  И даст серебра и чуть-чуть золотишка!
  Ой-ой-ой-ой!

    Звук глотка. Дальше поют все трое.

  Пусть парус наполнит нам ветер удачи,
  Пусть станем мы все здоровей и богаче.
  Ой-ой-ой-ой!

  Пусть с долей большой мы придём из похода,
  Пусть девки в портах не дают нам прохода!
  Ой-ой-ой-ой!

  Лить ром будем в глотки мы пинта за пинтой,
  Помянем мы Бонса, помянем мы Флинта,
  Помянем и Пью, и, когда мы так вмажем,
  Мы дьяволу даже корму не покажем!
  Ой-ой-ой-ой!

  Поднимем мы выше заздравные чаши,
  Всё золото мира теперь будет наше!
  Ой-ой-ой...

     Истошный выкрик откуда-то сверху: "Земля!". Бочка с Джимом исчезает за занавесом.



       ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ


        КАРТИНА ПЕРВАЯ


Декорация леса. Неумолкающий грохот прибоя, сопровождающий все сцены на Острове. Среди деревьев бродит растерянный Джим.

Д ж и м: О,Боже! О, Боже! Разве есть в этом мире хоть кто-то несчастней меня? Конечно же, нету такого! Прощайте, друзья! Прощайте, доктор и сквайр, прощайте, доблестный капитан Смоллет, прощай, ворчун Редруф, прощай, "Эспаньола", прощай моя милая матушка, прощай, бесконечно любимый "Адмирал Бенбоу"! Я больше вас никогда не увижу. (после маленькой паузы) Как же я докатился до жизни такой? Да по собственной глупости. Дело было, друзья мои, так: когда возникшая после прибытия суматоха позволила мне незаметно вылезти из бочки, я тут же сообщил капитану, сквайру и доктору о раскрытом мной заговоре. Поскольку нас было вчетверо меньше, чем заговорщиков,мы решили ничего не предпринимать, дожидаясь самого выгодного момента для удара. Но лишь только корабль приблизился к Острову, как предчувствие мятежа повисло над палубой, словно огромная туча над вересковых полем. Казалось, самый вид этого Острова Сокровищ враз перерезал ремни дисциплины: матросы ворчали, дерзили и в любую минуту были готовы пустить в ход ножи. Тогда капитан Смоллет решил разрешить экипажу сойти на берег. ("Длинный Джон возвратит их на судно шелковыми!" - пробурчал он). И двенадцать мятежников из двадцати отправились на остров, а остальные остались на судне. Стоял мёртвый штиль и захватить "Эспаньолу" и тут же отчалить мы не могли, так что я вдруг задумал пошпионить за бунтовщиками на суше и в самый последний момент прошмыгнул в одну из двух пиратских лодок (конечно же, в ту, где не было Сильвера). А как только наша лодка причалила, ваш покорный слуга соскочил самым первым и помчался, куда глаза глядят.

      Тяжко вздыхает.

И вот я остался один в совершенно безлюдной местности с двумя пистолетами, щепоткой пороха и горсточкой пуль. Ну, и что мне прикажете теперь делать? Я либо погибну от голода, либо буду растерзан зверями или пиратами. Бедный, бедный Джим Хоккинз! Всего-то четырнадцать  лет ты пожил на свете!

     Слышится вкрадчивая поступь шагов. Мальчик от страха подпрыгивает на месте.

А это что за шаги? Ах, только б не Сильвер! Только б не Сильвер! (напряжённо вглядывается) Нет, это что-то страшнее Сильвера - какое-то... чудище лесное. Не то зверь, не то человек. А-а-а! Каннибал!!!

    Быстро-быстро бежит на месте, а за его спиной проносятся крутящиеся деревья. За одним из них выезжает Бен Ган, лес останавливается, а Джим и Бен синхронно прячутся за противоположными стволами.

Д ж и м (после паузы, выглядывая из-за ствола со взведенным пистолетом): Эй! А ты... кто?!

    Ган выскакивает из-за дерева и с размаху бухает на колени.

Г а н (голосом, напоминающим скрежет ключа в заржавевшем замке): Я несчастный Бен Ган. Умоляю вас, сэр, не стреляйте!

Д ж и м (удивлённо): Вы - англичанин? 

Г а н: Да, я из Бристоля. И я не разговаривал с христианином уже больше трёх лет.

Д ж и м: Вы жертва кораблекрушения?

Г а н: Нет, меня высадили.

Д ж и м (залу): В то время я уже знал об этом ужасном пиратском обычае - высаживать провинившегося буканьера на необитаемом острове с небольшим запасом пуль и сухарей. (Гану) И за что же вас, сэр, наказали?

Г а н: За длинный язык. А тебя как зовут?

Д ж и м: Меня зовут Джимми Хоккинз.

Г а н (задумчиво): Джи-ы-ы-ым... Какое красивое имя! Послушай, Джим Хоккинз, а у тебя с собой нету сыра?

Д ж и м: С собой, увы, нет, но я вам обещаю, что, если я когда-нибудь возвращусь на свою "Эспаньолу", вы будете кушать сыр целыми головками.

Г а н: Когда-нибудь? А что же тебе мешает?

Д ж и м: Роковое стечение обстоятельств.

Г а н: О, как! Послушай... а эта твоя... "Эспаньола" - это часом не судно старого Флинта?

Д ж и м: Флинт давно умер от пьянства. Но у нас на борту, к сожалению, есть его люди.

Г а н: О, как! И - Одноногий?

Д ж и м (вздыхая): Увы! Он наш корабельный повар и глава всех мятежников.

Г а н (тоже вздыхая): По-нят-но... Послушай-ка, Джимми, если тебя подослал Длинный Джон, то я уже просто покойник и дёргаться поздно.

    Ложится навзничь на сцену, складывает на груди руки и тихонько поёт: "Упокой, Господи, душу раба Твоего Бен-джа-ми-на Га-а-ана!". Потом резко вскакивает и продолжает:

Но ведь это - не так? Ты же враг Бычьей Туши?!

Д ж и м: Да, я его враг.

Г а н: Тогда изложи мне по пунктам, кто ты такой и чего вообще хочешь от жизни.

Д ж и м (залу): И я честно поведал Гану всю нашу историю.

   Беззвучная сцена: что-то взахлёб излагающий Хоккинз и сосредоточенно внимающий ему Бен Ган.

Г а н (гладя Джима по голове): Да-а, друг мой Джим, твоя жизнь завязалась в тугой морской узел. В очень-очень тугой. Как и моя... Хочешь послушать мою историю?

Д ж и м: Да, сэр, конечно.

Г а н: Да-а, друг мой Джим, ты спел мне очень и очень хорошую песТню,а я в ответ напою свою (поёт):

  Я бедный отшельник по имени Бен
  И по фамилии Ган.
  И в жизни моей нет особых проблем,
  Ну, разве что - ураган.
  Но вся заковыка в том, друг мой Джимми...

    Пускается в дикий и угловатый танец.

  Ша-ша,жу-жу-жу,
  Я вприсядочку сижу,
  Я вприглядочку гляжу
  И какой-никакой выход
  Для себя не нахожу.
  Ша-ша! Жу-жу-жу!

    Прекращает танец.

  А история, друг мой Джимми, такая:

  Три года назад в энтих самых местах
  Я плыл на одном корабле,
  И весь энтот рейс цельный месяц подряд
  Зачем-то втирал всей братве...

  И до того, друг мой Джимми, я довтирался, что...

    Пускается в пляс.

  Ша-ша, жу-жу-жу,
  Я вприсядочку сижу,
  Я вприглядочку гляжу,
  И какой-никакой выход для себя не нахожу.
  Ша-ша! Жу-жу-жу! 

   Прекращает танец.

  Я им говорил, что, мол, в энтих краях
  Я плавал и на "Морже"...

А дальше не зарифмовано, и я расскажу по-простому. Короче, семь лет назад я работал на Флинта и был на борту, когда он зарыл здесь сокровища. В тот день с ним на берег сошло шесть матросов - шесть молодых здоровенных ребят - и он пробыл с ними на суше неделю. А мы на "Морже" подыхали от скуки и очень обрадовались, когда наконец-то раздался условный выстрел и к судну причалил Флинтовский ялик. Но Флинт был один - с лицом белым, как парус, и окровавленной рукою на перевязи. Тогда Длинный Джон с Билли Бонсом спросили его, куда он девал пацанов и дублоны, а старый Флинт им ответил, что они могут спуститься на берег и поискать их там, только вот "Морж" никого ждать не будет. Ша-ша, жу-жу-жу!

     Несколько па его дикого танца.

А ещё через четыре года уже на совсем другом судне я опять оказался у этого чёртова острова и рассказал всем ребятам про Флинта и клады. "Братва!" - сказал я. - "Давайте сойдёмте на берег и отроем всё золото". Капитану эта затея не очень понравилась, но братва была "за" и кэпу пришлось подчиниться. И целых двенадцать суток мы копали без продыху и не нашли даже медного пенни. И с каждым часом ребята ругали меня всё больше и больше. А в конце они мне сказали: "Вот тебе, Бен, кирка, вот мушкет, вот запас сухарей, пуль и пороха, оставайся на острове и ищи все сокровища для себя одного до скончания века". И с тех пор прошло целых три года и за всё это время я ни разу не говорил с человеком и не скушал ни крошки христианской еды. (после паузы) У тебя нету сыра?

    Джим отрицательно мотает головой.

Г а н: Очень жалко. И за эти три года я превратился в какое-то пугало огородное и совсем перестал быть похожим на моряка. А ведь я был неплохим моряком, друг мой Джимми. Не таким, как Флинт или Бонс, но и не салагой. Нет, Джим, не салагой! Я так люблю море, что даже сварганил своими двумями руками настоящий челнок из козлиных шкур (он запрятан в шатре под Белой Скалой) и хожу на нём иногда вокруг острова. Вот какой я солёный морячина! Но ты всё равно глядишь на меня, как на пугало, и даже, наверное, не веришь, что у меня была мать.

Д ж и м: Да верю я, верю!

Г а н (не слушая): А ведь она у меня была, друг мой Джимми, и каждое воскресенье водила меня в нашу черковь. И я - в своём новеньком белом костюмчике - так ловко читал все молитвы, что ни один человек не мог в них разобрать ни единого слова. Вот каким я был умным мальчиком! А во что я превратился? В пугало! А всё,Джим,почему? Из-за проклятой игры в орлянку рядом с черковью на этих проклятых могильных плитах! Сперва, Джим, орлянка, а потом уж пошло и поехало: ром, карты, продажные женщины и так дальше. Но теперь-то я снова вернулся к вере моего детства и, если вдруг Провидению будет угодно вновь вернуть меня в Англию, я не стану глушить ром бутылками. Ни за что, Джим, не стану! Ну, может быть, выпью рюмку-другую, чтобы вкус не забыть, и - хватит! И самое-самое главное. (наклоняется к Джимову уху) Я богат! Я ужасно богат!

Д ж и м (с диким испугом): Да-да, сэр, конечно!

Г а н: И тебя я тоже сделаю миллионером,а так же и сквайра, и капитана, и доктора, и все вы не раз благословите судьбу за то, что она свела вас с Беном Ганом! (после паузы) Да, Джим, у тебя нету сыра?

Д ж и м (проявляя чудеса терпения): Нет, сэр, с собой у меня его, к сожалению, нету, но у нас есть где-то с полсотни фунтов сыра на "Эспаньоле" и весь этот сыр будет в вашем распоряжении, когда мы доберёмся туда. Но вот как это сделать?

Г а н: Да, Джим, это проблема. Бо-ольшая проблема  Но у меня есть свой счёт к Одноногому и я вам помогу. Но, Джим, не за так. Не за так! ...Скажи-ка мне, этот твой мистер Трелони всегда держит слово?

Д ж и м: Конечно! Ведь он джентльмен.

Г а н: А он человечек не жадный?

Д ж и м: Сквайр - один из самых щедрых людей, которых мне доводилось встречать в своей жизни.

Г а н: Допустим-допустим... А он согласится дать тысячу фунтов одному человеку, которому она уже, можно сказать, и так принадлежит?

Д ж и м; Я не очень-то понял, что вы имеете в виду, мистер Ган, но мистер Трелони и так собирался выделить долю каждому члену команды, а уж того человека, который всех нас спасет, он отблагодарит по-царски.

Г а н: А дорога домой?

Д ж и м: Разумеется. Тем более, что после нашей победы каждая пара рук на борту будет дороже золота.

Г а н: Понятно-понятно. Да, Джим, ты спел мне очень хорошую песТню. И я, наверно, тебе помогу, но только после того, как доктор, капитан или сквайр дадут мне свое джентльменское слово. Я буду их ждать каждый день на этом самом месте с часу дня и до восьми склянок. Ты запомнил?

Д ж и м: Да, сэр, запомнил: здесь, каждый день, с часу дня и до восьми склянок. Ой, а что это?

     Вдали, у самого задника начинает развиваться английский флаг.

Г а н: Это Юнион Джек. Его подняли твои друзья над той маленькой крепостью, которую когда-то здесь выстроил старый Флинт.

Д ж и м: А вдруг это пираты?

Г а н: Нет, Сильвер бы поднял Весёлый Роджер. А Юнион Джек - это флаг джентльменов.

    Раздаётся несколько пушечных выстрелов. Пара дальних деревьев на сцене якобы "ломаются" пушечными ядрами.

Г а н (подпрыгивая от страха): Всё, мне надо бежать! Началась величайшая битва между Злом и Добром, и я верю, что твои друзья победят. Ты помнишь про наши договоренности?

Д ж и м: Да, я всё помню.

Г а н: Не забудь про честное джентльменское слово, мою тыщу фунтов и, самое-самое главное, помни про сыр!

     Убегает.


         КАРТИНА ВТОРАЯ


Джим стоит возле рампы.Звуки канонады не утихают.

Д ж и м: Я долго не мог заставить себя приблизиться к крепости, потому что именно там летевшие с "Эспаньолы" ядра ложились особенно густо. Поверьте, что я не трус, но при звуке каждого выстрела мне почему-то казалось, что целятся в меня лично и внутри что-то лопалось. Но часа через два канонада затихла и я смог подойти к частоколу.

    Занавес поднимается. За ним - частокол в человеческий рост.

Д ж и м: Сквайр, доктор и мистер Смоллет! Не стреляйте. Это я - Джимми.

Г о л о с  Д о к т о р а: Джим, мой мальчик, ты жив?

Д ж и м: Да, мистер Ливси.

Г о л о с  Д о к т о р а: Чертовски рад это слышать! А мы уже думали... ну,ладно, перелезай!

     Частокол опускается, становясь высотой до колена и Джим его перешагивает, изображая с помощью пантомимы, что якобы перелезает через очень высокое препятствие. За частоколом - пологий склон, на вершине которого стоит деревянная крепость с застрявшим в крыше ядром и развивающимся на флагштоке Юнион Джеком. Перед фасадом крепости стоят Доктор, Сквайр, Капитан и старый Редруф, а наверху в специальной сторожевой будочке несёт свою вахту матрос Абрахам Грэй.

Д ж и м: Приветствую вас, джентльмены! Вы решили, что на суше надёжнее?

Л и в с и: Да, мой мальчик. И самое главное - здесь (показывает пальцем на крышку колодца) есть источник воды, а на корме "Эспаньолы" в случае долгой осады мы б смогли б утолять свою жажду исключительно деликатесными винами.

Д ж и м: А... (показывает глазами на Грэя)

Л и в с и: Да,плотник Абрахам Грэй после того, как мятежники зверски казнили двух верных присяге матросов, передумал работать пиратом и вернулся в нашу честную компанию. А его кровоточащий шрам на щеке - подарок от бывших товарищей, пытавшихся помешать переходу. А ты, друг мой Джимми, сумел обнаружить на этом острове что-нибудь заслуживающее внимание?

    Джим что-то шепчет Доктору на ухо.

Л и в с и: Так ты говоришь, он всё время мечтает о сыре?

Д ж и м: Да, мистер Ливси. И ещё он, по-моему, немного ненормальный.

К а п и т а н (укоризненно): Джентльмены!

Л и в с и: Простите, сэр!

    Вытягивается по стойке "смирно".

К а п и т а н: Понимаете, Хоккинз,минут двадцать назад я провёл переговоры с Сильвером и в конце он сказал: "Через час мы разнесем этот домик по бревнышку и те, кто останется жив, позавидуют мёртвым!".Так что все мы находимся в данный момент в ожидании штурма, и я ещё раз напоминаю боевую диспозицию: мистер Трелони - наш лучший стрелок, и он защищает самую трудную северную стену, Ливси встаёт в дверях, Грэй при первых же признаках угрозы спускается с вахты и становится у восточной стены, мистер Редруф - у западной. Мы с вами, Хоккинз, плохие стрелки и будем, находясь в центре, заряжать мушкеты для тех, кто стреляет лучше. Расстановка ясна?

В с е (хором): Да, сэр!

К а п и т а н: Занимаем свои боевые места, джентльмены!


        КАРТИНА ТРЕТЬЯ


Внутренность крепости. Одна из стен - воображаемая и Доктор стоит у пустого дверного косяка. Перед каждым стрелком - по несколько заряженных мушкетов, а в центре лежит ворох сабель.

    Долгое и напряжённое молчание.

Р е д р у ф: Простите меня, мистер Смоллет, но я должен стрелять сразу после того, как замечу кого-то из этих мазуриков, или мне нужно дожидаться приказа?

К а п и т а н: Сразу, Редруф, сразу.

Р е д р у ф: Спасибо, я так и думал.

    Длинная пауза.

К а п и т а н: Ну-ка, Грэй, насвистите нам ветер. Я всегда говорил, что шторм лучше штиля.

    Пауза.

Г р э й (сверху): Так-так... а ну-ка...

В с е (хором): Что?!

Г р э й: Да нет, показалось.

    Новая пауза.

С к в а й р: А что там шевелится возле тех кустиков?

В с е (хором): Ну?!

С к в а й р: Да нет, принял желаемое за действительное.

    После маленькой паузы раздаётся несколько выстрелов. Редруф стреляет в ответ. Грэй стремительно покидает вахту и занимает боевую позицию.

К а п и т а н (Редруфу): Вы его подстрелили?

Р е д р у ф: К сожалению, нет, мистер Смоллет. Похоже, что этот мазурик сбежал.

    Звук нового выстрела. Мушкет в руках Доктора разлетается на куски.

Л и в с и: Ржавый якорь мне в глотку!

    Хватает новый мушкет и тоже стреляет. После обмена выстрелами вся сцена заволакивается ружейным дымом. Джим лихорадочно подносит отстреленные мушкеты к Капитану и тут же возвращает их обратно. Слышен крик Израэля Хэндса: "За Родину! За Сильвера!" - и пораженный выстрелом Редруф вытягивается и замирает. В освободившуюся бойницу просовывается мушкетное дуло, раздается ещё один выстрел и Капитан сгибается пополам, а Грэй перерубает дуло саблей.

С к в а й р (поддерживая Капитана): Мистер Смоллет, вы ранены?

К а п и т а н: Да, но это не важно. Скольких вы укокошили?

С к в а й р: Четверых. Но трое прорвались.

К а п и т а н: Парни, берём в руки сабли и бьемся с ними снаружи. На вылазку, парни, на вылазку!

    Грэй, Доктор и Джим хватают в руки сабли и выскакивают на просцениум. Первые двое бьются чуть в глубине, а Джим перед самой рампой сражается с Хэндсом. Через пару минут Грэй и Доктор поражают своих соперников, а Хэндс наносит страшной силы удар, от которого Джим уклоняется, сделав заднее сальто. Сабля Хэндса втыкается в сцену, сам он рушится наземь и Джим приставляет ему к горлу саблю.

Х э н д с: Джим, я сдаюсь. Не убивай.

Д ж и м: Но нам негде содержать пленных. И сторожить их некому.

Х э н д с: Джим, ведь ты не убьёшь безоружного?

Д ж и м: Хорошо, мистер Хэндс, я вас отпускаю под честное слово. Вы обещаете больше не поднимать против нас никакого оружия?

Х э н д с: Обещаю!

    Джим откидывает саблю Хэндса в сторону, после чего отпрыгивает и сам, выставляя вперёд свой клинок.

Д ж и м: Хорошо, уходите.

    Хэндс поднимается и с издевательским криком: "Ну ты, Джим, и дура-а-ак!" - убегает за кулису. А Джим - нога за ногу - уходит в другую.


         КАРТИНА ЧЕТВЁРТАЯ

Внутренность крепости. Раненые Смоллет и Редруф лежат на лавках. Джим и Сквайр что-то делают по хозяйству. Доктор осматривает больных. Грэй несёт вахту на крыше.

Л и в с и (осматривая Капитана): Плева пробита, задето лёгкое, но прогноз в общем и целом благоприятный: соблюдая постельный режим, вы через две-три недели встанете на ноги. Но, мистер Смоллет, я вам запрещаю не только любые нагрузки, но даже и простые разговоры.

К а п и т а н (еле слышно): Понятно. Паруса мои порваны, а в трюме течь. Передаю вам командование. Извините, Трелони.

С к в а й р (с нескрываемой горечью): Да я разве не понимаю! После того, когда меня так облапошили, какой из меня капитан. Мушкет доверяют и на этом спасибо.

К а п и т а н: Не убивайтесь вы так! Нас всех, как детей, обдурил Одноногий. И вина эта - общая.

Л и в с и (строго): Больной! Ни-ка-ких раз-го-во-ров. Лежите, молчите и выздоравливайте.

    Направляется к Редруфу и, мельком взглянув, покидает его.

С к в а й р: Ливси! (пронзает его умоляющим взором) Вы можете что-нибудь сделать?

Л и в с и (пряча глаза): Увы!

С к в а й р: Совсем... ничего?

Л и в с и: К сожалению.

С к в а й р (встаёт перед Редруфом на колени и прижимает его руку к губам): Том! Ты прощаешь меня?

Т о м (ещё более тихим голосом, чем Капитан): Кто я такой, чтоб судить вас, милорд? Как получилось, так получилось. Доктор я... ухожу?

Л и в с и: Том, ты уходишь на Небо.

Т о м: Как всё-таки жаль, что я так и не смог пристрелить хоть кого-то из этих мазуриков. Милорд, если не трудно, прочтите отходную. Так уж положено.

    Сквайр с мокрым от слёз лицом начинает читать молитву, но через пару минут Доктор Ливси даёт ему знак прекратить и накрывает Редруфа с головой британским флагом.


        КАРТИНА ПЯТАЯ


Крепость снаружи. Трелони несёт вахту на крыше, Грэй, Джим и Ливси гуляют по двору. С обеих сторон от "уменьшенного" частокола лежат в живописных позах пиратские трупы.

Л и в с и (закончив осмотр поверженных): Скажите, Трелони, вы часом не продали душу дьяволу? Все пули - точнехонько в сердце! Лечить здесь некого. А что касается пострадавших от сабель... (поднимает за головы две отделенные от тел головы) ...то им мои снадобья тем более не помогут. Абрахам Грэй и Джим, мистера Редруфа мы похороним с почестями, а вот пиратские трупы следует удалить поскорей из соображений гигиены.

    Грэй и Джим уносят тела за кулисы.

Л и в с и: Благодарю вас, джентльмены. Абрахам, а вы, кстати, мне не подскажете, сколько у нас сейчас склянок по корабельному счёту?

Г р э й: Ровно шесть склянок, сэр.

Л и в с и: Стало быть, время ещё не вышло. А сколько у нас сейчас сыра? Ведь после гибели Редруфа именно вы отвечаете за продукты?

Г р э й: Да, сэр, именно я. Три с половиной фунта.

Л и в с и: Передайте их мне.

Г р э й (удивлённо): Все три с половиной фунта?

Л и в с и: Да, Грэй, все.

Г р э й: Но, сэр, извините, наши запасы весьма ограничены и...

Л и в с и: Грэй, я знаю, что делаю.

Г р э й: Слушаюсь, сэр!   

     Выносит из крепости полголовки сыра и передаёт их Доктору.

Л и в с и (пряча сыр в заплечный мешок): Благодарю вас, Эйб. Так-так-так, сыр на месте, сабля у пояса, пистолеты в карманах, мушкет за спиной. Трелони, принимайте командование!

С к в а й р (удивлённо): Дэниель, вы куда?

Л и в с и: На очень и очень важную встречу. Не беспокойтесь, капитан Смоллет в курсе.

    "Перелезает" через частокол и уходит. Джим с завистью глядит ему вслед. Потом, когда Трелони и Грэй отворачиваются, ворует из арсенала два пистолета и мешочек с порохом и пулями, набивает себе карманы сухарями, "перепрыгивает" через забор и тоже исчезает за кулисами.


      КАРТИНА ШЕСТАЯ


Джим сидит в челноке перед рампой. Позади него - закрытый занавес. По трансляции - шум прибоя.

Д ж и м: Когда увидел спокойно бредущего по лесу доктора, сердце моё переполнилось завистью и я тоже решился на вылазку. А придумал я вот что: сначала пробраться к Белой Скале, разыскать там челнок Бена Гана, незаметно подплыть к "Эспаньоле", перерезать её якорный трос и отпустить наше судно в свободное плавание. Навечно застрянуть на острове я не боялся: в случае нашего невозвращения в конце августа друзья сквайра должны были выслать ещё одно судно на выручку. А вот мысль о том, что наша красавица будет ходить по волнам под пиратским флагом, была для меня нестерпимой.

     Маленькая пауза.

План мой удался на все сто. Белый утёс был на острове только один, я легко отыскал рядом с ним тайник с лодкой и уже где-то за полночь перерезал ножом корабельный трос и отпустил нашу шхуну на волю. А потом я решил заглянуть в единственный освещенный иллюминатор.

     Занавес поднимается. В жутко загаженной, но всё равно ещё местами шикарной кают-компании Хэндс и О'Брайен пью ром и горланят:

Пятнадцать моряков на Сундук Мертвяка,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!
Пей и дьявол сожрёт тебя наверняка,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!

Пятнадцать суровых и крепких ребят,
Йо-хо-хо, и бутылка рома!
На голых камнях десять суток подряд
Сидят в обнимку с бутылочкой рома!

Неужто им всем пропадать ни за грош?
Йо-хо-хо...

Х э н д с (обрывая пение): А ты почему не поёшь?

О'Б р а й е н: Так я, Израэль, слов не знаю. Только первый куплет и запомнил.

Х э н д с: А чего так?

О'Б р а й е н: Так ведь я в море недавно. Всего второй рейс.

Х э н д с: Так ты, значит, салага?

О'Б р а й е н: А нельзя чуть повежливей?

Х э н д с: Чего ты там вякнул?

О'Б р а й е н: Ничего. И хоть ты, Израэль, морячина, конечно, солёный, у меня тоже есть своя гордость.

Х э н д с (показывая огромный кулак): А вот это ты видел?

О'Б р а й е н: Так у меня, Хэндс, не хуже.

    Показывает ему свой. После обмена ударами пираты впиваются друг в друга и начинают кататься по сцене.

Д ж и м: Зрелище этой пьяной драки было настолько отвратительным, что я не выдержал и отчалил от судна, а течение понесло меня в океан.

    Занавес опускается. На просцениуме темнеет. Прожекторы имитируют на занавесе - звёзды, а на сцене - ночное свечение океана.

Д ж и м: Впереди меня поджидал огромный водоворот, в котором моё путешествие не могло не завершиться. Предстоящая гибель меня не пугала,но смотреть своей смерти в глаза я не мог. Я лег на дно челнока и мало-помалу закемарил. Мне снилась моя бесконечно любимая малая родина возле Чёрных Холмов и бесценный "Адмирал Бенбоу".

    Сверху спускается что-то вроде трапеции, на которой сидит Мама Джима. Она негромко поёт:

  Баю-баю, спи, мой сын,
  Спи, мой маленький ребёнок,
  Спи, мой маленький котёнок,
  Спи, хоть нету здесь перин.

  Ты уже совсем большой,
  Мы с отцом тобой гордимся,
  Мы с отцом тебе приснимся,
  Только глазоньки закрой.

  Баю-баю, зло ушло,
  Спи, мой маленький ребёнок,
  Спи, мой маленький котёнок,
  Всё ведь будет хорошо.


                КАРТИНА СЕДЬМАЯ


На просцениуме "рассветает". Джим поднимает голову и оглядывается.

Д ж и м: Очнулся я, к своему удивлению, не на дне океана, а близ юго-западной оконечности острова. И не успел я толком осмотреться (вглядывается за кулису), как огромный корабль под черным пиратским флагом появился на линии горизонта. Через пару минут стало ясно, что этот корабль - "Эспаньола" (огромная тень гигантского судна на занавесе), а ещё через пару минут его нос навис надо мною и гибель опять показалась мне неминуемой. В последний момент я успел ухватится за какой-то свисающий с носа канат (Джим виснет на спущенном сверху канате), а моя бедная лодка, раздавленная двухсоттонной шхуной, исчезла в океанской пучине (челнок с оглушительным треском проваливается в оркестровую яму). А сам я с огромным трудом подтянулся и спрыгнул на палубу.

    Джим лезет вверх по канату, занавес раздвигается и он спрыгивает на сцену. На загаженной палубе "Эспаньолы" (в идеале она должна немного покачиваться и от качки пустая бутылка должна бегать, как крыса, по палубе взад и вперёд) лежит в "позе Христа" раскинувший руки О'Брайен с ножом в спине и стоит на всех четырех подраненый Хэндс.

Д ж и м: Ах, вот оно что! Они всё-таки закололи друг друга.

Х э н д с (еле слышно): Нет, парень... я... жив... Дай мне... бренди...

    Джим поднимает валяющуюся на палубе бутылку, отбивает ей горлышко и подаёт её Хэндсу.

Х э н д с (делая добрый глоток): О, Господи... смачно-то... как! Аж кровь побежала по... жилкам. А ты здесь... откудова?

Д ж и м: Я - временный капитан этой шхуны. Разрешаю вам называть меня "мистер Хоккинз".

Х э н д с (равнодушно): Понятно.

Д ж и м: И прежде всего мы избавимся вот от этого флага.

    Подходит к флагштоку, спускает Весёлый Роджер и выкидывает его в оркестровую яму.

Д ж и м: Лучше никакого флага, чем такой. Да здравствует Его Королевское Величество Георг Второй! И да сгинет капитан Сильвер!

Х э н д с (равнодушно): Понятно.

Д ж и м: А, во-вторых, я вам предложу взаимовыгодное сотрудничество. Нас сносит в открытое море. Вам это нравится?

Х э н д с: Нет, сэр. Но я могу вам помочь лишь советом. Ведь я слаб, как цыплёнок. Идёт, капитан?

Д ж и м: Да, я согласен, Хэндс.

Х э н д с: Тогда слушай мои указания, капитан Хоккинз! Убрать грот и бизань. Хватит и фока. (после паузы) Убрали, мистер Хоккинз? Молодца! А теперь выворачивай румпель. Чуть влево. Чуть вправо. Сильней выворачивай! А теперь - полный вперёд! А теперь - прямо помалу. Стоп! Почти что причалили. Теперь курим трубку и ждём прилива.

    Вконец запыхавшийся Хоккинз садится на палубу и утирает пот со лба.

Х э н д с (после паузы): Ну что, отдохнул, капитан? А сейчас - не в службу, а в дружбу - перевяжи мне царапину.

    Джим отрывает рукав своей куртки и перевязывает раненую ногу Хэндса.

Х э н д с: Ой, спасибо тебе мистер Хоккинз! Был бы здесь этот доктор, он бы вылечил меня за минуту, но ты тоже, кэп, молодец. Но я что-то страшно... ослаб... а этот проклятый бренди чересчур что-то крепок для моей раненой черепушки. Джим... уважь старикана, принеси мне винишка со склада. Договорились?

Д ж и м: Договорились. (в зал) Даже ребёнок и тот не поверил бы, что этот старый пьяница предпочитает вино - коньяку. Он явно что-то задумал. И я тоже решил похитрить. (Хэндсу) Хорошо, мистер Хэндс, я найду вам портвейн, но это вино - из редких, и искать я его, скорее всего, буду долго

   Уходит якобы за кулису, но после, высунув из-за неё кончик носа, тайком наблюдает за боцманом. Тот на четвереньках подползает к лежащей на палубе бухте каната, вынимает из-под неё огромный кинжал и прячет его за пазуху, после чего, постанывая, отползает обратно. Через пару минут возвращается Хоккинз с бутылкой.

Д ж и м (притворно храпящему Хэндсу): Ваш портвейн, мистер Хэндс!

Х э н д с (якобы просыпаясь): А? ... Что? Ты... винишко мне притаранил? (отбивает у бутылки горло и делает пару глотков) Твоё здоровье, капитан Хоккинз! За моё пить без толку: я, Джим, похоже... отбегался. И как бы мне не сдохнуть с минуту на минуту.

Д ж и м (очень строго): Тогда вам, наверное, нужно помолиться перед смертью.

Х э н д с (с искренним изумлением): Помолиться? Зачем?

Д ж и м (тем же тоном ): Как зачем, мистер Хэндс? Вы прожили жизнь среди лжи и насилия. Вы нарушили данную вами присягу. Убитый вами исподтишка человек лежит в пяти ярдах от вас. И вы меня спрашиваете, зачем вам нужно милосердие Божие?

Х э н д с (тоже очень серьезно): Знаешь что, Джимми, я тридцать три года ходил по морям и видел там всякое: видел штили и ураганы, видел смерчи и землетрясения, видел пресную воду, закончившуюся в ста милях от берега и один полусгнивший сухарь, поделенный на десятерых. Не видел я одного: чтоб хоть какая-то польза была от доброты и милосердия. Прав всегда тот, кто выстрелил первым, а мертвяки не кусаются. Только два этих правила я видел на море, да и на суше - тоже. (поёт):

  В тех проклятых Богом Испанских морях,
  Где самый здоровый и сильный моряк
  Без рома и года б не вытянул.
  Где пар из болот разъедает глаза,
  Где двойка порой побивает туза,
  Где я - самому удивительно! -
  Прожил тридцать лет и три года
  Средь штилей, штормов и походов.

  Прожил потому, что наш Главный Закон
  Был мною отлично усвоен:
  На море всегда, кто убил, тот и прав,
  Кто вынул тесак, тот и герцог, и граф,
  А тот, кто погибнул, - виновен!

(совсем другим тоном): А теперь, капитан, пришло время чуть-чуть поработать. Прилив начался. Берись снова за румпель. Чуть вправо. Ещё чуть правее. И - полный вперёд! Чуть-чуть влево. Всё, мистер Хоккинз, приехали. Всё, своё дело ты сделал.

  Подобравшись вплотную, пытается ударить Джима кинжалом в спину. Но тот, что-то почуяв, отскакивает. Хэндс с кинжалом в зубах и опираясь руками о палубу, преследует Хоккинза и в конце концов загоняет его на мачту. Джим, сидя на рее, вынимает свои пистолеты и нажимает на курки, но выстрела нету - порох в них отсырел.

Х э н д с: Что осечка, капитан Хоккинз?

Д ж и м (лихорадочно перезаряжая своё оружие) Пока. А сейчас... (направляет оба дула на Хэндса) А сейчас шутки кончились. Ещё один шаг, мистер Хэндс, и ваши мозги окажутся на палубе! Ведь мертвяки не кусаются, так вы, кажется, мне говорили?

Х э н д с (озадаченно чешет в затылке):Знаешь, что, Джим... мы оба с тобою погорячились и должны заключить ещё одно перемирие. Ведь промедли ты хотя б на секунду, верх был бы мой, но мне всегда не везёт, такая уж выпала мне судьбина. Что же... ты победил, мистер Хоккинз, и я, седой морской волк, капитулирую перед безусым юнгой!

    Снимает с головы шляпу, а свободной  рукою бросает кинжал, вонзающийся в мачту в сантиметре от Джимова уха. Джим тут же стреляет и Хэндс рушится в оркестровую яму. Секунду спустя Хэндс "всплывает", вздымает вверх руку, а потом уже "тонет" окончательно. На экране мы видим, как он опускается на песчаное дно, а вокруг него плавают разноцветные рыбки.



                КАРТИНА ВОСЬМАЯ


Джим стоит перед рампой.

Д ж и м: Сбросив в море О'Брайена, я, как мог, привязал нашу шхуну к прибрежным соснам, спустил парус и высадился на сушу.

    Занавес поднимается. За ним - ночной лес.

Д ж и м: Дорога была неблизкой и я целых два с половиной часа, спотыкаясь и падая, брёл по тёмному лесу (деревья начинают медленно вращаться, а Джим перед рампой пару-тройку минут изображает ходьбу на месте. Наконец (Джим всматривается за кулису) я увидел наш форт (занавес опускается, на нём - тени крепости и горящего перед нею костра), не с первого раза и с огромным трудом (соответствующая пантомима) перелез через ограждение и приблизился к входной двери, про себя удивляясь, как небрежно мои друзья несут вахту. Ведь, если б вместо меня через забор перелезли бы люди Сильвера, никто бы из наших не встретил рассвета. Наконец, я вошёл вовнутрь (занавес поднимается, за ним - не освещенные внутренности крепости) и тут же услышал отчаянный вопль.

Г о л о с  П о п у г а я: Твоя доля - два фар-р-ртинга! Твоя доля - два фар-р-ртинга! Полный впер-р-рёд! Суши вёсла!

Д ж и м: А секунду спустя чьи-то сильные руки ухватили меня за плечи.

Г о л о с  С и л ь в е р а: Дикки Джонсон, сынок, зажги факел и дай мне посмотреть, кого я поймал.

    Один из пиратов зажигает подобие факела, кое-как освещающее помещение. Крепость полностью захвачена пиратами. На жёрдочке сидит Попугай, а Джима за плечи держит Сильвер.

С и л ь в е р: Намотайте мне кишки на рёбра, да это же Джим! Ты что, парень, решил вступить в наше войско?

Д ж и м (умирая от страха, но не теряя достоинства): Сначала мне нужно узнать, мистер Сильвер, куда делись все наши и как вы попали сюда.

С и л ь в е р: Ну что же... законное требование. Прошлым утром сразу же после того, как куда-то пропала наша красотка (я имею в виду "Эспаньолу"), ко мне пришёл доктор под белым флагом и мы заключили с ним сделку: он отдал мне крепость со всеми припасами, а я разрешил им безопасно удалиться. И вот сейчас они где-то на острове, а мы, Джимми, здесь. И да, чтоб ты не думал, что ты тоже включён в соглашение: уходя, доктор Ливси назвал тебя шалопаем и сказал, что он больше тебя знать не хочет. Так что ты теперь с нами

Д ж и м (залу): Новость о том, что мои друзья живы, переполнило моё сердце радостью и сподвигла меня на такой вот запальчивый монолог. (Сильверу) Дорогой мистер Сильвер, как вы - при всём вашем хвалёном уме - могли вдруг подумать, что я способен примкнуть к банде убийц и клятвопреступников? Даже под страхом мучительной смерти я не сделаю этого! И ведь это именно я, мистер Сильвер, ваш самый опасный (не смейтесь!) и самый
непримиримый враг. Это я, сидя в бочке с яблоками, подслушал ваш разговор с Израэлем Хэндсом и Диком Джонсоном и предупредил всех наших о заговоре. Это я убил обоих ваших людей, стороживших "Эспаньолу", и запрятал нашу красавицу там, где вы её никогда не найдете. И, узнав про всё это,вы можете меня казнить или помиловать, но, уничтожив меня, вы ничего не добьётесь, а, оставив в живых, приобретёте свидетеля, который спасет вас от виселицы. Так что выбирайте сами, мистер Сильвер и хорошенько подумайте, что вам выгодней.

    Длинная-длинная пауза. Пираты смотрят на Джима, словно бараны на новые ворота. Наконец один из них произносит.

Д ж о р д ж  М э р р и (здоровенный детина со зверским лицом):И каракули Флинта украл тоже он! Куда не кинь, всюду Хоккинз!

    Достаёт из-за пазухи нож.

С и л ь в е р (очень спокойно): Отдать якоря! Спрятать нож! Кем ты себя возомнил? Капитаном? Может быть мне поучить тебя вежливости?

    Мэрри испуганно прячется за спины товарищей. Но его шумно поддерживают остальные. Слышны голоса:

- Мэрри прав!

- Ты нас долго дурачил, Джон Сильвер, но мы тебе больше не верим.

- Низложим его!

С и л ь в е р (не спеша набивает трубку, поджигает её и раскуривает): А, может, кто-то из  вас, джентльмены, хочет взять в руки саблю и побеседовать со мной с глазу на глаз? Тогда клянусь всем святым, что - несмотря на свою деревяшку - я узнаю цвет его кишек раньше,чем догорит эта трубка!

    Пираты шугаются, словно стадо овец.

С и л ь в е р (тяжко вздыхая): О, Господи, что вы за люди! Драться вы не умеете, так учитесь хотя бы слушать и понимать разговорный английский язык. Ваши уши, вроде, достаточно велики для этого. Запомните, я - капитан, потому что вы меня выбрали. Я - капитан, потому что у меня на плечах голова, а не порожняя бочка. Я - капитан, потому что в любой честной драке стою десятка таких,как вы. И мне нравится этот мальчишка и, покуда я жив,с его головы не упадёт ни единый волос.

    Пираты в углу перешептываются и кидают на Длинного Джона злобные взгляды.

С и л ь в е р: Вы что-то хотели сказать, джентльмены? Тогда говорите прямо, а не шепчите себе под нос, словно старые кумушки.

М э р р и (пересилив себя и всё-таки выйдя вперёд): Джон, ты любишь ссылаться на наши Законы, но у джентльменов удачи есть правила и для команды. И ты не можешь помыкать нами, как овцами. Короче, мы сейчас соберёмся на корабельный совет и примем коллективное решение. Правильно, джентльмены? (одобряющий гул) Лично я ухожу.

    Печатая шаг, уходит за кулисы. Вслед за ним уходят и остальные, и каждый перед уходом либо что-нибудь делает, либо что-нибудь говорит.

П е р в ы й (пожимая плечами): Джон, всё по понятиям.

В т о р о й: Имеем полное право собраться!

    Третий пират отдает Бычьей Туше салют, а четвёртый беззвучно разводит руками. Внутри крепости остаются только Сильвер, Джим и Попугай.

П о п у г а й: Вот так подар-р-рочек, р-р-ржавый якор-р-рь мне в глотку!

С и л ь в е р: Кэп, отдохни! (набрасывает на него чёрную тряпку). А теперь, Джим, послушай: ты сейчас в шаге от гибели и - что значительно хуже - от пытки. Но я тебя вытащу. Но, Джим... баш на баш: потом ты спасаешь меня от виселицы. Договорились?

Д ж и м: Договорились.

С и л ь в е р (звучно хлопая себя по колену): Чёрт побери, у меня появляется шанс! Игра не закончена! (нацеживает в оловянную кружку бренди и протягивает её Джиму) Ты будешь?

    Джим отрицательно мотает головой.

С и л ь в е р: Ну, а пригублю.

    Залпом выпивает спиртное и пристально смотрит в одну из бойниц.

С и л ь в е р: Так, Джимми, готовься. Губошлепы возвращаются.

    Все пятеро входят обратно и выталкивают вперёд Джорджа Мэрри. Тот боязливо пытается подойти к Сильверу, но замирает на полдороге.

С и л ь в е р: Джордж, сынок, успокойся.Я знаю Закон и никогда не обижу гонца.

    Джордж подходит и что-то суёт ему в руку.

С и л ь в е р: Это Чёрная Метка?

М э р р и: Да.

    Поспешно ныряет обратно в толпу.

С и л ь в е р: А откуда вы взяли бумагу?

М э р р и (высунув голову из толпы): Из Библии.

С и л ь в е р: А откуда у вас взялась Библия?

М э р р и: Джонсон дал.

С и л ь в е р (хватаясь за голову): Ну вы, братцы, и остолопы! Надругаться над Библией! Никогда и ни в чём вам отныне не будет удачи.

М о р г а н (старый моряк с перевязанным лбом и малиново-красным лицом): А я говорил!

С и л ь в е р ( внимательно рассматривая бумажный кружок): Ну и что же вы там написали? "Низ-ло-жен". Восхитительный почерк! Джордж, сынок, твой?

М э р р и: Джон, хватит придуриваться! Мы тебя низложили по всем нашим правилам, так что слезай с этой бочки и участвуй в выборах нового капитана.

С и л ь в е р: Да-а... Джо-ордж Мэ-эрри... а я-то думал, что ты действительно знаешь Закон джентльменов удачи. Запомни, что я остаюсь капитаном, покуда вы мне не выскажете все ваши претензии, а я на них не отвечу. Валяйте.

М э р р и: Хорошо, так даже лучше, мы всё тебе выскажем и ты после не сможешь сказать, что был низложен незаконно. Итак, Джон, претензия первая: ты завалил нам всё дело. И что ты ответишь?

С и л ь в е р: Я отвечу на все претензии сразу. Перечисляй.

М э р р и: Хорошо. Претензия вторая: ты выпустил наших врагов задарма и не позволил нам их укокошить во время отхода. На чьей ты вообще стороне, Длинный Джон? Ну и третье - этот парнишка.

С и л ь в е р: Это всё?

М э р р и: Да, Джон, это всё.

Си л ь в е р: Отвечаю по пунктам. Если б вы меня слушались, мы бы все были живы и ели сейчас на борту "Эспаньолы" сладкий пудинг на ужин. А дублоны лежали бы в трюме и ждали своего часа. И кто мне сломал этот план? Кто всё время меня торопил? Вас, таких удалых, было трое: Израэль Хэндс, этот шустрый салага О'Брайен и ты, Джордж Мэрри. И у тебя ещё хватает наглости выдвигать мне претензии? Воистину, Джордж, с твоей наглостью может соперничать лишь твоя же глупость. Ну, и по поводу наших врагов. Я отпустил их задаром? А все эти продукты (обводит полки рукою) - это ничто? А медицинская помощь, которую доктор Ливси ежедневно оказывает тебе, Джордж, с твоей лихорадкой и тебе, Том (указывает на Моргана), с твоей страшной раной, это что - не считается? А что касается этого парня (показывает на Джима), то этот парень - за-лож-ник, а заложников убивают без надобности только идиоты. И... знаешь, Джордж, я мог бы множить, множить и множить свои контр
доводы, но я ограничусь вот этим (бросает на импровизированный стол какую-то бумагу). Это тоже дал доктор за право выхода.

М э р р и (поднося к носу бумагу): Да это ведь карта!

    На телеэкране видна подробная карта острова с тремя красными крестами.

М о р г а н (почти вырывая бумагу у Мэрри из рук): Ржавый якорь мне в глотку! Каракули Флинта! Узнаю его руку: аккуратные буковки "Д" и "Ф" и жирная закорючка под ними. Он всегда так подписывался.

П и р а т ы (перебивая друг друга): Сокровища наши! Все семьсот тысяч фунтов! Наконец-то дублоны в кармане!

М э р р и (ревниво): А зачем нам сокровища, если у нас нету судна?

С и л ь в е р: А из-за кого мы протренькали нашу скорлупку? Из-за тебя и таких, как ты. И знаешь, Джордж Мэрри, если ты ещё раз раскроешь свою поганую пасть, я всё-таки двину тебе по роже!

М о р г а н (важно кивая): Да, Длинный Джон, прав.

С и л ь в е р: Спасибо, Том. А сейчас, джентльмены, вам нужно выбрать нового капитана. Вместо меня.

П и р а т ы (хором): Не надо нам новых!

С и л ь в е р (с ухмылкой): Но я ведь низложен?

П и р а т ы (хором): Не надо нам новых! Бычья Туша навеки!

С и л ь в е р ( не убирая усмешки): Ах, вот как вы запели! Что ж, Джордж, извини. В другой раз. А пока что постой до утра на часах и смотри, ты ответишь мне головой, если вдруг закемаришь. А сейчас мы снова ложимся спать, джентльмены! Ну, а вас, мистер Хоккинз, я, наверное, пришвартую к себе верёвочкой.

    Привязывает Джима к себе канатом и ложится вместе с ним на деревянную лавку, перегораживая своим телом пути к отступлению. Свет гаснет и все засыпают.


                КАРТИНА ДЕСЯТАЯ


Внутренность крепости. Рассветает. Мэрри на крыше дрыхнет.

Г о л о с  Д о к т о р а (из-за кулис): Э-ге-гей, люди в крепости! Это доктор пришел. (никто из пиратов даже не шелохнулся, вышедший к рампе Доктор недоуменно пожимает плечами, а после поёт):

  Простите меня, джентльмены,
  Я, может быть, в чём-то неправ,
  Но я не прощаю измены
  И тех, кто рыдает, предав.

  И я не люблю полумеры
  И склонен идти до конца.
  И вряд ли смогу быть примером
  Для отрока или юнца.

  Но утром и ближе к закату
  Всегда вычисляю итог:
  Чего в этой жизни проклятой
  Я смог, а чего я не смог.

  И, если подбить все затраты,
  Итог моей жизни суров:
  Все дети играют в пиратов (3 раза)
  И мало кто - в докторов.

Л и в с и: Э-ге-гей, люди в крепости! Меня кто-нибудь слышит?

С и л ь в е р (моментально просыпаясь): А, это вы, доктор Ливси? Уже на ногах? Ну, и правильно: кто рано встаёт, тому Бог даёт. Желаю вам лучезарного утра!Джордж, сыночек, вставай и помоги господину доктору подняться на борт.

  Мэрри птицей слетает со своей верхотуры и открывает перед Доктором незримую дверь. Тот заходит вовнутрь.

С и л ь в е р (выбегая ему на встречу): А у нас, сэр, пополнение. На нашем судне одним пассажиром больше.

Л и в с и (с тревогой): Но ведь это не... Джим?

С и л ь в е р: Именно Джим, мистер Ливси! Кому ж ещё быть как не юному Хоккинзу?

Л и в с и (с показным безразличием: Ну, и ладно... Хоккинз так Хоккинз. Займёмся делом!

     Начинает обход пациентов.

Ну что ж, Томас Морган (меняет повязку) Ваш череп воистину сделан из стали, ибо всего день назад я считал вас кандидатом в преисподнею. А сейчас всё пошло на поправку. А что касается вас, Джордж Мэрри, то цвет лица явно улучшился, но вот ваша печень... Поднимете рубашку! (проводит пальпацию) Печень ваша мне очень не нравится. Скажите-ка, Джордж, вы вообще принимали лекарства?

    Джордж глядит в пол и смущённо переминается с ноги на ногу.

М о р г а н (не выдерживая): Он принимал, мистер Ливси, я видел!

Л и в с и: Ну, вот и чудненько! А сейчас, Джордж Мэрри,примите хинин у меня на глазах.

   Мэрри с перекошенным от отвращения лицом проглатывает наигорчайшее лекарство.

Л и в с и: Ну, вот великолепно! А сейчас я хотел бы переговорить с Джимом Хоккинзом с глазу на глаз.

    Возмущенный ропот пиратов.

Л и в с и: Что вы на это скажете, Сильвер?

С и л ь в е р: Что я на это скажу? (прислушивается к новым репликам пиратов:"Да он нас и в грош не ставит!", "Совсем оборзел!", "А не засунуть ли нам докторишке пёрышко под рёбрышко?") Скажу, что, покуда я здесь капитан, я сам все решаю, и решу я, спросив: "Джим, ты даёшь мне честное слово, что не попытаешься убежать?".

Д ж и м (очень серьёзно): Да, сэр, даю.

С и л ь в е р: Ведь ты - джентльмен?

Д ж и м (тем же тоном): Да, я - джентльмен, хотя и вырос в бедности.

С и л ь в е р: Джим, я тебе верю. И разрешаю тебе и доктору... (ещё одна волна ропота) Эй, тише там! И разрешаю тебе и доктору пообщаться через забор. В моём присутствии.


             КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ


Крепость снаружи. Джим и Сильвер стоят с внутренней стороны частокола, а Доктор - с наружной.

С и л ь в е р:Запомните, Ливси, что нынешней ночью я спас этому мальчику жизнь и едва не был за это низложен. Джим, это правда?

Д ж и м: Да, чистая правда.

С и л ь в е р: И ещё я прошу вас запомнить, что жизнь этого юноши идёт в связке с моей и спасти нас можно только вдвоём. Вы обещаете позаботиться о моём спасении?

Л и в с и: Обещаю. Ради этого я пойду на всё, кроме лжесвидетельствования.

С и л ь в е р: Ну, вот и отлично! У меня появляется шанс избежать Дока Казней!

Л и в с и: Вы так боитесь повешения? А я вас раньше считал очень храбрым человеком.

С и л ь в е р: Поверьте, сэр, я не трус. И я с улыбкой приму любую смерть, кроме этой. Но что касается пенькового галстука... Бр-р-р! (передёргивает плечам) Слишком не-ап-пе-тит-но выглядел в нём старый Робертс!

Л и в с и: Понятно.

С и л ь в е р: А сейчас я оставлю вас с Хоккинзом с глазу на глаз, и вы тоже это запомните, потому что такую поблажку ребята бы не одобрили и я могу заплатить за неё своей жизнью.

    Отходит к самому заднику и садится там на пенёк.

Л и в с и: Ну что же, Джим... ругать тебя у меня язык не поворачивается, но что ты посеял, то и пожал.

Д ж и м (еле слышно): Да... я понимаю... Меня ждёт погибель. Но смерти я не боюсь. Почти. Я боюсь... пытки.

Л и в с и (с ужасом): Пытки?

Д ж и м: Да, сэр, страшной пытки, которую я могу не выдержать и выдать злодеям, где находится "Эспаньола".

Л и в с и: Так это ты увел судно?

Д ж и м: Да, сэр, это я. И спрятал её в (что-то шепчет Доктору на ухо)Умоляю вас, доктор Ливси, сегодня же перепрячьте наше судно в надёжное место на случай, если я... если я всё же не выдержу.

Л и в с и (со слезами в голосе): Джим! Иди к черту! Давай... убежим.

Д ж и м: Но ведь я же дал слово.

Л и в с и: Джим, это не важно. Весь позор я беру на себя. На тебе греха нету. Давай вместе дадим стрекоча.

Д ж и м: Нет, мистер Ливси. Ни вы, ни сквайр, ни капитан Смоллет никогда бы не нарушили данное вами слово. Не нарушу и я. И будь, что будет.

Л и в с и: Джим, это глупо. Одно-единственное движение и мы с тобой убежим, как две горные козочки. Ну, давай?

Д ж и м (твёрдо): Нет.

Л и в с и (утирая слезу): Это... это... чёрт знает, что такое! (громко, Сильверу) Мистер Сильвер, подойдите сюда.

    Сильвер подходит.

Л и в с и: Скажите, вы можете хотя бы на несколько дней отложить свой поход за сокровищами?

С и л ь в е р: Нет, сэр, не могу. Ребята на взводе и порвут на куски любого, кто встанет между ними и золотом.

Л и в с и: Понятно. Тогда... тогда, когда дойдет до места, ждите бурю. И старайтесь держаться как можно ближе к Джиму. И...

С и л ь в е р: Что все это, чёрт возьми, значит?!

Л и в с и: И ни полслова больше. Я и так уже вышел за рамки дозволенного и теперь получу нахлобучку от капитана. Всё, наша беседа закончена. Удачи, мой мальчик (просовывает руки сквозь колья и обнимает Хоккинза). До свидания, Сильвер (сухо кивает и скрывается за кулисами).

С и л ь в е р: Знаешь что, Джимми, я ведь прочёл по губам всю вашу беседу с доктором так, как будто я её слышал. Спасибо, что не сбежал. Этой ночью я спас твою жизнь, а минуту назад ты спас мою. Тебе это зачтется.


                КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ


Вооруженные до зубов пираты идут гуськом по просцениуму. Замыкает процессию Сильвер, ведущий привязанного к нему веревкой Джима, словно цыган - ручного медведя, а самым-самым последним вышагивает Попугай. Вращающиеся на поворотном круге деревья, как всегда, создают иллюзию движения.

С и л ь в е р (сверяясь по карте): Джентльмены! Ещё чуть-чуть и семьсот тысяч фунтов, что лишь немногим меньше бюджета всей Англии, окажутся в наших с вами карманах. Вперёд, джентльмены, вперёд!

    Всё, кроме Джима, поют:

  Пусть парус наполнит нам ветер удачи,
  Пусть станем мы все здоровей и богаче,
  Пусть с долей большой мы придём из похода,
  Пусть девки в портах не дают нам прохода.

  Ой-ой-ой-ой!

  Лить ром будем в глотки мы пинта за пинтой,
  Помянем мы Бонса, помянем мы Флинта,
  Помянем и Пью, и, когда мы так вмажем,
  Мы дьяволу даже корму не покажем.

  Ой-ой-ой-ой!

  Поднимем мы выше заздравные чаши,
  Всё золото мира...

Всё (хором): Ой!

    На поворотном круге выплывает скелет человека и останавливается.

М э р р и (с огромным трудом заставляет себя подойти к останкам и поднимает какой-то истлевший лоскут): Он был моряком. А это остатки хорошей моряцкой одежды.

С и л ь в е р: А ты здесь рассчитывал встретить епископа? Меня удивляет другое: как странно лежат эти кости. Точно в линию. Да это ведь... компас!

М о р г а н: А точно ведь компас. И смотрит на чистый норд.

С и л ь в е р: Намотайте мне кишки на рёбра, но только один человек во Вселенной мог так пошутить - старый Флинт. Давай-ка посмотрим... у жмура ярко-рыжие волосы, и в нём было когда-то шесть футов росту. Разрази меня гром, да ведь это - Алардис! Том, ты помнишь Алардиса?

М о р г а н: Ха! Ещё бы не помнить: он так и остался мне должен шесть шиллингов.

С и л ь в е р (с усмешкой): Плакали твои капиталы, Том Морган! И вот о чём я подумал: если Флинт был бы жив, не видать бы нам этого клада, как собственной задницы. Нас здесь сейчас сколько? Шестеро? Но ведь и их (тычет пальцем в скелет) было столько же и все они стали выбеленными на солнце костями.

М о р г а н (задумчиво): Не, Длинный Джон... Флинт - он точно... покойник. Когда Флинт окочурился, Билл разрешил мне зайти к нему в комнату, и я всё увидел своими глазами: кэп лежал на гостиничной койке, окоченелый, с положенными на иллюминаторы шестипенсовиками.

М э р р и: А перед смертью он требовал рома и во всю глотку горланил "Сундук" (Флинт не знал других песен). И как же в тот день было душно! Все окна распахнуты и этот чертов "Сундук" был слышен на целую милю.

П о п у г а й: Пр-р-ризр-р-раки! Пр-р-ризр-р-раки! Пр-р-ришельцы с Того С-света!

С и л ь в е р: Капитан, помолчи! Или тебя тряпкой накрыть?

    Попугай умоляюще складывает крылья. Мол, "всё-всё, я молчу!".

С и л ь в е р: И вы, Джордж и Том, не нагоняйте здесь жути. Флинт давно мёртв и не может ходить по земле. Во всяком случае, днём. (после паузы) Ну что, идём дальше или привал?

П и р а т ы (хором): Привал, Джон! Привал! Мы устали, как черти!

С и л ь в е р (себе под нос): Они на обеих ногах устали, а я на своём костыле не устал? (громко) Ладно-ладно, привал! Дик Джонсон, сынок, ты сегодня за кока? Тогда доставай солонину и ром и накорми команду.

     Пираты садятся на сцену и полдничают.

М о р г а н (с набитым ртом): Вот как вспомню про старого Флинта,кусок в горло не лезет!

С и л ь в е р (гладя Моргана по седой голове): Успокойся, мой мальчик, дядя Флинт давно помер и никогда больше не сделает маленькому Тому бо-бо.

М э р р и: И каким же страшилой он был перед смертью! Морда синяя-синяя, словно море в плохую погоду.

М о р г а н: Это от рома.

М э р р и: Ясен перец, от рома. Так пить, как он пил, никакое здоровье
 не выдержит.

Н е и з в е с т н о  ч е й  г о л о с:
 
  Пятнадцать моряков на Сундук Мертвяка
  Йо-хо-хо, и бутылка рома!

   Звучит долгое эхо, Попугай и Пираты вскакивают, а Том Морган, напротив, припадает к сцене и ползёт по ней, словно ящерица.

М э р р и: Это Флинт, намотайте мне кишки на рёбра! И евонный любимый "Сундук"!!!

С и л ь в е р: Спокойней, ребята, спокойней. Это не Флинт. Просто кто-то придуривается.

Г о л о с: Дерби Макроу, дьявол тебя забери, дай мне рома!

М о р г а н (трясясь от страха):Это ведь были... самые... его последние слова на земле!

М э р р и: Короче, пора делать ноги. Хрен с ними, с дублонами.

С и л ь в е р: Спокойней, ребята, спокойней! Похоже, что это действительно Синемордый. Ведь никто, кроме нас и него, не знает про Дерби Макроу.

    Свет гаснет. Под дикую музыку в лучах фонаря появляется огромная фигура на ходулях, орущая про "Сундук Мертвяка" и Дерби. Всё Пираты замирают от страха, один Сильвер решительно крестится и идёт на встречу Фигуре.

С и л ь в е р: Джентльмены, запомните: я не боялся живого Флинта, и я не испугаюсь мертвого. В одной миле от нас - половина бюджета Англии. И разве мы бросим такие деньжищи и покажем корму какому-то синемордому пьянице, да ещё не живому, а дохлому?

    Пираты в ответ негодуют. Слышны выкрики:

    - Длинный Джон,не богохульствуй!

    - Бычья Туша, придурок, не зли привидение!

     - Ой, Флинт сейчас даст! Пора делать ноги.

С и л ь в е р (задумчиво): А почему было эхо?

П и р а т ы (хором): Что?

С и л ь в е р: Я вас спрашиваю: почему было эхо? Ведь, если у привидений нет тени, значит и эха быть не должно.

П и р а т ы (хором): А ведь и правда! Ну у тебя и башка, Бычья Туша!

    Свет опять зажигается, а Привидение, взяв ходули под мышку, сгорбившись, убегает за кулисы.

М о р г а н (вставая): И это был голос не Флинта, хотя и очень похожий. Это был голос... это был голос... Бена Гана!

П и р а т ы (хором): Точно Гана! Ну и голова у тебя, Том!

Д и к  Д ж о н с о н: А в чём здесь хоть разница? Ведь этот Ган тоже покойник.

    Пираты хохочут.

С и л ь в е р: Разница в том, мой мальчик, что Бена Гана никто не боится. Ни живого, ни мёртвого. Вперёд, джентльмены! Семьсот тысяч фунтов ждут нас.

      Пираты снова выстраиваются гуськом и опять запевают "Пиратскую застольную": "Пусть парус наполнит нам ветер удачи и т. д."



                КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ


Глубокая яма раскопа, поставленная ради удобства зрителей под углом сорок пять градусов. В яме нет ничего, кроме сломанной ржавой кирки и нескольких досок с надписью "Walrus". Из правой кулисы выходят Пираты и замирают перед ней в оцепенении.

С и л ь в е р (он первым приходит в себя): Тихо, Джимми, мой мальчик, сейчас начнется (перерубает связывающую их верёвку и передаёт юнге пистолет) Осторожно, заряженный. Переходим на другую сторону.

    Сильвер, птица и Джим оказываются на левой стороне ямы. Джим и Джон держат свои пистолеты наизготовку, а Попугай принимает боксёрскую стойку.

М о р г а н (он спрыгнул в яму и нашёл там единственную золотую монету): Две гинеи, Джон! Всего две гинеи! И это твои семьсот тысяч фунтов? (вылезает на правую сторону)

С и л ь в е р (с усмешкой): Успокойся, Том Морган! Поройся ещё и, если тебе повезёт, отрой ещё парочку земляных орехов.

М э р р и: Орехов?! Братцы-пираты, он знал всё заранее! Это просто написано на евонной наглой морде!

С и л ь в е р: Снова хочешь пролезть в капитаны, Джордж Мэрри? Что ж, момент подходящий. Попробуй.

М э р р и (пиратам): Джентльмены, чего вы боитесь? Ведь их только двое - пятидесятилетний калека и наглый четырнадцатилетний щенок, чьи кишки давно пора выпустить на волю. Ребята, впе...

   Раздаются три выстрела. Мэрри падает в яму, а Морган - на сцену. Остальные трое пиратов пускаются наутёк. Сильвер подходит к краю раскопа и направляет на Мэрри свой пистолет.

М э р р и (пытаясь выбраться): Джон... пощади...

С и л ь в е р: Нет, Джордж, у меня к тебе счётец. И ты должен по нему заплатить.

    Стреляет в упор. Мэрри скатывается на дно ямы. Полминуты спустя из-за правой кулисы выходят Доктор, Грэй и Бен Ган. В руках у них - дымящиеся мушкеты.

Л и в с и: Слава Богу, успели! Господа, вы в порядке?

С и л ь в е р: Да, мистер Ливси. Но ещё бы мгновение и нас с Джимом порезали бы на ремни. Какое всё-таки счастье, что со мною был Хоккинз! Будь я один, вы бы не повели и бровью, даже если бы старого Джона начали у вас на глазах поджаривать на вертеле.

Л и в с и (хохочет): Видит Бог, не повёл бы!



                КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ


Пещера Бена Гана. В её правом углу сложены сокровища: огромные груды монет и штабеля золотых слитков. В центре пещеры лежит на козлиной шкуре раненый Капитан. Его охраняет мистер Трелони с мушкетом. Из левой кулисы выходят Джим, Доктор, Бен Ган и Сильвер с Попугаем.

К а п и т а н (слабым голосом): Чертовски рад видеть вас, Джимми! И совсем не рад видеть вас, мистер Сильвер. Что привело вашу светлость в наши пенаты?

С и л ь в е р: Сэр, я твёрдо решил возвратиться к работе кока. Где камбуз?

    Капитан тяжко вздыхает и отвечает после паузы:

Сильвер, ваша наглость воистину беспредельна и может сравниться лишь с вашим коварством. Окровавленные мертвецы свисают с вашей шеи, словно шары с новогодней ёлки. Да, я обещал вас не трогать и я своё слово сдержу. Но - ради всего святого! - постарайтесь пореже попадаться мне на глаза. Так будет лучше для нас обоих. (поворачивается к Ливси) А где Абрахам? Он что...

Л и в с и: К счастью, нет, мистер Смоллет! Абрахам Грэй оставлен мною сторожить "Эспаньолу".

К а п и т а н: Вы нашли судно?

Л и в с и (сияя и показывая на Джима) Он нашёл, сэр. Именно там, где спрятал.

К а п и т а н: Юный Хоккинз! Выношу вам свою благодарность! (после паузы) Что ж, джентльмены, а сейчас нам нужно перегрузить на борт нашей шхуны всё это золото. И это каторжный труд. А потом, набрав в Испанской Америке дополнительную команду, мы   возвратимся в Бристоль.

Л и в с и: А что мы будем делать с тремя выжившими пиратами?

К а п и т а н (пожимая плечами): Оставим их здесь.

Л и в с и: А это не слишком... жестоко?

К а п и т а н: Ну знаете, Ливси, везти их обратно в Англию прямиком к Доку Казней было бы очень странной формой милосердия. А сейчас все, кроме, увы, меня, ну и, естественно, нашего... гм... кока, должны заняться транспортировкой сокровищ. Работа, я повторяю, адская. Вперёд, джентльмены!

    Все герои встают и выходят к рампе (из-за кулисы к ним присоединяется и Абрахам Грэй). Занавес опускается.

Д ж и м (залу): Ровно пять дней мы, не покладая рук, перегружали золото на "Эспаньолу". А потом мы отправились в море и оказались в Бристоле именно тогда, когда друзья сквайра уже собирались послать нам судно на выручку. Ну, а все остальные подробности вам расскажет наш супергерой Бен Ган.

Г а н (страшно стесняясь): Джим, давай ты. У тебя язык лучше подвешен.

Д ж и м: Нет, сэр, ваша очередь.

Г а н: Ну я это... короче... начну с начала. Когда мы первый раз встретились с доктором, он дал мне три с половиной фунта сыра и своё джентльменское обещание про мою тысячу и дорогу домой. Ну, а я ему, значит, поведал, что на третьем году своего заточения нашел кости Алардиса, прочухал, что это компас, и, двигаясь на чистый норд, нашел золото Флинта. Потом я, словно проклятый, перетаскивал дублоны к себе в пещеру, и завершил всю эту работу ровно за десять дней до прихода "Эспаньолы". И ещё я во время нашей первой беседы объяснил доктору, что пещера моя намного надёжней крепости Флинта, тем паче, что крепость эта отлично известна пиратам. И доктор со мной согласился и отдал и крепость, и уже бесполезную карту Длинному Джону. А ещё через день мистер Ливси сказал нам с Абрахамом (мы как раз свежевали козлиную шкуру), идти срочно к раскопу, потому что туда пошли все пираты вместе с мистером Хоккинзом и в конце, не найдя ничего, они точно порежут юного мистера Хоккинза на ремни. Времени было мало, Грэй и доктор, как и все моряки, ходили по суше плохо, ну, а я за эти три года начал бегать не хуже гепарда. Я, короче, как птица, метнулся к раскопу и там решил задержать своих бывших подельников, прикинувшись призраком старого Флинта. И это у меня получилось, и мистер Ливси и Грэй успели вовремя. Ну что там ещё?

       Чешет грудь.

Находиться на одном судне с Сильвером мне было не очень комфортно, ведь я понимал, что раньше или позже он отправит всех нас на корм акулам. И я, короче, на одной из стоянок подбил его убежать и даже немного помог в этом деле, чем, ясное дело, спас наши жизни.

     Сильвер и Попугай, помахав на прощанье, уходят.

А когда мы вернулись домой, сквайр честно отдал мне мою тысячу, а потом... Нет, стыдно рассказывать. Мистер Трелони, давайте-ка лучше вы.

С к в а й р: Ладно-ладно, мой друг. Дело же обстояло так: недели через четыре после нашего возвращения в Англию Джойс как-то ввел ко мне мистера Гана. Тот выглядел странно: был вновь бородатым, опухшим, ободранным, под левым глазом имел гематому и, как сам он признался, успел растратить все деньги вплоть до последнего фартинга. Как это можно было сделать за столь краткий срок, мистер Ган не рассказывал, и об том по Бристолю до сих пор ходят легенды. Сам я, не скрою, продолжал себя чувствовать обязанным этому несколько странному... гм... человеку и предложил ему место швейцара, им с благодарностью принятое. Теперь он служит привратником у меня в поместье и является лучшим другом (а так же и постоянным предметом насмешек) всех местных детей.

Г а н: И ещё я главный солист церковного хора.

С к в а й р: Да-да, это правда. Он поёт там по воскресеньям и, кстати, довольно неплохо. (Бену Гану) Мой друг, я вас больше не смею задерживать.

    Бен Ган, помахав, уходит.

С к в а й р: Остальные же члены нашей команды распорядились своими деньгами намного мудрей. Смоллет и Ливси ушли на покой (Капитан и Доктор уходят). Абрахам Грэй выучился на капитана (Грэй тоже удаляется), а что касается вашего покорного слуги, то я по-прежнему живу у себя в Усадьбе и в этом году собираюсь организовать ещё один тур на Остров, с тем, чтоб забрать серебро и оружие. Кажется, всё. Прощайте, леди и джентльмены, прощайте!

    Тоже уходит. Джим остаётся один.

Д ж и м: Ну, а что до меня, то я никогда не составлю сквайру компанию. Никакие посулы, и никакие угрозы не заставят меня ещё раз посетить это проклятое Богом место. И самые-самые страшные мои ночные кошмары - это когда я вновь слышу неумолкающий грохот прибоя и пронзительный крик Капитана Флинта: "Твоя доля - два фар-р-ртинга! Твоя доля - два фар-р-ртинга! Полный впер-р-рёд! Суши вёсла".

    Пятится к занавесу, на пару секунд исчезает, а потом занавес поднимается и мы видим всю труппу. Хор поёт:

  Прощайте, друзья, окончен поход,
  И солнце сменило туман.
  Прощайте, друзья, пусть нам подпоет
  Седой боевой капитан.

  Не надо церемоний,
  Ведь с нами сквайр Трелони.
  И ранней порой мелькнёт за кормой
  Сокровищ мираж золотой.


                КОНЕЦ


 РЕКОМЕНДАЦИИ ПОСТАНОВЩИКУ


Инсценировка написана так, что все три главных роли: Хэндса, Бонса и Сильвера может сыграть один актёр (диалог Хэндса и Сильвера можно дать в записи). Плюс - один и тот же исполнитель может воплотить образы Черного Пса, Слепого Пью и Бена Гана. Таким образом пьеса станет (или не станет) двойным бенефисом двух очень хороших актеров - героя и комика.

Что же касается общего тона спектакля, то "Остров Сокровищ" (благодаря дубовому переводу Чуковского-юниора) обычно ставят как незамысловатую пьесу для юношества, причём пьесу - веселую. Что,на мой взгляд, является грубой ошибкой.


Стивенсон:

а) писатель великий, а не просто рассказчик историй для отроков
 (хотя он и это умел).

б) мир Стивенсона - это очень угрюмый и депрессивный мир. Мир продуваемых всеми ветрами шотландских пустошей и вечной осени. Из-за этого автор инсценировки решил сделать её двухслойной: ярко раскрашенный фантик и горькая стивенсоновская конфетка внутри.


    СОВЕТЫ БЕНЕФИЦИАРАМ

Главное качество БОНСА даже не брутальность и алкоголизм, а самодостаточность (в этом смысле он похож на Высоцкого, идеального, на мой взгляд, исполнителя этой роли). Он действительно прожил жизнь именно ТАК, КАК ХОТЕЛ, и этим по-своему счастлив. Остальные пираты его не любят, но уважают.

СИЛЬВЕР и ХЭНДС намного больше зависят от мнения окружающих. Хэндс мечтает быть таким, как Сильвер, а Сильвер - таким, как доктор Ливси. Ещё очень важно, что ницшеанскую философию Сильвера отчётливо сформулировал не сам Одноногий, а его эпигон Израэль Хэндс.

ЧЕРНЫЙ ПЕС - своеобразный пиратский "Промокашка". Человек на подхвате. Бонса боится до обморока.

СЛЕПОЙ ПЬЮ - несостоявшийся лидер пиратов и неудачливый конкурент Сильвера. Раздавлен своим уродством. Ненавидит весь мир.

БЕН ГАН  - представитель одной из самых низших каст уголовного мира. Что-то вроде "чертилы" на русские деньги. Болен религиозным помешательством.


СОВЕТЫ ИСПОЛНИТЕЛЯМ ПРОЧИХ РОЛЕЙ


ДЖИМ - роль большая, но лёгкая. Больше требует обаяния, чем таланта (необаятельный  Джим, три часа пребывая на сцене, всем надоест). Автору хочется, чтобы роль Хоккинза исполнял юный актёр, а не травести. Актер ещё должен обладать некоторыми акробатическими навыками, чтобы сделать на сцене заднее сальто - центральный момент сцены штурма.

СКВАЙР ТРЕЛОНИ - сорокалетний младенец, прошедший, впрочем, жёсткую школу аристократического воспитания ("keep your upper lip stiff" и т. д.).

ДОКТОР ЛИВСИ - центральная роль второго плана. Неудачный выбор её исполнителя - гарантированный полупровал спектакля. Ливси - это человек-загадка, антипод и тайный кумир Джона Сильвера. Из инсценировки, увы, полностью выпала история его неудачной военной службы, а ведь офицерский патент стоил очень немаленьких денег, а Дэниэл Ливси - далеко не богач. Ранение и инвалидность? Вряд ли. И саблю, и пистолет, и мушкет он даже в не юные годы держит уверенно. Скорее, дуэль с роковым исходом. Может, что-то другое, но явно - не что-то постыдное. Доктор - человек чистый, и ничего дурнопахнущего в его прошлом быть не может.


Р. S. Мне ещё кажется важным распределение руководящий ролей на "Морже". Ведь "Морж" - это то страшное прошлое, из которого и родился спектакль.

Итак:

СТАРЫЙ ФЛИНТ - людоед-универсал. Товарищ Сталин.

БИЛЛИ БОНС - классический зам-подгоняла. Мистер "давай-давай". Георгий Жуков.

ДЛИННЫЙ ДЖОН СИЛЬВЕР - заместитель-интеллектуал (с интеллектом, конечно, не книжным). Лаврентий Павлович Берия.