Варя
Уже пару месяцев каждое утро она прикидывала вернуться с работы и устроить какой-нибудь необычный вечер Максу. Что-то особенное, что страшно даже вообразить. Скоро год, как она засыпала ещё до его прихода.
***
Максим обратил внимание на внезапную смену пейзажа, когда вечером въезжал в город. Земля повернулась. Он как ехал прямо, так и ехал, а она повернулась.
Вместо шоссе оказался на просёлочной дороге. Ветер, ветер, ветер. Остановился перед шлагбаумом, на котором было написано: "Стоп. Не заходить." А он и не заходил. Никогда. Чтил и уважал. За шлагбаумом качалось марево света, в глубине которого, в неизмеримой дали, появилась серая точка, близилась, росла.
Варя бежала в немыслимых резиновых сапогах, с косынкой на выгоревших льняных волосах. Бежала молча. Дорога, поднятой пылью, хватала её за ноги. Внезапно она запнулась. Вроде бы о камень. Стала медленно оседать в огромном клубке пыли. Когда Макс вышел из автомобиля, Варвара сидела на правом бедре и царапала алыми ногтями дорогу, будто пытаясь что-то вырыть. Не нарушая запрета, он остановился у преграды и позвал, но губы беззвучно перекатывали по слогам имя, как монпансье: «Ва-ря-ва-ря-ва».
Максим перевёл взгляд и увидел, что по грунтовке к сидящей на дороге жене несётся столп пыли. Рассмотрел. Это был Валет. Варькин пудель, сдохший десять лет назад от старости. Собачьи уши взметались вверх и опускались вниз, в точности как птичьи крылья. Валет летел. Пёс резко затормозил около хозяйки и выплюнул из пасти куриную тушку. Не жирную магазинную, а с жёлтыми когтистыми лапами и головой на длинной шее. Варя нашарила руками дохлую курицу и обтёрла ею лицо.
– Да у неё же куриная слепота, - пронеслось в голове Максима.
И в этот момент Варя повернулась к нему. Постепенно её лицо приняло обычное брезгливое выражение. Узнала.
***
В десятом классе Варенька сидела впереди Макса на первой парте, и у неё было каре. Спереди длинное, как пуделиные уши, а сзади совсем коротко – ровный срез медовых волос высоко на затылке.
Во время уроков Максим рассматривал по-детски хрупкую и оттого щемяще нежную шею с мелкими золотистыми волосками. Волоски спускались по шейной мальчишеской ложбинке, как крохотная косичка.
Когда Варю вызывали к доске, она обиженно поджимала припухшие губы, и от этого казалось, что вот-вот расплачется. Отвечала она всегда уверенно. Голос у неё был на удивление низкий, с милым пришепётыванием. Возвращаясь за парту, она наклонялась и, ещё больше понижая голос, говорила что-то соседке по парте на ухо. У Максима останавливались сердце, дыхание, и дело чуть было не доходило до оргазма.
***
Варя открыла входную дверь. Повесила свой брусничный френч от Max Mara на плечики. Нагнулась, чтобы расстегнуть молнию на изящных ботильонах, и услышала голоса в гостиной. В этот момент к ней вышел, полный полицейский лет тридцати с изъеденным оспинами лицом и сальной головой: «Лейтенант Завьялов. Следственный комитет. Попрошу вас представиться», – махнул удостоверением.
– Варвара… Варвара Георгиевна Зилова, а что такое?
– Кем вам приходится Максим Олегович Зилов?
-– Муж…
– Паспорт.
– Да, пожалуйста, – Варя вынула из сумочки паспорт и протянула уполномоченному.
– Для трупа вы прекрасно выглядите, ваш муж сделал заявление: он вас убил шесть лет назад. Пройдёмте, – жестом пригласил лейтенант.
Они вошли в комнату.
Вот же ваша жена, целая и невредимая.
Макс без интереса посмотрел на Варю: «Это не она, разве вы не видите, эта — мёртвая. Она ещё и слепая. И собака у неё дохлая сто лет как, но выглядит как живая. Знаем мы их штуки».
У вас есть собака? - спросил Завьялов.
— Давно нет, - Варя недоумённо пожала плечами.
— Что ж вы нам, гражданин, голову морочите, вам в дурку надо, а не в полицию.
— Ну подождите. Точно помню. Когда она случайно переключила футбольный матч шесть лет назад, я успел несколько раз выстрелить ей в голову. Точно помню, — взволнованно кричал Зилов.
— У вас есть оружие?
— Нет.
— Так, всё, Семёнов, пора заканчивать этот балаган, пойдём, — обратился Завьялов к младшему по званию, почти мальчишке, краснощёкому блондину, — а будете настаивать, за заведомо ложный вызов штраф выпишу. Понятно?
Макс вскочил подбежал к Варе и откинул ей волосы с шеи: «Вот! У неё нет косички, вы видите? Нет! Это не она».
— Разбирайтесь сами. Косы — не наше дело.
Варя закрыла дверь за полицейскими и пошла в душ. Закрутив из волос кичку на макушке, взяла бритву и на ощупь торопливо принялась подбривать шею. С каждым разом движения бритвой становились всё яростнее и яростнее. Как будто она хотела содрать с шеи кожу до позвоночника. Когда поняла, что поранилась — остановилась. Тонкая алая струйка стекала по ложбинке.
Закрыла кран. Накинула на поджарое тело халат, который совсем не прикрывал длинные девичьи ноги и пах мёдом. Варя толкнула дверь кухни. В глубине, на подстилке, рыжий пудель с урчанием мусолил тощую голенастую курицу. Видно, пёс уже утолил первый голод: отгрыз голову, крылья и шея от птичьего трупа.
Варвара налила в собачью миску воду.
В гостиной на диване перед работающим телевизором храпел Макс. Каштановая шевелюра разметалась по подушке, опасно круглился пока ещё небольшой живот.
Ему снился обычный сон. Спиной к нему стояла длинная шеренга Варвар. Под номерами, словно на опознании. Разных возрастов от десятиклассницы до сегодняшней. Он подходил и каждой поднимал светлые волосы отточенным жестом. Через десять минут у него начинала неметь рука, и Зилов просыпался от колющей боли. Начинал растирать руку. Никогда он не дошёл до конца. В этом сне была надежда, что у какой-то из них не шее косичка, у настоящей Варьки.
И было Максиму смертельно жалко первого тревожного времени их любви, неясного, неопределённого, горячего. Будто они тайком перепрыгнули через закрытый шлагбаум и нарушили закон.
Свидетельство о публикации №224053100462