Маленький принц

Начало http://proza.ru/2024/08/02/583
***



-Какие это были вечера…! Я едва мог дождаться, когда её лицо вспыхнет в проёме двери игровой детского сада, а увидев его, сам вспыхивал изнутри необъяснимым светом - тёплым, щекотливым, мягким, как шарик котёнка.

Чем мы занимались? Да, у нас была бесконечность всего, чем можно заняться. Мы играли в пазлы, слова, «виселицу», «крестики-нолики», готовили вместе ужин (у меня даже появился собственный фартук!). Она учила меня вылепливать из пластилина и глины фигурки. Но особым пристрастием для меня стало рисование. Сначала это были очень простые рисунки, затем мы стали вырисовывать девочек, мальчиков, зверушек, вырезать их, клеить на картон, дополнять одеждой, мебелью и прочими вещицами, и играя ими по ролям, выдумывать самые разные истории и сказки. Магия зазеркалья! Выдуманный мир, ежедневно перекраиваемый, дополняемый реальностью наших фантазий. Сказки она тоже мне читала… Это обычно случалось ближе к сумеркам, когда я уже изрядно уставал. Тогда она укладывала меня к себе на колени и начинала читать. Особенно я любил про маленького принца. Мой маленький принц – так она меня и называла. Её голос втекал курчавой тёплой струйкой, пальцы свободной руки вплетались мне в волосы, ладонь плавно плыла к шее, по спине, мягкие укачивающие поглаживания гипнотично вводили в густой морок, растворяя моё тело в тревожно-сладостном наваждении её нежной землянично-сливочной женственности. Конечно, я был немыслимо влюблён… Любила ли она меня? Наверное, она любила всё, чему или кому посвящала себя, своё время. Она была легка и свободна в своей ежедневности, не обременена необходимостью зарабатывать, изводить себя домашними хлопотами, обязанностями, думаю, она была счастлива или это просто так мне тогда казалось.

В иное время, особенно по выходным, я по ней жутко скучал. Мне было нужно хотя бы раз за день вдохнуть её взгляд, свежесть, нежность, и я мог продолжать томиться дальше до первого отведённого мне вечера. Тогда я выжидал её на улице и, завидев, подходил поприветствовать. Однажды в одну из суббот Эмма не выходила, несмотря на то, что была прекрасная погода, а она, я знал, очень любила пройтись. Я проторчал во дворе весь день, так и уйдя ни с чем. Ночью мне снилась всякая колючая ерунда, я без конца просыпался, ворочался, а проснувшись, чувствовал себя расколотым на мелкие кусочки. Я вновь отправился на свой караул, но она снова не выходила. Тогда уже моё воображение стало рисовать картину, как она лежит, горя в температуре с воспалённым горлом или ещё более трагичную - некоего нечастного случая или даже смерти? От этих мыслей мне стало не хорошо, и я решился навестить её в неурочное время.

Дверь мне никто не открыл ни в первый раз, ни во второй. От тревожности я сделался совсем больным и принялся зомбически бродить вокруг дома. Внезапно меня осенила мысль, что её окна на втором этаже, а напротив, как раз оазис яблоневых деревьев. Я решил вскарабкаться на самое близкое и попробовать всмотреться в окна. Забравшись, как смог высоко, я устроился и … Она, моя Эмма, стояла целая и невредимая в центре гостиной, мягко облокотившись спиной на некоего мужчину, чуть запрокинув на его плечо голову, он же неспешно исцеловывал ей шею, плечи, а его ладони, скользя по телу, изминали её голую грудь, гладили живот. Я не различал мимики лица, но поза шептала о том, как она таяла и млела. Словно в подтверждении этой догадки, Эмма потянулась к нему губами, слившись в долгом глубоком поцелуе.

Я помню, как на мгновение кончился воздух. Как зажмурился сильно-сильно, словно желая вырвать из реальности этот режущий сознание кадр. Как не в силах не смотреть, снова задышал, вновь вернулся к ней – завораживающе матово-белой, мягкой, манкой до невозможности - и уже не отрывался ни на миг, пожирая каждую секунду, движение, вздох. Мужчина продолжал ласкать её сливочное тело, теперь всё больше задерживаясь на тёмных остриях сосков, покручивая, зажимая их пальцами. Затем она отстранилась и, прислонившись, вероятно, к столу, притянула его к себе. Он сначала коснулся ртом губ, а затем, обхватив ладонями груди, прильнул к ним ртом. Это было настолько будоражаще... Сердце в груди заколотилось, как бешеное, я ощутил жар и незнакомое мне до этого щемяще-тянущее чувство в животе и где-то ниже в паху. Мужчина продолжал, а она то смотрела на него сверху вниз, то слегка запрокидывала голову назад, словно испытывая невыносимые муки, но я был готов поклясться, она ни за что на свете не хотела бы их прекратить, а наоборот продолжать, продолжать, продолжать ещё.

Далее мужчина мягко сполз, исчезнув из доступного мне вида. От догадки совершенно дикой, но в сути которой почему-то не сомневался, я ощутил, как покрываюсь мелкой сеткой мурашек. Вскоре мужчина выплыл вновь и увлёк Эмму прочь. Видимо, они из гостиной перебрались в спальню, окна которой были плотно зашторены. Я же, совершенно ошарашенный, продолжал сидеть то ли не в силах двинуться с места, то ли в тайной надежде, что они появятся снова. Но этого не происходило. Мурашки плавно отступали, удары сердца становились тише. Тревожность сменилась слабостью, затем бессилием. Кое как спустившись вниз, я вскоре оказался дома, затем в постели. Мать решив, что я схватил вирус или простыл, дала выпить липового чаю и, измерив температуру и успокоившись, оставила в покое.

Как ни странно, эту ночь я проспал, как мёртвый. Хотя… Наверное, это и была маленькая смерть… С новым рождением утром.



Продолжение будет...