300 долларов

     300 долларов США

Во дворе коттеджа известный адвокат Лабурин оттягивался на турнике, гимнастику жаловал ещё со школы. А тут ранний гость…
– Вадимыч, горе-горькое у меня. – С Кировограда весточка: матушка умирает, попрощаться бы по-христиански. А денег – кот наплакал, ё-моё.
– Почему у знакомых не берёшь?
– Обежал по кругу, ноль; вернусь – отдам с пенсии.
Такой хренотенью ошарашил бывший вояка; голос хоть к ране прикладывай.
Юрист «быка» вспомнил: алкаши-друзья увальня без затей кликали "Петровичем". Видный, в толпе словно жар-птица в голубятне. До шестидесяти – как пешком до Лондона, женщины на украинца заглядывались. Однако имелась золотозубая жена-красавица с хребтов Тянь-Шаня, в школу бегали два великолепных хулигана. Министерство облагодетельствовало хорошим пенсионом; трёхкомнатная квартира, гараж с тачкой – как у людей.
  Страдал лишь гадкой червоточинкой: явно злоупотреблял дешёвой водчонкой. Общо: «закладывал» и когда руководил аптекой в гарнизонной больнице. Там наличествовал спирт 96 градусов! Безотчетный резерв начальства обладал космической странностью – испаряться. И аптекарь на дурницу начал зашибать рюмашку, а через время махом проглатывая стакан. А жизнь-сука обосновала: спиртное перемалывает мужиков намного крепче духом-здоровьем…
Однажды тёмной ночью склад медикаментов при загадочных обстоятельствах загорелся. Округляя глаза жонглировал руками недоуменно следователь; на вопросы командиров, а затем журналистов – молчок.
  Как исстари повелось – виновных не обнаружили.
Шума и бестолковых разговоров – выше крыши. Списали наркотики, бинты, йод: можно запросто вылечить пол дивизии. Аптекаря с почётом (вручили медаль) отправили в иной гарнизон. На самую южную базу моря Лаптевых, поближе к белым тюленям…
  Бутылка – ежедневная потребность для ветерана Севера.
  И скандальный развод: жена уехала к дряхлым предкам, школяры – с нею. Сбрендила – о ней бывший вояка. Костёр домашний сгорая отсырел…
И начал хохол опускаться в колодец жизни. Городок небольшой, интимный, ежедневная жизнь, почитай, как на ладони. По старой дружбе ещё здоровались. Однако всё реже-реже-реже...
В холостяцкой квартире друзей-алкашей прибавилось."Синюхи" - также. Донкихотская прыть – замельтешила с горки на санках. Денег не хватало, сдал комнаты торговцам шмотками заграничного происхождения. Расчёт – спиртом из-за границы. Его качество документируют в ином месте…
  Таким увидел защитник Петровича. Щетина, опухшее лицо, бисеринки пота на лбу. Ходуном трясутся руки. Квелый. Если внимательнее глянуть: беглец с Акатуевской каторги…
– Хвалю, дело богоугодное – с матерью проститься. – Поклон своим землякам. Гроши – без сучка и задоринки вовремя.
С таким напутствием довёл до калитки обрадованного визитёра.

Время летит курьерским. Длительный вояж закончился. Должник глаз не казал: лягушкой в болотной тине прячась. Однако случайные встречи не редкость, а проявление философской да и жизненной закономерности.
Денёк выдался ранним и молочно парным. На колхозном рынке столкнулись чуть-ли не лбами. У кредитора «в зобу дыханье спёрло»; с воскресною толпою желание шустренько проскочить. Фортель однако не удался. Крепкая рука выдернула из журчащего ручья покупателей и отшвырнула к гнилому забору.
– Удачно ли съездил, дружище?
– Можно ещё разок смотаться.
– Как там наша бывшая Украина?
– Не хило, ё-моё. – Могу поделиться впечатлениями...
– Какой-то ты смурной. – Схоронил матушку?
– Жив-а-а, ещё меня переживёт.
– Чего ж огород без леса городил?
– ?..
– Истёк срок долга.
– Отдавать гроши не буду, фигушки. И громко икнул.
– Не выкобенивайся мать ети, не дай умереть придурком.
– Грошей нема, ё-моё.
– Окстись безмозглая совесть! – На чужих холках кататься вздумал?
   Глядя укоризненно на юриста, разговаривающих окружали ёханые бабаи – "на стакане". Уже с утра набузяканные загоготали гусями на весенней проталине. Отставник гордо прошествовал в сторону бочек с вином и жарящихся шашлыков, не оглядываясь.
– Петрович! – окликнул кредитор. – Что, вновь забурлило море в рукомойнике? – Не та ситуация лезть в бутылку. Да и Бог не Тимошка – видит немножко. Запомни это и сходи на фильм "Зорге в морге"...
– О, как мельчают людишки, – с грустью и злинкой думал Вадим. – Офицер, слово, честь… Да раньше застрелился бы, чтоб не позорить фамилию. Тюфяком оказался... Решил юридическую историю, от гонорара отказавшись: заслужил вино с горчинкою. Поэтому от зла трудно избавиться – с ним надо жить. Действие будет равно противодействию. Да и на дворе иная погода...
  Разъезд авто загораживая, возвышался жеванный годами мужичок. В заношенной донельзя майке, тренировочных китайских штанцах. Сандалеты – на босу ногу. Людскую сутолоку, крики грузчиков, и общественное мнение – игнорируя. Год, видимо, не стригся – это Мазай (кличка), Бобров (фамилия). Неприкасаемая достопримечательность и экзотика города. Уголовники его уважали.
Капиталец сделал в бурных 90-х, впрочем, как и паспорт на чужую фамилию. Трёх классов школы на жизнь хватало с избытком. Известен фразой: быть в СИЗО в такое время – западло… Очень понтист в некоторых отношениях.
– Дружбан-то твой что отчебучил? – Придержал бы за штаны!
– Хамило Петрович, скурвился. – Косячит, мне жалуются паря люди. Ты на машине?
–Да.
На удивление здрава идея: заскочить утречком для беседы – отставник тёпленький, не сбежавший с любителями огненной воды.
Утром с опохмелившимся тотчас воспрянувшим Бобровым, – двинули.
Он вывел из квартиры полуодетого лекаря. Тот что-то чавкал, хрустел, сморкался. Шея толще головы, златая цепь на дубе том, безобразно-купеческий животик у кулёмы. На пальцах золота грамм на сто. Приколист однако!
Заступник (про себя): вот же клиент, удивляюсь... А теоретически: чему удивляться-то, ядреный корень? Общество деградирует на глазах. Свобода явилась избыточной порцией озона, лёгкие едва не разорвав у многих. Поняли её как волю Разина, Пугачёва, Болотникова. Снижение запретов отворило широкие ворота наркомании, криминалу и других пороков. Добавляем сюда коррупцию, порнографию на телевидении, бредовую ложь власти. Обман, деньги – философия жизни. Интеллект и бизнес шустро драпает за кордон. В обществе всё шатко, как зуб старческий...
Возле автомобильного чуда столетия (Тойота) зашёл разговор.
  Как бы лениво Вадим скучливо-журчаще завёл беседу:
– Брал "зелень" на поездку к матушке?
– Да, триста в долларах се-ше-а.
– Почему бы не отдать, язви тя в душу?
– Грошей нема, ё-моё. Из его рта пахло братской могилой...
– А пенсия ядрёна в корень? – Твоё слово полоротый, наконец! Извини за несовременное чудачество – фамилия! Разубеди копеечными сказочками, ё-моё твоё и наше!
Прислушиваясь Мазай качал снежной головой, озвучивая по аналогии делишки четырёхлетней давности. Пенсионерки-бабули дома живо реагировали на беседу. Затем любопытство упало; скамеечные курлыканья обо всём – дюже интереснее.
Пулемёт диалога (как и моделировал Лабурин), – шёл вхолостую. Абсолютная калька предыдущего разговора: эскулап откровенно дурку гнал, зевал, чего-то смачно жуя. Как в драме «Варяга» прослушивать трындёж силы и желание отсутствовали. Также – сдерживать в котлах накопившийся пар. Злость бурлила не на шутку из-за потери времени, утраченного доверия.
Вспомнилась хулиганская молодость; тренер Саранкин, бодряще –чёткие установки перед выходом на ринг. Многажды поднятую вверх руку, аплодисменты зрителей...
         Как атомная бомба по Нагасаки – ра-з-з! После хука ожиревший себялюбец встал на колени. Фигак – «выпад на рапире» левой в челюсть бесповоротно свалил должника. Лежа, искал воздух жаднючим ртом...
Помнящие ещё Лазо старухи истошно зашамкали: убивают! – Где ж полиция-милиция! Развели тут демократию!..
Заступник не унизился до реакции. Неспешна закурил трубку, хладнокровно посадил растерявшегося дедка в машину и, уезжая – сигнал.
В салоне инструктировал. Уверен: так инцидент едва ли закончится – опыт, жизнь за плечами тяжко-голодная. Короче – новый гемморой!
Дед – общепризнанно скуповат. Вместе с тем, не скажешь, что мыльный дурак: заигрывание с кодексом пошло отрицательно. Молодые уркаганские годы научили понятливости, а на закате буйных лет – коммуникабельности.
Расставаясь у калитки Вадимыч уныло:
– Правда на моей стороне, финансы – у него. – Миром правят деньги, к сожалению. И обидно, что лучше-то ничего люди не изобрели... И, залихвацки усмехнулся:
– Чего не бреешься, уважаемый?
– Седина бобра не портит!
Расстались молча без обязательного коньяка, – дед «зажилил».

Под утро умница овчарка заголосила, проснулся внук – по нарастающей многолюдный дом.
Хозяин исподтишка отодвинул тёмную штору: японский микроавтобус. Кто, шутоломный, без телефонного звонка? Фактически ещё ночью?!
Кое-что захватив для уверенности, быстро – в салон. Невнятный говор, музыка скандального барда, облако табачного дыма – не продохнуть.
– К тебе базар.
Голос Боброва приглушен, спотыклив. Рукавом армейской куртки вытер нос, слюни; у яловой коровы такие же. Был, что медуза Горгона обзывается.
– Хамило катнул заяву в ментовку. – И медсправку о повреждениях хари. Вник?
  – Ясно, как три рубля.
– И что ж теперь делать, ноги? Опыт лагеря подсказывает...
– Мой вопрос. – Расставаясь, всю подоплёку истории выложил аж на блюдечко. – Что за непонятки  да ещё в такую рань?
Был слегонца взнервлен.
Старикан обидчиво замолк, глотая услышанное начал вытирать дымчатые очки. Думая благодарность выскажут за информацию. Откашлявшись, глухо по – боцмански:
– Может врежем грамм по двести, Вадимыч? – От нервотрёпки? А?
– Такого добра навалом. – Ладом сделаю.
– И что-нибудь занюхать – крикнули почитатели ломовой самогонки.
Отъехали метров на триста (успокоить псину), явно лаяла не к добру.
Тяпнув рюмку ушёл от веселящейся компании досыпать, успокоив мать, хныкающую жену и любимо-верную Бобку.
Однако заветного бай-бай уже не было. Зато хоть отбавляй легион дурацких мыслей. Спрогнозировал задачу, вспоминая реплики, междометия, оговорочки по «Фрейду». Предложения авторитета и хохочущей братвы. И не удивился супруге передавшей: у коттеджа та же "Делика».
Опа–на! В поисках жареного блуждающая компашка доставила аптекаря. Видок, как у солдата с многодневным боем прорвавшегося из окружения. Голову обтягивал несвежий марлевый бинт; на отросшей щетиной челюсти – ссадины, хлеборезка в запёкшейся крови.
         Что-то мутно стал объяснять, размахивая длинными руками.
Правовед смотрел без жалости: мысли, что и при встрече на рынке.
«Что же его всё-таки «сломало»? – Алкоголь, женщины, карты? А если шире? Надо ли всё списывать на «кырло-мырло» бороду, гласность, демократию? Скорее, «единственно верное учение» немца–еврея не читал: лексикон, окружение, кругозор, – подтверждение. Твёрдого стержня училище, армейский политрук – не заложили. Мироощущение: уровень плинтуса; слух не ловит горбачёвское время, запросы окружающих. Именно оттуда «совковая» подлость, рушащая человеческие отношения, ядрёна в корень...
– Рви бумаги, или приморю! – яростным шёпотом вызвездил Мазай. – Конкретно ручался! Уважаемых людей подводишь. Забыл, крыса, кто отбоярил в суде! Таких гандонов с прибабахом бушлатом гонял по зоне! Ещё артачишься, падлюга! Всем уже остоебенил, пролаза!
Дедка не на шутку взбеленился.
Документы с нечетким числом входящим штампом отставник разорвал. Извинялся: был с похмелья, кореша глупые, мол-де настроили.
  Мазай бесцеремонно колко-ехидно осклабился:
– Я в залог телевизор взял: извинение за сводничество. – Прохиндей одно слово и по факту а, защитничек ты наш? Что дельце-то разрешилось, извини, конешно?
И рассиялся  улыбкой с фиксами.
– Не собес и не красное солнышко обогревать.
– У нас любимый «Парламент» и болгарские сигареты, – враз реакция. – Одна рюмка – хорошо, две много, третья – недостаточно. По-приколу, а?
– Клёво! – Однако возвращаюсь к теме. – Хватит, братва, ерепениться и экспериментировать с алкоголем! Тем более с сивухой. Это не моя икона, путного мало...
Вчерашняя бригада загомонила: не-а, дерболызним! Чуток выпил – люмпенам понравилось ( не горд ). Шум дружный: удачное разрешение ещё одной бодяги.
Хамило дали слово. Гологоловый, щупая грязной ладонью затылок, без энтузиазма:
– Эта… – ну, в общем… – Засандалил верно, облажался я по полной. –Офонорел. Извините, Вадим Алексеевич.
– Ум виляет, а сердце идёт напролом! – Только чуточку жизненной мудрости даёт собственный опыт. – А хорошие желания часто заканчиваются лечением. И больше ты не помоечный кот!..
У ватаги – запорожский хохот. Будто хлопок ангельских крыльев, множился в автомобиле.