Мастер и Платон. О сути бытия

Платон и Мастер проводили время в саду, стояла теплая погода, воздух ходил туда-сюда теплыми волнами, будто прибой, и розовой пеной цвела вишня.

Сад на короткое время из привычного превратился в райский, слепящий, сводящий с ума. И красота цвета завораживала, останавливала взор. Путники липли к забору. Стоило остановиться так, заглядеться на красоту цветущих деревьев, как мысли застывали, будто погружались в чан с медом, теряли ясность, приобретали вязкую сладкую леность. И не хотелось уже ничего, кроме как впитать эту красоту, постичь ее, и поселить это сокровенное понимание в глубине души, дабы дарило оно счастье и в другие дни года, когда вишня не цветет, и ничто не может также увлечь и заворожить своим совершенством и великолепием.

— Так стремительно эта красота покидает нас, — задумчиво произнес Платон, — цвет опадает, и ничего не остается, будто наваждение.

— В этом кроется сама суть бытия, — сказал Мастер.

— В цветении вишни? — удивился Платон.

— Стремительность жизненного потока: день, ночь, юность, старость, жизнь, смерть. Все прекрасно по-своему, и для всего есть момент, но ничто не может задержаться дольше, чем отмерено, или быть всегда, ибо тогда потеряет свой смысл, свою цену, свою суть.

— Как может красота вишни потерять свою суть? — не понял Платон.

— Подумай. Если вишня станет цвести круглый год, как скоро ты перестанешь восхищаться ей?

— Должно быть, скоро…

— Так и в остальном.

Платон замолчал, размышляя, а затем сказал:

— Грустно. И еще больше хочется смотреть.

— Да, такова суть. Через печаль приходит истинное наслаждение моментом.

Так сидели они весь день. Солнце клонилось к горизонту, вспыхивал цвет вишни алым закатным пламенем. Лепестки опадали, и казалось, будто деревья, как птица Феникс, облетают искрами в своем стремительном жизненном пожаре.