С новым счастьем!.. Часть - 5 Гарпинор

– Будь я человеком, то расплакался бы от счастья, и написал стишок, прошептал Гарпинор, держа в объятиях фею, – возвращайся, старушка!
– Возвращайся сам Гарпинор.  Мне надо побыть ещё здесь.
– Аполиндора, ты тоже размякла, – Гарпинор прижал её к своей мощной груди, – Мы можем прямо сейчас…
– Хех! Меня списали – горько усмехнулась фея. Обещали прислать золотую карету за исполнения желаний. Наисполняла я их не меньше, чем на коня и принца в придачу к карете.  И где?..
– Ну, вот он я! Списали одного Амвросия, и связь с тобой пропала. Ну их всех к богу этих людишек, вспомни кто ты! Поиграла в добрую фею, и баста! У старикана-ангела теперь будет новый бес.
–  Вера Семёновна? – изумилась фея.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Гарпинор, обнажая золотые клыки выпирающей челюсти, поросшей густой седеющей щетиной, – Это земная традиция… в «паре тварей по образу и подобию»…
– А если два ангела? – в глазах феи промелькнул зелёный огонёк надежды…
– Эти уничтожают друг-друга своей добротой. Не будем о самом весёлом! Здесь люди учатся пять лет, чтобы начертить схему водопровода, но делают себе детей, не задумываясь, за три минуты.
– Я тоже пыталась пожить по-человечески… в шкуре кошки… Я больше не могу быть невидимой.
– Вот почему невозможно было найти тебя.
– Да… а до этого мы были с Амвросием голубями.
– Надеюсь, ты не забывала метить с высоты прохожих? Как там у людей? – Птичка накакала – к деньгам!  Гы-гы-гыыы…

– К деньгам!  – обрадовалась Вера Семёновна, вытирая платочком с плеча, птичью весточку. Не подозревая о скорой сбыче вожделенной приметы, она вошла во двор элитного дома, цокая каблучками по красивой тротуарной плитке. Ради этого она и надевала свои туфли, грустившие в комоде много лет, пока их хозяйка не устроилась работать консьержкой.
Дождавшись когда Веронька процокает мимо, Гарпинор высоко подбросил сумку с деньгами, похищенную у киллера, и она шмякнулась перед консьержкой. Из прорехи разъехавшейся молнии на Вероньку глазели... доллары.

Вера Семёновна подняла голову и посмотрела на небо. Там вверху проплывала туча-рыба с надутыми губами, не замечая изумлённой бабёнки, готовой закричать на весь двор: «Эй, люди, кто потерял деньги?!» Пошарив глазами по богатым окнам и лоджиям, Веронька закрыла рот. Из свидетелей был только писающий мальчик, побулькивающий в желоб изумрудного газона.
– Бери и беги, – шепнул ей в ухо Гарпинор.
– Боже мой! Столько денег! Куда мне с ними? Срочно бежать домой!
Вера Семёновна крепко обняла сумку и заметалась: – Автобусом? Опасно это… Пешком – ещё опаснее – бандиты за каждым углом…
На её счастье из подъезда вышел разулыбавшийся Василий, и Веронька бросилась к нему.
– Конечно, отвезу вас, Вера Семёновна! Сумка-то, смотрю, тяжёлая. Дайте мне, я её в багажник. Картошка что ли?
– Не… Да.. ага-ага – замотала головой Веронька, – в руках повезу картошечку. На посадку – особенный сорт, понимаешь…

Красивая блестящая машина везла Веру Семёновну к новому счастью, к такому же сияющему и красивому. Мысли в голове обладательницы свалившегося богатства понеслись наперегонки:
– Сразу же поделюсь с Амвросием… пополам, честно… Нет. Лучше вместе, будем тратить денежки сообща… А кто будет главным в этом деле? Понятно же – муж, но мужик, и есть мужик, даже если и ангел… Да какого чёрта? Спрячу деньги дома и буду на себя… на себя тратить. Грудь сделаю… Омолодиться… волосы, ресницы… платья, шляпку, туфли… Если на Амвросия тратить, то и на себя может не хватить. Пусть работать идёт. Я вот работаю, а он только дома сидит и светится. Он-то повидал на своём веку… а я тоже хочу путешествовать… – подсказал ей Гарпинор, помогая втиснуть сумку, набитую деньгами, в кладовку, заваленную хламом, припасённым «на всякий случай».
Ничего не подозревающий Амвросий сидел на балконе и сушил на солнце свои крылья, представляя как Веронька, живя с ним, тоже станет ангелицей. Он втирал ей в спину мёд, и каждое утро, с надеждой, ощупывал её лопатки. Дабы одомашнивание Амвросия шло успешно, Аполиндора вернулась в бывший кошачий раёк. Едва она исчезла, сияющая Веронька намотала на швабру одуванчиковый свитер ангела, связанный феей. Амвросий, скрепя сердце, согласился на эту жертву.

Житие на чердаке было не таким уютным, но тихим. Над ухом феи по-прежнему витал голосок, похожий на флейту, но теперь эта музыка была мурлыкающая. По вечерам к Аполиндоре возвращался Гарпинор. У феи появилось большое зеркало.

Никто из жителей старинной трёхэтажки не догадывался о таинственных соседях, живущих над их головой, даже когда начались твориться чудеса, пугающие и глубоко набожную Никитишну, вышедшую на улицу со своей табуреткой, прихватив термос и бутерброд, дабы ничего не пропустить. Слушай потом рассказы соседок. Она и сама любила приврать, но эти-то… – она оглядела толпу пострадавших…
– Сегодня сварила канпот… на свячёной воде, поставила остудить на окошко, – исчез вместе с каструлей. Ничего святого!..
– Это чё! Я вон к зеркалу подошла губы накрасить, а оттуда на меня  старуха смотрит!..
– Дык, ты, Татьяна, седьмой десяток годков разменяла!  – расхохотались бабы.
– А у меня в туалете по ночам кто-то в унитазе воду спускает и душ включает! Страшно!..
– Курицу из супа умыкнули, прямо из холодильника… тля!
– А я за своими банками слежу, пока всё цело… вот прям обидно, – скривила губы мамуля Василия, – Варенье – ягодка к ягодке собирала. Сахарок «экстра»!
– Батюшку надо бы позвать, у него-то сила животворяща против всякого беса! – подытожила Никитишна.

Ближе к вечеру, во двор дома с чертовщинкой, Серёга из «девятой» привёз на своём  потрёпанном «мерседесе» батюшку слегка впавшего в грех, но Никитишна клятвенно подтвердила, что дело он своё знает. Тем более дело-то срочное. Освящать дом решили с верха. Вход в жилище феи оказался открытым. И под его крышу набилась толпа зевак, не обращая внимания на скопившееся добро, занесённое на чердак самими жителями. Если бы брошенные вещи заговорили! Но они молчали, и заговорил батюшка, бережно поддерживаемый со спины Серёгой; размахивая кадилом, он врезал  басом:
Ледяная водочка,
Праздник для души,
Закуси селедочкой,
Выпил – не дыши.(с)

И его заколдовали!.. – перекрестилась струхнувшая Никитишна…

– Заколдованы мы все?! – загудела толпа.
– Надо съезжать из этого дома!
– Расступитесь, люди добрые! – крикнула мамуля Василия, и принялась ледоколить путь к эпицентру  несостоявшейся битвы со злом. Наконец-то ей удалось протолкнуть на середину пухлую барышню, хлопающую накладными ресницами по своим щекам.
– Колун Роза Эсмеральдовна! Колдунья!..
– Ну, что вы?!..  Всего лишь – биоэнергофутурофизиоморфотерапевт, – пропела Роза.
– Ей надо заплатить… (при других обстоятельствах толпа зевак исчезла бы мигом без всякого волшебства, но…) – С каждой квартиры по пять тыщ, – подытожила мамуля Василия, – Приступайте немедленно!

Роза Эсмеральдовна открыла свой сундучок, опустила в него собранную оплату, и водрузила себе на голову  высокий конусообразный колпак, расшитый блёстками и стразами.
Серёга из «девятой», глядя на «колдунью», подумал, что с дворницкой метлой ей было бы лучше, и заржал в голос, представляя как бы хрястнула пополам метёлка под грузной задницей Розы.
– Вот он! Проявился! – зашипела Никитишна, – С ево и начинайте!

Роза Эсмеральдовна взяла в руки рамки; дрогнув и описав круги, они мгновенно скрестились и завязались в морской узел.
– Ох-ре-неть! – прошептала потрясённая «колдунья», – Глазам не верю!
– Это чё? – нашла ково? Гони его, колдовщица! – приказала Никитишна.
– В вашем доме бес. Прижился.
– Ну, мы-то своего пьянчугу Лычкина и так знаем! – загудел народ, – Да неужто это всё он?
– Гоните мошенницу!– взвыла разъярённая толпа, и вынесла на улицу Розу Эсмеральдовну…

Аполиндора пнула растоптанный колпак, валявшийся у подъезда и расхохоталась:– Беса два!..

Прочёсанная и причёсанная Гарпинором девятиэтажная панелька дышала и жила привычной жизнью, лелея иерархию своих обитателей. Венчиком дома являлась квартира Веры Семёновны с одомашненным ангелом-Амвросием. Из её окон виднелось всегда только небо, призванное возвышать мысли жителей, разговаривающих с облаками и птицами на языке любви. По сложившейся традиции после пробуждения, не вставая с постели, Амвросий обследовал спину ненаглядной своей жёнушки, страстно желая превращения её в ангелицу. Как говориться: «с кем поведёшься…»

Амвросий задрал ночную сорочку Вероньке до ушей, и ахнул…
–Чё? – заелозила Вера Семёновна, силясь глянуть на свою спину. Всю ночь чесалась. Чирей?..
– Крыльца…  – голос Амвросия дребезжал как-то безрадостно, – Лучше бы чирей…
– Я не ангелица?
– Перья серые у тебя, Веронька!
На кой они мне? ( деньги есть…), – чуть было не выпалила бракованная ангелица , – пока маленькие, удалить бы…
– Угу… выщипать и осмолить, как курицу! –  Вера!..
Веронька не верила в крылатую мечту Амвросия, и вечерние втирания мёда в её лопатки  она принимала за любовную игру. Расстроенный Амвросий выпил стакан тёплого молока, и подошёл зеркалу: – Пошёл я к фее, Вера. И не ревнуй, твой я. Твой!
 
Амвросий передвигался привычным способом. В редких случаях он выходил с Веронькой в город, заправляя свои крылья под ремень брюк, и надев  лёгкий плащ. За что получил кличку от соседей «Горбун». Ночью, когда Амвросий захрапел, Вера Семёновна метнулась в свою кладовку и при свете фонарика переложила деньги в облезлую тумбочку. Утром, спустившись на лифте на грешную землю, процокала мимо мусорки и швырнула в контейнер пустую сумку из-под денег.
   
В лифчике новоявленной миллионерши лежала пачка долларов, зарулив в банк, она обменяла их на рубли, укрывшись в кабинке туалета, спрятала размножившиеся деньги обратно в лифчик. Грудь Вероньки мгновенно наполнилась и отяжелела, но от этого ей дышалось особенно легко и хорошо. Стараясь держаться уверенно, мол – «знаем-бывали», Вера Семёновна внесла себя в косметический салон, зазывно и ярко обещавший каждому вошедшему подарить красоту.
 
– С чем к нам пришли? – приветливо улыбнулась Вероньке стриженная под мальчика девица.
– Мне бы пиляцию. Отпилите всё к чёртовой матери,  прижгите зелёнкой, чтобы больше никогда…  как неудобно-то  говорить, не то чтобы… – разволновалась Вера Семёновна.
– А-а-а… это?..  – глядя на спину Вероньки, докторша махнула рукой , – частое явление, не вы первая, не вы последняя. Мы здесь и не такое видели.
– Спасибо, Господи, что не рога или хвост, или всё вместе, – облегчённо выдохнула Вера Семёновна, – А что вы здесь видели такое? Если не секрет…
– Не секрет… – паховые зоны.
– Про зону заговорила.  Надо молчать, а то договорюсь на свою голову, – решила Веронька, – Амвросию скажу, что крыльца сами отвалились – грешна, стало быть.

Облегчившись на кучку денюжек, Вера Семёновна вошла в свой двор. У мусорного бачка стоял бородатый Гамлет – сосед с третьего этажа, и вертел в руках сумку, ещё хранившую тлетворный запах долларов, выпотрошенную новоявленной миллионершей.
– Мужик-то не бедный, чтобы в бачке копаться… – подивилась Вера Семёновна, – Нравится сумка-то? Бери, Гамлет, она пустая! Это я выбросила.
– …лять старая… значит это была ты… Но как??? Так меня не обувал ещё никто!
Он нащупал в кармане куртки пистолет с глушителем и двинул следом за намеченной жертвой, скрывшейся в подъезде.
Вера Семёновна пожмакала кнопку вызова лифта, немного потопталась в ожидании чуда, и пошла наверх пешком. Гамлет двинул за ней, отставая на этаж. Он был тих и осторожен. Профессия киллера обязывает…
– Какая удача! Стрясу с неё свои бабосы и грохну!..
Следом за Гамлетом шёл Гарпинор. Он предвидел такие последствия, и они его забавляли.

Киллер ввалился в ангельскую обитель вместе со своей жертвой. Перепуганная Вера Семёновна
поняла: «будет насиловать», и замахала руками: « Я сама, сама… не будь со мной грубым!»  и сбросила с себя блузку...
У Гамлета загорелись глаза и он сжал её груди своими ручищами.
– А-а-а-а! – хрипло зарычал насильник, – то, что я искал!
– Ой, будет тебе, я неказиста, но мне приятно!
– Где остальное? – рявкнул Гамлет…
– Здддесь… в тр… в трру-сах…
Гамлет сдёрнул с Вероньки лифчик и на пол посыпались пачки рублёвых банкнот.
– Рррразменяла!
– Шестой десяток… разменяла. Бери своё и уходи, – пискнула жертва.
Бандит перевернул Веру Семёновну вверх тормашками и стал её трясти…
– Где остальное зажухала?!
– Здесь! – крикнул внезапно появившийся Амвросий, – Я спрятал в зеркало!
– За… – процедил Гамлет сквозь зубы. Выхватив из кармана куртки  пистолет с глушителем, киллер метнулся к напольному зеркалу… Оттуда на него смотрела старуха, обмахиваясь веером долларов. Так его ещё не штырило… Ведьма схватила Гамлета за бороду и притянула к себе:
– Иди ко мне! Забери свои деньги, здесь их больше, чем было. Всё твоё!
– Гамлет взвёл курок и шагнул в зазеркалье.
– Режим «миксер»! – скомандовала фея, и взмахнула своей волшебной палочкой…

Гарпинор расхохотался: – Ты жестокая, бессердечная!
– Это комплимент?! – улыбнулась Аполиндора. Открыв окно, она вышвырнула веер баксов, превратившийся на лету в воробьиную стайку. Гарпинор восторженно зааплодировал фее.
– Улетел! Улетел мой ангел, – простонала Вера Семёновна, – вон как крыльями захлопал, только его и видели. Ой, бедная я нищастная! На кого он меня покинул? Как жить-то дальше?
– Где деньги, Веррра?!! – прорычал Амвросий.
– Не улетел! Они сами меня выбрали. Упали с неба… сами… Бог делил пироги счастья и ронял крошки.
– Отдай их мне!
– Не отдам! Я хочу пожить по-человечески! – завыла Веронька, размазывая по щекам слёзы и сопли.
– О! Где-то я уже это слышал! Судя по твоим исполосованным лопаткам, по-ангельски ты жить не будешь…
– И ты, Амвросьюшка! По-человечески заживём!..

– Ну, воркуйте, голубки, а мне пора! Фея ткнула пальцем в зеркало…
– Убиться веником! Опять ты!
Из зазеркалья на неё смотрел Гамлет с выпученными глазами: – Помилуй!
– Милую! Режим «русские горки» – отдохни! А я пешком!..

Погода была слишком хороша, чтобы нестись по волшебным лабиринтам. Гарпинор шёл рядом. Ему хотелось взять Аполиндору за руку, быть ближе, но мешали люди спешившие по своим делам. Кто-то проходил сквозь него, а кто-то, столкнувшись, недоумённо пожимал плечами. извиняясь перед дамой почтенного возраста.
– Прохожие и непрохожие. Чудно! Сижу в своём фейском замке, и не вижу людей.
– Ненавижу их!
– А как на счёт мороженного?..
Гарпинор метнулся к ларьку.
– Ах, ты ж ворюга! А ещё шляпу надел! – заверещала краснолицая торговка, – Не на ту напал! Вот тебе! – мороженщица высунула в окошко толстую пятерню и скрутила фигу.

Гарпинор исчез, и фея свернула на тихую аллею. Едва она вскрыла хрустящий брикетик, над её ухом зазвенел голосок флейты, но теперь к ней добавился нежный колокольчик.
– Привет-привет!
– Я буду мальчиком!
– За сегодня это первая чудесная новость! – обрадовалась Аполиндора.
– Меня любят и ждут! – прозвенел голосок.

Приходилось ли вам встречать счастливых старушек, бегущих вприпрыжку, с палочкой… от мороженного в зубах? Посмотрите на фею!

Она остановилась у «Чебуречной». Убежище было рядом, но у подъезда трёхэтажки, измученной бесом, собрался глухослепой народ, страдающий этим недугом во время массовых собраний жильцов дома, и фея проскочила незамеченной.
На этот раз в галдящий эпицентр толковища попал дворник Ипатий, утаивший от общественности найденные три месяца назад в палисаднике шкуры разных мастей. Рыцарь метлы смекнул, что на местной барахолке за них дадут много денег, но дали под глаз за «кошек». Добила местная знаменитость – Мотя Нафталин, заведующая швейной мастерской, подтвердившая, что бывшие владельцы шкур – таки кошки, но очень необычные по размерам и выделке, предложив копеечную цену. Расстроенный коммерсант набил шкурами свои валенки, и забыл об их существовании, пока страшная сила не поставила его дом вверх дном. И дворник пришёл  с повинной, отдав «кошек» в руки доморощенных следаков.
– Шкуры-то целые, как выскочил кто из них!
– А-а! Нет! Здеся застёжка хитрая, не по-нашему… – Никитишна, вооружившись лупой пыталась отковырять ногтём «кручок».
– Василиса Никитишна, вы б не трогали. Бесовское это!
– Мы все уже потрогали! – завыла Татьяна.
– Оборотень в доме! – завизжала Настя Лычкина, – Я фильм такой видела…
– Судя по размерам шкур, он большой, – подтвердил Серёга. Возможно, он не один. Для начала будем наблюдать. Шкуры сдать деду Ипатию, пусть положит в свой сейф до выяснения.
– Чего выяснять? Шкуры найдены в палисаднике?
– Угу! – мотнул головой дворник.
– А кто у нас на той стороне живёт, мы знаем. За ними и будем наблюдать! – выпалила расписная деваха Геля-Гжеля, получившая кличку от соседей, не успев обжиться в статусе новосёла.
Собрание жильцов не внесло ясности. Наоборот всё стало ещё запутаннее, а под подозрение попала сама Никитишна, Лычкины, и мамуля Василия.

***

Арбуз с гримасой страдания повышенной полосатости, растянулся на полу в спальне Василия и Светланы. Летняя линька арбузной шубы не закончилась и осенью. И дёрнул же его чёрт так увязнуть в теле  животного.
– Мдаа… – котяра закрыл глаза и предался размышлениям: –   …фея в этом деле оказалась изобретательнее, но глупой, как все бабёнки. А он? Мог бы вечность болтаться между небом и землёй пока не влез без очереди…. Аполиндора, ты Аполиндура! Не узнала,  хотя чуть было не спустила с меня шкуру…  А кто же не знает тебя – «фея желаний»? О вашей неземной любви с Гарпинором. И вот теперь вы оба здесь. Один видимый, другой невидимый. Хе-хе-кхеххх…

Арбуз проблевался кармашками собственной шубы, подавляя приступ тошноты, он вполз на кухню и с завистью глянул на изрядно округлившуюся Светку, уминающую за обе щеки пельмешки со сметаной и маслицем. Теперь она не называла его «мой сладкий». Сладкий был у неё в животе.
– Подожду, когда родится, выкину душку и влезу сам. Никто не заметит подмены. Наших уже много, даже в этом городе. Всё складывается удачно, Я стану королём.

Светлана глянула на Арбуза с жалостью, – совсем котейка загрустил. Надо его к мамуле Василия отвезти. Там-то ему будет хорошо; внимание и заботушка, на улицу сам будет бегать. Двор тихий, жители добрые и приветливые, особенно… как её? – бабушка Никитишна.



Продолжение часть - 6 следует  http://proza.ru/2024/10/28/596


Часть - 1 «Ёлка желаний» http://proza.ru/2024/10/28/607
Часть - 2 «Вернуться человеком» http://proza.ru/2024/10/28/605
Часть - 3 «Котофейские мечты» http://proza.ru/2024/10/28/603
Часть - 4 «Ангел Амвросий» http://proza.ru/2024/10/28/600

 Художник Ronald William Fordham Searle