Змееносец Ликише. 23гл

 23глава


                Ликише и Хиона очнулись тогда, когда свирепствующее полымя поглощало старый трактир арахнийца. Черный дым заполнил узенькие улочки, повалил в жилые дома из старого сырца изгоняя жителей низов из своих жилищ. За долю секунды до пожара, что устроил Вифалай, Ликише и его спутницу под магическим куполом выбросило из горящего дома, прям перед неистовой толпой негодующих. Будто провидица знала о том, что происходит наверху, и выбросила обоих за стены трактира.
              — Добрый святозар Улем! — воскликнула Хиона, как только знакомый ей голос прозвучал сзади. — Я так рада вас видеть!Вы невероятны! Вы все невероятны! Это было невероятно! Она сказала...сказала,...она мне все рассказала и это было невероятно! Это...эти руки, вы видели? А она мне сказала, что будет ребенок! Это просто невероятно! Ребенок! Ликише, ты видел  провидицу?
         Встреча с провидицей повлияла на Хиону очень впечатляюще. Внушительный эффект оказалось для нее пророчество о всесильном ребенке. Она скорее хотела рассказать кому-то, что не могла правильно сложить слова, от чего ее посчитали невменяемой.
      — Мелисса! Что вы тут делаeте? В таком убогом месте, как этот трактир! Улица явно не для таких нежных созданий как вы. — поразился Улем, едва придя в себя и заметив, кто скрывается под грязным покрывалом нищенки.
      — Не сердись, святозар Улем, нас спасла провидица! Оракул — она божественна! Перенесла нас из трактира, слов но знала, что нам грозит опасность, и исчезла, унося с собою своего сына в лоне! Великий Борей! Это было нечто! Неописуемая красота!
       Воспаленный разум Хионы все еще поддавался фантастичному видению.  Сильное волнение вызывало беспокойство со стороны Улема. Он пытался привлечь ее внимание, но девушка его не слышала. Секундными обрывками к ней  еще являлась провидица: то в толпе покажется, то перед ней, совсем близко, лицом к лицу. Хиона металась со стороны в сторону теряя в ее образ, кричала что-то на борейском, была на грани эмоционального срыва. Резкие перепады настроения от истерического смеха до горького плача, полная потеря контроля над собой сулили ей глубокую депрессию уже через час, как бедняжка опомнится.
 
            — Вы подвергали себя опасности, — раздался другой голос из-за глубокого капюшона белого соттана. — Нельзя вот так безрассудно покидать дворец! Ликише, вы подвергли себя опасности! Настолько нерассудительно, что только нам долго придется заметать ваши следы.
           — Черный Владалан?! — едва сдерживая себя, корсей внезапно бросился ко второму святозару, извергнув пару проклятых слов, от которых покоробило проходящих жителей бедного района. — Ты посмел назвать наследника по имени? Да кто ты такой? Кем мнишь себя, отвечай альхиду!
            — Черный святозар?! — громко затрещала Хиона тыкая пальцем в парня. — Мирида действительно полна необычными созданиями! Могла привыкнуть, что в ряды святозаров поступают простые миряне, несут службу, но они белый соттан не положен, но чем уникален ты?!
            — Ликише, — озабоченно начал Улем, унимая старого друга. — Дворец закрыт. Вам не пройти даже через кухню! Все ждут тебя и мелиссу и поговаривают, что это твой конец. Вам нельзя показываться вместе!
            — Мне все равно, что они там готовят! Я не прогнусь перед этими отступниками! Я уничтожу их! — громко воскликнул Ликише, готовясь к сверхбитве.
           — Ты скомпрометировал мелиссу! — выкрикнул Улем, призывая корсея к разуму. — Это бесчестье Хионы! Подумай о ней! Там, во дворце, идет настоящий скандал! Королева Орития в обмороке, Даман ведет переговоры с Годесисом. Коссей потирает руки от удовольствия узреть как ему на поклон прилюдно явиться сам клан Даманиев! Фрийя готова обьявить об измене регенства. Превалириат  сбежался во дворец и говорят, что не признают обряд законным! Дочь горного короля, богиня по крови, станет очередной наложницей Лютоса!
         — Как они смеют?! — Дрогнувший голос девушки растопил высокое самомнение корсея. — Они не дерзнут! Мой отец… он не даст им такого права! Это бесчестье всей Авилонии. Клана Даманиев!
         — Не хотел бы вас огорчать, но нами любимая мелисса бореев, нет больше клана Даманиев. Ваш поступок обесчестил ваш народ и дороги назад уже не будет, но у нас есть хотя бы шанс на оправдание. — дополнил  Влад. — Все очень серьёзно! Они имеют право потребовать доказательство, что между вами ничего не было!
         — Подлая женщина! Она не посмеет! Нечистокровная не имеет права на такие решения, и святозары должны понимать это! Вы же должны знать! Сарфин дает ей право на такие поступки! А вы не сможете ее остановить! Она хочет поработить нас, назваться Миридианой! Матриархальная Мирида! Мы утонем в крови и мое дитя…о, бедное дитя! Вы видели моего ребёнка?
                Казалось, мелисса вовсе сошла с ума, а воспаленный рассудок после принятого  пылающего коктейля предался помрачению. В страх загнанная девушка представляла самые жуткие картины будущего.Не то, что показывала жрица.
         — Мелисса, у вас нет детей! — Улем постарался убедить мелиссу в обратном, но девушка вела себя слишком возбужденно. — Ее срочно нужно доставить во дворец, к лекарям. Поверьте мне, все будет так, словно ничего этого не было, вы забудете об этом инциденте.
            Старый святозар приложил к воспаленному, мокрому лбу девушки руку, после чего она тут же уснула крепким сном.
          — Это ее успокоит. Она ведь еще ребенок, чтобы вынести такую магию, как у арахнидов. --- Улем успел подхватить девушку, поднял ее на руки, был готов отправиться во дворец. --– Владалан, лучше нам разделиться. Если мы скажем, что мелисса все это время находилась со мной, так как она ранее мы виделись. Скажем, будто она хотела посоветоваться насчёт будущей обители для наследника и хотела бы возложить на Улема постройку молельни. Я думаю, этот план выглядит  как-то   правдоподобным.
           — Если это так, то мы сможем выиграть время для тебя! --- радостно воскликнул Владалан. ---  Целый год вполне хватит! Тогда я позабочусь о корсее.
         Недолго думая Улем, подтолкнул рекрута к Ликише и сам того не ожидая, заметил между ними немыслимую схожесть.
                Правильный профиль, близкий царскому роду Асхаев- Данов, подкидывал самые несусветные мысли. Словно этих двоих сводила одна и та же близкая нить. Со стороны это выглядело так, что Владалан и Ликише были братьями, но разное положение в свете доказывало противоположное. Два парня черноголовые, кареглазые, с бледной болезненной кожей, поджатыми губами и похожими манерами. Оба были несдержанные и тёмные душой. Каждый, живя в своем мире, страдал одинаково. Оба чувствовали отрешённость ко всему, когда мир восставал против него самого. И оба жаждали мести. Может, именно поэтому, не получив желаемого с Ликише, Улем всецело перевёл пытливый взгляд на юного Владалана.
         — Нам лучше уносить ноги, я чувствую, что-то назревает. Это не объяснить, но кто-то переполненный яростью всю дорогу следовал за нами.
Настороженность Владалана нервировала корсея.
             — Это бедный район! Здесь живут не самые добрые люди, маги и колдуны. Здесь нет места для доброты! Отчего же этим людям не злиться, если единственная отрада для них горит перед их глазами?!
               Глядя, как огонь поглощает остатки деревянной постройки, Ликише перебросил яростный взгляд на святозара.
                — Мы трактир не жгли! — оправдывался Владалан. — Я заметили, как кто-то испускает молнии, и поспешили на место. Кто же мог подумать, что нам на глаза попадётесь именно вы.
              Как ни странно, но Ликише с особой неприязнью накинулся на молодого парня, изливая порочную брань насчет святости ордена, охаивая решение мудрейших и превалиров, что включили чёрного Владалана в ряды беловолосых и луноликих.
         Ранее, когда Улем посещал Ириль, Владалан был ещё совсем молод, совсем мальчонка, потому особого сходства никто и не заметил, но, повзрослев, Владалан удивил не только Улема, но и самого себя и это тот случай, когда ответы сами вышли на поверхность. В видении Ликише, Улем услышал слова той узницы пущенные в след коссею Мириды, что он будет делать с детьми, и здесь ему показался ответ. Однако для Улема эта история еще не закончилась. Решив подвести черту с Домом Невест, тот задался мыслью: все точно разузнать, почему та святозарина была позабыта всеми и была стёрта из памяти всего сущего.
— Я немедленно увожу мелиссу, а ты — корсея! — скомандовал Улем, накрыв девушку соттаной святозаров, скрылся среди нахлынувших зевак.
               — Желательно нам повторить за Улемом. Я взял с собою этy соттанy, чтобы скрыть тебя от лишнего внимания, — начал Владалан, протягивая корсею белоснежный плащ.
             — Я не прикоснусь к этому тряпью даже во сне! — зашипел корсей, откидывая руку Владалана в сторону. — И ты сказал, что нас не искали, солгал?
           — Не то чтобы солгал, просто скрыл правду, — терпеливо ответил святозар.
             — Ты слишком много себе позволяешь, как для святозара. Я запомню этот случай и передам твоему клеврету о твоей порочной нахальности. Как его имя? К кому мне нужно обратиться с жалобой?
                — Все в вашей власти, но Улем… — стараясь не искушать Ликише в словесной перепалке, Владалан не стал досаждать корсею, предпочёл молчать.
             — Улем? Разве ему дозволено обучать рекрутов? Его помиловали?
             — Он ни у кого не спрашивал. Он вольноотпущенный, а я…
              — А ты настолько другой, что они давно махнули на тебя рукой?
              Ликише не мог больше выносить присутствия несносного святозара. Для корсея этот юноша был отвратителен. Вся его манера поведения благородного и достойного звездного света, он играл кого-то, но только не себя. В этом была ошибка. В душе у Владалана происходит вечная борьба света и тени. Такой дикой смешанной крови не существовало в рядах белых воинов. Он мог стать отличным шпионом для самых опасных преступников Элиды. Незаметным лучником или магом. Стоит ему только захотеть, как святозар засыпает внутри него где-то в своем месте, открывая путь другому. Но стоит раскрыться своей темноте, Влад оставался точной копией самого Ликише, будто родственная душа затаилась в недрах дворцовых интриг.
             Святозары не приняли молодого парня из-за его роковой внешности. Поставили рамки в его поведении. Владу приходится сдерживать свое естество. Подавлять в себе себя же. Все это было до боли знакомо для Ликише, но это было до появления Аморфа.
                   Погрузившись в самый центр бедного района, Ликише скинул с себя грязное покрывало, чистый и опрятный кафтан черного цвета по волшебству в долю секунды четко сел по его талии. Желтый кушак охватывал пояс. Густые, как смоль черные волосы аккуратно легли набок, придав наследнику более аристократический вид. Ноги окутали из тонкой кожи чиббеты --– спущенные полусапожки  с острым закрученным носком .
          Выйдя из бедного района Змееносца быстро узнали местные красавицы и совсем скоро окружили жениха. С безупречными фигурами, бархатистой кожей и пухлыми губками — каждая хотела привлечь внимание наследника. Едва касаясь его рук, одаривали томными улыбками и восторженными взглядами, но сам корсей был холодным к местным дамам и немногословен. На удивление девушки восторгались самоуверенностью корсея. Сколько внутреннего благородства в одном человеке! Природной грации и животного магнетизма. Обступив парня девушки, как хищницы, норовили пробить себе место в постели наложницей, но для Ликише ни одна так и не сравнилась с золотоволосой борейкой.
                «Как там Хиона? Провел ли ее Улем во дворец? Причинил ли я ей боль? Бедная, она этого не заслуживает! Нельзя было ее брать с собою! Это я во всем виноват. Она обещана Лютосу, и этим все сказано. Даже провидица напророчила ей дитя от Лютоса. Нельзя было ее выводить из дворца!»
                — Плохая идея идти пешком. Лучше найти закрытый экипаж, — раздался голос Владалана, обрывая его тягостные мысли. — Мне кажется, что…
                — Иди тихо, Черный Владалан, сейчас твоя речь неуместна. Ликише с опустошенным видом и ощущением одиночества едва понимал, что творится с его миром. И это его сильно нервировало. Помалу им овладевал порыв необъяснимых чувств, словно его лишили чего-то дорогого. Эти ощущения медленно заполняли его чашу терпения, подталкивали к непоправимым ошибкам. Идущий рядом святозар… он каким-то непонятным образом воздействовал на него отрицательно. Вызывал в корсее волну тревоги и чего-то еще более непонятного.
                — Я не «Черный»! — вскипел юнец, не упустив момента оборвать усердие корсея задеть его честь.
              — Ха! Да что ты?! Ты давно себя в зеркало видел? — Пуская  на смех Владалана среди девиц, Ликише не щадил парня, наградив еще парочкой «приятных» слов. — Нет, но это уже смешно! Ты забываешь, с кем имеешь дело, ты, грязное отродье.
              — Я такой, как и все остальные святозары! — осмеянный корсеем, Владалан не дал обиде завладеть им, издирая себя перед добрым именем ордена. — Я брат своим братьям! Я давал клятву, и они приняли меня! Я не стану поддаваться вашей отрицательной энергии.
           — Черный, побочный святозар светлым воином не будет! — взбудоражился корсей, дозволяя себе в высказываниях. — Ты одно сплошное противоречие. Разногласие с самим собой! Ненависть и отрицание самого себя! Ты ненавидишь все и всех, словно винишь их в своих несчастьях. Выгрызаешь себя перед этими альбиносами. Разбиваешь руки в кровь, чтобы приглушить душевную боль! Твой глубокий шрам на шее говорит, что тебе почти удалось оставить этот смертный мир.  Тебя следует предать анафеме! Ты изменник самому себе! Избавь этот мир от своего присутствия! Доведи дело до конца!
                — Ты не сарфин, чтобы вольно вот так обращаться с святозаром! — Выносить измывательства не осталось сил, уязвленный святозар наконец-то испустил наболевшее. — Ты своевольник. Разрешаешь себе всякие непозволительности. Легковесный и гордец! Думаешь, что легко быть Черным Владаланом? Ты сильно заблуждаешься, если полагаешь, что я хотел этой жизни. Я не хотел такой жизни! Я молил богов о смерти. Молился Ваге, чтобы он мог покончить с моими муками, но каждый раз, когда подходил к концу, ко мне являлся призрак святозарины и говорил мне, что не время! Что я еще кому-то нужен! Но глядя… на белокурых, с белесою   кожей,   ясноглазых,   величественных   воинов, я понимаю, что никому здесь не нужен. Эти ученики и их учители, как и ты, ищут причины указать мне место. Вытаптывают меня в грязи, дополнив свои измывательства парой лестных слов о моей непристойной крови, а потом идут в молельню и вымаливают прощения у богов, а после снова принимаются гноить меня в стенах святой обители! Ты такой, как и они. Ты ничто без своего змееныша, даже не корсей.
            — Во-первых, ты уже вырос из рекрутов ордена, так я полагаю. Но почему-то ты еще носишь юношеский соттан. Это говорит о том, что тебя не спешат принимать в орден. Порождение черной ведьмы   оскверняет   имя   святозара и альхида, смешно.
              — Хоть моей матери нет в живых, я не раз видел ее, но я докажу, что она не ведьма! Она говорила, что я имею право вольно излагать мысль нисколько не думая о последствиях, заходить в дома и даже во дворец. Каждый раз, когда я вижу в стенах святой обители дух погибшей, она твердит, что я твой брат.
Сказанные слова святозара вызвали истерический смех у корсея. Ничего абсурднее Ликише в жизни не слыхал, но с последними событиями в его и так нелегкой жизни мож- но было предположить, что Черный Владвлвн мог быть братом Змееносца, ведь подтверждение тому бреду  нет.
               — Да? Уволь меня от этого ужаса, что мне пришлось услышать! Твои слова нe что иное, как зависть о блаженной жизни корсея, и больше ничего. Ничто не заставит меня поверить в эту бессмыслицу. В тебе такая же темная сила, что и у меня, так это не знаменует тебя моим братом! Может, ты сын коссея Гадеса? Нет? Может, ты дитя коссеи Фрийи? Ты говоришь, что ты видишь призраков, то есть умерших? Ты святозар, откуда мне знать, за какой дар тебя приняли в ряды альбиносов? Тогда отчего ты мне брат? Нет. Не брат. Твоя мать — мерзкая голодранка, как и твой отец, и сын их выдался таким же мерзким лжецом!
                Владалан, сам того не ожидая, резко схватил наглеца за руку, развернул к себе лицом. Два схожих между собой человека вровень стали друг перед другом. Естественно, наследник имел преимущество, однако Владалан это не удерживало. Ему, как святозару, надоело прозвище «Черный Владавлан», и корсей стал первым, кому придется забрать свои гадкие слова обратно. По рассказам мудрецов, Владалана подбросили черные, отвратительные, такие же отродья, как он сам, колдуны на пороге обители. Большим грехом было бы бросить младенца на пороге, и с той секунды много лет прошло, а Владавлан нес обязанную службу святозарам и бремя своих родителей.
          — Мне надоело, что меня зовут «Черный Владавлан», забери слова обратно!
                Побледнев от гнева, корсей без всякой магии и препятствий легко убрал руку наглеца:
              — Забываешь, с кем имеешь дело. Ты сгниешь в самой высокой башне твоей же богaдельни!
               — Твой титул утратил силу, как только ты посмел вывести мелиссу из дворца! — Владалан был вне себя от ярости. — Одно слово светлейшей коссеи              — и ты уже нe кто иной, как изменник и захватчик! Сегодня я смею глядеть тебе в глаза, а если примешься противиться воле белого воина, то пущу на тебя гнев святой богини!
 
                — Серп святозара на меня пустишь? — Ощутив угрозу, корсей был готов к схватке. — Сойдешься в сxватке со Змеем? Осторожней, я ведь могу принять вызов!
                За препирательством двоих внимательно следила вальяжная девица с мертвенно-белым лицом и алыми как кровь губами. В толпе ахающих девиц она показалась совсем недавно, потому несильно и входила в суть их разногласий. Но все же броская в своем наряде, она представилась перед корсеем, обнажая свое мнение.
                — Вы братья? — перебив корсея, красавица блеснула необычным веером, где острые перья, как кинжалы, по- настоящему угрожали. — Я слышу кровные узы. Это однa из немногих моих развитых способностей! — весело трещала девица, но до чего мерзким, визгливым голоском.
                — Мы не братья! — в один голос ответили корсей и Владалан,   скрывая тяжелое замешательство.
                — Уже не братья, — дополнил Владалан.
                — Нет, — продолжила незнакомка действовать на нервы. — Ну да, вы братья! Уж я-то разбираюсь в этом! Мои сестры… э… э… тоже часто грызутся, как вы. Что бы ни случилось, они пожизненно цапаются! Иногда эти схватки вгоняют нас к проблемам. К смерти одной из нас, например. Но это так маловажно. Нас и так много. Очень много. Вот недавно одна из них…
                Не приняв во внимание слова яркой девушки с веером, Ликише хотел развернуться и уйти. Избавить себя от раз- дражающего писка, и, пожалуй, самыми резкими жестами рук, однако стоило ему отвернуться, как вдруг в спину ударил внезапный шквал точных ударов. От неожиданности Ликише забросило в сторону бронзовой статуи, что стояла  на три шага от него. Как так получилось и кто посмел, корсей не сразу понял, а как только пришел в себя, увидел нечто. Сбрасывая с себя ложный образ изнеженной красотки, девица с веером явила себя как принадлежащая особой культуре аулик. Крайне проворные молодые маги, которым не посчастливилось пополнить ряд святозаров, смешивались воедино с тотемным животным и становились наемниками или охотниками за небольшую плату.
            Не удержав аппетит, падкая на миридийское золото, одна из сестер единства, молодая аулика, решила испытать себя в качестве наемницы. Как мерзко броситься на мишень в самом людном месте, со спины. Может, одна аулика не имела никакой опасности для Ликише, и корсей смог расправиться без змея, но следом за наемницей со всей охотничьей страстью на охоту вышли щерящиеся клыками, готовые утолить кровавую месть, грозно рычащие горбатые псы.
                Перевертыши-оборотни Саржи, служащие при дворце под покровительством самой коссеи, с азартом обступили корсея.
                — Псы?! В белый день Элла? Они, видимо, заколдованные, иначе их здесь быть не могло! Тем не менее на небе не видать троелуния. До первых серпов еще целый месяц! — воскликнул Ликише, обращаясь к святозару. — Это вожаки нескольких стай! Горбатые псы! Не дай себя поранить, иначе ты обратишься в перевертыша!
                Ликише только успел отскочить, как вся свора, осуществляя кровавую забаву, бросилась вдогонку, норовя ощутить в своих зубах сладкую плоть Змееносца. Укрыться было негде. Бежать было некуда. В испуге метались в стороны люди, едва не оказываясь в пасти кровожадного лохматого людоеда. В это время Влад успел обернуть ненужное для Ликише внимание аулики, накинув на красотку плащ святозара, тот попробовал задержать бойкую дамочку.
                — Черный святозар?! — донесся до слуха писклявый голосок из-под соттаны, девушка резво размахнулась, резво выскочила из цепкого захвата Влада, oтряхнулась и пустилась в сторону обидчика.
                — Мое имя Фефения! И это я убила всех своих сестер, а теперь я убью тебя и получу то, о чем мечтала, я стану наложницей крон-корсея! Любимой и единственной!
 
                — Прежде чем ты переступишь порог дворца, тебе доведется попытаться убить меня, — oтветил святозар, принимая вызов аулики. — Ты безумна, раз взялась за святозара. Мои братья…
            — Хa-ха-ха! — расползся зловещий смех аулики. — Братья? Я положу их всех, кто помешает дойти мне до моей цели! Особенно Змееносца. И его я убью, как только разберусь с тобой! Во имя Мириды! Во имя крон-корсея Лютоса...Смерть предателям!
        Такая наивность присуща молодым ауликам. Охочих бросаться в бой, не задумываясь, лишь бы пустить кровь сопернику не задумываясь об последствиях!
               --– Не трогать моего брата!--– в ответ бросился на аулику Владалан.
          Ровно за один миг Владалана окутала темная аура. Его кожа утратила молочный оттенок, померкла, словно в сером тумане. Белоснежный соттан святозаров принял грозный чернящий тон. В глазах показался ярко- алый ореол вокруг черной радужке, противоположный тому, какой зарождается у белых святозаров: таинственное яркое золотое свечение. Однако у Владалана был наступательный ореол, будто тот призывал саму Тьму.
                Набрасываясь на аулику, Владалан испустил адовое пламя изо рта,    но девушка смогла отбить атаку, укрыв себя металлическим веером. Не мешкая, Владалан канул в бой с наемницей. С кошачьей ловкостью опытная аулика отбивала удары святозара. Создавая ложные замахи, девушка провоцировала святозара, легко уходила в сторону. Будто парный танец, Владалан исполнял круговые движения, гоняясь за соперницей, но, заметив ее ритм, повторы движений, резко развернулся в другую сторону, исполнил захват в прыжке и бросил противницу в сторону.
             Тяжелым кубарем аулика отлетела, но, все еще легко встает на ноги. Все тело изнывало от ушибов и царапин, но девушка упрямо шла в бой: выпуская из рук метательное оружие ;
             Острые как кинжал перья ее металлического веера.
            — Я убью тебя! — в иcтерике билась наемница, ощущая,  ее поражение близко. — Ты недостойный святозар! Черный!
                Одно лишь упоминание о черном святозаре, и Владалан перестал уворачиваться от потока летящих кинжалов.
             — Я не черный! — громко кричал Владалан, призывая убийственную силу мрака, распылил выжигающий пепел, дотла обугливая дотла соперницу.
Не оставляя шанса Влад покончил с наемницей, после чего пустился на помощь к корсею, бросаясь в схватку с клыкастыми псами.
                Лохматые хищники, истые монстры гоняли Ликише по кругу, не давая ему где-нибудь укрыться, — всюду ему грозило угодить в пасть ужасной твари. Не смотря на удушливую серу вокруг эти огромные, горбатые псы как заколдованные людоеды не торопились рвать жертву на куски, как у них принято, а скорее наоборот — забавлялись с ним. Устроив охоту на альхида, свора гончих окружилa его. Этo неожиданность для корсея. Ранее вожаки стай не принимали участие в поиске дичи. Не носились по улицам Мириды, устроив кровавую расправу. Что могло заставить здорового пса выйти из нагретого обиталища, да еще погнаться за прытким магом? Почему эти ленивые животные, способные только употреблять еду, которую приносит молодняк, выйти на свет? Ликише уже догадывался, кто мог потревожить старых вожаков сразу нескольких стай. Ликише должен был принять решение и выпустить змея на волю. Показать горбатым кутятам всю магию Змееносца.
                «Если я превращусь в змея, то сюда сбегутся святозары. Но если я им не стану, то эти звери не оставят меня в жи- вых! Кто-то не дает мне выбора!»
Укрывшись за высокими колоннами, что удерживали гигантский диск гномона, Ликише быстро обернулся в огромного змея. Скользкими движениями он выполз из своего скромного убежища, до смерти распугав окружающих.
Живописные изображения, фрески, сложные орнаменты, мозаика и другие горельефы, что украшают стены домов, каменные ограды и улицы Мириды не могли полностью отобразить все великолепие Змея. Не могли повторить красоту чешуйчатой кожи и сложного узора и широким зонтом раскрывшиеся капюшон.
                Встретившись лицом к лицу с лохматыми чудовищами, змей поднял голову вверх, издал громозвучный рев. Падких на свежее мясо резко убавилось. Некоторые псы не посмели идти против всесильного Нага и бросились прочь, уводя из города стаю. Однако были и те, кто все же осмелился бросить вызов ужасу.
                Извивающиеся гипнотические движения змеи вводили в транс. Двое клыкастых хищников, угодив под гипноз черного демона, позабыли о своей безопасности и тут же попали в ловушку. Чешуйчатый великан обвился вокруг колонн, как девичья лента вокруг тонкой ручки. Определитель расположения двух солнц дал трещину, а после вовсе разрушился, оставляя на прежнем месте острый металлический шпиль. Те псы, что хотели скорой смерти корсею, точно как покорные щенки, по повелению змея ловко заскочили на черепяные крыши домов, все выше и выше взбираясь наверх. Неподвластные своему телу, подконтрольные чужому сознанию, лохматые хищники по прика- зу хозяина шли на верную смерть. Стиснув пасти, перенося мучительную боль и страх перед неизбежным, бросились вниз — на тот самый острый шпиль гномона.
              С минуту казалось, что все проблемы уже позади, как вдруг со всех сторон, подобно неделимому белому рою, знаменитый орден воинов слетелся на площадь, замыкая змеиного монстра в кольцо. Всем отрядом безбоязненные святозары подняли единое оружие, что связывал весь орден, — лунный серп. Грациозное острое лезвие с переплетенным орнаментом было с рост своего обладателя. Уникальный, не знающий себе равных серп вершил добро во имя мира в Мириде. Именно этим оружием Владалан решил воспользоваться, как только серпы братьев и сестер взмы- ли вверх.
                — Силы небесные! — оцепенев от непредвиденного появления святозаров, Владалан разглядел самого чудовищно дикого и безжалостного предводителя отряда. — Отряд Ясса Стальной Коготь!
           Клеврет Ясс уже выглядел на бывалого, тертого в боях воина с глубокими шрамами на лице. На его широких плеча звенела стальная броня: руки и ноги были укрыты металлической защитой, а на поясе висел меч с искривленным клинком. Великий ростом и могучий святозар мог давно оставить боевое дело, уйти на долгожданный покой, уступив дорогу более молодым, однако Асс видел свою жизнь только на поле битвы. Тем не менее этот воин не раз дока- зал заносчивым превалирам, на что способны его меч и его отвага.
Бросаясь в память о местных легендах, клеврет Ясс Стальной Коготь имел громкое имя, что тянулось до самых краев Элиды. Безбоязненный зверь в облике человека нагонял неподдельный ужас на лютых колдунов, ведьм, чаро- деев и свирепых тварей и монстров. Он первый, кто применил несгибаемые стальные латы против земляного чудовища, что попросту сжиралo людей и их скот в небольшой провинции. Дав себя сожрать, неистовый святозар в стальном облачении изрубил чудовище извне. Однако не одним делом его окрестили «не знающим страха», на его веку немало героических подвигов, что несли его славу и до самых стен Ириля.
               В отряде легендарного святозара значились исключительные воины: те, кто прошел сложный путь своей жизни и больше не нашeл в своем жестоком сердце мира и прощения. Бессердечные, крайне беспощадные стали истинным бичом в мире черной магии. Не ведающие милосердия, всюду имели успех там, где нет надежды на справедливый суд над истязателями, и жили одним днем, и умирали с честью.
          Влад той же секундой подумал, что клеврету стоит пояснить, поведать Ассу, что их атаковала грозная аулика. Посреди солнечного дня неслись околдованные горбатые псы- перевертыши   —   желали   скoрой    смерти    Ликише. Выбора не оставалось, он просто защищал себя, но грозный взгляд Ясса не сулил обоим ничего хорошего.
         Не успев ступить и шагу, Владалана прижали к земле. Источая темную ауру, молодой святозар показался подозрительным, потому с ним долго не мешкали, заключили под стражу.
         — Что вы делаете, это же я! Я святозар! Нет! Послушайте! — Скованный в цепи Влад снова стал таким же, как и был прежде: белый соттан, молочная кожа, вздыбленные черные волосы. Удерживая святозара, Ясс не стал церемо- ниться с чудовищем, что нагнало страху y беспомощных людей.
— Поднять серпы! — раздался грубый голос Асса. — Убить зверя!
            Серпы белых воинов поднялись вверх и по приказу их предводителя махнули в сторону невиданной твари. С резким свистом грозное лезвие рассекало воздух, неслось в сторону Ликише, обрекши змея на смерть. Корсей, приметив опасность, испустил самый оглушительный рык, что громыхнул на всю округу. Однако на лице Ясса ни один мускул не дрогнул.
          — Ясс, это корсей! Это Альхид! Не смей трогать альхида! — не унимался Владалан, пытаясь докричаться до клеврета, однако железный характер и лютая надменность старого святозара не позволяли опустить голову на того, кто носит его обруч.
                — Смерть монстра неминуема! — раздались голоса воинов отряда.
 
                Несмотря на то что Владалану с трудом удавалось противиться рукам собратьев, он не оставлял попытки остановить безумства Ясса, срывая голос.
                — Это Змей корсея! Это сам корсей! Асхаев-Дан! Ясс, не смей!
                Змей испустил повторный рев, бросил на атакующих спрыск смертельного яда, от которого носящееся по кругу оружие святозаров унесло назад, загоняя острие в землю. Хваткие воины в белом, не теряя ни минуты, пустились на змея, наспех сплетая подходящее заклинание, как тут же в их руках показались яркие молниеносные стрелы.
                — Асс, прошу, остановись! — не стихал Владалан, пытаясь                выбраться из плена.
                Яркие стрелы святозаров угодили змея. Издалека было видно нанесенный урон. Змей корчился от боли, упав на солнечный гномон задев тарелку сo шпилем, камнем  обрушился на воинов, однако Ясс невозмутимым взглядом добавил пару безумных фраз:
                — Держать строй! Не смейте отходить! Тот, кто отступает, слаб и немощен. Ему не место в моем отряде!
                — Ясс, ты совсем обезумел! Это же святозары! Наши братья и сестры! Это же твои ученики! Наши святозары! — воскликнул Владалан, пытаясь обернуться в черный соттан, но обручи на его запястьях лишали его сил.
                — Твою ящерку ждет суд, — раздался голос Ясса, чей бездушный взгляд в никуда только усиливал опасение Влада, навеивая ему самые ужасные мысли. — Превалиры  готовы вынести ему приговор. На этот раз он не обойдется изгнанием. А ты… тебя предадут анафеме, Черный Владалан. Тебя и твоего друга Улема. Вы предали святой орден и самого сарфина. Пытались укрыть бегство корсея и борейки. Но превалиры не так глупы, как вам кажется.
 
                Мы знали, что Улем тут же пустится искать своего змееныша, и мы проследили за вами от самой обители.
                Сопротивляться кандалам уже не было сил. Тугой удавкой железное кольцо сдавливало запястья, за секунду накаляясь докрасна он не давал магии высвободиться. Толстый металл тут же зашипел, точно на сковороде зашкворчал, будто раскаленный усмирял адский гнев носителя. Однако выплескивающая через край сила Ликише бесновалась, пыталась вырваться наружу и отомстить обидчикам в виде окаянного змея.