Змееносец Ликише 33гл

33глава

             Двухэтажный экипаж, на котором бежала из Мириды мелисса Хиона, едва ли мог осилить крутые повороты, склоны каменистой   дороги,   по   которой   им   пришлось   нестись с ужасной скоростью. Проездной изысканный домик одного из гостей города, несущийся на шести колесах  из медового дерева в дышловой запряжке двое удивительных альтикамелуса.  Длинношейныe верблюды, похожие на жирафов, мчались вскачь   по   бездорожью.   Мелисса   Хиона и сопровождающие ее королевские прислужники и послушница королевы-матери, которым удалось скрыть мелиссу и спастись от злыдней Мириды, умыкнули из-под носа безалаберного раба богатенький двухэтажный хептак.   
        Укрываясь в хиптаке, Хиону и одну послушницу сильно трясло, будто на скачках. Внутри экипажа все перевернулось: разлетелась посуда, кувшины, мягкие подушки, перины, сладкие фрукты и шали.  Хиона крепко держалась за дверь кладовой стараясь не глядеть той послушнице матери в глаза. Девушка понимала, к чему пришли ее безнравственные поступки. Запятнала свое имя и посрамила клан Даманиев --– жди жестокого наказания. А пока они в дороге, она остро ощущала порицание  со стороны прислуги и прощального взгляда отца.
     Без права прощения Хиона мучила неизвестность. Изредка виновато поглядывая на ноги девушки, как ребенок все еще всхлипывала.
      Та, которая отдала свою жизнь на служение для королевы Оритии, была ее верной ученицей, не проронила ни слезинки.  Забилась под окном, на перине вся бледная, держалась за занавеску, подглядывая наружу. Обе несли могильное молчание, только натянутость между ними усиливалось.  Озабоченно сделали вид, будто не им решать. Никто не спрашивал как это произошло, как погибла королева Орития, однако никому в голову не придет опрашивать новую королеву. С укоризной полагаясь на главы кланов.
     Хиона  не могла прекратить думать  об умирающей матери и не вспоминать суровый осуждающий взгляд отца. Как только он увидел артефакт королев на голове его дочери -– все было предельно ясно.  Последние слова горного короля, сына могучего клана Даманиев, бесстрашного воина, покорившего горный обвал Ио, тем самым лишившись своей правой руки, звучали в голове Хионы, будто вынесенный приговор, произнесенный всеми кланами, что ждет ее на землях Авилона.
      «Ты не достойна прощения, но королева должна жить дальше ради борейского рода. А они ответят за смерть дочери богов!»
       Проклиная земли Мириды, Даман решил, что его конец придет там, где была убита его любовь. Он вышел к святозарам и альхидам. Глазами встретился с самим Яссом Стальным Когтем. Готовясь к последней битве, он быстро расшнуровал кожаные веревки на груди, что удерживали тяжелый стальной наплечник и стальную перчатку, свалил с себя невыносимый груз тяжелого ---шкура когда-то убитого монстрега. Склоняя  крепкое тело в сторону, он махал ледяным мечом как можно быстрее. Сильный и отчаянный воин сбивал ударной волной десяток святозаров,  шел к намеченной цели и...
        Так горный король  Даман дал шанс дочери уйти в отрыв.
        Хептак Хионы несся до глубокого рифта Миеета, где им бы открылась дорога до самого мертвого города Ама-Нур. Давно позабытый путь из-за нестабильными порывами ветра и холода. До боли знакомые ледниковые наросты встречались по дороге, вдали показались белоснежные шапки из-за кремнистых глыб, радуя сердце мелиссы и в то же время убивая ее. Дорога становилась настоящей пыткой для беглянки. Домик превалира разваливался на ходу, ломая колеса, по дороге терял важные запчасти. Уставшие гигантские животные раскачивали длинные шеи, колотили друг друга головами, занося хиптак в стороны.
      На страх Хиону поджидала убийственная впадина с единым устаревшим веревочным мостом, уходивший до самого перевала. Пожалуй, это была единственная дорога, которая соединяет два огромных материка. Слоистые облака асперитас нависали над ледяным плато, нагоняли страх перед мертвым  краем, но не для мелиссы. Это был ее шанс скорее выжить.
  Приятное ощущение легкой свежести наполнило Хиону энергией, придавало сил выдержать тяжелое испытание.  Корона королевы Оритии осыпалась бликами, пуская лучи лунной радуги.
     «Я дома, мама», — вобрала в себя воздух Хиона, будто ощутила присутствие покойной матери.
      Совсем неожиданно, там вдали, перед самым мостом, появилась одинокая фигура в черном. Перегораживая несущемуся хиптаку дорогу, тот бесстрашно встал перед мостом. Прислужники Хионы  резко натянули поводья, дабы остановить длинношейных верблюдов, но остановить хиптак вот так просто не получилось: оглобли не выдержали сопротивления и треснули. Бегущая вперед пара альтикамелусов устремилась навстречу к темной бездне и своей смерти. От сумасшедшей скорости экипаж трижды опрокинулся, полностью развалился на мелкие щепки. Прислужники успели соскочить с кареты, оборачиваясь в крепких, невероятно огромных мохнатых кошек с огромными клыками и белой шерстью - смилодоны. Мощные и крайне опасные хищники севера. Их верхние клыки были подобны острым кинжалам, что с легкостью пронизывали плоть противника и дробили кости. Грозный вид внушал страх не только человеку, но и заставлял трепетать самих святозаров. Никто не смел стоять на пути северного чудовища, ибо борейский народ в облике смилодона был самой жуткой смесью на планете.
         Смилодоны разинули пасти и с громким рыком, в движении хищники устремились на незнакомца, но тот, как видно, показался здесь неслучайно и был готов к такому обороту. Ему в помощь вышли черные, косматые псы из той стаи, что патрулировала улицы Мириды. По размерам черные монстры в железных шлемах и нагрудной защите ничем не уступали хищникам севера, однако, глядя на острые как кинжал зубы смилодона, ужас прятался в щенячьих глазах стаи.
   Жертвуя жизнями, смилодоны ринулись на ощеривших псов. Силы были не равны: хищные кошки явно были в проигрыше. Больше десятка косматой нечисти прыснули на саблезубых, словно они были для них заветной пищей. Вцепившись мертвой хваткой в шею, ночные волки взялись душить смилодонов, однако не все так просто. Леденящая кровь северян значительно отличалась от других жителей Элиды - главный элемент проклятия некогда низшей касты альхидов. Магия крови не позволила хищникам уйти безнаказанно, и перевертыши Саржи, отведав свежего мясо стражей севера, в судорогах падали на землю. Ни Саржа, ни его прихвостни не могли понять, в чем причина страшной гибели их собратьев, но никто так и не понял, что кровь смилодонов мгновенно замораживает и превращает пожирателей в ледяные трупы.
           Пока за правое дрались кошки, а псы делали свое грязное дело, Саржа решил найти мелиссу и сделать то, о чем намекал ему Аморф.
     Брат коссеи осторожно обошел вокруг хиптака, боясь сойтись в нечестной схватке с борейкой. Обследовав все как надо, Саржа забрался внутрь  разваленного хиптака, и вид, что открылся ему, облегчил ему поставленную задачу. Перед его глазами в куче щепок и других поживок лежала мелисса. Золотоволосая красавица с белой как снег кожей и миловидными губками притягивала даже в таком виде. Острый брусок доски прошил девушку насквозь, однако холёное личико девушки не выражало ни боли, ни предсмертных агоний, которые она должна выносить.               Безжизненный взгляд, смотрящий на негодяя и мерзавца Саржу, не проявлял каких-либо жизненных эмоций, такое кукольное лицо мелиссы насторожило злодея:
— Какая жалость, я давно знаком с магией перевоплощения. Фокус не удался! — Благодаря магии Аморфа, Саржа смог сделать длинный прыжок и оказаться возле умирающей. — Ты, жалкое отродье, использовала магию, чтобы запутать меня, Роя Саржу Второго! Брата великой коссеи Фрийи! Говори немедленно, где ваша девица и ее корона? Отвечай без родовое создание! Топорная!
     Однако ответа от послушницы Оритии, которой удалось вовремя перевоплотиться в Хиону, не было. Девушка заливалась тяжелым кашлем. Жизненные силы постепенно покидали ее, но она не теряла надежды исполнить свой долг и спасти мелиссу. Под рукой прислужницы оказался обломок древесины с капельками ее крови. Не раздумывая, она резко схватила его и вонзила в ногу Саржи, наградив клятвоотступника серьезным обморожением. Нога безбожника тут же онемела: посинела, покрылась белым налетом так же, как и его прислужники, черные псы.
— А! — завопил Саржа, падая на пол и хватаясь за рану,  взялся судорожно растирать ее.
           — Безбожник! — ощущая, что умирает, девушка не оставила Саржу без пары проклятых слов. — Треклятый! Ни на этом свете, ни в другом мире никакого покоя тебе не найти, а света уже не увидеть! Я призову Вагу на твой суд и он явиться сюда за твоей тщеславной душонкой! Не смолчу о том, как вы погубили дочерь Борея!
 
          — Авилонская ведьма! — не стерпел Саржа, быстро подполз к жертве, закрыл рот противнице ладонью, испепелил ее до тла. — Получи!
   Заревел он.
          Одаривая Саржу частицей магии, Аморф также позаботился и об огне. Дав шанс на единственный вспрыск разрушительной стихии, Саржа в тот час же использовал этот шанс на прислужнице. Гибель горных королей ему была в само удовольствие. В его голове калейдоскопом проплывали воспоминания о трудном детстве. То бремя позора, как только молва об его отце дошла и до Диодона. Да. Именно в этот злосчастный момент Саржа выложил всю свою внутреннюю боль, что он перенес когда-то. И ярость его была беспредельна.
         Предположив, что больше никто не несет ему угрозы, пока пламя не перебралось на другую часть хиптака, Саржа едва поднялся на ноги и принялся оглядывать небольшие комнатки. Раскидывал подушки, вышвыривая их на улицу, осматривал   полые сиденья, в которых хранилось дорогое вино. В груде переломанных досок и щепок никого не оказалось. Буфет был пуст. Второй этаж для рабов и прислуги наружным замком заперт. Едкий дым заполнил весь домик, вынуждая Саржу оставить это гиблое дело и спасаться самому, но звонкий кашель мелиссы тут же притянул внимание.
           «Ага, это в нише за дверью!»
        — Не по нраву такое отношение? — Едва выпихивая девушку из горящего домика, Саржа не упустил момента покрепче ухватиться за золотые волосы Хионы. — Не нравится, когда тебя кидают в грязь? Ты хочешь подняться на ноги, чтобы посмотреть мне в глаза? Ты хочешь посмотреть мне в глаза?! Смотри мне в глаза!
           Хромая на одну ногу, Саржа решил поиздеваться над девушкой, выпихивая ее из хиптака, поволок за волосы к обрыву.
       — Не смей! Не смей! — жалобно голосила Хиона, цеплялась за руку Саржи.— Я дочерь богов! Я королева! Не смей!
 
        — Даже не подумаю! — оскалился изувер, наслаждаясь страданиями девчонки.
       — Прокляну! Ты вечно будешь страдать даже после смерти! — грозилась   она.
        — Не страшно, — посмеялся на предупреждение, Саржа продолжал свое изувертсво.
         — Будь ты проклят! — прошипела сквозь зубы страдающая, будто ребенок колотила своего убийцу маленькими ручками. — Ненавижу! Я заморожу тебя!
       — А вот этого не стоит делать! Я имею магию огня и с легкостью испепелю тебя, как твою подружку. Ну и не забывай, у нас твой отец! —  соврал Саржа. Зная слабость родственных связей, он всегда ими пользовался и как ни странно, они всегда работали таким образом. Этим изувер мог оградить себя от разрушительной магии Хионы. — Вы, топорники, ступили, зашли слишком далеко! Решили прибрать к своим грязным рукам то, что вам не принадлежит! Я сразу сообразил, что он тобой заинтересуется, но ты выбрала не того Асхаева-Дана! Ликише уже давно сидит на троне, а тебя ждет то же самое, что и твою мать!
         Подобравшись к обрыву слишком близко, Саржа с любопытствующим видом глянул вниз; озадаченно присвистнул — «Какое же глубокое ущелье»…
             — Ликише обо всем узнает! Он отомстит за меня! Кланы Авилонии потребуют твою голову и головы всех клятвоотступников, что убили дочь бога! Вас  ждет худшая смерть, о которой вы не можете догадаться. И когда Ликише придет…
           От переполняющей его злости Саржа со всей силы притянул   к себе Хиону, глядя в глаза, до боли едким голосом добавил:
        — Не придет. Ты не то творение, чтобы отвоевывать тебя! Топорная простушка. НЕЗАУРЯДНАЯ.
        — Лжешь! Вы все лжете! — процедила Хиона, не поверив истязателю. — Вы, простолюдины, всегда врете! Нет в вас никакой святости! Все грехи мира от вас! Лгун!
        — С чего бы мне быть лгуном? — рассмеялся Саржа.
        — В знак своей верности он подарил мне свой кафтан и …  Я прибуду в кланы с кафтаном Змееносца! Никто не смеет прикасаться ко мне! А ты познаешь его гнев! Он сдерет с тебя шкуру!
 
                — «В знак верности…» — передразнивая мелиссу, лицо Саржи искривилось. — О какой верности ты говоришь?! Он сарфин Ириля, кто тебе верность будет подавать, дура!  Возомнила себя королевой Оритией?! Но ты не она! Королева спит мертвым сном в покоях Змееносца! Почему она пала там, где быть не должна? Может это ты подстроила? Нарочно? Пойми девочка, когда кланы прознают, такое начнется, что ему будет не до твоей романтики!  Он воин и здесь пройдет волна сражений и долгих испытаний! На этот раз его целью станут ваши земли.
             — Во мне его жизнь! — блеснув слезами, Хиона не поверила словам Саржи, но зерна сомнения все же были брошены.           — Оракул поведал мне, что… --– разрыдалась Хиона, девушка пыталась освободиться от цепкого ухвата Саржи. Она хотела оттолкнуть от себя нелюдя, но тот резко отдернул ее так, что тиара на голове мелиссы скосилась.
— Отдай ее сюда! Она моя! Она более тебе не нужна! Змееносец приказал прислать ее в Мириду в знак твоей ужасной смерти.
         Саржа хотел было схватить украшение, которая так необходима на самом деле Аморфу, но в тот же миг, когда он прикоснулся к реликвии бореев, многогранная тиара тут же превратилась в мелкий серебряный песок.
          — НЕ-Е-ЕТ!
         — Вы, ненасытные, понятия не имеете, что значит моя тиара. Это не инструмент силы и мощи и не гарант власти! Это не корона, а душа севера! И в чужих руках она ничего не значит.
        Обратившись в персть серебра, тиара оставила свою новую хозяйку. Ушла вместе с памятью ее матери и других предшествующих королев. Так думала Хиона, не подозревая, что сие чудо не оставила ее, а просто нашло пристанище в ее сердце. Будто бы осколок души растворился в сияющем песке.  Не выдержав такого коварства, Саржа пнул девушку ногой.
            Острая боль в животе заставила Хиону согнуться пополам. Скривив лицо, она завалилась на бок, завыла. Саржа сморщился.Хотел добить ее пинками, но хотел по дольше насладиться  муками борейской мелиссы. Смилодоны доживая последние секунды жизни после неравного боя с псами видели как истязают их наследницу испускали последний рев.
       — Ведьма! Ведьма! Корона — это моя гарантия на жизнь! — не стихал Саржа.
 
          — Я не меньше удивлена! Боги оставили меня! Отдали мою жизнь психопату и маньяку, Ликише…он тоже…
     С последних сил Хиона привстала, не находя утешение для себя, та повесила голову принимая все удары судьбы. Она послушно села на колени пред Саржей так, что тот не прекращал вырывать волосы бедной.
         — Наивная дурочка! Чего ты ждала от него? Марана — ведьма холода и мрака из другого, более прекрасного мира чем этот. Она олицетворение холодной зимы и снега! Она-то уж давно в фаворитках у моего племянничка, — признался Саржа. Пользуясь привычным методом, он надеялся ослабить девушку грязной ложью. — Он обещал ей весь мир, а ты, мелисса кланов бореев была лишь тем небольшим препятствием, с которым нужно было разобраться. Вы угодили туда, где не нужно быть, или там, где предназначено судьбой. В Змееносце не осталось ничего человеческого. В его устах звучит только ложь. То, что он говорил тебе этой ночью, все было ради личного дела. Ради Мараны.
        — Лжешь! — фыркнула мелисса.-– Морана изгнания богиня из космического пантеона! Она отреклась от своего цикла и скрывается.
           — Ах, как скорбно смотреть на кончину горным королям севера. Вы, как крыланы, сдохнете, как только увидите солнце. И здесь, на южном побережье, вы встретили свое убийственное солнце, — не прекращал злобствовать Саржа.
          — Он не мог со мною так поступить! Это невозможно! Он говорил…
           Хиона набросилась на Саржу всем борейским языком, проклиная его всеми возможными проклятиями. Тот таскал за волосы, Хиона пыталась вырваться маленькими рученками, но негодяя это только тешило.
          — А слухи оказываются правдивы, ваш норов поднимает настроение!
            Костлявые пальцы Саржи больно вцепились в округлый подбородок Хионы, потянул личико девушки к себе. Их губы почти прикасались, как внезапно Хиона вгрызлась в нижнюю губу истязателя, смогла подскочить на ноги...
         Взвыв от боли Саржа отбросил девушку в сторону, сплевывая свою кровь. Хиона воспользовалась шансом бросилась в сторону навесного моста, однако путь ей перегородил черный косматый пес.
        — Бр-р-р! Меня уже нудит от твоей наивности! Я перережу тебе горло и наконец покончу с тобою! Обо мне будут говорить как о герое! Я тот, кто покончил с династией Даманиев! Никто не вспомнит о вас как благородных! Только позор, бесчестие и унижение ваших имен ждут вас в будущем. Думаю Нотт будет даже не против вашей смерти. Я облегчил ему работу и убрал позорное пятно из его жизни. Изменщики.
        Хиона признала поражение, опустив голову горько зарыдала. Саржа призадумался:
      
      — Я так и думал. Ты не та королева, с которой я хотел бы встретиться лицом к лицу. Ты не такая действенная, как Орития, но ты можешь еще стать ею, если согласишься покориться мне.
    Позабыв наставления Аморфа, Саржа вдруг решил сохранить жизнь Хионе. Сделать мелиссу своей любовницей и забавляться ею круглыми ночами. Завладеть ею пришло в его безумную голову сразу, как только он впервые повстречал ее. И насилие над беззащитным созданием давало ему пикантности. Привыкший добиваться расположения невинных девушек по грязному, Сарже захотелось большего. И этот похотливый взгляд, ненасытное распутство, заставил Хиону устыдиться. Несмотря на глухо затянутая  в кафтан корсея Ликише, бедняжка почувствовала отвращение. Он хотел уже предаться греху, утолить желание, но где укрывать пленницу? Если Аморф прознает или что еще хуже – Ликише… 
     Тем не менее страх быть съеденным огромным змеем быстро вытеснил все лишнее из глупой головы Саржи.
        — Знаешь, я передумал. Я не стану сохранять тебе жизнь, а покончу с тобой здесь же! — с улыбкой ответил он. — А пока ты ведешь себя как правильная девочка, твой отец проживет немного дольше, чем ты. Возможно, мой племянник предложит ему лучшую участь, чем тебе. Ведь вы, авилонцы, всегда делаете все ради своих земель. Вот и Ликише предложит ему спасти ваш край от неминуемой гибели в обмен на древние карты Мориона, где сидит последний из Даманиев, твой кузен.
       --- Нотт не так глуп, как вы думаете! Он уничтожит вас всех!
         Ощущая полную беспомощность, девушка проклинала весь белый свет. Это были самые страшные минуты её жизни. Тот миг, перед смертью, каждая секунда казалась ей вечностью, а черное слово брошенное в агонии могло стать причиной страшного наказания. Однако это уже было не важно, ее уже ничего не держало на этой окаянной земле. И жизнь ничего уже не стоит. Девушке осталось только кричать душой, молить о справедливости, может  небожители, что обитают на высоких олимпах, райских садах, на лодках плывут к солнцу, услышат ее мольбу и примут несчастную в свое небесное царство.
  Точно как трус, Саржа нарочно обошел мелиссу, встав у нее за спиной. Без всякого раскаяния и сожаления он полоснул острым лезвием кинжала по ее тоненькой шее. Густая синяя кровь бореев прыснула на землю, окрашивая ее в сапфировый цвет. В ту же минуту мелиссе стало дурно: закружилась голова, воздух с трудом проходил в легкие. Из гортани слышны сиплые звуки, но тонкая нить жизни все никак не рвалась.
          — Как же вы долго сдыхаете! — рявкнул Саржа, совсем близко подтащив девушку к обрыву. — Ты хотела быть свободной, так будь таковой!
              Одновременно старый мост под широкой расщелиной Миеета, по которому уже сотни лет никто не ходил, никого не было после самой ужасной трагедии в Ама-Нуре...после того как жители одной крепости и целого поселения замерзли заживо за мгновение,а сквозь их город прошивает смертоносное Эхо, послышались гулкие удары барабанов. Там за туманом, на том краю стояла целая сила. Полчище топорных на самых ветвистых сохачах, бьют копытами мерзлую землю нуров. Северные великаны черные медведи с мордой льва покрыты стальной защитой, где всадники с едва открытыми лицами под железными масками будоражили кровь врага. Сотни смилодонов сотрясают воздух диким ревом, рвутся на защиту рода родов.
      Как полная непредвиденность, настоящий поворот событий, в дали показался быстро летящий на своих двоих лязгая металлом молодой воин в тяжелых доспехах. Этот воин показался очень безрассудным, раз бежал в одиночку, даже геройским создавая из ничего ледяной меч.
     Он бежал по тому хилому мосту раскачивая его, через которое его немалое войско вряд ли пройдет. Несся очень быстро и что-то там кричал, на что Саржа даже не разобравшись, лукаво усмехнулся.
       --– Хиона! Хиона!-– рвал голос молодой воин скинув с головы шлем обножая свое лицо --- Нотт.
        --– Вот он, явился за наследием бореев, но поздно уже. Вы обречены на смерть!
           Точно ненужную куклу Саржа бросил Хиону в пропасть,  тем самым отомстил борейцам за свои обиды. С победным лицом он хотел было доковылять до своей одноколки на которой он примчался. Бросить взгляд на испаряющих в некуда северян и  отправиться в сторону города с новостью для Аморфа. Однако его планы круто поменялись. Как только Саржа развернулся, перед его лицом предстала та сама справедливость в лице одного из божественных духов, что давно населяли земли Элиды – Вага.
           Нотт резко остановился на половину моста, как только тело Хионы кануло в пропасть. В его зеленых глазах мелисса исчезла  в чертогах тьмы Миеета. Конец дочери богов знаменовало конец всему северу! Нотта быстро одолела угасание. Как россыпь ярких звезд дрейфующие за окоем дали, он и весь север медленно исчезали из мира Элиды.
           Месть за север был неминуем.
           Божественный дух Ваги или Черный Рог был словно два скрещенных близнеца, держащих в своих руках тяжеловесные чаши. Сейчас перед Саржей стоял самый настоящий дух Ваги — божество справедливости, правды и наказания. Сарже как-то доводилось слышать о нем и его возмездии, но не верил смешным россказням сварливых девиц. Однако Вага пришел за законной справедливостью и святой истиной. Светлый, более мягкий лик, дух Ваги стоял сзади, а впереди к Сарже стояло жуткое, не похожее ни на что на свете — безобразина. Он отражал поступки Саржи. 
    Уродливая, но правда ужаснее всего.
    Сотня пустых глазниц с червями — это значило, что подлый мерзавец часто с завистью заглядывался на чужое, то ли с похотью положил глаз на слабых женщин. Его руки напоминали руки дикого зверя с когтями, а на тех руках сотни ненасытных ртов, которые то и дело что-то говорили. Их торчащие черные языки говорили о его безмерной лукавости и содеянном его же руками.
Вага поднял отощалую руку судьбы и указал длинным пальцем на высеченную из камня старую чашу. Вид той чаши внушал трепет. В ней таилось не меньше десяти килограммов. Удручающие цепи, что удерживали эту непосильную ношу, добавляли в весе, однако Вага держал ее так, будто ее вес ничего не значит для него.
Рот Саржи моментально исчез. Стерся с лица, оставляя пустое место, ибо слова были излишни. Вага протянул увесистую чашу с черной мутью перед Саржей и хотел было облить его этой непонятной жижей, как вдруг, сам того не понимая, Саржа сделал пару шагов назад и, оступившись, провалился в пропасть так же, как он поступил с Хионой.