Глава 6. Восемь листочков Альтернативного проекта

День первый дома.
Кабинет средней по достатку семьи. Рабочий стол со стареньким американским компьютером, книжный шкаф-стенка, журнальный столик, кресло, тахта.
Раскрыты створки книжного шкафа. На полу лежит кучка тетрадей разного цвета и формата. Георгий продолжает выкладывать разные фотоаппараты, объективы, фотоальбомы, коробки со слайдами. 
Все-таки, здорово, что у его жены есть дача и на ней надо быть в пятницу, субботу и воскресенье. Спасибо друзьям и подругам сына, которые тоже традиционно активизируются именно в эти дни недели, да так, что прихватывают и понедельник. Так что у него выпала редкая возможность два дня покорпеть одному дома над своими архивами, в бытность его работы на нефтяной бирже.
В который раз его выручила привычка отпетого барахольщика не выбрасывать бумаги и вещи, даже если они кажутся совершенно не востребованными на ближайшие пять-десять лет! Как же они выручали его непостижимым образом, вдруг снова оказавшись не только нужными, но и очень ценными!
Дома Георгий погрузился в мир маслянисто-черной жидкости с таким коротким захватывающим словом - нефть, как удар молотка чернобородого маклера Владимира в «яме»* Московской нефтяной бирже при словах «Продано!»
      Сколько же бумаг прошло перед Георгием за эти дни! Сколько промелькнуло знакомых, полузабытых и совсем смутно вырисовывающихся лиц! Сколько разных голосов прозвучало в его ушах! Сколько вновь разыгралось захватывающих ситуаций! Ведь он давал себе слово вычеркнуть и забыть этот опасный отрезок жизни!

*Яма - жаргонный термин на нефтяной бирже. Место, часто в виде замкнутого прямоугольника, за которым стоят брокеры, озвучивающие документы на продажу нефти и нефтепродуктов. Здесь же устно договариваются о сделке.

 «Какого черта он не пересилил свою вредную привычку и не сжег все это, когда удалось живым и здоровым с малыми потерями вовремя выбраться из криминального засасывающего этого бизнеса!»
                Звонит телефон. 
 Георгий подходит к аппарату, берет трубку.
     - Аллё!
     - Георгий, ты один?
     - Как всегда, моя хорошая! – узнает любимый голос. - Слушаю тебя!
     - Как я скучаю! Не рассказать! В течение ночи просыпалась раз пять. То порываюсь искать тебя в комнате! Окончательно просыпаюсь, понимаю, что тебя нет. То слышу твой любимый голос, называющий меня по имени. То чувствую на теле твои нежные пальцы. Сижу на тахте, а голос звучит еще в ушах.       
      - Я тоже скучаю, Анна! Как это мне все знакомо! Я это все пережил в неделю нашей разлуки. Все позади, Анна. Теперь нас ничто не разлучит! Потерпи, моя хорошая, завтра буду.
     - Не увлекайся! Не бери много старых вещей в новую жизнь! Я бы все оставила, чтобы они мне больше не напоминали о прошлом!
У нас с тобой будет жизнь с чистого листа! И будет только все хорошее!      
До встречи! Скучаю! Целую, любимый! Главное, - расстанься по-хорошему. Чтобы тебя не мучила совесть. И поговори обязательно с сыном.
Он у тебя уже мужчина, он все поймет. Он будет вместо тебя оберегать мать.

Георгий садится в кресло с трубкой в руке. Смотрит в окно.               
Видны верхушки деревьев наполовину с пожелтевшими листьями. Метрах в ста панельные дома застройки 70х годов. Птичьи и детские голоса.
Георгий кладет трубку. Подходит к окну.
Мамы с детьми. Старики на лавочке. Много желтеющих деревьев и кустов на территории детского сада. Сам двухэтажный сад. Дома поодаль.
Георгий, в задумчивости.
     «Вот, ведь, кругом нормальная чистая жизнь, а тут надо заниматься нефтью. Сколько душ было испачкано! А сколько покалечено! И только самым-самым избранным удалось, как алхимикам, превратить эту вонючую пачкающую жидкость в золото. А точнее в зеленые бумажки, на которых изображены какие-то бородатые и лысые дядьки без всяких хитроумных отмычек, только своим присутствием, открывающие любые сейфовые замки во всех банках мира».               

    «Опять за старое! Хочешь наступить на те же грабли? - возникло его Эго. -                Опять начинается суета сует?* Сколько раз я тебя предупреждал, Георгий? Нельзя избавиться ни от своего прошлого, ни от своего будущего! Но можно его намного улучшить, если слушать советы таких мудрецов, как «Я».

*Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
Книга Екклесиаста, 1:2-9. Автор считает, что более глубокое по смыслу - «устаревшее» выражение: «все земное, отличное от лучшего, небесного».               

Георгий, в задумчивости.
      «А может, правда, зачем ему снова бередить нервы какой-то Тенгизской, Бузачинской, Мангышлакской нефтью? Или, вот, вспомнил, - Кунгурской, Башкирской, Западно-Сибирской и какой еще там нефтью с их процентными содержаниями серы и светлых нефтепродуктов!»          
       «Правильно ты на сей раз мыслишь! – обрадовалось второе «Я». - Собери все в кучку, все свои бумаги с этой нечистью и чиркни спичку. И сразу на душе будет легко и не будут грызть новые заботы. Ты же сам хотел спокойной жизни? Что же ты отрекаешься от себя?»
До Георгия не доходят слова советчика. Он думает о чем-то своем.
      «Это же золото, только черное. – продолжал Эго. - А где золото, - там правит бал Сатана! Или забыл своего любимого певца, который предупреждал тебя: «Люди гибнут  за металл!»

Георгий смотрит в окно в задумчивости.
       «Ну, хорошо, сожжет! А как же Гафар? Акимыч? Фрол? Ребята у станков - качалок? На кустовых, на дожимных станциях? На какую рыбалку, на какую охоту они его брали! Какие песни он с ними перепел за нехитрым закусом и стаканом с водкой! А теперь, нефти они добывают с каждым годом все меньше. Зарплата падает. Спецы разбегаются».
Поворачивает голову, смотрит без удовольствия на кучку папок и тетрадей на полу.
    «Что он скажет Гафару и Акимычу? Что устал? Соскучился по музеям и фотовыставкам? Или по своим походникам-однокашникам по институту, с которыми давно не встречался и не пел песни Городницкого, Визбора, Кима, Галича, Окуджавы?»
Георгий переводит взгляд во двор.
      «Анна купит свои скважины, а они года через три тоже резко начнут терять нефть. И что ей тогда скажут учредители компании, которые так на нее надеялись?
Вот только удастся ли Анну уговорить отказаться от своего и поддержать его проект? С ее настырностью и упрямством, - вряд ли!»
Георгий от заколовших тело иголок поежился.
       «Ха! Сжигай! Нефть тебя испачкает! Это все искушение лукавого его второго «Я». Разве ему можно верить?»
Георгий подходит к завязанной голубой папке с кучей других папок на полу. Пинает папку ногой. Та развязывается, листочки рассыпаются.            
Вылетает Схема нефтепроводов СССР, выскальзывает на пол дискетка. Георгий поднимает дискетку, рассматривает ее. Георгий, в задумчивости.    
      «Да, мне это не принесло удачи, но у Анны, как раз это сработает! Это как раз тот редкий случай, когда мое неудачное прошлое в новых условиях пригодится!»
Обращается к своему постоянному антагонисту.
     - Тебе, конечно, плевать, что здесь целый год спрессованных мыслей и амбициозных планов, и все было выброшено коту под хвост!
      - Хоть раз послушай меня, Георгий! Никогда не переноси в будущее неудачные моменты своего прошлого!
Георгий вставляет дискетку в дисковод компьютера. Открывает файл, разработанного год назад проекта. Просматривает его.
      - Ведь вот же готовый проект! Подкорректировать только под условия Анны, и – вперед! Ну, как можно сжечь напряженный труд, который он чуть не реализовал с одними дельцами год назад. Паразиты, не рискнули вложить свои капиталы, именно в истощенные нефтяные скважины, но с применением английской технологии их восстановления. Испугались: «Неизвестно кто придет к власти!»               
     - Правильно ты, Георгий, говорил. Нефть не только испачкает ваши души, она принесет вам много горя, - не успокаивалось второе «Я».
     - Я как-нибудь разберусь без… без…
Георгий хотел сначала сказать «сопливых», но как-то не смог представить сопливым свое второе «Я», а других сравнений сразу не нашлось.
     - Переверни страницу черновика своей жизни! Начни жизнь с чистого листа, это же так заманчиво! – не отставал второе «Я»
  Георгий не слышит, как в трансе.
      «Эх, Анна, Анна, что для тебя не сделаешь! Он попытается ей сейчас помочь, а потом вытащит ее из этой зыбкой и коварной черной трясины.
     И толстосумы Анны, конечно же, не додумались приобретать истощенные скважины. А их стоимость копеечная. И если применить английскую технологию по разрыву нефтяных пластов, то можно вывести производительность на приличный дебет. При этом, получить значительную экономию!»
Георгий всегда получал удовольствие от работы на самом выдающемся инструменте - компьютере, гениальном открытии конца второго тысячелетия.    

Потом он звонил Гафару на промысел в Сибирь, начальнику участка, с которым почти подружился. Тот помогал год назад обосновать, рассчитать, оформить в привлекательный инвестиционный проект по продаже снизивших свою отдачу скважин. Звонил в инофирмы, господам, с которыми Георгий установил деловые отношения, в период работы на нефтяной бирже. И все это время Георгий уточнял и дополнял расчеты, и время таяло, как льдышка в жару на ладони.
Отрывается от проекта. Смотрит в окно.
     «А как же музеи, театры, путешествия?  - не отставал второе «Я». - Что же, их опять оставить «на потом»? Так ты уже прожил в стенах разных Опытных конструкторских бюро и Научно-исследовательских институтов уже лучшую часть своей жизни! А восприятия жизни в пятьдесят, это не как в сорок лет! Или ты это не знаешь? Как же ты ждал и по дням отмечал, что осталось столько-то дней до свободы!»
Георгий выходит из своих мыслей и прислушивается к своему Эго.
      «Никуда срочно лететь не нужно! – продолжал второе «Я». - Никакие строчить отчеты не нужно! Никаких срочных вызовов на доклад! Даже марксистско-ленинскую подготовку не нужно тебе проводить с офицерами и отвечать на неудобные вопросы эзоповским языком!»
Георгий садится в кресло и смотрит на маленький дисплей старенького американского компьютера.             
 «Ну, к своему Эго он уже привык. А тут еще Гафар подначивает:
«Покупай истощенные скважины! На моем участке, - дело надежное».   
А Гафар не обманет! Вон сколько лет он добывает нефть!  Наверное, и впрямь, в этом вся соль без запаха!»

Второй день дома.
На спинке стула висит старый серый костюм Георгия. На тахте лежит белая рубашка в полосочку и носки. Георгий сидит на тахте в серых домашних брюках и простой футболке.
Звонок телефона.
     - Аллё?
     - Ты один, любимый?
     - Анна! Привет тебе, моя хорошая! Да! Уже начинаю собираться.
Из открытой хельги берет цветную рубашку на вешалке. Оценивающе смотрит на нее.
     - Вчера рассказывала, как я скучаю. Сейчас, - места себе не нахожу! Сегодня будешь дома?               
     - Как обещал. Думаю, часа за три управлюсь.               
     - Жду любимый! Надеюсь, уладишь все по – хорошему. Целую. Да много не набирай, - оставь сыну. А мы начинаем жить по-новому. Мы все купим!      
     - Я тебя тоже целую. До встречи, Анна!
               
Небольшой поселок нефтяников из двухэтажных рубленных домов. 
Возле двухэтажного дома руководства стоят две шестерки Жигулей. Рядом стоит вахтовая машинаУрал-Кунг. Кругом сибирская тайга. Многие деревья стоят желтые.
Облачная хмурая погода.
Директор Акционерного общества Акимыч сидит в кресле. Гафар сидит на стуле рядом.
По всей видимости, перед этим был невеселый разговор. Лица их хмуры.
Звонок междугороднего телефона.
Акимыч снимает трубку.               
     - У аппарата!
     - Привет, Акимыч! – голос Георгия. - Как ваши дела?
     - Все замерли, ждут хороших вестей от тебя.
     - Я сам был бы рад их сообщить, но пока намерения надо превратить в дело, а это не просто. Ты можешь записать просьбу для Гафара?
     - Даю трубку.
     - Что? И Гафар рядом? 
Акимыч включает громкую связь.
     -  Да, Георг, слушаю.   
     - Гафар! Все ли остается в силе с проектом покупки истощенных скважин?
     - Неужели нашел снова покупателя? А ты говорил, что компания покупает скважины в соседнем АО?
     - Я откорректировал старый проект под условия нового покупателя и буду уговаривать купить истощенные скважины у вас. Мне срочно надо переслать его с надежными людьми вам для ознакомления. И мне нужна твоя поддержка, Гафар!   
     - Мы готовы выставить на продажу хоть сейчас…               
     - Гафар, прилетай! Немедля! Нам надо приватно поговорить с покупателем об условиях сделки. Надо будет убедить покупателя купить именно ваши истощенные скважины. И сделай то, что я тебя просил. Да и не забудь про чистые листы с печатями!
     - Тебе повезло, сегодня улетает из Москвы сын Фрола, с кем ты «резался» в шахматы. Записывай его телефон. А что касается документов, - у меня все подготовлено!
     - Ваши условия продажи должны быть одобрены «Головой» - главой области. Чтобы потом не было неожиданностей.
     - Вообще-то мы сами с усами, и он не вправе давать нам указания. А в принципе, добро получено.
     - Чуть не забыл! Гафар, не звони мне больше по домашнему городскому.
Записывай новый телефон.
Диктует телефон квартиры Анны.
      - Да, и вот телефон факса, на всякий случай!
Диктует телефон факса.               
      - Неужели и офис у тебя появился?
      - Появился, появился! Давай Гафар, крутись, от тебя сейчас многое зависит!  Все, пока! Жду тебя!   
Акимыч кладет трубку.               
      - Неужели все серьезно затевается, Гафар?
      - Похоже на то, коли срочно вызывает! Георг зря икру метать не будет! Надо оформлять командировочные, Акимыч.
       - Денег почти нет, а командировочные оформляй!
Гафар что-то хочет сказать нехорошее.
Акимыч предупредительно поднимает ладонь.
        - Ладно, ладно! Оформляй! Я вот думаю, что затянули мы с молчанием о десяти наших секретных скважинах. Ты прав, если сидеть на этом секрете голым жопом, то он и не выплывет ни в чьей голове.      
         - А я что говорю? Вот, еще один мастер уехал. С кем нефть будешь добывать, директор! В моей бригаде уже разговорчики начались, зарплата падает.
         - Да, такое резкое падение добычи никто не предполагал. Порода со временем трещины дает, вот нефть и убегает. Это две кустовые скважины выручают.
     - А кто меня костерил, когда я один выступал, что их именно там надо было ставить? «Ты от нефтяной жилы уводишь!» Кто громче всех кричал тогда?
     - Гафарушка! Ну, все уже признали, что у тебя нюх особый на жилу! Это сейсмические разведчики кричали больше всех! По их приборам мы скважины ставили! А потом, кто «старое помянет»… давай, лети, уж, к Георгу. Одна надежда на него! 

Кабинет в квартире Георгия. Он сидит, уточняет свой проект.
     «Как хорошо, что ухитрился два дня назад взглянуть на проект Анны.
Крепко, однако, сбит. Не ожидал, не ожидал! Но почему у нее нет, все же, оптимистического и пессимистического варианта развития. Ничего, он обсчитает по-крупному, свой проект, применительно к ее условиям. На остальное-время не хватит».
Закончив сравнительный анализ, Георгий распечатал восемь листов, решив при встрече обсудить их с Анной, памятуя, что совсем скоро - сдача ее Заключения на технико-экономическое обоснование.  А проект альтернативный вырисовывался преперспективно!

Двухэтажный домик сибирского руководства АО. Возле дома стоят две шестерки Жигулей.
Осеннее небо проясняется. Средь разрывов облаков видно синее небо.
Акимыч сидит в кресле. Гафар сидит на стуле рядом с телефонной трубкой в руке. Громкая связь. Голос Георгия.
     «Гафар, очень желательно прихватить с собой бумаги по суточному дебиту скважин на момент закрытия. Покупатель упертый, на словах может не поверить. Ну, и сам покумекай, какие документы могут быть полезны для поддержки штанов в доказательстве выгодных ваших предложений».               
 Акимыч тянется к аппарату, хочет что-то сказать, но Гафар отстраняет его.
    «Готовься по-серьезному, Гафар к спору с покупателем. У него логика железная! Убедить покупателя купить именно ваши истощенные скважины будет непросто! Главное в споре, что купить твои истощенные скважины более выгодно, чем ее рабочие».
 
С чувством удовлетворения, закончив умственную деятельность, Георгий приступил к рутинной работе - ревизии в своем кабинете, отбирая близкие его сердцу предметы, и постоянно думал о той минуте, когда он должен был сесть напротив жены и завести этот страшный разговор, который он все откладывал на «потом». Но случилось так, как он совсем не ожидал.

У х о д  Г е о р г и я  о т  ж е н ы
 После обеда, когда Георгий упаковывал походную сумку своей любимой фототехникой, затылком почувствовал тяжелый пристальный взгляд жены. Он замер с «телевиком» в руке, внутренне съежился и ждал, ждал, как обычно, криков, ругани, оскорблений, швыряния в угол предметов, находящихся в руках, но что-то было не так, как прежде. Медленно, все так же сидя на корточках, он повернул голову и насторожено из-за плеча взглянул на жену.
Та стояла, прислонившись к косяку открытой двери, с безвольно повисшими вдоль тела руками, ее какое-то серое сведенное судорогой лицо выражало страдание, а по щекам медленно текли слезы.
 «Неужели все поняла?» - пронзило Георгия. Он старался определить хоть по каким-нибудь признакам правильность своей догадки, но жена, не выдержав накопившегося напряжения, с трудом оторвалась от косяка и как-то странно не своей походкой потащилась в спальню. Но и там все было тихо.
   «Как же она догадалась о его намерениях? Он даже не слышал, как она приехала. Когда смогла она прочитать его мысли, ведь он и раньше укладывал фотооптику, отправляясь на целый день на съемки природы. И догадалась ли она? Не переоценивает ли он ее способности?
А может, это свойственно всему женскому роду чувствовать надвигающуюся беду? Не закладывалось ли это еще с тех времен, когда мужики, очертя голову, смертным боем уничтожали друг друга?
   А беда ли это, если жена и он, наконец, дадут друг другу залечить нанесенные раны? И позволит ли отсутствие возможности видеться каждый день появиться на их лицах улыбке при встрече через некоторое время? И сколько же надо дней, месяцев, лет, чтобы такое случилось? Да возможно ли такое?»
   Ноги Георгия затекли, «стеклянный взгляд», приобрел осмысленность. Забыв об осторожности, он почти швырнул телевик в сумку и начал бессистемно пихать кольца, фотоаппараты, широкоугольники, портативные штативы, фильтры.
   Как никогда ему вдруг стало ясно, что он слишком затянул жизнь с женой на самоуничтожение! Сотню раз он пытался начинать ее сначала! Сотню раз пытался решать все по-хорошему - и всегда конец был один!
«Оба они «хороши», коль не заботились своевременно о тихой ликвидации постепенно нарабатываемого взрывчатого материала, которого скопилось сейчас столько, что грозило взорвать не только их уже непрочные отношения, а уничтожить их очаг, нанести ущерб их окружению! Да что ущерб - покалечить жизнь близких людей!
Да уж, расстанься по-хорошему! Нет, по-хорошему она не умеет! Эта тягомотина длится несколько лет! И сын, Петр, уже догадывается. Ну, с ним проще, не маленький уже! Мужчина!
  Может, когда он в квартиру приведет свою девчонку мать изменится? Вряд ли. А если нет, - тогда будет полный атас. Нет, бежать надо! Бежать! Он для жены, - главный раздражитель. Сколько раз замечал, что к Петру Вера относится по-другому, помягче. И с ним ссор много меньше. Все! Решено! Да, поможет всем им Бог!
 Бежать! Бежать! Как можно скорее! Пока не произошло непоправимое! Туда, где так спокойно! Там будет место, где ему преклонить голову. Где его хотят видеть! Где его ждут! А может, даже и, действительно, любят».
 Собрав фото-сумку, набив спортивную необходимыми личными вещами и, совсем не думая, попадет ли он еще раз в свой кабинет, так и не переговорив с женой, Георгий спешил прочь из дома. Ни одной минорной мысли в голове, даже не хорошо как-то. Ведь там оставлено более двадцати лет его пусть не совсем удачной, но все же жизни. Ведь другой в эти годы жизни у него уже не будет никогда! Он пытался себя разжалобить, что эти более двадцати лет могли бы быть намного радостнее и интереснее, что многое не удалось, много было плохого, много было нервотрепки, некоторые годы и вовсе можно было бы без малейшего сожаления вычеркнуть, но что-то не получалось. Жалость к самому себе не спешила нахлынуть, тоска не нагнеталась, темные полосы жизни почему-то не вставали перед глазами, и он заметил, что его шаги ускорялись и были энергичны и упруги, а глаза даже с интересом смотрели на все, что попадалось по пути.
Он отмечал, что везде кипела жизнь, и почти все встречные почему-то улыбались ему! «Нет, как-то нехорошо».
И Георгий все же поддался радостному набегающему потоку, открыл все заслонки и проветрил свою непутевую голову, и выдул из нее так и не сформировавшиеся чувства жалости.
   Уже на выходе из метро «Октябрьское» Георгий купил три алых розы и, не устояв перед свежей зеленью, купил у бабок базилика, кинзы, петрушки, укропа. Он запланировал после обеденного перерыва зайти в ближайший овощной и докупить все, что не найдется у Анны к его столу, который он уже мысленно придумал по дороге.
   Георгий закрыл за собой дверь квартиры Анны, бросил вещи, сел под зеркалом на полку для сумок и достал платок. Жизнь на новом месте начиналась довольно примечательно!

«Н а в а ж д е н и е»  в  к о м н а т е  А н н ы
Наконец-то он один! Один в новом доме! За последние годы он научился ценить эти мгновения! Вот сейчас можно расслабиться! Георгий разделся, нашел свой знакомый халат и шлепанцы, подошел к музыкальному центру, отыскал частоты «Радио джаз» и, услышав знакомые мелодии, развалился на тахте. Напряжение его окончательно улетучилось, и ему захотелось глотнуть чего-нибудь крепкого и ароматного. А почему бы и нет?
   Легко сбросив ноги, он вскочил и почти побежал к такому всегда привлекательному бару. Да тут, если он будет пить каждый день до конца года, то все равно запасы не кончатся! И Георгий одобрительно взглянул на верхние полки дубового кухонного гарнитура, где под самым потолком на ложах из толстой черной проволоки ждали своего часа черные загадочные бутылки. Молодец все-таки Анна! Как будто готовилась к его переселению! Нет, он практически не пьет, но, когда есть повод... и Георгий прямо-таки ощутил во рту вкус выдержанного, по всей видимости, коньяка, которым Анна угощала его в Царицыно.
Не задумываясь, он открыл дверцу под баром. Есть! Георгий быстро вытащил на свет Божий сразу три попавшиеся под руку бутылки и среди них он узнал две, из которых они здесь пили с Анной совсем недавно. А одна... Георгий повернул продолговатую бутылку с золотой этикеткой, крупными буквами XO на ней и мордой льва с короной, красивый геральдический герб в середине бутылки.
Георгий с нетерпением открыл золотистую пробку и сразу его ноздри жадно втянули щекочущие флюиды. Найдя соответствующую с широким верхом коньячную рюмку, он наполнил ее почти до середины.
   Несколько секунд Георгий возбуждал свое обоняние, в предвкушении скорого блаженства.
Наконец, он не выдержал и поднес ее к губам.
  «М-м-м!» - замычал он после первого крохотного глотка, пошлепал губами, облизал их и закатил глаза.
    Под звуки регги Георгий покачивался на подушках тахты с закрытыми глазами. Теперь он точно знал, что такое КАЙФ!
 Рядом на переносном столике стоит бутылка элитного коньяка.
Георгий открывает глаза, делает пару глотков, блаженно мычит, снова их закрывает. В ритмичную мелодию вмешивается диссонанс, похожий на звук закрывающихся дверей.
Георгий приоткрывает один глаз, продолжает покачиваться.
Видит в открытых дверях человека.
«Ё-К-Л-М-Н! Наваждение какое-то! Сгинь!»
Георгий открывает второй глаз, расширяет глаза, - «Наваждение» в виде какого-то мужика на пороге комнаты не пропадает.
«Наваждение» опасается переступить порог комнаты.               
     - Ты кто такой? – прерывает взаимное удивление «Наваждение». - Да как ты сюда попал?
     - Я – а - а?            
Георгий трясет головой, не верит в реальность.
    - Да ты еще и пьян, как извозчик! – смелеет «Наваждение».
«Наваждение», не опасаясь, подходит к журнальному столику, на котором стоит почти пустая бутылка. Выкладывает ключи, берет бутылку, как орудие, которым можно ударить по голове.               
     - Мой любимый коньяк! – стонет «Наваждение». - Трахнуть сейчас по голове этой бутылкой, - много крови и стекла будет на таком красивом ковре!             
Ставит бутылку на столик.
Георгию, вид коньячной бутылки в руках, невесть откуда взявшегося мужика, впрыскивает в кровь адреналин и стряхивают с мозгов «кайф». Он собирается, как леопард перед прыжком, готовится к любым неожиданностям.
     «Грабитель не вваливается в таком дорогом костюме. Где же он его видел?»               
«Наваждение» не видит по беспечности произошедших изменений у пьяного старпера. Собирает левой рукой на его горле халат и правой двигает ему в челюсть, где была она секунду назад. Кулак врезается в подушку тахты.
     - Ну, кто ж так размахивается, Вадим Сергеевич! - укоризненно, сквозь зубы произносит Георгий.      
Расслабляет мертвую хватку приема на удушение. Отталкивает Вадима.
     - Хорошо я вас опознал в момент удара! А если бы этого не случилось?
Вадим Сергеич морщится от боли, тяжело дышит, левой рукой потирает передавленную шею, правая – качается вдоль туловища.
     - Так кто ты такой, хер моржовый? – постепенно приходит в себя Вадим Сергеич.
Боль и изумление уступают место злобе.         
    - Я просил бы вас, Вадим Сергеич, со мной не говорить таким образом. Жалеть больше не буду! Вы уже должны понять, что я не случайный посетитель в доме у Анны и тем более не вор!
     - Вот, мы сейчас все проверим, а заодно и научим, как надо ко мне относиться!
Левой рукой достает мобильный телефон. Пытается набрать номер.
Георгий быстро делает пару шагов навстречу, сжимает кисть Вадима Сергеича вместе с телефоном. Там что-то хрустит и раздается писк.
    - Вот это не понравится Анне… этого делать не надо!            
Вадим Сергеич ошарашенно смотрит на Георгия, потом на телефон. Нажимает несколько кнопок. Телефон не прекращает пищать.
     - Ах, ты падла! – взрывается Вадим Сергеич.
Бросает телефон в голову Георгия.
Георгию чудом удается уклониться от летящего в голову мобильника, которого ловит тяжелая портьера.
      - Я вас предупреждал! – восклицает Георгий.
 Коротким ударом «вырубает» выброшенную навстречу руку, заламывает ее за спину. Подталкивает вперед себя согнутого, стонущего от боли Вадима Сергеича.
Георгий со второй попытки открывает дверь и коленом под зад выпроваживает нахального гостя. Видит стоящий у двери кейс рядом с его еще не разобранными со старой квартиры вещами и выбрасывает его вслед за хозяином.
     - Прошу прощения, ежели, что не так!
С треском захлопывает дверь. Идет в комнату.
 Подняв мобильный телефон «Нокиа», скуливший, как побитая собака, Георгий уже собрался выкинуть его с балкона, но тот вдруг успокоился.
Не зная, что с ним делать, досадуя, что телефон замолчал, Георгий открыл дверцу шкафа под музыкальным центром и сунул его в угол тесной полки.
   «А что, недурно «расслабился!» - злясь на Вадима, подумал Георгий. - Эх, надо было бы «врезать» этому хаму! Сказать об этом инциденте Анне или не говорить? Пожалуй, не надо. Завтра у нее ответственный день. Ее нужно основательно зарядить положительной эмоцией.
А все-таки правильно Анна решила с ним расстаться. Давно бы надо!»
   Георгий посмотрел на стоящую на полу бутылку, нерешительно взял ее и вылил остаток содержимого в рюмку, опрокинул ее в рот, чуть поморщившись от жгучей неприятной жидкости, и без сожаления понес бутылку в мусорное ведро.
Георгий знал, чтобы успокоится, ему надо с головой погрузиться в дела: либо заняться съемками на природе, либо своей любимой работой, либо приготовлением еды.
   «Конечно приготовлением! И давно пора! Да там, у входа, в пакете, без воды вянет его купленная зелень! Скорее ее в воду! О Боже! Он забыл про три розы! Скорее их в вазу! Да и сумки куда-то надо убрать с порога».
 Овощей оказалось в холодильнике, действительно, в обрез. Зато всего остального было столько, что не хватило бы и недели, чтобы уничтожить вдвоем все припасы! «Действительно, Анна взялась откормить его».
   Георгий засучил рукава и решил начать с салатов. «Он сделает свой фирменный свекольный салат с грецкими орехами и «мимозку», благо, грецкие орехи, свеклу, майонез, яйца, рис, зеленый лук он нашел сразу, а помидоры и огурцы он поставит отдельно».
 
  С салатами Георгий управился за двадцать минут. Оставалось решить ребус - когда начать жарить мясо.
   И все-таки надо бы взглянуть на мясо. «Да, вот, отличный кусок вырезки. Молодец, Анна!» Вращая кусок, Георгий придирчиво его осмотрел и еще раз похвалил Анну. Вымыл его и начал отрезать ножом толстые куски. Казах на полигоне его учил, что еще до жарки мясо должна быть, как шубой, покрыто горой лука. Тогда она впитает его сок и будет особенно вкусным.
   Закончив сервировать стол, Георгий решил, что пора класть мясо на сковородку.
   Когда в кухне начал появляться такой приятный щекочущий ноздри аромат мяса, Георгий потер от удовольствия руки: «Ну, здесь у него проколов не будет!»
   «Так, а что же к чаю? Ну, Анна, и здесь у нее запасы! - Георгий придирчиво рассматривал яркую упаковку с кексом, - Так, с чаем тоже будет без заминок! А какую музыку будут слушать? Ну, конечно же, «Радио джаз».
   «Так, а это у Анны что? Кассеты.
О-о-о! Louis Armstrong`s ALL TIME GREATEST HITS!»*
    
 
     * Лучшие хиты во все времена Луиса Армстронга.   

  «Невероятно! Вот где, оказывается, родственные души: Георгий, старый добрый джаз и Анна!» Он был уверен, что это еще не все, впереди его непременно ждут сюрпризы, подтверждающие их душевное родство! Он всегда чувствовал это!
   А что это... да это же Анна открывает дверь! Георгий метнулся в комнату за штору.
     - Боже мой! - раздалось из холла, послышалось падение одной, потом второй туфли и быстрые, быстрые шаги в столовую. - А я уже подумала, что у меня на газу, что-то с утра забыто! Глупая, да за целый день должно было бы все выгореть вместе с квартирой! Ой, какой Божественный запах! Цветы! А какие салаты! Неужели и впрямь у меня завелся волшебник? Ау, волшебник! - и Анна побежала в ванную.
      «Георгий, ау-у!» -  Анна успела уже заглянуть в туалет.
      «Вот, конечно же, помчалась в комнату», - слышал Георгий ее быстрые легкие шаги.
     «Ни там, ни там его нет!»
     «А голос-то радостный. Ждала», - удовлетворенно отметил он.
     «Ау, Георгий!»
      «Балкон закрыт, значит, там тебя тоже нет! Ну, Георгий, отзовись хотя бы!»
       - Мясо горит! - подергала носом Анна.
       - Какой кошмар, мое мясо! - запричитал Георгий, вырвавшись из-за шторы.
   Георгий подскочил к сковородке, быстро схватил за ручку и снял ее с огня.
     - У-у, обманщица! - произнес он с облегчением, переворачивая деревянной лопаточкой румяное мясо в золотистых лепестках лука на тефлоновой поверхности сковороды. - Нашла повод, как от меня избавится.
   Анна довольно хохотала, приводя себя в порядок. Потом, придирчиво осмотрев стол, затем Георгия, произнесла:
     - Если бы ты был женщиной, я очень тебя попросила бы за хорошую плату готовить у меня дома. Но чтобы любимый мужчина так мог бы готовить, у меня это даже в голове не укладывается. Это... это...
     - Ты сначала попробуй, может это отрава, и ты есть не станешь, - съязвил Георгий.
     - Из твоих рук я готова принять даже отраву, - с любовью в голосе ответила Анна.
    Георгий довольный ответом усадил Анну и, показывая на бутылку, спросил:
     - Я правильно выбрал?
     - Как всегда, - улыбалась Анна.
     - Тогда нальем, пожалуй, есть тост! - приготовился к речи Георгий.
     - Нетушки, нетушки, говорить буду первой сегодня я и обслуживать тебя буду я!
     - Анна, - начал обиженным тоном Георгий, - я же должен все доделать до конца.
     - Сиди, дорогой, это ночью! - и Анна игриво стрельнула на него глазами.                Георгий, не выдержав, хмыкнул.
     - Но ты же с работы!
     - Правильно, с работы, и восемь часов с минимальными перерывами не отрывала попы от кресла. Поэтому обслуживать буду я. А ты, как минимум, два часа простоял на ногах. Ой, я хорошо это знаю, поэтому коли слез с жердочки, то не кукарекай. А тост простой.
Спасибо тебе, дорогой, что сделал мне приятный сюрприз. Тебе удалось это дважды. Первое, что приехал на день раньше. Второе, что все это приготовил!
Анна притянула к себе Георгия, поцеловала в щеку и чокнулась с ним.
     - И только? - Георгий недовольно выдвинул нижнюю губу.
     - Потерпи, сластена! - сощурив ласково глаза, попросила Анна.
   Георгию пришлось выпить с «таком».
   Анна щебетала, как ласточка. Оказывается, «мимозку» она где-то, когда-то, у кого-то ела, но сама никогда не готовила и уплетала оба салата с удовольствием.
   А Георгий думал, глядя на разрумянившуюся от вина и от общения с ним Анну.
   «Неужели это снова возможно? Ведь было же так когда-то давно у него. Очень давно. Так давно, что он даже и не помнит уже никаких деталей. Но общий фон, настроение - то же. Куда, когда и как это все исчезло? Проклятый неустроенный быт! Это он сломал его первую женщину. Вот так же может быть и с Анной!» Его даже ударило током, и он дернулся. Анна этого не заметила и продолжала щебетать, такая красивая, такая счастливая, такая свободная.   
   «Понимает ли она сама, какого врага она одолела? А какой ценой! Очень странно, но она, похоже, все-таки сумела остаться женщиной. И какой женщиной! Без потерь в такой схватке, конечно же, не обошлось, а ее раны оказались не такие уж серьезные, как он думал. А потом, она сама отличный лекарь. Да, но схватки за ее понимание места под солнцем еще продолжаются. И чем больших высот она достигает, тем опаснее это восхождение. Если бы она была не Анна, а так, какая-нибудь дальняя знакомая, интересно было бы посмотреть на ее восхождение со стороны. А поскольку она - его Анна, то придется ему, как горноспасателю, уводить ее на безопасный карниз, а там видно будет. Но только не вверх! Там ее погибель! Сама она этого не видит, увлеклась! А может, не хочет видеть? Рисковая женщина! Тогда убедить ее будет не просто».
   Георгий любовался Анной. Она это видела. Ей это нравилось. Ну, а какой женщине это не понравится?!

Р а з б о р к а  Г е о р г и я   с  с о б о й
   «Неужели у Анны к нему любовь? Да нет! Этого не может быть! К кому? Ну, хорошо, пусть к пока еще стройному, высокому мужчине.


Как там великий говорил: «Всегда кажется, что нас любят за то, что мы хороши. А не догадываемся, что любят нас оттого, что хороши те, кто нас любит».*

     * Л. Н, Толстой.

      «Если это и все достойные качества, что он высокий и стройный, то это даже смешно и несерьезно! А дальше? Ну, хоть что-нибудь еще? Полуоблезлый, с пробивающейся сединой полушатен, - неплохо сверху для начала! А каков фас? О-о, с такими ушами, как у него, хорошо стоять где-нибудь на бугре и улавливать ветер. Неплохой будет КПД!»
     - Надо же? Какой редкий порыв откровения! А на тебя оказывается благотворно начинает действовать перемена места пребывания!» – возникло второе «Я».
     - А ты-то как сюда попал? – удивился Георгий своему второму «Я». – Неужели ты и здесь мне будешь мешать жить?
     - Вы только послушайте! Мешать! Радоваться надо своему старому другу! А он – «мешать»!
     - Я тебя предупреждаю, церемониться с тобой больше не буду! – грозно заявил Георгий.
     - Я же тебя похвалил! – явно тянуло на «мировую» его второе «Я». – Ты действительно, в редком откровении описал себя.
     - Да, но Квазимоду любила же красавица Эсмеральда?
      - Эх, ну и сравнил же ты! У того каждый штрих его гипертрофированного уродства был зеркальным отражением достоинств его души!
     - Ты осмелишься сказать, что у меня плохая душа? – возмутился Георгий.
     - А ты будешь утверждать, что твоя душа без изъянов?
     - Ну, не знаю насчет мелких изъянов, но что не черная, - это уж, точно!
     - Могу, пожалуй, согласиться, что не черная, но…
     - Все! Надоел ты мне! – и Георгий заткнул рот своему второму «Я», опасаясь его дальнейшего развития темы.
      «А как ты, моя хорошая Анна, можешь знать мою душу? Мы же не съели с тобой вместе соли даже на крохотном кончике этого ножа!»   
     - Продолжай, продолжай! - спохватился Георгий, виновато глядя на молча смотрящую на него Анну.
   И Анна радостно продолжала.
   «Вот у Анны глаза, как два с выпуклым мениском озерца, как в мае, там, на Оке, когда река почти вошла в свое русло.
А у него глаза выпуклые, как у лягушки. И даже цвета какого-то неопределенного, болотного.  И стали с годами какие-то сморщенные, никак не расправятся и вечно влажные!
   «Куда ты юность прежняя девалась! Не узнаю Георгия…» - возник в голове мотив известной арии все чаще с годами приходящий в его голову.** Да-а, сколько комплиментов говорили когда-то красивые девчонки про его глаза.

     **Ну, зачем же искажать? Ария Григория, а не Георгия Грязнова из оперы Римского-Корсакова «Царская невеста».

И серые-то они! И бирюзовые! И даже некоторые признавали, что они зеленого цвета, особенно в комнате с еле светящимся ночничком. И впрямь, куда все подевалось?»
Анна вдруг снова замолчала, заметив, вероятно, тоскливую пелену, спустившуюся на его глаза. Георгий стряхнул так некстати наплывшие воспоминания, неестественно улыбнулся Анне, и она весело рассмеялась, и вновь защебетала.
   Георгий вдруг притянул Анну за голову и поцеловал в кончик носа. Анна на миг замерла, улыбнулась и продолжала что-то рассказывать. 
   Георгий взглянул на ее такие живые, такие сексуальные губы. «А как они гармонируют с носом, глазами, со всем лицом, а какие они, наверное, сейчас горячие...»
   И Георгий не удержался, притянул щебетунью и поцеловал в такие мягкие, такие желанные губы. Анна замолчала. Прищуренные ее глаза излучали такую счастливую энергию, что Георгий опять не выдержал... но не успел. На своих губах он почувствовал горячие, от только что слетавших с них слов, губы Анны.
   Чтобы сохранить полученную энергию радости, Георгий даже прикрыл глаза, и в его уши вполз ее тихий счастливый смех.
 
   Анна уже несколько секунд, как молчала и внимательно наблюдала за Георгием, пытаясь понять, что с ним происходит.
     - А я-то, глупая, думаю, как он внимательно слушает! – Как дам щас, мало не покажется! - и Анна шлепнула, любя, ладошкой по лбу Георгия.
Потом Анна тревожно понюхала воздух.
     - А где же твое мясо? - вдруг привстала Анна.
   Георгий так и подскочил.
     - Я сам! Я сам! - кинулся он к плите. - Фу! Хорошо хоть накрыть догадался! Но все равно надо было раньше снимать! Что же это я так заслушался, что про мясо забыл!
     - Ври больше! - улыбалась Анна. - Себя ты заслушался, а не меня! Давай, давай мясо! Ой, какой аромат, - вдыхала Анна, наливая вино в рюмки.
   Георгий подхватил со сковородки черной пластмассовой лопаточкой подозрительно крутую горку золотистого лука и положил на тарелку, туда же отправилась половинка помидора, веточки кинзы и базилика. Себе скопировал все тоже самое. 
     - Георгий, я страшно обожаю приятные сюрпризы, подарки... Ой, я это не к тому... Поверь, я очень благодарная женщина, я всегда буду ценить твое внимание и в долгу не останусь.
     - Посмотрим, посмотрим! А за что пьем?
     - За внимание друг к другу! - завершила тост Анна, они выпили и, как положено по сложившемуся у них ритуалу, поцеловались.
     - Ой, это невозможно! - завопила с набитым ртом Анна.
   Георгий замер с вилкой в руке.
     - Ты что сделал с мясом?
     - А что? - испугался Георгий.
     - Да оно такое толстое... а тает во рту словно... словно... а какой аромат! Ты чем мариновал мясо?
   Георгий показал на горочку лука.

Анна и Георгий после ужина пьют чай.
     «Все, мой любимый! Больше задерживаться не буду. Я заканчиваю этот чертов проект, пройду защиту на президентском совете и будет намного легче».
Анна обнимает Георгия, целует.
     - Ты все хочешь помочь. Разве ужин, - это не помощь? Ты не представляешь, как я это ценю! Я же прекрасно знаю, сколько на это уходит времени! Так что не переживай, - ты очень помогаешь мне!
     - Но у меня КПД, как у паровоза, а вот в проекте…
     - И в проекте скоро поможешь. Ты же не хуже меня знаешь, что его придется дорабатывать. Мне главное на днях пройти защиту.
Ой, Георгий, я пойду, пожалуй, еще перед сном немного посижу над ним у компьютера. Ну, ты все понимаешь… у меня. Ты, наверное, проходил уже в своей богатой жизни подобное.
Спустя время Георгий заходит в кабинет- спальню.
Положив голову на руку, Анна спит на своем проекте.

Он хорошо знал цену этим недолгим минутам сна и сейчас сочувствовал Анне.               
     - Ну, вот, наработалась. Давай, поднимайся Анна, поднимай голову, моя хорошая. Давай баиньки.
    - Я что отключилась? -  подняла со стола голову Анна.
     - Давай ложиться, - предложил Георгий.
     - Давай, - и Анна, потягиваясь, встала из кресла и, обняв Георгия за шею, повисла на нем.      
     - Я тебе всю свою лень отдала, - сказала Анна с закрытыми глазами.
     - Лень ко мне не пристает, - парировал Георгий.
     - Да-а-а? - вяло удивилась Анна - А ко мне, ну, просто липнет. И вообще... я что-то стала уставать... очень.
     -  Пойдем, я тебя провожу до ванны, а сам тебе постелю. Утро вечера мудренее.
С трудом отлепившись от Георгия, Анна вялой походкой под руку с Георгием отправилась в ванную.

Г е о р г и й  к л а д е т  в  п а п к у  А н н ы  8  листочков своего проекта.
Георгий возвращается в кабинет. С полки достает прозрачный файлик со своими восемью листочками, кладет в папку Анны на ее проект.
Подумав немного, кладет его за последний лист проекта.
       «Завтра обсудим, коли защита на днях. Попытаюсь убедить. Ведь и ежу ясно, что выгоднее купить истощенные скважины и применить английскую технологию».
Сейчас обсуждать их с ней бесполезно, а потом, ведь не завтра эти скважины они покупают. Он спросит ее мнение после защиты».
Георгий уходит в столовую мыть посуду.
 Через некоторое время Анна в своем желтом халате показывается в проеме, расчесывая волосы.
     - Жду, - коротко сказала она и исчезла.
     - Сейчас домою, пойду в ванную, - смотрит на Анну Георгий.

   Широко раскинув руки, как бы приветливо встречая его, наполовину прикрытая легким пуховым одеялом, на середине тахты разметалась Анна. Голова ее была повернута к ночничку, глаза закрыты, она спала.
   Георгий подошел и вгляделся в ее темно - зеленое лицо. Даже в таком свете оно было удивительно привлекательным.
   «Только самец смог бы нарушить покой этой женщины», - подумал Георгий. Он не осмелился даже поцеловать ее в чуть приоткрытые губы.
    «Спи, моя хорошая, все равно ты моя», - тихо самому себе сказал он и удивился вылезшему из него собственнику.
   Он проверил будильник. Не забыла, стоит на семи.
   «Да и как она могла забыть, эта самостоятельная, целеустремленная женщина, которая подчинила свою жизнь поставленной цели и продирается к ней, раздирая в кровь свою душу и тело. Ведь завтра президентский Совет, сдача ее Заключения, от которого, как она считает, много зависит в ее будущей судьбе. О, и карточка Натки стоит уже рядом с изголовьем, целовала, видно, на ночь. - Георгий подмигнул Натке. - Все будет О` Кей!» - cказал он ей шепотом.
Взгляд Георгия привлек сумрачный блеск зеленого золота на книжной полке, выдвинутой из общего ряда, какой-то книги. Он подошел и прочитал: «БИБЛИЯ». Не удержался и взял толстую книгу в дорогом кожаном переплете, открыл на красивой цветной закладке и прочитал священные слова, выделенные на полях волнистой чертой:
   «Благословляй Господа Бога во всякое время и проси у Него, чтобы пути твои были правы и все дела и намерения твои благоуспешны; ибо ни один народ не властен в успехе начинаний, но сам Господь ниспосылает все благое…»
   Слова «…и проси у Него…» были подчеркнуты. А на полях карандашом было помечено: «Сходить с Г. в церковь, поставить свечки».
  «Надо же? - удивился он, - Анна читает Библию! Тогда они родственные души. Наверное, сегодня это прочитала. А сколько в Библии историй, когда родственные души становились врагами? Да, на многие вопросы дает ответ эта мудрая книга, но есть ли там ответ на вопрос: подойдут ли они друг другу?»
   Постелив себе в другой комнате, он мигом отключился.

 Проснулся он от тихого щелчка и поворота ключа в замке.
   «Слава Богу, жена ушла на работу, - как обычно мелькнула мысль. - А что это… а что это за лепнина? А эта шикарная хрустальная с позолотой люстра?  Георгий недоуменно поднял голову. - Анна! Он у нее!»
Пулей вскочив, он бросился к двери и услышал обрывки фраз и стук закрывающегося лифта.
   «Да, не хватает только ошарашить соседку Анны по площадке своим полуголым видом в дверях квартиры Анны». Георгий уныло зашлепал на кухню. На столе лежала записка.
  «Мой Дорогой! Прости меня, я тебя, видимо, не дождалась, а ты меня пожалел. Но я была бы рада быть замученной в твоих объятьях. Не верю, что ты не можешь, а может быть, ты уже не хочешь?
                Еще пока твоя, Анна».
     «Шпана! - засмеялся Георгий. - Погоди у меня! Я тебе пободаюсь! «Еще пока твоя...», ишь, взбрыкивает, как молодая козочка».
   Настроение сразу улучшилось. Георгий представил, как Анна писала ему эту записку и, наверняка, на ее лице было не меньше эмоций, чем у того из восьми запорожцев за столом, что писал письмо турецкому султану.* И Георгий сам  заулыбался. Он сел на свою постель, и какое-то непонятное радостное приподнятое чувство овладевало им.
    
     *Ну, ты, Георгий, даешь! Что может быть общего с суровым ехидным лицом воина и лицом твоей любимой! Хорошо, что Анна это не слышала!

Как же растлевающе действует на задерганного мужчину вечно недовольной женой, - ласка и уют в доме другой женщины. Постоянно затравленный, весь ушедший в себя, как за неволенная пружина, вздрагивающий и холодеющий от резкого крика, от зло брошенных в раковину ложек и вилок, когда-то обожаемой им женщины, быстро превращенной безжалостным бытом и болезней в мегеру.  Георгий оттаивал с каждым часом, веря и не веря, что все отвратительное между ним и его женой больше никогда и не в каком виде уже не повторится.
Он верил и не верил, что его первые отношения с этой другой женщиной сулят ему бесконечное удовольствие быть рядом, чувствовать на себе обожающий взгляд, ее возбуждающее прикосновение. Наслаждаться переливами тембра ее голоса, задыхаться от волнующих запахов ее волос, ее тела, любоваться ее красивым лицом, фигурой. Чувствовать вкус ее губ, ее груди, наконец, растворяться в ней. От этого ему хотелось петь, прыгать, совершать подвиги.
  В столовой чистая тарелка стояла на столе, нож и вилка лежали на салфетках, отодвинутый стул приглашал сесть, рюмка была наполнена вином. Рядом стояла - другая, тоже наполненная.
      «Ага, я с тобой, это означает. - Георгий не удержался, схватил свою рюмку, чокнулся с рюмкой Анны. - За тебя, моя хорошая!» - и сделал пару глотков. Потом решил, что так, пожалуй, не годится, надо бы сделать небольшую зарядку, принять душ...
Георгий вышел на балкон.
День начинался.
И неплохо начинался. Георгий вспомнил снова про записку и опять не сдержал улыбки.  «Рада быть замученной в твоих объятьях!»
     «Эх, Анна, Анна, и когда же у тебя пропадет влюбленность!»
     «Ну и кретин!» - раздалась в ушах фраза его «друга», но он, в приподнятом настроении, ее не услышал.
 Вечер. Георгий в комнате ждет Анну. Он в красном фартуке, только что от плиты, расслабляется за журналом в кресле после приготовления борща и печенки.
Телефонный звонок. Он берет телефон.
     - Слушаю! Узнаю самый приятный в мире голос и жду тебя! Скучаю!
     - Скоро дождешься! - голос Анны с угрозами. - Все! Буду минут через сорок! Скоро скучать не будешь!
      - Не ласково ты говоришь со…
В трубке короткие гудки.
      «Посмотрим на тебя, Аннушка, какая ты красивая во гневе. - Стоит задумавшись.- Неужели это из-за Вадима? Ну, а из - за кого же? Конечно, он наябедничал!  Нет, не мужик, не мужик он. Как Анна его не разглядела раньше?»

Столовая. Георгий смотрит на чистый стол, одиноко стоит наполненная рюмка Анны. Подходит, осушает ее залпом.
Начинает готовить гарнир к печени с подливой в чугунке. Открывает шкафчик, берет пакетик, разглядывает.
Бросает макароны в стеклянную кастрюлю с кипящей водой.

 Напевает.

               ЛЮБЛЮ Я МАКАРОНЫ,
               ХОТЬ, ГОВОРЯТ, ОНИ МЕНЯ ПОГУБЯТ!
               ЛЮБЛЮ Я МАКАРОНЫ,
               ХОТЯ МОЯ НЕВЕСТА ИХ НЕ ЛЮБИТ!
               НО Я ПРИГОТОВЛЮ ИХ ОДНАЖДЫ НА ДВОИХ!   

Слова Ю. Кима муз. Вертмюллера

   «Да, начинается быт! Как же скоро! Ну, что ж, в жизни он составляет девяносто процентов, он-то это знал. Посмотрит, какая его Анна в быту. -  Настроение резко покатилось вниз. - В одном от жены уже отличается в лучшую сторону, - не стала поносить при сотрудниках по телефону, - криво улыбнулся он. - Ладно, что Бог не делает - все, как говорится, к лучшему!

Р а з б о р к а  А н н ы  с  Г е о р г и е м
Георгий сидит на тахте и читает журнал о добыче нефти. Дверной звонок бодро выводит мелодию: «То-ре-адор сме-ле-е-е-е-е!»
Георгий застывает на пару секунд. Идет открывать дверь. Снимает красный фартук, открывает дверь, выставляет фартук двумя руками вбок, как можно дальше от своего тела, как тореадор красную мулету. Прижимается к стене.
Анна с изящным черным кожаным портфелем в одной руке и пакетом в другой. Широко раскрывает глаза, на мгновенье застывает в дверях. Трясет ногой, сбрасывает туфли, переводит взгляд с напружиненной фигуры Георгия, на красный фартук, снова на него.
Фыркает, опускает голову, стремительно несется мимо, выбивает портфелем из рук Георгия фартук-мулету*. Георгий еле успевает вжаться в стену.
 
    *Шпага с куском красной ткани, с помощью которой во время корриды тореадор искусно отводит от себя удар быка.

     «Все, теперь он беззащитен! Пропал, молодой и красивый! - тоскливо пронеслось у него в голове. Правда, оставалась открытая дверь, и у него мелькнула мысль, - это единственный его шанс, как в самую критическую минуту калитка в ограждении арены у тореадора, но уж очень позорный».
И он решился взглянуть в сторону опасности.
      «О, спасенье! Его ангел - хранитель все видит!»
Анна быстро возвращается и в исступлении топчет фартук-мулету.         
      «Кажется, ярость «уйдет» в мулету, можно закрыть двери, а там - что-нибудь придумает».
Закрывает дверь. Обхватывает руками массивную рогатую вешалку, прижимается к двери, готовится отразить нападение.
Анна вламывается в туалет. Раздается щелчок замка золотой ручки.
       «Фу-у, это уже легче. Когда бешеная моча выльется из головы, можно говорить с Анной, как с человеком. Это он хорошо по своей жене знает».
Анна выходит из туалета, скрывается в ванной.      
Выходит, заглядывает в столовую, видит Георгия с половником и тарелкой в руках.
     - Нет, нет! – кричит Анна. - Ты пока не наливай! Ты хитрый и коварный! Ты знаешь, что я, конечно, подобрею от твоего ужина. Не выйдет! Пока я зла и не разберусь с тобой на голодный желудок, - ни к чему не притронусь!   
      - Вот тебе и слила! – бормочет Георгий, - вот тебе и смыла! А счастье было так близко, так возможно.
Анна вихрем скрывается в спальне.
Георгий, как подсудимый, садится посреди столовой на высокий со спинкой стул лицом к спальне, кладет руки на колени.
Анна кричит из своей комнаты, видимо раздевается.
     - Ты кого из меня делаешь? Ты что себе позволяешь?
     - Спокойствие, Анна! Ну, что, уж, и пошутить нельзя?
     - Какое к черту спокойствие? Ни фига себе, шуточки он со мной откидывает!
      - Анна, - кричит, как можно миролюбивее Георгий, - да не обижайся ты, ведь бык - это же особь мужского рода, я никак не хотел тебя с ним сравнить, а ты, как известно, - женского.
Несколько секунд длится замешательство.      
Анна показывается в дверях спальни в лифчике, в расстегнутой и приспущенной юбке, колготках, с вытаращенными изумительными глазищами.
Кричит, возмущенно. 
     - Причем тут бык?
Анна видит его пристальный, любопытный взгляд, скрывается за дверь. Что-то там натружено проделывает, опять взрывается.
     - Причем тут бык? – кричит снова. - Ничего не понимаю! Ты что, издеваешься надо мной?!
Теперь Анна стоит в полуоткрытой двери в колготках, трусиках под ними и в лифчике.
Георгий расплывается в улыбке.
Анна быстро исчезает.
Георгий сидит, по-прежнему, на стуле с руками, положенными на колени.
     - Анна, но ты же сама, как бык, топтала мулету! 
     - Какую еще мулету? – кричит возмущенно Анна за дверью. - Нет, издевается явно!
Тяжело там дышит, показывается в дверях уже в белых трусиках, в лифчике и босиком.
Георгий улыбается еще шире, взгляд у него становится, как у кота, которому кладут рыбку.          
Анна фыркает, быстро скрывается за дверью.
     - Неважно куда пойдет и как закончится перепалка, - бормочет себе под нос Георгий, - главное, - не пропустить очередной выход стриптизерши!               
Подается вперед, напряженно ждет.
     - По логике сейчас должно быть самое интересное, Анна должна выйти уже без…
    - Ты меня окончательно хочешь разозлить и прикидываешься балдой? – кричит гневно Анна за дверью. -  Какого черта ты бесцеремонно вмешиваешься в мою служебную жизнь со своими восемью листочками? Ну, погоди у меня! Разберусь с тобой, мало не покажется!
Георгий почти ничего не слышит. Вцепившись в края стула, вытягивает шею, сверлит глазами приоткрытую дверь спальни, тяжело дышит. 
Он чувствует, как у него шевелится «тореро». 
     - Если сейчас Анна появится без… то надо накалывать…
Анна показывается в дверях спальни, запахивает халат, за которым скрывается правая обнаженная грудь.
     - Ты что, оглох?               
Лицо Георгия искажает гримаса разочарования.
Анна замирает на мгновение. Быстро подбегает к Георгию, испуганно хватает его за плечи.
     - Что с тобой? Сердце?
     - Ничего, - с трудом говорит Георгий, - сейчас опустит. Давление, наверное, скакнуло, надо бы привести в норму - гнусавит Георгий.  - Коньячка бы немножко?
     - А ты уверен, что поможет? - поймала его руку Анна.
     - Ты же сама знаешь, что коньяк всегда расширяет сосуды.
Анна расплескивает воду из кувшина, наполняет бокал, открывает холодильник, что-то берет оттуда, трясет рукой над бокалом. Столовая наполняется характерным запахом.
      - Выпей скорее, - с испугом восклицает Анна, - отпустит!
Подсовывает под нос бокал.
Георгий воротит голову от бокала.         
     - Что я, кот, что ли?
     - Пей, давай! – грозно прикрикнула Анна.             
Георгий морщась, залпом выпивает.
Анна участливо прижимает его голову к своей груди.
     - Отпускает?
     - Да нет, вроде бы наоборот поднимает…
Анна смотрит на Георгия глазами, в которых можно без труда прочитать: «Ну, что с больного взять!»
Отодвигает от груди голову Георгия.
     - Да, что с тобой? То я бык! То ты кот!
Анна быстро идет к форточке, открывает ее, возвращается. Снова прижимает голову Георгия к своей груди.
     - Ну, как лучше? Слава Богу! Как ты меня напугал! На тебе лица не было!
Переволновался ты у меня! Но ты - все-таки не увиливай! Зачем ты подложил в мое заключение свои восемь листочков? Ты хоть понимаешь, какую кашу ты заварил?
     - А разве ты не выложила их накануне из своей папки? – удивляется Георгий.
     - Я ни сном, ни духом не ведала, что они, как бомба, подложены под мое заключение. Ведь, как только я появилась, эксперт по нефтяным делам тотчас взял мою папку с моим заключением на покупку тридцати скважин и понес по просьбе первого вице-президента на ознакомление президентского совета.
Ну, вот. Сижу над бумагами в своем рабочем кресле, - продолжает Анна, - звонит местный телефон. Я беру трубку.
     - Анна Владимировна, слышите? Это я перестаю прикрывать трубку рукой, – звонит моя подруга начальник, планово-экономичского отдела (ПЭО).
 В кабинет доносятся споры на высоких тонах.
     - Наталья, что это? – спрашиваю. 
     - Это по поводу ваших восьми листочков, - со смешком отвечает Наталья.
     - Каких еще восьми листочков?
     - Да тех, что были в вашей папке вместе с основным проектом покупки тридцати скважин.
     - Наталья, - говорю, - поясни!
     - Что значит, три дня отсутствовали! Собирает нас с утра первый «Вице» на президентский совет для обсуждения вашего заключения на покупку тридцати скважин. А там, в папке, еще эти ваши восемь листочков Альтернативного проекта…
     - Да какие еще восемь листочков? - ничего не понимаю я.
     - Да, Альтернативного проекта покупки сорока истощенных скважин с применением английской технологии по разрыву пластов и восстановлению рабочего дебита скважин. Любопытный наш нефтяной эксперт вцепился в них и давай озвучивать с негативом. Ну, и началась свара.
     - Ой, мамочка! Что же это такое! – вру, конечно. - Да не хотела… я их оставлять в папке. Над ними надо еще поработать.
     - И зря переживаете! – говорит. - Очень даже смотрится ваш Альтернативный проект. Все по науке. Предлагаете выбрать лучший. Купить за копейки выработавшие скважины и получить сразу три миллиона экономии - хороша приманка! За три дня болезни нам подкинули новую идею! Вы наш трудоголик! Все, пока! Как закончится этот совет приду расскажу.

Р а с с к а з  Н а т а л ь и  о  п е р е п о л о х е  на президентском совете               
Кабинет Анны дома.    
Анна пересказывает Наталью, которая поделилась впечатлениями от прошедшего совета.
«Значит, хозяин сидит в кресле. Перед ним раскрыто в красной именной папке твое Заключение на покупку 30 нефтяных скважин.
На нем лежат несколько листочков. Один из них он читает. Рядом лежат отдельные листы из 8 листочков Альтернативного проекта на покупку 40 истощенных скважин.
Этот пижон, нефтяной эксперт, стоит рядом с одним листочком в руках и, как всегда, держится с апломбом.
А слева за столом сидит второй «вице» Андрей Сергеич.
У книжного шкафа, в кресле сидит, скрестив руки, повесив голову на грудь и закрыв глаза, начальник отдела инвестиций Любовь Васильевна.
Эксперт, я, второй «Вице», все мы говорим на повышенных тонах одновременно».
      «А я говорю, что у тридцати рабочих скважин, - это средняя производительность по региону!» - говорит нефтяной эксперт. 
      А я ему возражаю: «Через пять лет всего, она будет падать, и все 30 скважин превратятся в истощенные», - я успела проглядеть листочек.
      И тут возбухает второй «Вице»: «Истощенные скважины - это же, - «БУ», бывшие в употреблении! А все, что «БУ», всегда опасно покупать! Вот вы, Наталья Павловна, для себя что-нибудь из «БУ» часто покупаете? Вот вам и ответ. Так нечего и нам заморачиваться какими-то истощенными скважинами! Это надо же выдумать! А еще советник президента!»         
И его поддерживает эксперт: «Вот именно! В проекте, который защищается, покупка тридцати рабочих скважин прозрачная идея, видна производительность каждой скважины».
    А я ему возражаю: «Да, мы обсчитали проект покупки 30 нормальных скважин, - Такой проект окупится через четыре-пять лет. А где же прибыль в последующие пять лет? А далее? Будут крохи, с каждым годом все меньше. А купить истощенные - сразу экономия три миллиона! А после применения технологии у них производительность будет не меньше, чем у рабочих. И это будет продолжаться лет двадцать!»               
     «Я тоже присоединяюсь к эксперту Андрею Игнатьевичу, – говорит второй «вице». - Зачем нам нужен геморрой? Покупать какие-то истощенные».
     «А вы, Наталья Павловна, спрашивает меня Первый «вице», что имеете и расчеты?  Неужели экономия три миллиона?»
     А ему вру: «Мы с Анной Владимировной обговаривали вариант покупки не рабочих, а истощенных скважин. Ну, я тогда и прикинула. А по этим листочкам просмотрела то, что успела. Вроде бы все сходится».   
     А этот, ехидина, второй «вице»: «Ну, да, по арифметике Пупкина с картинками! – и так подозрительно косит на меня. - Вы же, только, как полчаса, вместе с нами смотрите на эти листочки и вам уже все ясно!»
И тут только хозяин кабинета обращает внимание на сидящую отрешенно Любовь Васильевну.
И я добавляю, Любовь Васильевна, как и я, поддерживает Альтернативный проект».
      А этому пижону, нефтяному эксперту, я говорю: «Я могу подробно и не смотреть альтернативный проект! Я Анне Владимировне доверяю! В отличие от вас, - не первый год вместе работаем!» 
     Вот тогда-то я и позвонила вам».

Анна, пересказавшая со слов Натальи, что произошло с 8ю листочками, выразительно смотрит на Георгия, стучит пальцем по своей голове.
Звонок телефона из комнаты.
Анна смотрит испуганно на пальцы, поворачивает голову в сторону звонка, потом в сторону Георгия, идет в комнату.
Георгий идет за ней, садится на тахту.
Телефон молчит.
     - Ну, ну, продолжай! – с интересом смотрит на Анну.
     - Вот только тут до меня начали доходить вчерашние твои слова об Альтернативном варианте с истощенными скважинами…      
     - Так и сказала с твоими восемью листочками? – смеется Георгий.
    - И тебе еще смешно! Подсунул тайно какую-то бяку, даже не показал, и это на совет, где обсуждается мое заключение! От его решения, возможно, зависит мое будущее! Ты в своем уме? Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Ты даже не бомбу подложил, ты мне большую свинью подсунул!
     - Анна, я же хотел…  ну и что дальше?
    - Я вспомнила, как ты интересовался технико-экономическим обоснованием, заключением и предлагал Альтернативный проект. Но не могла поверить, что ты что-то добавил без моего ведома.
     - Конечно, не мог, я просто вложил их, чтобы ты ознакомилась!
Обнимает Анну, целует в уголочек губ.
     - Уму непостижимо! – уже не так напористо. - Он просто вложил! А как ты мог это сделать без моего разрешения?! Оказывается, ты еще тот провокатор!
    - Но ты теперь-то, Анна, понимаешь, как это все случилось? Ты тогда уснула за компьютером. Когда я тебя отводил на тахту, ты сказала, что тебе обязательно надо свое заключение еще просмотреть. Я сначала положил свои листочки сверху. А потом подумал, что вряд ли у тебя будет время с ними разбираться, и положил их под заключение.
     - Ага, подложил тихонечко свинью!
     - Ну, кто же знал, что у тебя возьмут папку! Я думал, ну, на следующий день, я тебе все по ним объясню!
     - Спасибо! Объяснил! Но согласись, что я выглядела, как последняя дура! Представляю на президентский совет серьезный документ и не знаю, видите ли, что там написано! 
     - Да, виноват, конечно, каюсь! Мне даже в голову не приходила мысль, что ты можешь их не прочитать!
Все! Будем есть борщ и обсуждать!
Георгий встает, берет Анну за руку, целует ее ладонь, ведет в столовую.
Анна и Георгий садятся за салат.
     - Ну, вот. Пока они в кабинете Первого вице - президента спорили и грызлись, этот час я сидела, как на иголках!
Анна быстро опустошает тарелку с салатом.            
Георгий наливает борщ, ставит перед ней тарелку.
Анна сомнительно смотрит в тарелку.
      - Это - борщ? И его можно есть? Так он же густой, как… как…
 Анна нюхает борщ, молча смотрит на Георгия, осторожно зачерпывает ложку, внимательно всматривается в содержимое, снова переводит взгляд на повара.
Георгий улыбается.
Анна отправляет первую ложку в рот.
     - Но это же не борщ! Я не знаю, как это называется, но это все-таки не борщ!
Отправляет новую и новую ложку в рот. 
      -  Он же сладковатый! – изумляется Анна. - Да, но он еще и соленый… и перченый… да тут еще и лимон, оказывается есть! И эта… душистая травка! Боже, а это еще что такое?
Смотрит подозрительно на нечто в столовой ложке.               
     - Ничего подобного в жизни я не ела!  Это pele – mele… это смешение не одной национальной кухни!
     - Это - усовершенствованный хохляцко - узбекский борщ. Ты лучше скажи, съедобный?
     - Ты знаешь, - улыбается, - думаю, с первой тарелки не распробую! А ты великий рационализатор!
Так, вот, продолжает говорить Наталья.             
     - А-а, начальник ПЭО!
      - Наталья смеется! «Ну, и растревожила, - говорит, - ты все осиное гнездо. Они уже орут друг на друга, чуть ли не за грудки берутся! А спор из-за солидной экономии при покупке сорока скважин, выработавших свои запасы.               
     - Я смотрю, тебя это так задевает, что ты вкус борща не чувствуешь!
     - Да я уже первую тарелку почти опустошила. И все-таки, - к нашему разговору.
Быстро отправляет в рот последние ложки борща.
Георгий довольный, осматривает чистую тарелку Анны. Подходит, целует в щечку.            

Г е о р г и й  п ы т а е т с я  у г о в о р и т ь Анну поддержать его проект
   - А я пишу в Альтернативном проекте, что можно купить сорок «истощенных» закрытых скважин по «бросовой» цене, - объясняет Георгий. - Применить английскую технологию по восстановлению производительности. И сразу выйти на дебит тридцати ваших дорогих действующих. Это сэкономит три миллиона долларов…
     -  Но это похоже на блеф, - возражает Анна.               
     - Разве я тебе раньше говорил не доходчиво? Я Гафару верю!
Анна молчит, холодным тоном добавляет.
     -Ты что, всерьез думаешь, что моя компания отвалит миллионы долларов за твои обещания на бумаге? Да я первая выступлю против! А потом, неизвестно, сколько заломит английская компания за свою технологию.               
Встает, открывает балкон, выходит.
Георгий берет плед с тахты, накидывает Анне на плечи, прижимает ее к себе.

Двор хорошо освещен. Мамы и бабушки еще гуляют с детьми. Кто-то выгуливает собачек. Машины приезжают и уезжают. 
Георгий целует Анну.
     - Да и там, Анна, ребята не промах! В отличие от нас они там работают, знают структуру слоев скважины, где купола и нефть стоит, а где сквозь трещины пород уходит. Полетим на место, поднимем бумаги. Гафар подтвердит производительность на реально работающей скважине. Там все чисто!
     - А я два месяца корпела над своим проектом, это что, коту под хвост?
     - Не будь твоих расчетов, мне бы не с чем было бы сравнить Альтернативный проект. Да и вообще многие твои выводы можно применить в моем проекте, после выхода скважин на рабочую производительность.
     - Но у тебя, дорогой, кроме голых заявлений нет никакой положительной статистики. И английскую технологию никто у нас не применял.
     - А мировой опыт?  Я же привожу его в предисловии. И мы запросим статистику у англичан.
     - Кстати, как Наталья сказала, эксперт отметил, что в вашем месторождении больше легкой нефти и в ней меньше серы, чем в нашей.
     - На этом я сделал акцент в заключении, а ваш эксперт прочитал, всего лишь.            
     - Наш эксперт сомневается в эффективности зарубежной технологии по повышению отдачи истощенных скважин.
     - Пусть не сомневается! Или летит в Ноябрьск и посмотрит на технологию американской компании Техасо и убедится на месте.             
     - Откуда у тебя, Георгий, завязки с англичанами и сибиряками?
     - Связи. Повращаешься годик в нефтяных кругах, - и у тебя будут связи. 
Разворачивает Анну и подталкивает в комнату. Закрывает балконную дверь.               
     - У тебя уже ноги замерзли! Хватит, моя хорошая!
Целует в щечку. Тянет за руку Анну в кабинет.
     - Садись за компьютер.               
Звонок факса в кабинете.   
     - Да что они! – Возбуждено восклицает Анна. -  Просят принять какой-то факс! 
     - Принимай!
Георгий удовлетворенно бурчит: «Наконец-то, сподобились!»
Анна кричит разочарованно.
     - Так это же не мне! Вот, смотри, какому-то господину Ипатьеву.
Георгий начинает читать.
     - Dear Mr Jpatjev! – хмыкает.
     - Так это ты, господин Ипатьев? Вот, дуреха! Меня же попросили подтвердить мой телефон.
 Георгий переводит факс с английского.
     «Согласно нашей… предварительной договоренности, подтверждаем принципиальную возможность… применения нашей технологии на выработавших ресурс нефтяных скважинах. Для чего необходимо провести совещание с предоставлением необходимых документов с целью подготовки договора о намерениях, с присутствием должностных лиц, принимающих решение».
Георгий тянет Анну за руку в столовую. Сажает ее за стол. Идет к плите, подогревает печень. 
Анна поворачивается на стуле к Георгию.
    - Ты знаешь, что сказал мне президент? Ему доложили после полутора часов обсуждения предварительные выводы. Мнения разделились. Трое считают твои предложения - это блеф. Двое - что это очень интересно!
Шеф попросил эксперта принести ему материалы, а всем не расходиться.
Потом, примерно через час, по громкой связи слышу:
     «Анна Владимировна…»         
Георгий перебивает.
     - Так тебя Владимировна, оказывается?
     - А ты и не знал разве? Хотя, конечно, откуда же! – продолжает. - Ну, все, думаю, влипла, сейчас скажет, зайдите для объяснения. А что я ему объясню, если я злополучные восемь листочков в глаза не видела!      
    - Да, действительно, влипла!
Анна продолжает, пытается имитировать голос шефа.
      «Мне доложили о вашем альтернативном варианте. Любопытно. Вы хотите разрушить наш совместно разработанный стратегический подход?»
     - Каков шеф говнюк? – возмущается Анна. - «Наш совместно разработанный», - «мы пахали!» Я ночи не спала, а он слегка корректировал!            
     - Вот засранец! – не выдержал Георгий. - Очень знакомая ситуация. Ну, и дела!
     - Ну, вот, - продолжает Анна.
     - Шеф: «Нам, как никогда, в таком дефиците времени, в котором мы оказались сейчас, особенно требуется единство. Надеюсь, вы понимаете всю ответственность фразы, которую вы так небрежно здесь написали об экономии четырех миллионов долларов… Такого не мо-о-жет быть! Это я вам заявляю, вот так-с!»
     - Вот мудак… извини! Он - зараза! Там написано трех!               
Анна укоризненно смотрит на Георгия.   
Анна продолжает.
     - Шеф: «Хотя… никто не верил в ваш миллион долларов, который вы недавно отстояли для компании, а я, грешник, уж признаюсь вам, - больше, чем кто - либо. Сейчас вы заявляете о четырех миллионах.
    - А вам, как бывшему главному экономисту, - продолжала Анна, - лучше, чем кому-либо известно, как трудно достается нам каждый доллар.
Георгий с интересом ждет, что же дальше.
Анна продолжает.
    - Антон Евграфович, у него подпольная кличка «Граф», поколебался мгновенье, а потом говорит:
     «Нет, пожалуй, мы тут без вас обменяемся мнениями, а вы, будьте любезны, завтра в десять утра - на президентский совет!»
Теперь ты понимаешь, что стоили мне эти пара секунд!
     - В конце концов, кончилось все хорошо. – резюмирует Георгий. - Ты выиграла время.
     - О чем ты, - возмущенно возражает Анна, - я ничего не понимаю.   
 Еще не начиналось! Ты не знаешь шефа, он совсем не прост, как ты его себе представляешь. Как ты можешь без своих листочков объяснить мне свой проект?                Анна надувает губки.               
     - Не дрейфь раньше времени! Прорвемся! Пошли! К твоему компьютеру. Сейчас увидишь!
Тащит Анну за руку. Выходят в холл.
    - Один момент.
Подходит к белому от пола до потолка шкафу-купе в холле, раздвигает дверку, ныряет рукой в карман своего пиджака и торжественно приближается к наблюдавшей за ним Анне.
     - Что это?
Георгий поднимает руку.
     - Ой, мамочка, дискетка? – радуется Анна.
     - Правильно, детка, это дискетка! Иди и вставляй!
Улыбается, обнимает, целует.
Анна быстро вызывает на дисплей содержимое дискеты и начинает читать.
Георгий, наклонившись, стоит рядом.
     - Заключение по Альтернативному проекту. Анализ исходных данных по 40 истощенным нефтяным скважинам. Сравнительный анализ с основным вариантом компании…   
Читает название своей компании.
    - А сейчас будет самое важное. – со значением говорит Георгий. - Так, вот… ниже, уже более мелким шрифтом в скобках
Читает.
     - Может рассматриваться, как Альтернативный проект, при условии подтверждения дебита восстановленных скважин непосредственно на участке.
 Многозначительно смотрит на Анну.
     - Видишь: «может», «при условии»! Здесь все аккуратно написано! Самое главное у вас в компании так никто и не увидел!
     - Еще бы! - ехидно замечает Анна. - Застили глаза миллионы долларов экономии и скорой прибыли!
     - После них твой совет уже ничего не видит! - соглашается Георгий. - Забыли они, кого сгубила жадность?! Так что пошли своего «Графа» в задницу, если будет снова завтра придираться.
     - Я не дам тебе зарыть твой талант в землю! Я непременно устрою тебя в свою компанию! Если так аккуратно у тебя написано в листочках, с чего же шеф так возбудился? Ну, погоди у меня, старый козел!
     - Возможно это только повод, а причину надо искать глубже. 
     - А вдруг истощенные скважины в результате применения английской технологии не выйдут на твои показатели? Что ты тогда скажешь Георгий - «не судьба, видно?»
     - Да быть того не может! Даже если предположить невозможное и производительность всех скважин будет меньше заявленных в полтора раза, то все равно экономия по сравнению с вашим проектом составит около миллиона. А Гафар поднял документы и дал мне цифры дебита скважин при их закрытии. Я в них верю.
Стучит костяшками пальцев по экрану.
     - Твоя страховка: «может» и «при условии». Это все равно, что получить страховой документ Ллойда в Лондоне!
Анна гладит Георгия по головке.
     - А если твой «Граф» не хочет задрать штаны, чтобы слетать в Сибирь и проверить самому документы на месте, то он… ну, в общем «нехороший человек»!               
     - Ну, что ж, господа, -тихо в задумчивости произносит Анна, - боюсь, что мне первой придется задрать юбку.
     - Как это? - в прострации смотрит на Анну Георгий.
Анна отрешенно смотрит мимо него.
Спохватывается, добавляет.
     - Ну, что ты, милый, да я в том смысле, что мне, вероятно, придется первой лететь в Сибирь.
Георгий строго грозит ей пальцем.
     - Смотри у меня! 
Подходит, поднимает подбородок, целует в губы.             
Анна прислоняется к нему, обнимает его за талию, насмешливо смотрит в глаза.
     - Смотри у меня! - уже игриво повторяет он. Целует ее в кончик носа.
     - Я тоже полечу с тобой, чтобы все проверить на месте. Тогда лапшу с ушей снимать не придется!
        - Тебе, мой консультант, тоже пора выходить из подполья и обговаривать                свою долю. Но это, - если вместо нашего - рассматривать твой Альтернативный проект.
      - И не думай меня озвучивать! Смотри не навреди себе, если у тебя такой ехидный шеф.
     - Да ты что?! Бесплатно решил работать, как по привычке в советские времена? Да я никого и не знаю в Сибири!
     - Я тебя напрямую сведу со всеми. А в этом и в этом, - тычет пальцем в факс и в экран монитора, - помогу разобраться! Давай, читай-ка лучше и задавай вопросы.
Анна молча смотрит на Георгия, осмысливает его слова. Вздыхает, углубляется в чтение. Поднимает голову, внюхивается, морщит нос.
     - Чем это пахнет?    
     - Моя печенка! – орет Георгий. Выбегает из кабинета.
Анна идет за Георгием в столовую.
     - Не переживай! – Смеется Анна. - Ты такое заварил, что достал до печенки не только меня и весь президентский совет компании! Гафара в Сибири, и верю, достанешь и моего шефа и англичан. Но о себе ты, как всегда, не думаешь.
Георгий накладывает на тарелку печень.       
     - Мне один маленький кусочек!  - протестует Анна.      
     - А макароны? Рисовые…
  Анна подходит к кастрюле. Заглядывает.
      - Ой, какие аппетитные! Разве только чуть-чуть…
 Анна и Георгий приступают к печенке, которую почти удалось спасти.
Едят и думают о своем.      
     - Георгий, неужели я выкручусь завтра. Неужели весь твой проект - это реально?
     - Анна, врубись, пожалуйста! Во-первых, это не мой, а твой проект! Кто такой я? Какой-то посредник, которого и упоминать не надо! Ты – советник президента! У тебя печать компании! Не меня, а тебя скоро вызовут на переговоры в английское  торгпредство. Не меня, а тебя, пригласят в Сибирь подписывать договор!
     - А в Сибири, наверное, тоже еще не привыкли думать о восстановлении               производительности скважин? - повернулась к Георгию Анна.
    - Правильно! Ведь рядом бьет фонтан! Зачем им морока с выдаиванием понемногу? А что такое понемногу – три-пять кубов в день! А американцы считают рентабельной скважину и с дебитом в один куб!
     - То американцы. У них прогрессивная технология!
    - А у тебя скоро будет не хуже - английская! И эти же скважины будут давать в пять раз больше.
Анна пытается осмыслить сказанное.
     - А, вообще, Анна, у нас узколобое осмысление фразы Михал Василича, что Россия будет прирастать Сибирью!  «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и в Америке».
После эпохальных открытий ископаемых угля, нефти, газа, алмазов в Сибири мы кинулись их выбрасывать в мир по демпинговым ценам, совершенно не думая о наших детях и внуках.
     - Да, Георгий, похоже на то!
     - Ну, как же! Запасы на пятьдесят лет! Детям и внукам хватит! Мы сбили на все ископаемые мировые цены, к радости Европы и всего мира. Мы не хотели слышать предупреждение умных арабских, африканских и некоторых азиатских экономистов. Нам надо было много валюты и сейчас! Мы нарушили основной закон бизнеса, за что расплачиваются сегодня наши дети и внуки, недополучая сотни миллиардов долларов: «Лучше меньше, но чаще и долго! Чем хапнуть много и только сейчас»!
     - Ну, это же в коде русского человека! И знаешь почему?
     - Интересно!
     - Найди еще Европейскую страну после времен Сталина, где так часто менялись Правители и так много было экономических потрясений? Не найдешь! Поэтому желание получить все и сейчас продиктовано историей.
     - Занятно!
Анна садится в кресло перед компьютером, пробует снова читать восемь листочков Георгия. Откидывается на спинку, смотрит поверх монитора.
Звонок из комнаты. Анна уходит в комнату. 

А н н а  в ы т а с к и в а е т  с ы н а  Г е о р г и я  и з  м и л и ц и и
Анна прикрывает раздвижную дверь берет трубку.
     - Слушаю.
     - Простите, - сквозь слезы, слышен женский голос. - Я могу ошибиться номером, не у вас Георгий?
Анну бьет током. Она понимает, кто на другом конце провода.
Не знает, что ответить. Смотрит на прикрытую дверь, убеждается, что ее разговор не будет услышан. 
     - Да… вы не ошиблись.
     - А не могли бы вы попросить его взять трубку?
     - Вы… жена Георгия? Может… может, нам сначала надо поговорить?
     - Нет… сейчас не время, сейчас надо действовать… надо… надо помочь вызволить сына Петра…
     - Как вызволить? Откуда?
     - Мне сейчас позвонили из милиции и сказали, что… что ночевать он будет в приемнике… я… я не знаю, что мне делать…
Слышится сдавленный плач.
     - Из какого отделения звонили?
Женский голос называет номер.               
     - Подождите, - возбужденно, - так это в двух остановках от моего дома! Да, да… надо вызволять. Надо обязательно вызволять! Мы сейчас все предпримем, мы обязательно его вызволим! Ждите звонка!
Кладет трубку.
     - Господи, чего же я трубку положила! Надо же было позвать Георгия… так… это же совсем рядом, ну надо же! А, может, зачем его так сразу… так, надо действовать! Правильно!
Быстро одевается, уже в сапогах, заглядывает в столовую.
Георгий убирает стол. Смотрит на Анну, ошарашен ее видом.
Анна вытягивает вперед руку.
     - Все, все! Продолжай заниматься! Надо срочно помочь… надо помочь подруге… она рядом… у них там ЧП… я быстро! Закрой за мной!
Георгий не успевает осознать слова. Дверь за Анной захлопывается.
     - Ну и дела!

Анна бурно входит в отделение милиции. Окошко в комнате дежурного. За ним, - комната задержанных. Дежурному капитану, передается ее напряжение. Он встает, тревожно пялится на гражданку.
 Анна с решительным видом инспектора.
     - Так!
Почти засовывает голову в окошко. Перескакивая взглядом в комнате задержанных с одного лица на другое, быстро вычленяет из четырех, Петра. Пятому - все до фени. Свесив голову на грудь, он выдувает рулады.
     - Петр! Хорош! Очень хорош! – строго смотрит на Петра.
Симпатичный, коротко стриженый брюнет с синяком под глазом, встает, напряженно всматривается в обаятельного инспектора-генерала.
     - Не положено! – предупреждает капитан. - Вы кто ему? Ваши документы?
Анна, не глядя на него, достает из сумочки свой пропуск, почти бросает капитану на стол.
     - Я руководитель студенческой делегации, а он, - протягивает в окошко руку с указательным пальцем, - староста. Завтра ему, мне и еще четверым из группы, лететь на конференцию в Германию. Он должен там делать доклад. Что я скажу ректору?
      - Что он натворил? - строго к капитану.
Капитан отрывается, наконец, от красивой корочки документа Анны, начинает успокаиваться.
Капитан с чувством выполненной в срок контрольной, дотрагивается пальцами до объяснительной записки.
       -Да, вот, обычная драка в кафе. Пишет, что заступался за свою девушку, которую оскорбляли.
     - Да, уж! Узнаю! Оскорблять девушку он никому не позволяет, даже начальству.
К Петру:
     «Be silent and obey me!» – (Молчи и слушайся меня!)
У Петра округляются глаза, он кивает.
     - Какой ущерб он причинил?
     - Да весь ущерб на нем!
Поворачивается к задержанному, смотрит на его фингал под глазом.
     - Так! Мне ректор приказал забрать Петра.
     - Не могу я вам его отдать, не положено! 
     - Тогда зовите начальника! 
Капитан с улыбкой осматривает инспектора, соображает, что сказать.
      - На ваше счастье, начальник сейчас вот-вот должен подъехать. Решать ему. А так, - сидел бы ваш Петр до утра. Вы, гражданочка отойдите от окошка, не положено тут стоять.
     - А что у вас положено? Как зовут начальника?
     - Подполковник Завьялов.
     - Имя, отчество?
     - Виктор Афанасьевич.
Анна слышит звук тормозов машины и решительно выходит на улицу встречать начальника         
Преграждает путь начальнику в отделение.
     - Подполковник Завьялов?
     - Да, - начальник всматривается в лицо Анны.
     - Виктор Афанасьевич, я к вам по поручению ректора института. Вся вина задержанного Петра в том, что он заступился за свою девушку. Завтра мы вылетаем в Германию на конференцию, ему там делать доклад. А тут такой казус.
      - Не знаю, не знаю!
Пытается протиснуться мимо. Анна всем телом закрывает ему дверь.
      - Виктор Афанасьевич, зачем вам лишние хлопоты? Завтра начнет звонить ректор института. Потом… потом начальник милиции нашего округа…
Анна называет его имя отчество.
 Начальник с интересом смотрит на Анну.
      - Послушайте, пропустите меня, я должен взглянуть на рапорт и объяснения при задержании. Ну и напор у вас! - улыбается, крутит головой.
Анна не слушает, входит первой.               
Начальник снимает фуражку, читает рапорт у окошка. Расстегивает плащ. Читает объяснительную, переводит взгляд на ожидающего вопросы стоящего Петра.
     - Задержанный, с чем вы не согласны в рапорте задержания?
     - Да я объяснял сержанту…
     - Он со всем согласен, – прерывает Петра Анна. - И у него ни к кому нет претензий.
Начальник, смотрит на Петра.
     - У вас претензии есть?
     - Претензий нет.
     - У вас это первое задержание в истории?
Начальник, мельком взглянув на Петра, глядит уже на Анну.
     - Да, - отвечает Петр.
Начальник поворачивается к капитану.
     - Давайте, капитан, экономить государственные деньги. Ходу рапорту не давать, а студента выпустим.
     - Так точно!
Начальник поворачивает голову к Петру.
     - На выход, к заступникам. Хотел бы я, чтобы и за меня вот так заступались. Так вы студент?
Хитро улыбается.
     - Студент, студент! Мудрое решение, Виктор Афанасьевич!
Начальник, Анне.            
     - Кстати, останавливаться возле милиции запрещено.
     - Да, да! Мы уже уезжаем!
Анна выходит с Петром на улицу.
До машины они идут молча. У машины Анна разворачивает Петра к свету, смотрит на его глаз.
     «Примочки, медный пятак и через три дня будет только тень. Петр, садись со мной, до метро подброшу».
Они садятся. Анна не трогается, молчанье затягивается.
     «Петр, давай сегодня без вопросов. Я обещала быть скоро дома. Твой отец однажды меня спас. Я была рада сегодня выступить в роли твоего ангела-хранителя. Только одно условие. Пока, ни отцу, ни матери, ни друзьям об этом - ни слова».
Капитан выбегает в одной рубашке.
      «Погодите, погодите! Вы оставили свой документ, Анна Владимировна! Держите!»
Передает в открытое окошко машины пропуск Анны. Отдает честь, поправляет фуражку. Идет в отделение.
 Петр улыбается: «Обещаю, Анна Владимировна».
     «А сейчас, - вот, телефон, звони маме, что ты уже едешь».
Петр звонит. Анна слышит рыдания матери.
     - Ну, вот и приехали. Деньги на проезд есть?
     - На проезд есть.   
Анна вытаскивает из сумочки сто долларов.
      - Вел себя послушно и сэкономил сто долларов.
Достает из сумочки купюру, сует в руки Петра.
      - Удачи! – улыбается. - Ах, да! Вот моя визитка на экстренный случай!»               
      - Спасибо, мой ангел-хранитель.
Выходит из машины, склоняет голову. Машина трогается.

Г е о р г и й  о т з ы в а е т с я  о  р у к о в о д с т в е  А н н ы
Георгий хлопочет у плиты.
Входит Анна.
Анна подходит к Георгию, целует его в щеку.
     - Давай попьем чаю! Рассказывать сейчас ничего не буду. Бытовые дела. Как-нибудь.
Георгий молча подозрительно смотрит на Анну. Ставит чашки, блюдо с печеньем курвуазье. Кладет в чашки дольки лимона. Наливает чай.
     - Извини, Анна. А сколько ты получила на свой счет за один миллион, который ты сэкономила компании? Мне надо понять, с кем имею дело?
     - Пятьдесят тысяч.
     - За один миллион баксов прибыли - пятьдесят тысяч?
Возмущенно.
      - Это, что же, всего пять процентов? Но это же обдираловка! Жлобы - твое руководство! Сами-то по сколько хапнули?
     - Вадим говорил - каждому из Совета директоров по пятьдесят и президенту компании тоже…
     - Точно скоты! Использовали тебя! Получить с тарелочки по пятьдесят тысяч и дать столько же тому, кто, сократив свою жизнь, принес миллион!?
 Распаляется. 
     - А пинаешь меня, что я в советские времена работал за бесплатно?!
     - Ты учти, остальное пошло в «черную кассу».
     - Это еще что?
     - Это касса «черного нала» для непредвиденных расходов. Я в свое время настояла!
Георгий от возбуждения ходит по комнате.
     - Еще перепало Совету директоров, видите ли!
     - Тебе хорошо! Ты рассуждаешь, как независимый человек, а я нахожусь в             компании на иерархической лестнице кандидатом на выдвижение в высшее руководство! Мне ли сейчас «качать свои права»?
     - А тебя жизнь на твоей иерархической лестнице разве не научила, что если не будешь уважать себя и не огрызаться, хотя бы, то - разорвут!
     - В тактическом плане ты прав, конечно, и двум я трепку задала, в свое время так, что остальные зауважали.
     - Забоялись!      
     - Ну, это одно и тоже! Но ты понимаешь, надеюсь, мои ограниченные возможности. Главное для руководства я сейчас необходима. Я приношу добычу. Пускай пока пользуются. Пусть привыкают и расслабляются. 
     - Да уж, - с уважением смотрит на Анну, - слышал в этих вкрадчивых нотках недавний приглушенный рык пантеры и даже поежился.
     - Совсем скоро они без меня не смогут, вот тогда… тогда настанет мое время!
     - И все-таки, ты, Анна, вероятно, недооцениваешь свое руководство.    
 Этих респектабельных с виду лощеных «господ», готовых не то, что за миллион долларов, за четырехзначную цифру, перегрызть тебе горло и воспользоваться всеми запрещенными приемами! Да для них таковые и не существуют!               
Берет с виска Анны непослушную прядь волос, прислоняет к ее губам, целует их.
     - Ох, Анна, Анна, не ошибись! За джентльменским фасадом прячутся звериные когти и клыки! Ведь, мать честная, они разорвут тебя на части, если почувствуют запах денег. Деньги, как кровь, возбуждают хищников и делают их безумными.
     - Мне кажется, что первый почувствовал запах денег мой шеф.
     - Эх, Анна, и то правда, тебе ли вырывать из - под носа у этих хищников кусок пусть и заваленной тобой добычи! Ну, и ситуация, – черте что и сбоку бантик!
Георгий и Анна молчат, осмысливают ситуацию.
     - Давай, Георгий, так. Утро вечера мудренее. Я посмотрю, как все будет складываться. Может все и рассосется.
Ты обо мне не беспокойся, Георгий, - неуверенно сказала Анна, я при реализации своего заключения получу свои дивиденды!
     - Ага, получишь! - ехидно заметил Георгий. – При успешной реализации! Это когда рак на горе свиснет! А если и получишь, то такие же копейки, как и раньше!
     - Нет, Георгий, мне пока нетвердо обещали сто тысяч. Моя задача, когда заключение будет подписано, подготовить договор. Правда, потом за это вознаграждение мне придется не разгибаться четыре года!
     - Я так и знал! «Обещают»... «нетвердо»... «четыре года»! А по Альтернативному варианту у тебя уже экономия при покупке моих скважин в три миллиона, а при реализации проекта через четыре года компания получит прибыль даже больше, чем у тебя в заключении. И это будет длиться двадцать лет.
     - Но, Георгий…
     - А ты про сто тысяч! Да еще через четыре года! Нет, я точно выбью из шефа твою долю! А чтобы твой шеф совсем был покладистым, я перед его носом помашу льготным кредитом! Эх, не подвел бы только Гафар!   
    - Каким еще кредитом? – изумилась Анна.
     - Льготным, Анна, на строительство нефтеперерабатывающего завода в интересах области.
    - Что это действительно возможно?
     - Год тому назад я этот вопрос почти решил, как и в целом, весь проект чуть не начал осуществляться. Подвел один жлоб-инвестор, из твоих «новых» русских, который хотел один очень много, и по жадности развалил весь проект. А тут еще грызня наверху за власть.
Ох, как я его уговаривал, как я ему доказывал, что через три года - полная окупаемость, а дальше на многие годы - чистая прибыль! В самый последний момент его сбил приятель, испугав: «Придут коммуняки - и все отнимут!» Так что сделали эти два засранца? - Купили по вилле на Средиземном море, еще в какую-то недвижимость за рубежом вбухали миллионы.
 - Не жалеют?
 - Я недавно говорил с одним по телефону, поздравил с покупкой и, как ты сейчас, спрашиваю: «Не жалеешь? А он говорит: «А ты разве не видишь, кто сейчас взял штурвал власти одной рукой?»               
Да, чего там, дело прошлое!
Они еще раз обговорили весь доклад Анны на совете и пошли пить чай. За чаем они рассказывали разные смешные истории из детства. Заразительного смеха не было, были только короткие смешки, хотя слушали они друг друга с интересом. Давило ожидание.