Стены

                Илю Суару, моей Тайне


   Он хотел. Хотел стать лучшим для неё. Единственным и неповторимым. Таким должен быть настоящий друг. Она обожала и “Итальянца”, и “Египтянина”. Слушая их часто вместе. “Пикник”. Она казалась ему доступной и... вполне мелковатой для того, чтобы быть пронзённой насквозь его живой музыкой магической речи. Наверно, всё так и было. Но, однажды ей стало слишком больно. Она почувствовала внутри себя предел, стену. Ледник? Он был одиноким. (Вершина всегда одинока!). И холодным как ночное небо вдали от звёзд.

   Она хотела быть свободной. Это было очередное испытание. Она висела на крюке, вбитом в ледник и пыталась подтянуться до выступа, чтобы спокойно смотать канат и забить очередной крюк. Последовательность действий хранилась глубоко в памяти, которая оживала, если она не думала.

   “Полюблю опять — и весь ледник схлынет вниз, в бездну... Вместе со мной. Мы будем лететь: капли слёз о недостижимом. Почему? Потому что Вечность должна манить и быть как бы доступной для временности. Как цель. Как мечта. Как... воплощённый бог. Холодная голова. Трезвый ум. Кристаллическое сердце. Это и есть То Самое. “Там, на Вершине, я стану Вами. Мы будем абсолютно слиты. И Вы, и я исчезнем друг в друге.” Мне страшно. Что останется? Кто останется? Чем будет манить Иная реальность? А, главное, кого? Вдруг уже все стали вершинами?!

    — Да. Они всегда вершины. И — ты. Одна из них всех. Раз уж упала. Сорвалась (слово!). Весь мир твой теперь напоминает размытые вертикальные полосы затухающего цвета. А потом вспышка. И — невесомость. Независимость. И — полное безразличие к горизонтальной поверхностной суете.
Стена ходячая. “Свершилось!”.


/25.02.25


Ссылка: Дверинец; конфликт

        Троица как...