Встреча с писателем

               
   Восьмидесятые годы прошлого столетия, это годы, когда еще кровоточили раны минувшей войны. Еще были живы многие участники тех страшных событий. Народ, в едином порыве, освобождался от всякой нечисти и чтил подвиги своих героев. В город приехал известный писатель – фронтовик, автор рассказов о разведчиках. Узнав об этом и созвонившись с ним, я пригласил его в наш коллектив.
      В этот вечер дворец культуры был заполнен до отказа. Наш гость на сцене, я представил его присутствующим. Писателя внимательно слушали, задавали различные вопросы и долго не отпускали со сцены. После выступления, я пригласил гостя в кафе «Времена года». Со мной были: редактор нашей многотиражной газеты Рудольф Кан и мой заместитель Владимир Цикунов. Так начиналось мое знакомство с писателем. Его рассказ произвел на меня неизгладимое впечатление.  Его фамилию, к сожалению, забыл. И никто из моего окружения помочь в этом не может, время… Смутно помню, звали его вроде Сергей.

        Выходец из интеллигентной семьи, он учился в московской спецшколе и знал немецкий язык в совершенстве. В сорок первом, когда немецкие полчища катились к Москве, многих жителей города, в том числе и его родителей эвакуировали с предприятиями в глубокий тыл. Но он воспротивился... В военкомате ему отказали, сославшись на возраст. Но он заявил, что все равно пойдет на фронт, а военкому заявил, что знает немецкий язык. Это заинтересовало военкома. Для проверки знаний юноши, он вызвал переводчика. Офицер, на днях прибывший из госпиталя, после ранения в челюсть, говорил тяжело, заикаясь, сильно картавя, глотая окончания слов. О чем, шутя, на- немецком, сказал ему наш молодой человек. Переводчик, заикаясь, махнув рукой в сторону парнишки, с трудом выдавив из себя, - знает немецкий в совершенстве и выскочил из кабинета.

     Так определилась судьба нашего героя. Он был зачислен в качестве переводчика. Война бросала его в разные горячие точки. Это был уже не мальчик, а воин. - Вы знаете, - обращается наш гость, - за годы войны я дважды попадал в дикие переделки. Моя жизнь дважды висела на волоске от смерти. Однажды я попал в плен, и мне угрожала неминуемая смерть. Вторично, я оказался в качестве пленника у наших. Война… К сожалению, немало людей погибло в фашистских застенках. А вот чтобы у нас были подобные случаи?.. Это интересно, и я попросил его рассказать подробнее об этом случае. Готовясь слушать, мы удобнее расселись за столом. Рудольф Кан делал какие-то пометки в своем рабочем дневнике.

                Рассказ писателя.
               
    Наша армия с боями продвигалась на запад. В лесах Украины и Белоруссии ширилось партизанское движение.  Немецкое командование создавало отряды из: власовцев, националистов и бывших военнопленных, согласившихся с ними сотрудничать.  Под видом партизан, их забрасывали в леса. Там они занимались: мародерством, поджогами, убийством активистов; вызывая негативную реакцию у местного населения к партизанскому движению. У нас создавались диверсионные группы для борьбы с псевдо- партизанами. Так в один из созданных отрядов в количестве одиннадцати человек, был зачислен наш знакомый, в качестве переводчика. Ночью самолет с десантом появился над лесами Черниговщины.

     Тихая ранняя весна, ночь плотно накрыла темным покрывалом землю. Внизу, в ночной темноте пилоты обнаружили костры. Поступила команда – готовиться к прыжку. И вот уже один за другим они посыпались на родную землю. А она встретила их ураганным свинцовым дождем. Оказывается, десант был сброшен на костры, разведенные воинской частью, немецкой полевой жандармерии. Видя обстановку, Сергей, а он прыгал последним, договорился с другом прыгать затяжным прыжком. Приземляясь, друг сломал ногу. Сергею пришлось, прячась от врага, нести его на себе. Они держали курс на сближение с нашими частями. Сколько они ходили по лесам? Как добирались до передовой? Как сказал Константин Симонов, - знали мы с тобой... Противник, обнаружив их на нейтральной полосе, открыл ураганный огонь. Но и наши, очевидно, что-то поняв или видя несчастных, открыли заградительный огонь. И вот, находясь в такой ситуации, двое молодых воинов валятся в окоп наших бойцов.
 
       Радость Сергея омрачена, друг – которого он нес на спине, убит. Это война... Бойцы оказали ему первую помощь, накормили и отправили в штаб. А там, он оказался в блиндаже оперуполномоченного. Усадив юношу против себя на табурет, расположенный с противоположной стороны стола, майор задает ему вопросы. Сергей четко отвечает.  Выслушав юношу, глядя ему в глаза, майор высказал свою версию. Он не верит ни единому слову бойца. Заявив, что переводчик завербован немецкой разведкой, что он искусно прошел через все немецкие заслоны, неся на себе убитого друга как прикрытие. Наш десантник защищался как мог. Этот, семнадцатилетний юноша держался с необыкновенным достоинством. Но все его доводы и факты были опровергнуты особистом. И так, каждое утро, на допрос его водил пожилой солдат. Он шел сзади конвоируемого с винтовкой наизготовку. Жизнь среди своих уже не казалась малиной молодому человеку. В трудные минуты, от предъявляемого обвинения и собственного бессилия ему хотелось: плакать, биться головой о стену. Казалось, уже нет никакой надежды на оправдание.

     А на дворе неторопливо проклевывалась жизнь. Теплое, весеннее солнце слегка пригревало и не верилось ему в происходившее... Утром конвоир вел его на допрос. Сил, сопротивляться вздорному обвинению, уже не было. Вокруг стояла какая-то таинственная тишина. Он шел опустошенный, безразличный к себе и окружению, потерявший веру, и вдруг, - тяни время! Голос тихий, но уверенный. - Что это? – Он слегка остановился, наткнувшись спиной на винтовку конвоира. Оглянулся. Никого, только строгий взгляд конвоира поторапливал его. - Что это? Показалось?  В землянке его вновь ждал изнурительно – болезненный допрос. И сколько же будет продолжаться эта мука? Может поставить точку на своей короткой жизни? Избавиться от этих мук и подозрения?  - Ну, что? – слышит вопрос палача. - Будешь говорить, или по - прежнему...- следователь автоматически заводит себя,
- Я буду говорить, - слышит майор четкий голос, вырвавшийся из глубины души юноши. - Но, поскольку я разведчик, буду писать. Дайте мне ручку и бумагу. Глаза майора горели необъятным огнем. Удача! Заговорил... А дальше он писал все на что способна была его фантазия. А тот, второй, увлеченно читая, делал пометки на полях страниц, задавая дополнительные вопросы... Время шло, тело слегка отдыхало.

     В один утренний час, за ним пришли на два часа позднее. На палача майора, это не похоже. Новый конвоир, молодой солдат с автоматом на плече, шел рядом. Они шли по знакомой тропинке, где все повороты были ему знакомы. В безветренном воздухе медленно падали редкие снежинки. Падая ему на лицо, они таяли, словно слезы. Вот и знакомая землянка. Здесь все как всегда и все же, что-то изменилось. За столом сидел человек в плаще. Знаков отличия не видно. Каким-то добрым голосом, сидящий, обращаясь к Сергею, предложил сесть на табурет. Положив на стол сигареты, предложил чай. – Очевидно, Вы давно не пили чай? – вопрос был банальный, словно из далекого домашнего детства. Оглушенный неожиданным приемом Сергей словно оглох. Он ничего не понимал, как это можно, один издеваясь, требует Бог знает что, другой предлагает чай, да еще кажется с каким-то скрытым участием. - Скажите, - словно во сне, он слышит вопрос, -Вас держали босыми ногами в ледяной яме? - Нет, - выдавил из себя Сергей. - Скажите, Вам, на допросах, иглами кололи пальцы рук? - Нет. Слышит хозяин землянки глухой ответ.  – Руки, руки на стол! Сергей кладет окровавленные руки на стол. - А это что? – Это? Под ногтями, следы от заноз. Это результат моего бегства с товарищем… - Кого Вы выгораживаете? Майора? Он арестован. Многих, подобных Вам, честных людей, он отправил на тот свет, в том числе и Героя Советского Союза.

     В этот момент писатель кладет руки на стол. Под ногтями его пальцев, каких-то бледных, безжизненных рук, сохранились как память о былом, белые словно стрелы следы иглы. Трудно передать его состояние, его чувство. Трудно было ему дальше вести рассказ. -В этой скромной землянке, я впервые плакал как ребенок. Закончил свой рассказ наш гость. А за окном, на темном небе уже сверкали вечные спутники нашей планеты. Ярко желтая хозяйка, как небесный фонарь, словно пораженная услышанным, ярко освещала нашу грешную землю, пора прощаться.