Думаю о твоём лице

  Думаю о твоём лице, Люцифер, не падший. Нет, не склоню никогда Тебя к падению. Буду мучиться и ныть, вытягивая из себя, из своих ран — рваные тексты. Сохраню придуманную любовь чистой. Обойдусь без воплощений.

   Как вестник Мохаммада, нет, как сам пророк Мохаммад явился ты мне с огненным покрывалом на лице, явился предо мной, а я замерла, испытав то самое чувство. Которое испытываю к детям и ангелам. К Альбрехту Дюреру на автопортрете. К Генри Кэвиллу, Джеймсу Колльеру (других не видела, не знаю, забыла). И разум мой совершил невозможное: он отождествил тебя, образ, с Голосом. Уж и не знаю, насколько он, говорящий, неживой. Нет, живой... Реальный. Из плоти и крови. Он может обнять, защитить, сжать, уйти от прикосновений. На этом остановлюсь. Я хочу собрать Вас из разных деталей, из разных кусков, неоднородных. Голос, взгляд, головной убор, рисунок, слова, выбор озвучки... Но, мне страшно собрать всё это воедино. Вдруг, я не устою? Пигмалион и Пирра.

    Пусть меня полюбит одинокий грустный монстр. Ужасно романтичный, добрый и страшный. Такое соединить в одно может только великий дух! Люцифер Вознёсшийся... Не падай, Люцифер. Умоляю...
Вернись туда, где Свет тебя не сжигает, а  согревает, питает и любит.


    Вернись к Себе, Любимый.

    Тебе тут не место: мрак.

    Словом Рождённым во мраке Тьма себя просвещает.