Пистолет в сортире

Заступили мы на дежурство по славному отдельному боевому вертолётному полку с Васей Прониным. Вася – капитан – дежурным. Я – старлей – помощником. При повязках красных и, как и положено по уставу, при оружии.

Вася в дежурку пошёл отдыхать, а я – проверить, как солдаты ужинают. Это в обязанности входило.

Зашёл в солдатскую столовую, чувствую, что-то тут не то. Сидят солдаты за длинными столами по 10 человек, с краю стола – котелок с кашей и миска с кусками рыбы. Но по своим мискам еду почему-то не раскладывают. Не едят. Отказ от принятия пищи – дело серьёзное. Сидят бойцы за столами, кто, потупившись, кто смотрит на меня вопрошающими глазами, и все молчат. Хотят, видно, обратиться к дежурному офицеру – для того я здесь и присутствую, но – не решаются. Опасливо косятся на здоровенного рыжего детину – ефрейтора, откормленная харя которого, всё время маячит у меня за плечом – повара из батальона авиационно-технического обеспечения.

Хотят что-то сказать солдатики, но не решаются – боятся этого бугая-повара – ефрейтора.

– Так, – говорю я ему. – Иди на кухню, там твой пост боевой. Здесь меня одного достаточно.

Ефрейтор нехотя на кухню ушёл. Как только за ним дверь захлопнулась, солдатики наперебой со всех столов заголосили:

– Товарищ старший лейтенант! Рыба с маслом положена! А он её на пару приготовил! Масло никакого нет! Украл масло! А нам масло положено! Масла нет!

Глянул я на куски рыбы, лежащие в мисках – тусклые, не блестят. Точно – нет масла!

– Так! – говорю. – Спокойно. Сейчас разберёмся! Позвать повара!

Выбегает снова рыжий бугай. Рожа – уже не такая наглая.

– Рыбу на масле положено делать? – спрашиваю.

– Положено.

– Где масло?

– Сейчас! – повар метнулся на кухню, откуда тут же выскочил с котелком, наполненным какой-то маслянистой жидкостью, и побежал вдоль столов, выплёскивая на каждую миску «рыбы на пару» по половнику своей жидкости.

Бойцы тут же повеселели, принялись раскладывать кашу, разделили рыбные куски и бойко застучали алюминиевые ложки по алюминиевым мискам. Ужин удался.

Когда рыжий со своим котелком пробегал мимо меня, фиолетовый цвет масла в нём показался мне очень знакомым. Такой цвет и консистенцию имело «гидромасло» – специальное масло, которое в гидросистему вертолетов заливали. Дороже подсолнечного, наверное, оно было раз в сто.

«С аэродрома он его украл, что ли? – подумал я. – Или у него просто такое масло сто раз пережаренное? Чёрт его знает!»

Техническое это масло, или натуральное – но армейскую «рыбу на пару», похоже, никаким маслом не испортишь!

Ладно. Вернулся в дежурку. Посидели, сходили по очереди в лётную столовую поужинать. Отдохнули, почитали. Проконтролировали, как в солдатской казарме отбой прошёл. Прошёл, как прошёл. Как обычно. Скучно, зато не дрючно, как старослужащие говорят. Романтики никакой. Но и тягот и лишений, которые по Уставу исполняющий почётную обязанность по охране Родины стойко переносить должен, тоже нет никаких. Так время убиваем. Армейские будни.

«Тиха Украинская ночь!» Точно, тиха. Время на дежурстве самое скучное. Делать нечего совершенно. Спать можно. Только по очереди – согласно Уставу, не раздеваясь, не снимая портупеи и при оружии.

И вот так бы монотонно, скучно и не по Гоголю ночь бы и тянулась, если бы капитану Пронину в эту тихую Украинскую ночь не захотелось оправиться по большому. Приспичило. Посрать да родить – нельзя погодить! Идти надо в ночь. До офицерского общежития далеко, а солдатский туалет типа «сортир» – рядом с дежуркой. Длинный деревянный сарай на десять очкомест – дырок в деревянном полу. Пронин туда и направился.

И через несколько минут в дежурку влетает совсем уже другим человеком. Вместо сонного и вальяжного лётчика с красной повязкой на рукаве – суетливый и испуганный гражданин. И кричит с порога:

– Пистолет уронил, мать его!

– Куда?

– В сортир.

– Нормально ты…

– Да, блин, из кобуры выпал и в дырку!

– Может, мимо? Там же темень, на полу не искал?

– Да нет, он булькнул, я слышал. Кобура расстегнулась!

– И что теперь?

– Доставать надо! За пистолет потерянный из армии попрут, и вообще уголовное дело…

– Как ты его в темноте искать будешь?

– Фонарик возьму, и дрын с крючком. Зацеплю его!

– Да не получится. Там цеплять-то не за что. Если бы ты его с портупеей уронил – тогда запросто…

– Да, лучше бы с портупеей! – с досадой сказал Василий. – А может к дрыну сачок приделать?

– Это лучше, а где ночью сачок взять?

– В семейной общаге видел, сгоняю! – воодушевился Вася.

– Не пойдет детский. Слабоват! Надо подсачник для рыбалки!

– Подсачник, конечно, хорошо! – согласился капитан. – Только где взять? Вот когда я в Ахтубинске летал – там одни рыбаки были. Волга! А здесь – в степях бердичевских чего ловить?

– Да лучше бы ты свой пистолет в Волгу уронил!

– Да, там бы без проблем достал… А рыболовный магазин в городе есть?

– Никогда не видел. Зачем им? И потом пока ты это сачок найдёшь, как ты дежурство будешь сдавать без пистолета?

– Верно! – согласился Вася. – Пойду дрын поищу! – И выскочил за дверь.

Вернулся он через час, когда лучи раннего солнца позолотили кроны окружавших нужник пирамидальных тополей.

Можно было не спрашивать его об успехах – и так понятно. Но я поинтересовался для приличия:

– Ну что?

– Да херня полная! Бесполезно! Палку нашёл два метра, она даже до дна не достаёт!

– Что делать будем?

– Блин! Придётся командиру докладывать, как приедет утром. Засмеют ведь!

– Я, Вась, никому не расскажу, командир, понятно, тоже…

– А! – зло махнул рукой Пронин. – Узнают всё равно! Командир ведь сам заниматься пистолетом не будет, прикажет батальону обеспечения этим заниматься, а там разболтают! Хреново!

– Хреново есть, а как ещё?

– Да, лучше пусть смеются, чем под суд идти!

Решили ждать до утра, срочно по телефону не докладывать. Что суетиться, куда пистолет денется, надёжно спрятан, не украдут!

В восемь, как только солдатик с КПП позвонил, что командирский газик в полк прибыл, Вася портупею поправил, и, повесив нос, пошагал командиру докладывать о пропаже оружия его табельного.

Вернулся он вскоре уже не такой унылый, а можно сказать, даже повеселевший.

– Командир сказал, что, если я пистолет из сортира достану – взысканий никаких не будет! Всё нормально! Пойду я позавтракаю, потом пистолетом займусь.

Да, завтраки в местной столовой – дело святое. Пистолет подождёт!

Позавтракали мы с Васей по очереди, и он рассказал мне план, как он пистолет доставать будет:

– Сейчас машина придёт, ну, та, говновозка, и из ямы всё говно отсосёт, и я его достану! – бодро заявил Вася.

– А если машина эта в свой шланг пистолет засосёт? – озадачил я его.

– А может?

– Смотря, какая там труба. Если толстая – запросто засосёт.

– Блин! Что делать? Может сетку к трубе привязать?

– Не надёжно. Порваться может!

– Я возле машины стоять буду, он должен звякнуть, если что!

– Может и не звякнуть!

– Да, может! Слушай, дай мне свой пистолет на время!

– Зачем тебе? Ты свой вон уже потерял…

– Да ладно! Хочу проверить, проходит у них в трубу пистолет или нет!

– Ты что, собираешься мой пистолет в трубу с говном засовывать?

– Да не собираюсь, просто прикинуть хочу!

– Померь линейкой – и так понятно будет.

– Точно! – обрадовался Вася, достал линейку и обмерил мой пистолет по трём измерениям.

Мимо открытого окна дежурки что-то прогромыхало, и в воздухе сильно запахло дерьмом.

Василий подбежал к окну.

– Приехала! Грязная какая у них говновозка! Воняет! Ужас! – сокрушаясь, Вася побежал наружу.

Машина с большой серой бочкой остановилась возле нужника. Из окна я смотрел, как к ней подбежал Вася, сказал что-то пожилому усатому водителю, тот показал ему на толстую гофрированную трубу, обмотанную вокруг бочки, и Василий стал обмерять её линейкой.

– Не пройдет! Точно не пройдёт! – удовлетворённо произнёс он, когда вернулся. – Тонкая труба у них! Подожду. Откачают – достану без проблем!

Командир полка нашего – полковник Панов, был очень хорошим командиром. То есть суровым, но справедливым.

– Капитан! – сказал он, когда вошёл к нам в дежурку. – Я никому приказывать твой пистолет доставать не могу! Сам уронил, сам и доставай! Но, чтобы честь офицера не страдала, я на это время весь личный состав – рядовых и прапорщиков направлю на аэродром. Они не должны видеть, как офицер в сортире копается! А ты действуй!

И Вася принялся работами руководить. Трое нас осталось, кто в курсе – Вася, ассенизатор и я. Машина натужно выла насосом минут двадцать, и бочка наполнилась. Водитель смотал шланг и уехал.

Вася вернулся в дежурку разочарованный.

– Машина дрянная у них! Пять кубов всего! Уровень почти не понизился, я мерил. Так они дня два качать будут!

– А куда спешить? Никуда твоя фузея не денется! – успокоил я его.

– Побыстрее хочется! Не сторожить же мне сутками возле этого сортира!

Но тут Вася был не прав, потому что вскоре приехали ещё две цистерны побольше, а потом и первая вернулась. Работа закипела! Василий постоянно бегал на улицу, и, возвратясь, докладывал:

– Быстро идёт!

Он своей палкой мерил уровень в яме и, наконец, произнёс:

– Всё. Почти до дна откачали! Сантиметров тридцать осталось, максимум! Больше не отсасывается – труба воздух заглатывает.

– И что теперь? – спросил его я.

– Придётся лезть доставать! – произнёс Василий безо всякого энтузиазма.

– Может, подсачник всё же поискать? Попробуешь?

– Да нет, слазаю уже, так быстрее. Где я подсачник сейчас возьму? И дно там неровное – я палкой прощупал. Там ямы одни! Очень сложный рельеф! Он в какой-нибудь яме там! Подсачником не выковырять! Слазаю, не проблема!

– И как ты в яму полезешь?

– Я костюм ОЗК одену! На хрена он ещё нужен, раз не для такого случая!

А вот эта мысль дельная!

Комбинезон ОЗК предназначен был для боёв в условиях ядерной, ну, на худой конец – химической войны. Всё из прорезиненной ткани – плащ, бахилы, перчатки – почти герметичный скафандр!

– Вася! Ты и без ОЗК в дырку не пролезешь, в ОЗК тем более! – урезонил я его.

Василий был хоть и роста не большого, но уже разжирел. Проблема всех лётчиков, лётный паёк повышенной калорийности тому виной. Быстрый ум Васи тут же нашёл решение:

– Сортир надо снести! – заявил он. – Тогда я возьму лестницу и в яму спущусь.

Снести сортир, конечно, можно, но он в полку единственный. Второй – только на аэродроме, больше километра идти. К тому же там стоянка вертолётов, а их на ночь сдают под караул, там запросто пристрелят, если кто к сортиру приблизится.

– Ладно! – решил дежурный. – В штаб схожу, надо же с этой чёртовой будкой что-то делать!

Но идти в штаб не пришлось. Кто-то в штабе, видно, тоже думал о Васином пистолете. Утеря оружия – позор для всего полка. Поэтому мы увидели, что к деревянному сооружению едет автокран из нашей технической части. За рулём – лично инженер полка подполковник Окулов. Пятитонный кран легко подцепил массивную и прочную деревянную постройку, и перенёс её на газон. Будка была сколочена надёжно, на века! Говорят, строили наш военный городок ещё при Котовском. Может, он и лично в этом участвовал. Поверить можно – герои революции тоже в сортирах нуждались! Проверить нельзя, так что…

На месте будки открылась яма метров десять длинной и изрядной глубины. Вася натягивал ОЗК.

– Вот и ломать не пришлось, давай, Вася, ныряй! – подбодрил его я.

– Жарко в этом ОЗК! – посетовал Вася.

– Но не Ялта же!

Из ямы поднимались миазмы страшной силы.

– Противогаз одеть, что ли? – рассуждал вслух Василий.

– В нём дольше искать будешь, стёкла запотеют. На ощупь, что ли работать будешь?

– Ладно, так полезу! – решил капитан, и спустил в яму лестницу.

Могучий аромат, исторгаемый из ямы, казалось, привлёк сюда мух со всей Украины, а, может, и из всего российского нечерноземья. Воздух тяжело гудел тысячами крыльев. Я отошёл в сторону, и наблюдал за ним.

– Ни хрена себе! – раздался из ямы его голос. – Тут глубоко!

Василий решил к поиску оружия своего подойти по-научному. То есть не стал по всей яме наугад шарить – при её размерах так бы он и до вечера не управился. Он решил точное место падения вычислить, и стал вычислять расстояние от края ямы до того очкоместа, куда его пистолет упал.

– Здесь упал! Точно! – уверенно произнёс Василий, и принялся ногой нащупывать на дне твёрдый предмет. – Куда он, чёрт…

– Эй, Вась, так ты его только в дно втопчешь! – предупредил его я. – Потом тебе придётся всю яму лопатой перекапывать!

– Да не хочется в это дерьмо вековое руками залезать! – брезгливо процедил Вася.

– Это же натуральный продукт, Вася! И ты же в перчатках!

– На хрен этот продукт! – процедил Вася, однако погрузил руки в жижу и начал прощупывать дно. – Топко здесь! – проговорил он. – Засосать могло!

Вася обшарил внимательно участок, куда по его расчётам должен был пистолет упасть, но ничего не нашёл.

– Нет его! – зло и разочарованно произнёс он. – Но я точно здесь уронил! Машины эти всё перемешали. По всей яме его, что ли, искать? – Василий покачал головой и расширил зону поиска.

Командир наш, как я уже говорил, мудро озаботился тем, чтобы офицерская честь не пострадала. Да и Устав того требует. Посему солдаты и прапорщики видеть не должны были, как капитан-лётчик свой пистолет ищет. Но про то, что офицерам видеть это не положено – этого в Уставе нет.

А день к обеду клонился, и лётчики с аэродрома в столовую потянулись. Короткий путь к ней как раз мимо Василия проходил.

Сдвинутый с насиженного места сортир привлек внимание, и вскоре на краю ямы стояла группа товарищей в лётных комбинезонах. Неспешно покуривая и с интересом глядя на Васину работу – а на чужую работу можно смотреть вечно, товарищи с золотыми звёздами на погонах, не оставались безучастными, а давали советы – мы же в стране советов живём.

– Вась! – советовали коллеги. – Ты вон в том углу ещё не искал, там зачерпни! И глубже надо! Вась, ты на обед прямо так и пойдёшь, или перчатки снимешь?

А Вася из ямы отвечал, неспешно и внимательно процеживая руками жижу со дна:

– А что, я сначала брезговал, тут и опарыши попадаются, а теперь – ничего, принюхался! – и продолжал невозмутимо свой труд.

Упорный труд вознаграждается. Даже если это – копание в говне. Ещё обед не закончился, а Вася нашёл свой пистолет. Очень довольный, отмыл его струёй из колонки водопроводной.

Пистолет, от того, что долго контактировал с агрессивной средой, боевых качеств не утратил совершенно. Номер, выбитый на нём, не исчез. Только воронение слезло. И вместо чёрного, стал он серебристо-стальным и блестел. Василия это даже обрадовало. Зато теперь, когда мы по тревоге из оружейных ящиков пистолеты забираем, Васин сразу видно – серебряный!

Самый красивый!