Что остаётся... Кто?

Фанфик "Что остаётся... Кто?" или "Преданность"
Фандом: Звёздные Войны. Игра - Star Wars: The Old Republic (SW:TOR)
Звёздные войны: Старая Республика.

Есть три утешения в смерти.
Первое — когда ты убиваешь врага.
Второе — когда умираешь сам, неся возмездие.
И третье — самое горькое, но и самое сладкое:
когда последний из династии принимает её с достоинством.

В ролях: лорд Каритан (оригинальный персонаж), Беллус, лорд Ситарат

Предупреждение: текст содержит сцены 21+

Музыка: spiritual brother - the valley where the drakes lay their eggs (YouTube)

ЧТО ОСТАЁТСЯ... КТО?
ПРЕДАННОСТЬ

Прошёл год с того дня, как мастер оставил всё.


Могущественный лорд потерпел поражение на дуэли с противником, оказавшимся сильнее… Бывший союзник обернулся врагом — оскорбил его род и отнял жизнь у наследника.

Но никакой сатисфакции.

Скорбящий о потере отец, в желании отомстить, шёл слишком прямым путём, вызвав убийцу сына на поединок.

За пределы Долины Тёмных лордов. Коррибанский песок застил зрение. Какая была буря! Стоило ли полагаться на глаза? Нет — они и без того ничего не видели, кроме жажды возмездия. Видение застил гнев — ещё один верный союзник обратился против него. Лорд лишился рассудка и утратил контроль. Сила… И та оказалась не на его стороне. Сила любит тех, кто способен взять её за горло и подчинить, а не тех, кто отдаётся ей бесхитростно, взывая к справедливости. Противник оставался в абсолютном хладнокровии. Узрел слабые места. Разил выверено. Точно. Не с целью покончить с тем, кто бросил вызов, а с предупреждением и унизительной пощадой.

На лице — зияющая рана. Кровь со слюной стекают по краю выжженной щеки. Не осталось ни наростов, ни кожи. Обугленный лоскут плоти, прежде бывший мягким длинным отростком, лорд выдрал самостоятельно.

Никто не слышал рык раненного. Никто не застал его возвращения в сознание.

Не побеждён, а сражён. Каждый следующий глоток воздуха, как напоминание. Доказательство неспособности отстоять честь своего Дома.

Буря прошла. Стихло и яростное стенание ситха. Холодная тишина пустыни.

Когда Каритан пришёл в себя он был один. Ни молчаливого призрака его сына. Ни соперника, обходящего по кругу в желании вернуться к дуэли.

«- Упейся своим благородством!» — эхо повторяет одну и ту же фразу. Последнее что он услышал, прежде чем алый луч коснулся родовитого лица. Карательный акт презрения древней крови.


— Я привёз воды и… Мой лорд! — слышит он голос воспитанника.


Юный ситх нашёл его в одной из пещер мёртвой пустоши.

Беллус помнит, что мастер обещал убить, если он ещё раз посмеет нарушить его приказ.

Беллус помнит, как мастер когда-то принял в свой Дом безымянного бастарда. Как дал ему имя. Как выкормил и воспитал. Как обещал взять в ученики. Этот долг жизни невозможно оплатить! И если не позволено быть рядом тогда, когда больше никого не осталось, то пусть лишает жизни — то в его праве. То и стало бы честным погашением того самого долга, коль не разрешит служить до конца.

Беллус нашёл пристанище сражённого не поскольку, а вопреки. Лорд Каритан оборвал их ментальную связь, как порвал со всем внешним миром. Но Беллус был настойчивым послушником и с каким бы трудом не давался транс Силы понял, где найдёт того, кто был для него всем.

Господин, Мастер, Проводник… как Отец, но больше того. Божество, однажды снизошедшее до него неуместного, ненужного, спящего в Силе. Отвергнутого.

Лорд лежал в глубокой пещере огромной скальной гряды. Тень каменной завесы скрывала, берегла принятое одиночество.

Мастер не спал. Мастер, почувствовав его приближение, отвернулся к стене.

Беллус видел лишь копну чёрных волос, сливающихся с тканью накидки. Чистокровный укрывался ею, как одеялом. Прежде эта ткань тяжело, но изящно обвивала его стройную фигуру. Лорд не носил доспехи, только элементы лёгкой брони скрывали грудь и бёдра. Сейчас запылившиеся тёмные пластины брошены у выхода из пещеры. Там же были наручи, поясной ремень и сапоги.

Лежал босым, одетым в нательный тонкий, такой же чёрный костюм. Слабый проблеск золотых нитей рунической вышивки по канту рукава рубашки… Ситх поднял руку в запретительном жесте, что значило — «Не приближайся!» —  и, не поворачиваясь, тихо произнёс:

«- Придёшь ещё раз… Я убью тебя.»

Беллус бегло осмотрел место обитания лорда, вновь задержался взглядом на лежащей фигуре.

Хотелось броситься к нему. Омыть эти стёртые о камни ноги. Помочь одеться. Провести к спидеру и вернуть господина домой. Преклонить колено и внимать. Следовать, учиться… Служить. Отблагодарить за жизнь, которой мастер его одарил по одной лишь своей воле. По невиданному милосердию.

Послушник некоторое время рос рядом с сыном мастера. Тот был старше на пять лет и виделся совсем непохожим на своего родителя. Не во внешности — нет. Ситх был нетерпимым, безмерно гордым. Задирал непрошеного члена семьи, но не сильно. По крайней мере, так казалось. Оскорбительные «ублюдок» по детству и от недостаточности своевременного привития верной интерпретации нюансов общения с себе подобными, он понимал, как «находящийся у блюда». Ведь младший и в самом деле сидел у тарелки, а господин кормил его с ложечки.

«- Не так…» — ситх увидел, что ребёнок загребает мясную кашу руками и голодно отправляет в рот: «- Для этого есть ложка,» — он присел рядом и, отозвав растерявшуюся рабыню, сам принялся кормить маленького чистокровного.

Тогда только мычал и пытался повторять слова за взрослыми. Прежде чем оказался в доме у Каритана его содержали, как питомца. Так распорядился муж матери. Когда Беллусу исполнилось десять, он узнал, что лорд казнил этого ситха в тот же день, когда забирал дитя себе.

А Беллус не мог ответить за мастера. Не мог за него отомстить. Он даже не знал — кому. Он не был свидетелем поединка. Он не знал, что случилось. За приличный срок до Академии был отослан на Дромунд-Каас к другу лорда, ставшему первым наставником. О гибели сына мастера, тот тоже узнал с опозданием.

Несмотря на предостережение юный ситх сделал шаг вперёд…

Невидимые путы сковали тело, а после — толчок. Не грубый, но показательный.

«- Обратись к лорду Абарону. Он знает, какому надзирателю я хотел передать тебя.»

Мастер говорил тяжело. Слова звучали странно. Сдавленно. Теряли окончания, но были понятны.

«- Повелитель…»

«- Поди прочь.»

Воля лорда Каритана превыше всего.

Преодолеть отталкивающие воздействия Силы Беллус мог. Уже научился. Он был отличным, старательным послушником. Он хотел служить Дому соответствуя. Быть не вынужденным, а желанным учеником.

Блокировать толчки Силы — да.

Рассеивать путы влияния — да.

Повлиять на решение старшего?

«- Что случилось… с вами?»

Чёрные ткани скользнули по предплечью, но лорд снова укрыл себя. Он не пожелал даже обернуться к тому, кто готов был свалить эту скалу на обоих сносящим потоком чувств. Тех, что не выразить словами. Мир юного ситха рушился в те минуты. И не потому что от него снова отказывались. А потому что он видел своего совершенного господина таким… отказывающимся от самого себя.

«- Я должен испить своё благородство. Уйди.»

Послушник привозил необходимое. Оставлял у пещеры.

Первый месяц лорд не брал ничего.

На втором стала убывать вода.

На третьем — немного еды.

На пятом кое-что из вещей. Медпакет и одеяло.

«- Я буду ждать вашего возвращения,» — тихо сказал парень в сторону встретившего его в которой раз тем же образом.

Ситх лежал у стены. На одеяле. Укрытый своей накидкой. Медпакет брошен рядом с головой, но и издали было понятно, что не вскрывался.

«- Теряешь время,» — голос низкий, властный, но произношение слов ощущалось таким же неправильным, ни на что непохожим.

«- Что я могу для вас сделать?»

«- Перестань приходить. Недостойный…» — нехарактерный всхлип прозвучал выражено, а заминка ранила больше того, кто произнёс недоговорив, чем того, кто слушал: «Недостойный я твоей преданности.»

Услышав, но вряд ли осознав высказанное до конца, молодой чистокровный снова хотел кинуться к повелителю, но удар Силы мощнее всех прежних отбросил его в сторону.

Беллус покидал аскетичную обитель. Но возвращался.

На восьмой месяц он застал лорда Каритана стоящим в самом тёмном углу, но полуденный свет Хорусета безжалостно озарял его пристанище. Послушник видел обнажённую мужскую спину. Несколько кожных складок на позвонках были бледнее прочих и эта белёсость, даже при таком полумраке была более чем заметна на багровой коже. Специфические повреждения. Огрубение и стёртость. Господин слишком долго жил в неподобающих условиях.

Осунулся. Стройная мускулистая фигура воина стала истощённой. Ограничения в употреблении воды и пищи, несмотря на использование практик Силы по восполнению, давали знать о себе в полной мере.

Мастер откинул за спину хвост волос, скрываясь от пристального внимания. Мощная, чёрная, лоснящаяся копна спустилась ниже среднего позвонка.

«- Не то, что может усладить твои глаза, мальчик,» — хмыкнул он, считывая эмоции ситха, что был позади и слишком близко.

Беллус замер в двух шагах. Пусть старший пребывал в отчуждении от принятых удобств, соблюдение гигиены тела присутствовало. Принимал омовение той водой, что так заботливо для него оставлял послушник. Мужское тело источало тревожащий запах иного свойства. Так пахнут незаживающие раны. Неизлечимые. Кровоточащие.

«- Три года назад я покинул Дом. Вы одарили меня возможностью получить обучение у сильного наставника. Я вернулся, чтобы продолжить службу лично вам. Никому больше. И сколько бы вы не пребывали здесь, я буду рядом. Я… не видел вас… долго.»

«- Скучаешь… По чему?»

Тёплое прикосновение юной руки к обнажённому, шрамированному предплечью. Задержавшийся в своём волнении был вновь отстранён толчком Силы.

«- Когда вы навещали меня в Каасе… Вы смотрели на меня… Касались… Так.»

«- Поэтому ты здесь?!» — голос сорвался.

Он отлучил его от себя думая, что передал в надёжные руки. Но воспитанник вернулся таким же наивным и искренним. И винить в этом нужно только себя. Не следовало всякий раз находясь на станции Дромунд поддаваться столь яркой привязанности. Навещал... Хотел узнать о впечатлениях к новому типу тренировок. Испытать освоенные техники Силы. Вместе. Касания... Ссадины и ушибы от игровых поединков исчезали в исцелении ментальным прикосновением — проявление ласки?

Последовал ещё один толчок и повторение ни единожды высказанного предупреждения. Оно всегда заменяло прощание: «Придёшь ещё раз — убью.»

«- Я должен остаться,» — пропустив очередное силовое воздействие сквозь себя, парень умело рассеял путы влияния прежде не позволявшие подойти ближе.

Ещё один шаг, ещё одна решимость и не заставит… он, полный любви к Нему, с бережной требовательностью повернёт мастера к себе. Он так давно не видел дорогого сердцу самого красивого лика!

Его отшвырнули, как котёнка. О стену. Могло бы быть хуже, но уж как есть. Голову не разбил — главное.

Беллус знал, что угрозы убийством ненастоящие. Ненастоящим было и это сопротивление в воссоединении. В продолжении Пути. С ним.

Как бы он не хотел понять волю мастера — не понимал. У этого самоистязания, у этого отшельничества или поиска внутренних резервов Силы не было видимого ориентира.

«- Ты уйдёшь. Немедленно. Прощай и прости, Беллус.»

Уйти пришлось. Присутствие многих выманило его наружу.

Твари Коррибана стаей окружили вход в пристанище. Послушник пытался повторить трюк подчинения, но только одна особь принялась пятиться.

Звери не нападали. Прогоняли.

Вот так… прошёл год.

Юный ситх не принимал обеты отшельника, но жил не лучше мастера. Большую часть времени пребывал в одиночестве. Тренировался самостоятельно и всё ещё не обращаясь к инспектору Академии, нанимался в помощники к служащим. Сам устраивал себе испытания. Избегал стычек с аколитами. Ни с кем не заводил дружественных связей. Мучился.


— Я привёз воды и… Мой лорд!

Он бросается к сидящему на камнях у стены. В ужасе.

По любимому, дорогому лицу стекают капли сукровицы из раны, не заживляемой и растревоженной.

Части лица нет. Просто — нет. Рот лорда закрыт, но с правой стороны он видит сомкнутую челюсть. Белые острые зубы плотно стиснуты. Их перекрывает только одно тонкое мышечное волокно, тянущееся к лицевой кости.

— Что… Кто?!

Мастер открыл глаза и сглотнул. Беллус упавший рядом с ним на колени, потянул к нему руки. Бесстрашно. Без просьбы о дозволении. В неостановимом, бесконтрольном порыве чувств.

С одной стороны пальцы коснулись длинного обнажённого отростка у рта, с другой — раскрытая ладонь огладила зияющую пустоту. Такие повреждения не восстановить. Когда лорд выйдет отсюда, то навсегда скроет себя от посторонних глаз. Негоже Главам Домов видеть утрату родовитых черт в некогда одном из лучших представителей.

Беллус хватается за медпакет. Вскрывает. Быстро и с невыносимым вниманием обрабатывает мокрые, рваные края раны. Проявленная забота становится поддержкой — его руки огладили обнажённые плечи и легли на грудь. Лорд давно сжёг грязную рубаху, а к принесённой на смену так и не притронулся. Чистые одежды он обещался надеть в готовности перейти к наступлению. У отложенной мести не бывает второго шанса. Счёт подобного — бесчестие. Он вызовет врага на бой в последний раз.

Каритан рассматривал того, в чьём выражении видел сожаление и бессильную злость к неизвестному оскорбителю. В сияющих золотистых глазах было столько любви и ненависти! Гладкие бровные дуги приподняты в немом повторении своих вопросов: «Что?»… «Кто?!». Юная ладонь снова тянется к ране на лице и замирает. Пальцы скользнули к уху и зарылись в волосы. Он себя не стыдится. Эти чувственные акты нежности уже давно не детские.

— Как по-твоему… — язык скользнул по правому нижнему клыку и прошёлся по зубам так, чтобы послушнику было видно, лорд даже чуть повернул голову в желании лучше показать непоправимое, жуткое увечье: — …достаточно демонстрирует выявленную слабость? Это… уродливо.

Беллус не унаследовал черт древних киссаи, но красивые наросты, свивающиеся на подбородке и пара маленьких, острых у скул не менее приятно потёрлись о здоровую щёку мастера.

Поцелуй кроткий. Задержался на одном оставшемся у губ длинном мясистом отростке. Затем в верхнюю губу. Нос коснулся такого же носа, непривычно лишённого золотого ромбического узора.

— Осознаёшь, в кого ты так влюблён?

Старший поднял руки и повторил жесты воспитанника. Погладил его по выраженным чертам в дугах на щеках, спускаясь к скуловым наростам. Прошёлся подушечками пальцев к острым косточкам, украшающим молодые щёки. Самыми приятными были почёсывания и лёгкое сдавливание у оснований. От щекотки до волнующего трепетного разлива по нервным окончаниям к плечам и груди.

Подавшись вперёд, сын прижался лбом ко лбу и снова сел на пятки. Прошептал:

— Я знал. Всегда.

— Ситарат, — юный ситх непроизвольно дёрнулся на произнесённое имя: — Ты помнишь?! — лорд улыбнулся на одну сторону, по другую его усмешка над самим собой выглядела оскалом.

— Вы давно не звали меня этим именем…

Тепло дыхания и осязание влажных губ на тыльной стороне ладоней и внутри по линиям жизни.

Перехватил руки отца, чтобы расцеловать. Сердце сгорало в мгновении, которое свершилось вне ожиданий двоих — и больше никогда не повторится. Признание вслух. Открыто. Вспоминая то трогательное, что было словно совсем недавно.

Маленькому шесть лет. Лорд пришёл в его комнату. Позабавился игрой с деревянными фигурками и взял в объятие, чтобы усадить к себе на колени. Долго рассматривал. Погладил по волосам, расчесав пальцами мягкие чёрные пряди.

«- Ситарат.»

«- Это?» — поздно обучающийся правильному использованию слов незамысловато проявил интерес к имени.

«- Не «это». А «кто». Ты.»

До семи лет лорд называл его безусловно значимым. Но в Дом вернулась его супруга, прибывшая с удачно завершённой миссии. И с тех пор лорд обращался к нему — «Беллус».

Ситарат помнил, как внезапно без предупреждений и оговора был назван по-другому в присутствии незнакомой женщины. К ней он потянулся как к матери за принятием, но оказался пренебрежительно отстранён.

— Я не мог называть тебя именем отца. Она бы всё поняла... Их больше нет. Никого кроме нас с тобой. И… останется только один. «Кто?» — с блеском в глазах зрелый мужчина передразнил своего мальчика отдавшись порыву болезненно прекрасного высвобождения: — Ты.

Поцелуй взрослый. Раненные тонкие губы накрыли гладкую припухлую юность. Горячее, взволнованное дыхание. Каритан чувствовал обоюдную, безграничную радость несравнимого единения в желанном объятии.


Ярчайшие переживания духа пробуждают истинное видение Силы:


Последний представитель крови активирует меч.

Нет других вариантов. Он встретит смерть с честью.



«Я один против многих… Но я знаю свой долг.»

Мужской голос строг и решительность абсолютна.



Ситарат произносит на прощание:

«Умри достойно, мой лорд.»

               
Огненная волна...