19. Свет моих очей

Глава19. Миссия выполнена

- Наш Мир, да что там Мир, вся тёмная Вселенная, азартно охотилась за этой неуловимой мадам. А она - бесшумно прилетала розовой тенью, освобождала пленников - нашу энергетическую еду, - и исчезала! А вместе с нею исчезали и пленники! И нам надо было тратить время и силы, чтобы отловить новых! А это нелегко, ох, как нелегко, в последнее время... Все - начеку!
Лесная нечисть видела её и её спутников, но как-то размыто. И проезжали они, вернее пролетали - по синей межпространственной нити - в размытом синем пятне. Кто она? Фея? Волшебница? Или дама из какого-то, неизвестного нашему Миру, запредельного пространства?
Но точно - не человек! Человеку не дано обращаться в тени.
И, тем более, разъезжать в межпространственных повозках.
И кто её спутники? Наши тёмные силы где только не бывают! Мы Везде! Всюду! Мы знаем многие Миры и Вселенные, вернее - все! Темнота есть везде! Но этих - не знаем! Может они - дУхи? -
- Думал и гадал тёмный лорд чёрного Мира. -
И - это же надо! - из под носа увести у меня! Меня! Дочек змея-Горыныча! То ещё светлое пятно в нашем тёмном царстве этот змей. Мы-то хотели выгнать его из нашей тёмной Вселенной! За своих дочек он что угодно бы сделал! Ан нет, эта - освободила их. И вернула змею!
- Но мы поймаем, поймаем её. Сегодня и поймаем! Недаром собрано огромное войско тёмных призраков!

Когда она влетит в лабиринт, чтобы освободить пленников, обязательно ведь влетит!! Тут мы её и накроем!
Лорд потёр руки в предвкушении. Розовая бестия! А потом, когда влетит - и поиграем... Поиграем!

Мы полетали над лабиринтом, внимательно рассмотрели и запомнили коридоры, входы, выходы.
Боль пленников усиливалась. Это были дети!
Но мы не торопились - надо бы получше всё рассмотреть. Облетели замок, башни, башенки, заглянули в окна, мысленно делясь информацией. В замке никого не видать, в лабиринте тоже.
Но если есть боль пленников, значит агрессоры рядом с ними, а точка боли в центре лабиринта. Скорее всего, там подземелье, или подвал. Мы решили проникнуть в лабиринт все вместе, с четырёх сторон.
 
И вдруг острая боль ребёнка ударила по моей душе. Я не выдержала и вмиг влетела в центр лабиринта, туда, где боль. Но что это? Над всеми стенами лабиринта, с громким железным лязгом, сомкнулась крыша! И я, одна я, оказалась в замкнутом пространстве. Моей тени стало катастрофически не хватать места и пришлось обратиться в кошку. Под ногами стонал ребёнок. Я стояла на крышке от запертого подвала. Попробовала открыть его, но кошке это оказалось не под силу. Огляделась. Никого не видать, но рядом очень много агрессивной темноты, даже в горле от неё запершило! Какие-то тёмные сущности? Но не тени, тени я распознала бы.

- Что же делать, что же делать? Так. В первую очередь - успокоиться и подумать. Ребят моих не видно и не слышно. Совсем. Значит, они не успели влететь в лабиринт. Уже классно! Хороши мы были бы, если бы попались все вместе!
Сделала несколько пластических упражнений, растягивая и размягчая кости. Затем, лапками, растяунула замОк, размягчая его структуру.
- Спасибо кляксам, - мелькнула мысль.
И я легко вытащила, выцарапала замок из углубления.
Но всё же кошке не откинуть эту крышку, жаль... И пришлось обратиться в себя, в человека.
- Ну вот ты и попаалась, - услышала насмешливый голос, - игра в кошки-мышки закончилась. Теперь поиграем в мои игры...

Мы, трое, приговились нырнуть в лабиринт с разных сторон. Но острый, с болью, вскрик ребёнка - просто пронзил нас.
И Ева исчезла! Она одна нырнула в лабиринт. Мы хотели последовать за ней, но лабиринт с лязгом захлопнулся. Только гладкая крыша подмигивала нам ночными отблесками.

Нам хотелось напрочь сжечь весь этот зАмок, вместе с лабиринтом. И мы бы, скорее всего, смогли. Но там Ева! Там - Ева. И ещё пленники, дети.
- Давайте думать, - предложил Серж.
- А по началу ещё раз осмотрим зАмок, - кивнул Аль.
- Мраурк, - согласился Пьер.
Мы досконально исследовали стены, окна, крышу замка. Окна были раскрыты. По краям крыши тоже нашлось несколько небольших распахнутых окошек.
- Видимо, хозяева замка не опасаются никого, если всё открыто.
- Значит, не знают о нас.
- Может, проберёмся туда котами?
- Не стоит показываться всем и каждому, мрур.
- Возможно, Еву видели раньше.
- Возможно, кошкой.
- Или даже тенью.
- Может, именно за ней охотились, её подкарауливали.
- Заманили в замок болью пленников.
- А сейчас слышите боль?
- Сейчас почти не слышно.
- Как только захлопнулась крыша, так боль и исчезла, мрурк. - ну, почти исчезла, остались только её отголоски,
- мысленно переговаривались тени.
- Но что же делать, как незаметно проникнуть нам в замок...
И тут, с ветвей разлапистой ели, послышались тоненькие голоса. Тоже мысленные.
- Мы проберёмся, нас никто не заметит, - пищали кляксы.
- Вы только доставьте нас на окна замка, - пошутил Лям.
- Мы освободим нашу маму, - уверенно заявила Лаки
- Всё будет хорошо.
- Ева и сама вполне может постоять за себя, - приободрился Пьер.
- Да, наша Ева - не безобидный котёночек, - хмыкнули Серж и Алекс.
- Ну что же, давайте! Но очень, очень осторожно.
- Главное, вытащить Еву оттуда.
- Возможно, уже из подземелья.
- Но надо точно знать, где она, прежде, чем что-то делать.
Туманные руки подхватили маленькие пятнышки с ветки и перенесли их на подоконник распахнутого окошка на первом этаже.
При этом кляксы узнали, что они большие молодцы, что самые любимые, самые лучшие дети на всём белом свете, и получили множество советов, указаний и подсказок со всех трёх сторон.
- Мы настороже.
- Мы ждём.
- Мы здесь.
- Чуть что - зовите!
И два малюсеньких пятна скатились с подоконника, быстро покатившись по боковой части коридора...

После того, как крыша лабиринта захлопнулась, двое стражников вежливо проводили меня в замок, в нарядную чёрно-белую комнату. Там красовались только два цвета - чёрный и белый. Когда стражники покинули помещение, я внимательно осмотрела окна, двери, стены, потолок и пол. Но всё было закрыто, не было ни малейшей щёлочки, куда можно было бы пролезть.

Повернулся ключ и дверь открылась.
 
Передо мною стоял красивый, мужественный на вид, мужчина, одетый во всё чёрное. Чёрный плащ спускался чуть ниже колен. Вид его вызывал уважение, этому человеку хотелось доверять.
- Ну что, поиграем? - улыбнулся он.
- Игры? - удивилась я, - поиграем?
- Да, - ответил бархатный голос, - и играть будем по моим правилам, только по моим.
- Но как же ваши пленники? Неужели вы, такой импозантный, приятный, на вид, человек, можете причинять боль ребёнку, детям? Острую боль.
- Тебе жаль ребёнка?
- А вам нет?
- А мне - нет.
И я почувствовала, как вмиг испарилась зарождающаяся симпатия к этому человеку.
- Ни о каких играх не может быть и речи, пока дети не будут освобождены, - жёстко сказала я.
- Не ты здесь задаёшь правила игры, дамочка, - вальяжно улыбнулся мужчина.
И я поняла, что этот гад пытается пролезть в мою голову.
- Ах, так, - воскликнула я, - и попыталась ухватиться правой рукой за его руку. Но рука соскользнула и мне удалось вцепиться только в рукав его камзола, или как его там, в одежду, в общем. Сжав бархатную материю в кулаке, я смело глянула в чёрный омут его глаз.
Мужчина удивлённо и насмешливо смотрел на меня, не пытаясь освободиться. И, только когда рукав загорелся чёрно-жёлтым пламенем, красиво переходя в синее, резко отдёрнул руку. Но было поздно. Его одежда разукрасилась чёрными, жёлтыми и синими всполохами, мгновенно переходя от рукава на крахмальный воротничок, вниз по камзолу, на другой рукав, потом на штаны. И вот уже чёрный плащ горит ярким синим пламенем! Без дыма. Но материя корёжится, превращаясь в пепел.
- Ах ты, - заорал пламенный мужик, пытаясь сбить с себя огонь. Огонь не сбивался. Но и не причинял, к моему удивлению, боли мужчине. Ехидно улыбаясь, он перестал трепыхаться и просто подождал полного сгорания одежды, а потом встряхнулся, сбрасывая пепел. И предстал передо мною во всей своей наготе.
- Интересно, - мелькали мысли, - это он - несгораемый? А если бы мне удалось схватить его за руку, а не за одежду, он что, тоже не сгорел бы? Или сгорел бы? Или он бы сгорел, а одежда осталась? Ну, хоть научную работу пиши...
И тут до меня дошла ещё одна мысль. Он же не закрыл за собой двери! Открыл, зашёл - и на ключ - не закрыл! Ой, даже и не прикрыл до конца, вон щёлка, серым светит.
И я улыбнулась ему.
Голый мужик захохотал. - А мне нравится такая игра, - ещё раз хохотнул он, - теперь твоя очередь раздеваться. Меня-то ты уже раздела!
И я заметила, как в щёлку вкатываются два маленьких пятнышка - белый и коричневый. Изо всех сил стараясь не смотреть на пятнышки, я благосклонно улыбнулась голому.
- А почему бы и нет, - игриво растягивала я слова, вот только проголодалась я что-то. Накормишь? И пить хочется...
А как зовут-то тебя? Имя есть?
И тут мне снова пришлось удивиться. Мужик как-то сник и горестно покачал головой. - Нету у меня имени, - очень грустно сказал он, нету и никогда не было. Все называют меня - тёмный лорд. Так и ты зови.
И я всё поняла про него. При рождении ему не дали имени. И он попал под иго тёмных сил. Поэтому и Мир необычный - где-то сказочный, яркий, а где-то по настоящему жёсткий и очень тёмный! Видимо, две стороны его души боролись друг с другом - его настоящая, и внушённая тёмными силами.
- А хочешь, я дам тебе Имя? - спросила я.
Мужчина щёлкнул пальцами. И в комнату проскользнула толстая, щекастая, но ловкая какая-то, бабища.
- Одежду мне, - приказал лорд, - для дамы - еду и питьё. Женщина, так же ловко - выскользнула. И, минуты через три, трое краснощёких девушек доставили, снова чёрную - одежду для лорда и столик, на гнутых, резных ножках, с яствами... Для меня?
Лорд, не стесняясь своей наготы, начал одеваться.
- А помыться? - не выдержала я, - ведь в саже весь!
- Боюсь, пока буду мыться, ты - раз - и исчезнешь. И даже имени обещанного не подаришь.
- Ну-ну, - удивилась я прозорливости лорда. И исподтишка глянула на моих детишек. Пятнышки плотно прилепились к нижней, невидной части моего рукава.
- Давай, я дам тебе Имя, и ты пойдёшь мыться. А то смотреть на тебя тошно, такой чумазый, лорд ещё называешься. Потом и побеседуем с тобою...
К моему очередному удивлению, мужик согласился! Видимо, и ему тоже не очень-то нравилось быть вымазанным в саже.
- Имя, какое же имя, - замельтешили мысли. И вдруг вспомнила - мягкое такое, милое имя. Из книги. И из фильма тоже, моего любимого фильма. Эшли, - сказала я, - даю тебе имя - Эшли.  И где-то в небесах, невероятно, как далеко, грохотнул гром. И, мне даже показалось, что пронеслись ветром слова, - Да будет так! И молния, конечно, сверкнула... где-то там, - улыбнулась я, - хотя здесь и не видать её.
Между тем, этот мужик стоял, как громом поражённый, тем самым громом...
- Я - Эшли? - Наконец покатал он на языке своё имя. Я - Эшли!!! И, явно счастливый, отправился мыться. Думала, не закроет двери на ключ. Ан нет, закрыл. Но мне это уже не казалось особой проблемой и каким-то препятствием, ведь со мною были мои малыши!

И мы развели бурную деятельность. Так, окно плотно заперто на две закрывалки. Лям, со своими манипуляциями по размягчению и растягиванию веществ, был мною подсажен на верхнюю закрывалку, а Лаки забралась на нижнюю. Через две минуты окно было распахнуто. И я уже жаждала, подхватив детишек, птицей вылететь на волю...
Но тут вспомнились пленники, которые до сих пор плачут где-то в подвалах. Мы прикрыли окно. Я подсела к столику с яствами и стала подкрепляться. Сытой бороться намного приятнее, чем голодной. А Эшли всё не было и не было. И тогда я мысленно подмигнула моим кляксам. Детишки мои за минуту открыли двери. И мы, плотно прикрыв её, с полным пакетом еды, на всякий случай, отправились спасать Мир.
Когда меня вели из лабиринта в замок, постаралась запоминать дорогу. Так, один поворот налево, два направо. Потом прямо. Стоило пройти это расстояние, послышались отзвуки боли, безнадёжности. И уже боль детей вела нас дальше. По пути мы встретили ящик, накрепко притороченный к крайней стенке коридора. Детишки легко открыли дверцу ящика и размягчили там все внутренности. И тогда крыша над лабиринтом с лязгом открылась! И не только крыша, кажется, щёлкнули все замкИ рядом с нами, а может и не только рядом. Я бегом бежала по коридорам лабиринта. Только одна мысль  трепыхалась и мигала, словно светофор - успеть, успеть, успеть... И вот центр лабиринта. Да, здесь боль. Здесь! Откинула крышку. Там плакали пятеро - три мальчика и две девочки. Вылезайте, шепнула я им, быстрее. И они, как обезьянки, превозмогая свою боль, полезли по лесенке. Ого, вот и мои! Мужчины подхватили детей, а я обняла самую маленькую - кудрявую, беленькую девочку, и мы, словно тучи, гонимые ветром, понеслись к кибитке. Мишель уже висела над дорогой с распахнутой дверью. Мы залетели в машину, на ходу сворачиваясь в реальные тела. Двери тут же захлопнулись. Сами по себе закрылись! И Мишель, словно туманный призрак, понеслась по синему небушку. А позади клубились чёрные тучи, оттеняя нежную, молочную белизну облаков. Вернее - чёрные тени, нет, скорее - мерцающие призраки. То почти догоняя нас, то отставая. Просто огромное чёрное войско! И мне захотелось спеть только что придуманную песенку, -   
 
- Чёрная, чёрная рать
Хочет, стремится догнать,
Но нет, не дано тёмным тучам
Нас подловить, мы везучие... -

И вот уже народ, все пленники, тихо сканируют слова по слогам. А мы радостно наблюдаем, как чернота удаляется, удаляется и пропадает, растворяясь где-то там, позади нас...

Это было последнее приключение. На утро мы торжественно переехали границу тёмной сказочной вселенной. И, что самое удивительное - нас ждали! Народ с ближайших поселений валил и валил. И снова множество пленников покинули кибитку, падая на травку, наслаждаясь свежим воздухом и свободой. Они заполонили всё пространство вокруг кибитки. И снова мы изумлялись, каким образом столько людей помещалось в нашей маленькой Мишель. Людей разобрали по семьям. Оказывается, народ был проинформирован по телевизорам, радио, и другим инфоисточникам, о том, что заканчивается миссия по освобождению множества пленного народа, с просьбой о помощи для замученных людей. Ведь многие провели в плену не один год...
И о выделении средств на лечение, строительство домов для бывших пленников. Ну, и всё такое. И нас снова чествовали и превозносили, как героев. Но мы устали, так устали! Очень, ну очень захотелось остаться одним, в нашей, и только нашей, компании.
И народ как-то быстро поутих, разошёлся, забрав с собой освобождённый люд.
И беленькую девочку забрали - такая же беленькая, плачущая женщина и забрала. А с нею - высокий, статный мужчина, тоже вытирающий глаза время от времени. И я тоже заплакала, отдавая её, Любочку. А ведь была такая мысль - оставить эту малышку себе, с нами чтобы осталась... Но с мамой и папой ей, конечно, будет намного лучше, - проносились мысли, - чем носиться по неизведанным далям с непонятными созданиями, какими мы и являемся, по сути. А Лям и Лаки уже тащили, в своём трёхлетнем виде, огромную, цветную, мягкую кляксу - свою любимую игрушку. В подарок, на память, для девочки Любочки.
- Спасибо! Спасибо! Спасибо! - кричали и шептали нам напоследок множество голосов. А мы махали им и от всей души желали всем счастья...
И вот мы остались одни, наслаждаясь тишиной, покоем и прогулками по светлому лесу, который звенел птичьим гомоном рядом с синей дорогой.