Марс. Сохранить атмосферу Глава двадцать четвёртая

Марс. Сохранить атмосферу

Глава двадцать четвёртая


Время на Фаэтоне шло семимильными шагами, и уже в каждой семье подрастало по три ребёнка. Места им не хватало, поэтому общее собрание приняло решение расселиться по разным континентам, исследованными за эти годы вдоль и поперёк любознательными патерианцами. Вместе с ними расселились и другие аннунаки, желавшие иметь больше земли, свободы и возможностей для своего развития. После начала исследований двух наиболее интересных континентов - Rubrum, Meridiem, где флора и фауна кишела и развивалась пышными и необычными формами, неизвестными на Septentrionem.
Что оказалось важным – эти континенты оказались незаселёнными людьми, но там жили ящероподобные прямоходящие травоядные с низким интеллектом, имеющие способности к приручению и выполнению определённых задач. Переселившиеся аннунаки сразу начали их приручать к охране возделываемых ими земель, выполнению работ по строительству и другим работам.
Эти существа оказались безобидными и не живущими тейпами или группами, а в основном обитающими в одиночку и только в период спаривания и выращивания младенца они жили парами, а затем расставались, что влияло на их популяцию, так как они становились лёгкой добычей хищников.
Помимо животного мира Триумф и ;рзико, каждый в своей епархии изучали геологию и строение континентов на наличие полезных ископаемых. Планета оказалась богата на драгоценные и цветные металлы, назначение которых местные жители не знали и никогда не применяли в своей жизни. Нашлись нефть и газ в огромном количестве, что оказалось настолько странным, что пришлось перепроверять исследования. Бурение и сканирование пород показали наличие таких запасов, но что оказалось невероятным – так это возраст этих запасов. Он не вписывался ни в какие теории образования Солнечной системы. Мало того, при изучении пород обнаружили алюминий-26 и железо-60, то есть элементы, созданные незадолго до рождения Солнца. Или, говоря другими словами, до того, как космическое облако стало звездой.
Ведь вначале должны происходить процессы, в результате которых образовались «свежие» алюминий-26 и железо-60 . И это озадачило исследователей.
Создавалось такое впечатление, что Фаэтон являлся планетой, заброшенной в Солнечную систему из другой Вселенной, возраст которой гораздо больше Вселенной, где эта планета находилась ранее. По крайней мере такое объяснение имело право на существование, описывающее образование планеты.
Но имелось и другое объяснение, гипотетическое, которое Триумф, как геолог, тоже объяснить не мог – усилившаяся сейсмическая активность планеты. Начали куриться ранее спавшие вулканы, участились землетрясения, участились появления торнадо, а также незначительно изменился состав морской воды и её температура, усилились приливные влияния обеих лун на океаны. Полярные шапки начали таять интенсивнее и уровень моря начал подниматься, затапливая прибрежные районы. Но чтобы объединить все изменения в единую схему и объяснить причину таких интенсивных изменений, требовались более обширные исследования и исследовательские технологии, коих у троицы не имелось в наличии и создать они таковых не имели возможностей.
Эти факты удручали их, но они находили отдушину в других более приземлённых житейских делах, способных разнообразить быт их семей и жизнь населения планеты.
Так как аннунаки находились в своём развитии на низком уровне развития, не зная железа, но зная медь.
Они не знали золота и алмазов и не знали сплавов, так как являлись обыкновенными землепашцами и обладали только технологиями самозащиты, охоты и рыболовства, что казалось для них пиком их развития.
Они не знали колеса, но знали твердые камни и могли вырезать на мягких камнях прекрасные рисунки. В них многое перекликалось с индейцами доколумбовой Америки, с десумериитянами и гудебирами на разных стадиях развития.
Благоразумный аннунак «боялся сошедших с небес» и скрупулезно следовал их предписаниям или сводом законов, созданным Джоном и принятым на планете всеобщим сходом глав семей и старейшин родов.
Сделать что-либо неугодное сошедшим с небес значило бы не только сделать глупость, но и стать греховным, а грех – как знает каждый аннунак– приносит на голову аннунака самые страшные наказания. Однако стоило бы думать, что вероисповедание – это чисто формальное дело, когда гимны и молитвы скрывают самые деликатные чувства и подавляют глубинные эмоции.
Аннунаки доверяли своим покровителям, сошедшим с небес. Они полагались на них, как дети полагаются на своих родителей. Они разговаривали с ними, как со своими «истинными отцами», которые могли обижаться и наказывать, но могли также успокаивать и прощать. В то же время аннунаки обладали невероятным чувством свободы и независимости, чего не наблюдалось у других народов, с кем приходилось сталкиваться патерианцам и землянам.
Приношения, жертвы и соблюдение законодательных предписаний – это не всё, чего требовали сошедшие с небес от своих поклонников. Милость сошедших доставалась тем, кто вёл «добропорядочную жизнь», кто был хорошим родителем, хорошим соседом, хорошим гражданином и кто демонстрировал свои добродетели – доброту и сострадание, правдивость и искренность, справедливость, уважение к закону и установленному порядку.
Аннунаки взирали на своих покровителей так, как слуги взирают на своих добрых хозяев - со смирением и страхом, но также с восхищением и любовью. Для всех жителей посёлков и общинников повиновение приказам сошедших с небес оставалось величайшим из всех качеств и представляла собой наиболее важной обязанностью. В то время как проведение различных празднеств и отправление обрядов, являлись задачей жрецов, каждому же гражданину предначерталось и оставалось долгом посылать дары в главный храм своего континента, присутствовать на главных религиозных церемониях, заботиться об умерших, получать наказания за грехи, а также соблюдать правила и табу, сопровождавшими почти каждый момент их жизни.
Итак, по представлениям аннунаков, каждый аннунак появляется на свет для работы на сошедших с небес. На самом деле это не являлось главным и в обязанности каждого аннунака входила забота о своей семье и забота о процветании своего рода. На протяжении всей жизни им предписывалось отдавать часть своего урожая и скота, сошедшим с небес, защищать храмы от внешнего воздействия стихии, услаждать слух сошедших с небес хвалебными песнопениями и тем самым оправдывать их высшее предназначение в обитаемом мире.
Но сошедшие с небес не нуждались в таких подношениях, так как обеспечивали сами себя и своих близких всеми благами, поэтому они равномерно распределяли привнесённые блага между членами общества в равной мере.
При рождении ребенка ему давали в руки предмет, магически закреплявший его половую идентификацию - мальчик получал в руки палку, девочка – веретено. После этого младенец обретал имя и num-lu-ulu . В состав имени аннунака обязательным и составляющим оставалось имя или часть имени, сошедшего с небес, охранявшего здоровье и жизнь аннунаков. Чаще всего его называли именем или городского покровителя, или божества-покровителя семьи.
В понятие num-lu-ulu входил весь процесс жизни – от младенчества до старости и каждый жизненный этап отличался особым мироощущением и занимал определенное место в обществе, что отражалось в имени аннунака. Ребенку следовало беспрекословно подчиняться воле родителей и выполнять их приказы так же усердно, как взрослые выполняли повеления сошедших с небес.
Эти правила, законы стали базовыми устоями общества аннунаков и легли в основу мироздания новой генерации трёх государственных образований на планете Ki-n;-te.
Мир воцарился на планете, население увеличивалось, гуди;ры  становились вождями новых поселений, как Лага;ш не по праву наследия, а про праву главенства права.
Но, к сожалению, годы брали своё и троица уже не имела того здоровья и прыти, что сто лет назад. Ушли в дальние леса старейшины G;b и ;sa, на их место пришли другие, такие как Ги;рсу, Бау; и Шама;ш  , а те ушли на другие континенты.
Выросли дети старых знакомых патерианцев, с кем они начинали строить новую жизнь, и у них уже появились внуки, а внукам передавались сказания о страшных пришельцах и добрых духах, сошедших с небес. Все сказания заканчивались одним и тем же – добрые духи скоро спустятся на землю аннунаков и принесут счастье и ещё лучшую жизнь.

В подсознании Джон понимал, что звездолёт может не вернуться вовсе, по крайней мере, пока он и его друзья живы, и все их ожидания останутся напрасными, но где-то далеко в уголках памяти теплилась надежда, что однажды утром он проснётся и услышит позывные маяка, сигнализирующие о том, что на орбите находится долгожданный звездолёт.
Чем больше он ждал, тем больше его надежды таяли, тем меньше о них он говорил о них со своими друзьями. Порой ему казалось, что он уже их слышит и прибегал к маяку, проверял и перепроверял данные, затем делал вновь и вновь, на потом возвращался к себе в комнату, ложился на ложе и даже все увещевания и ласки его жены не приносили ему никаких отвлечений от этого параноидального состояния.
Но со временем это состояние прошло. Джон взял себя в руки и стал больше времени уделять внимания семье и обществу. Боль ожидания постепенно ушла, особенно после того, как Джон решил отпраздновал своё двухсотпятидесятилетие. Как он определил свои годы, он сам не знал, собравшись посчитать сколько ему лет на самом деле. Но на первой сотне лет сбился, ведь, как ему пересчитывать все перелёты, как пересчитывать жизнь на Патере, как пересчитывать движение в свете и в засвете, и вообще, «кто будет платить за вредность?!» - и бросил эту затею, решив сам обозначить себе дату рождения. Празднество прошло пышно и с масштабом. Сотни людей славили Великого и Бессмертного Нини;ба, так теперь именовался Джон, потому что те, кто помнил его именно таким и никаким другим, и даже его единственная жена Нинхурсаг, уже давно не появлявшаяся на публике, не могла сравниться с ним в здоровье и молодости.

Праздновали неделю в дни окончания сбора урожая, когда погода стояла прекрасная и никакие ураганы и торнадо не могли омрачить радость народа. На праздник прибыли его друзья, постаревшие, и тоже без своих жён. У Триумфа жена ушла в лес в прошлом холоде, а у ;рзико жена сильно болела, и дни её тоже шли к закату. Оба друга выглядели неплохо, ведь Джон давал фору им пару десятков лет. Веселье шло по полной программе, народ радовался, а увеселительные напитки лились рекой, что не создавало никаких препятствий для веселящихся.
- Джон, а ты не собираешься ещё раз жениться? – между кубками поинтересовался Триумф.
Для Джона вопрос прозвучал неожиданно:
- Знаешь, дружище, - задумался он, я как-то не думал об этом. У меня ведь есть моя жена. Я считаю, что будет правильнее при живой жене не позволить себе думать о другой. Для меня такой шаг недопустим. Думаю, что и народ меня не поймёт, если я соберусь так сделать.
- А я вот подумываю, что мне нужна хозяйка в доме, скажем честно, я хожу по комнатам и мне хочется позвать мою Нанше;. Мне её очень не хватает, дети, внуки, правнуки, праправнуки - бегают кругом, а мне пусто без неё. Очень я привязался к ней за эти годы. Никогда не думал, что так можно вместе жить с женщиной совершенно с другой планеты и разными взглядами на жизнь. - Поделился своими печалями Триумф.
- А ты думаешь, что приведёшь в дом другую и она заменит тебе Нанше;? Нет, брат. Не надейся. Не заменит. Я не скрою, у аннунаков красивые женщины, но мы другие, вот в чём вся беда. И нам с тобою и ;рзико повезло, что нам наши старейшины выбрали именно тех, кто нам нужен был именно в ту минуту. Я всё время удивляюсь их прозорливости, и благодарен им за ту смекалку и настойчивость, что они проявили тогда в те далёкие годы. Мы надсмехались над ними, подтрунивали и потешались порой, а они действительно оказались мудрыми старейшинами. Смотри, как они смогли повернуть народ в нашу сторону, чтобы вся масса людей не воспротивилась нам, а приняла наши нововведения правильно, и школы, и детские сады, и обучение грамоте и развитие основ промышленности, земледелие и мореплавание – это не только наша заслуга — это их заслуга. Смотри, раньше они летали только на своих ящерах, а сейчас они перевозят с континента на континент десятками аннунаков в специальных приспособлениях. А мы их только натолкнули на мысль, а они сами её реализовали. Да что там говорить, куда ни кинь – наша идея, а их реализация. Очень талантливый народ. Боюсь я одного, как бы они не съехали в колею наживы, а уже такие тенденции имеются. Докладывал мне тут один жрец из города Натурака, что появился один какой-то аннунак, выдающий себя за незаконнорожденного от сошедшего с небес и за большие k; предсказывает события и катаклизмы, вроде бы создаёт альтернативную веру, чем-то смахивает на Йешуа из Назарета, смекаешь, куда я клоню. Не хочу я стать римским префектом Иудеи Понтием Пилатом. Тем более у нас нет смертной казни и ещё смешнее распятия на кресте. Но такое событие должно рано ли поздно случиться в нашем мире, не может быть такого, чтобы развитие производственных сил не сопровождалось развитием философии и науки во всех её проявлениях. Надо не запрещать такие направления, а вовремя их направлять в правильное русло.
- Одна беда, как определить правильное русло или неправильное – вот извечный вопрос. – Усмехнулся ;рзико, слушавший внимательно, и не вступавший до этого момента в разговор.
- Всё верно. Наша конституция и законы не являются догмой, они должны видоизменяться, и этому должны способствовать жрецы и старейшины, впрочем, являющиеся сами догматами и носителями догм. Должны вырасти целые поколения учителей, не базирующихся только на слепой вере на сошедших с небес, а уверовавшихся в силу науки, в силу разума в пытливости мысли, прежде чем можно будет сказать, что нет места догмам в нашем обществе. Но, к сожалению, или к счастью, нам не суждено будет этого увидеть, – печально закончил Триумф, при этом он поднял свой кубок и все трое чокнулись, смачно опрокинув благородный напиток.

Проснувшись утром, Джон, потянулся, размял затёкшее за ночь тело, встал и подошёл к открытому окну. Погода продолжала радовать - свежий ветер легко нёс утреннюю прохладу и запах заканчивающегося тепла, пение живности и журчание протекающего недалеко ручья. Всё радовало слух, но что-то необычное и назойливое, давно забытое настойчивое и методичное, с определённой ритмичностью повторяющееся звучало где-то рядом. Так могло звучать только давно забытые сигналы маяка.
У Джона бешено заколотилось сердце, он хотел выскочить из окна и со всех ног рвануть к маяку, но вопреки своему сиюсекундному желанию, тяжело опустился на рядом стоящий около окна диван, откинулся на спинку, закинул руки за голову и заплакал. Слёзы текли по его впалым щекам, седым усам и пышной бороде, он молча плакал и улыбался.
Причину такого состояния Джон понимал – он дождался. Да! Он дождался того, отчего со спокойной совестью физически уходил от команды звездолёта много лет назад, но не ушёл внутренне и всегда трепетно ждал, что вновь когда-нибудь сможет ступить на палубу шаттла. Да! Он ждал все эти долгие годы. Ждал каждую минуту, что услышит этот сигнал и вот, наконец, он его услышал. Вытерев влагу с лица, и приведя себя в порядок, он взял в руки UBSM:
- Друзья, приём. Я на связи, - спокойным голосом позвал он.
- Да, Джон, мы здесь! – одновременно откликнулись оба его друга.
- Маяк откликнулся! – Торжественно возвестил Джон. - Они на подходе. – В его голосе невесть откуда появилась неизвестная хрипотца.
Пауза продлилась недолго.
- Ты уверен? – задохнувшись от волнения, выпалил Триумф.
- Да! – также радостно подтвердил Джон.
— Это не глюки, Джон? – ;рзико, помнил, какой стресс испытал Джон пару десятков лет назад, когда ему показалось, что он слышал сигнал маяка.
- Нет, это не глюк, дружище. Я сначала тоже подумал, что с перепоя в ушах звенит. Но он звучит слишком ритмично и совсем не похож на звон в ушах! – Джон чуть ли не кричал от радости. – Давайте прилетайте ко мне сегодня после обеда. Всё обсудим и дадим обратную связь. Ну, ребята, мы дождались! – и облегчённо выдохнул.


Звездолёт «Il Trailblazer» вынырнул на границе Солнечной системы после совершения своего очередного вояжа через толщину времени и пространства. Команда переживала своё позорное, как они считали, бегство с орбиты своей родной планеты. Они не испытывали никогда горечь поражения, тем более такой бесславной, поэтому никто из них не знал, сможет ли кто-нибудь из них отомстить за позор своего поражения.
Они все уверовались в то, что во главе их команды стоит непобедимый командир, но это оказалось не совсем так, и что, как он однажды выразился «и у старухи бывает проруха». Всё же от полученной информации оставалась надежда, что нанесённый удар при «вынужденном отступлении», причинил непоправимый ущерб милитаристской структуре, неизвестно по какой причине, возникшей на их планете. С этим фактом хотелось бы разобраться, но для этого требовалось больше времени и понимания причин и следствий, повлекших за собой такие изменения. Поэтому команде учёных требовалось время для подведения итогов своих поисков и находок, чтобы оценить их.
Для этих целей Фаэтон мог оказаться самым подходящим местом, где можно не только философствовать и получать результаты исследований, но и зализывать полученные раны, походившие больше на душевные, чем на технические или физические.
Фаэтон позволял отвлечься от складывавшейся обстановки за последнее время, и планета для космонавтов больше походила на санаторий, на грязелечебницу или место, где можно принять успокаивающие ванны, подышать свежим горным воздухом, отведать чистой здоровой пищи и вообще поправить своё здоровье.
Сигнал на Фаэтон, отправленный автоматически после пересечения границы Солнечной системы, пока не отразился в виде ответа, и это не очень тревожило Андрея - мало ли что могло случится с маяком, но главное, что он работал, принимал сигнал, а координаты его не изменились.
Андрея тревожило другое – Джон и его друзья могли умереть, погибнуть или всё, что угодно могло с ними случиться, не дождавшись прибытия звездолёта, то есть Андрей опоздал. Он даже не знал точно, какой сейчас год на Фаэтоне, однако примерно плюс-минус точность пять лет являлась высокой для расчётов. Лёгкость того, что звездолёт прибыл в Солнечную систему оказалась призрачной, так как каждая минута ожидания ответа с Фаэтона тянулась и начинала висеть гирями на ногах.
Наконец у Андрея терпение лопнуло и он уже готовился отдать команду на движение к Фаэтону, но неожиданно раздался до боли знакомый голос и на флэксе показался постаревший Джон:
- Привет, дружище! Прекрасно выглядишь! Как будто и не было этих почти девяносто семи лет! Со мной Триумф и ;рзико.
- Привет, мои дорогие друзья! Я не ослышался? Почти ста лет?! – воскликнул поражённый Андрей.
- Нет, не ослышался, мой дорогой, ты видишь, моя борода уже седая, и праправнуки бегают быстрее, чем выстрел квантера, моя жена состарилась, а жены моих друзей – одна ушла в мир иной, а другая готовится сделать этот последний шаг.
- Жёны, праправнуки? – как завороженный повторял Андрей, не понимая о чём говорил Джон.
- Да, командир и жёны, и праправнуки, и народ аннунаков - какая эпоха такие и Цезари. И планета Фаэтон, и мы, живущие здесь, в ожидании того, что настанет день, когда ты появишься со своей командой, и мы опять сможем быть вместе.
К разговору присоединился Триумф:
- Привет, командир! Рад тебя видеть. Ты, как будто даже помолодел. А мы, видишь, подвержены времени оказались, и закисли тут на планете. Остепенились, заматерели, семьями обзавелись. Давай, прилетай быстрее, есть о чём поговорить, поделиться соображениями, многими мыслями и тревогами.
- Я рад тоже тебя видеть и слышать, Триумф. Могу тебя и вас всех удивить, что не только я так выгляжу, а так вся команда выглядит после прохода через ворота в будущее. Так что не исключаю и вам такое предстоит претерпеть и омолодиться. Мы надеемся, что будем у вас на планете через пару дней. Так что, готовьтесь к нашему прилёту и встрече.
- Как-то давненько, нам на третьем курсе West Point преподавали психиатрию, и мне запомнился такой метод: здорового или нездорового человека, загоняют к психам в общество и этот человек постепенно, не зная куда прибиться, начинает прибиваться к своим. Вот так и мы на Фаэтоне, ещё не понимаем, к своим мы прибились или наоборот. – В словах Джона чувствовалась философская нотка.
;рзико по своему обыкновению молчал, так как ему очень хотелось послушать не только свои двух друзей, но и услышать давно забытые голоса соплеменников, уже подсоединившихся к связи и наперебой расспрашивающих троицу робинзонов о житие-бытие на планете. 

В момент связи произошло сильнейшее землетрясение, тряхануло так, что в помещении, оборудованном под маяк, треснул потолок и полетели на пол все незакреплённые вещи. Благо, что система безопасности сработала и вовремя среагировала на колебания почвы. Сейсмическая волна ощущалась настолько, что в какой-то момент друзья видели, как они сами поднимаются и опускаются под её воздействием. Безусловно все храмовые комплексы выстояли под ударом стихии, но жилища аннунаков на Septentrionem подверглись серьёзнейшим разрушениям и многие аннунаки погибли. Другие континенты пострадали меньше, там удар оказался не на столько мощным и жертв получилось значительно меньше.
Столь сильного природного катаклизма не наблюдалось за долгие годы существования преданий аннунаков. Этим неприминул воспользоваться глашатай нового политеизма из города Натурака. Он начал ходить по разрушенным городам и стенать, пользуясь убитых горем аннунаков, что земля тряслась в качестве наказание за то, что слушали только одного Великого и Бессмертного и забыли о других духах, а есть силы ещё могущественнее, вот они и наказывают за непослушание и вскоре разорвут планету на части. Нужно собираться и побыстрее убить чужаков, принести их в жертву, принести в жертву все их семьи и их род, тогда силы подземные, те, не уничтоженные в давние времена спустившимися с небес, простят аннунаков, и опять воцарится мир на землях Ki-n;-te.
Вечером того же дня удар стихии пришёлся и по другим континентам. Жертвы и разрушения оказались неисчислимые. Пожары и наводнения охватили всю планету, животные в страхе и ужасе метались, спасаясь от разбушевавшейся стихии. Вулканы начали выбрасывать огромные столбы пепла и лавы. Народ, видя, что храмы стоят непоколебимо, начал стекаться к ним в поисках убежища и спасения под куполом системы безопасности. Но купола храмов не могли разместить всех, а аннунаки прибывали и прибывали в поисках спасения.
Впрочем, в зоне храмов, разломов коры, трещин пожаров, потопов и торнадо, унёсших сотни жизней не наблюдалось, и они могли действительно служить островками безопасности. Но сколько времени они могли выполнять эту функцию никто предсказать не мог. При этом ропот местного населения увеличивался, так как урожай, собранный накануне оказался весь уничтожен, и как перенести холода никто не мог себе представить. Все понимали, что перенести холодный период вряд ли смогут все. Многие понимали, что не доживут до тепла и умрут. Обстановка осложнялась тем, что динозавры на суше, в море, в озёрах и реках, спасаясь от катаклизмов тоже искали спасительных мест. Динозавры на суше жались к храмовым площадям, что вызывало панический страх у обеих сторон. Казалось, что ещё вчера этого не могло случиться, но вот уже сотни и тысячи живых существ лавиной начинали переселение бок о бок в направлении к храмам, преследуемые содроганиями почвы.

Наступил третий день начала «конца света» на планете. Звездолёт «Il Trailblazer» вышел на орбиту Фаэтона, о чём капитан Курте;ко отправил сигнал на маяк.
Джон вышел на связь с командиром моментально:
- У нас тут твориться неизвестно что, дружище. Третий день планету трясёт так, что Марс покажется детским качелями. Нужно проверить, что происходит со спутниками, мне кажется, что они начали менять орбиту. У меня нет доказательств этому, но единственное, что косвенно я могу предъявить в качестве доказательства, то это сильные приливно-отливные эффекты. Вполне вероятно, что все землетрясения и извержения — это только начало уничтожения планеты. Надо посмотреть с орбиты динамику изменения геоида за последние время. У вас же сохранились данные того времени, когда мы прилетели сюда впервые, ведь так?
- Мы видим, что континуум разверзся не на шутку и трагедия на планете разыгралась настоящая, и это не просто какой-то одноразовый фейерверк, а что-то гораздо и гораздо серьёзнее. – обеспокоенно ответил Андрей. - Да. Такие данные у нас есть. Но мы намерены сегодня десантироваться на шаттле и провести рекогносцировку на месте, проведя облёт не только с орбиты, но и различных высот. Обследуем состояние атмосферы в максимально короткие сроки и примем решение о дальнейших действиях. Совокупность факторов пока говорит, что тут не только роль играют спутники, а в бой вступили гораздо более сильные фигуры на шахматной доске. Через два часа мы будем у тебя у более подробно все обсудим. До встречи, Джон. Надеюсь, что Триумф и ;рзико тоже будут с тобой.
- Конечно. Они и сейчас рядом. До встречи. – Пожелал Андрею Джон.
Флэкс отключился, и через минуту новый удар потряс континент.
На глазах аннунаков горы ползли вверх, а равнины уходили под землю, реки пропадали в бездонных трещинах, а оттуда выплёскивались огненные потоки лавы, своими вязкими щупальцами расползаясь по поверхности, и метр за метр пожирая некогда цветущие и благодатные леса. Порой лава останавливалась перед препятствием в виде гряды или каньона, постепенно накапливалась и затем медленно, пыша жаром продолжала своё смертоносное движение. От неё спасаться не имело смысла – она не жалела ни детёнышей, ни взрослых особей. Она пожирала всё. Планета трещала по швам. Вулканы, как остервенелые выкидывали мириады мегатонн пепла, как бы соревнуясь друг перед другом, кто больше выбросит, и на какую высоту. Перепады температур в атмосфере образовывали гигантские торнадо, очень похожие на марсианские, только отличавшиеся отсутствием серы, но зато тут безраздельно господствовали бомбы с большим количеством алюминия и железа. Эти тяжелые снаряды, вылетавшие из жерл вулканов, не имели преград и разносили все на своём пути, образовывая огромные воронки на месте падения. Смерть и опустошение, опустошение и смерть – вот что царило на планете.

Шаттл сел рядом с храмом. В былые времена его встречали бы помпезно и со всеми почестями, но сейчас, завидев сверкающую птицу, спускающуюся с небес, аннунаки встали, как один на колени, воздели руки к небу с криками о помощи к всемогущим.
Андрей не стал долго раздумывать и первым делом направился на площадь к людям. Как только он вышел вперёд народ затих. Тишина стояла такая, что казалось, даже мелкие насекомые перестали шуршать лапками.
- Друзья, мы прибыли сюда, чтобы помочь вам и спасти вас. Мы сделаем всё, что сможем. А сейчас дайте нам время, чтобы понять, что у вас произошло. После этого я вам скажу, что мы будем делать.
Тишина стояла недолгой. Из толпы встал один оборванный и худой аннунак:
- Сошедший с небес. Мы поверим тебе только тогда, когда почва под нашими ногами прекратит трястись. Если она не прекратит трястись и аннунаки будут продолжать гибнуть, мы тебя объявим лжецом и призовём уйти с нашей земли. Пусть мы все погибнем, но мы погибнем честными, а не лживыми.
Андрей сразу понял, что этот аннунак обыкновенный лжепророк, коих в трудную минуту на чужом горе выгребаются дивизиями:
- Послушай меня, досточтимый. Я не знаю, как тебя зовут, и мне это не важно. Я могу за одну минуту сделать так, что эта планета превратиться в пыль вместе с тобой, если ты этого хочешь. Но мне ты не нужен, ты можешь оставаться здесь, мне нужны аннунаки, кто хочет жить, растить детей, собирать урожай, и смотреть на восход светила. Аннунаки, вы хотите жить или умереть вместе с этим оборванцем?
Народ, как один в едином порыве закричал:
- Жить!!! – единый вопль, прошедший над храмом, сотряс воздух.
- Так дайте нам время, чтобы мы могли сделать жизнь спокойной. – потребовал Андрей.
- Мы даём тебе время! –раздались многочисленные крики со всех сторон.
- А сейчас мы установим дополнительную защиту и сможем принять ещё тех, кто остался живой. Дадим еду и воду. - - уже спокойнее пообещал Андрей.
Через некоторое время аннунаки начали постепенно расходиться, а на месте, где выступал глашатай новой веры, он остался лежать в гордом одиночестве. Но уже навечно. Его тело начали уже терзать мелкие падальщики. Они тоже хотели жить и чем-то питаться.

Конец двадцать четвёртой главы