Заметки на полях

Два  часа  ночи.  Открыты  настежь  окна.  Шторы  рукоплещут  ветру. Скрип  половиц  под  тяжёлыми  стопами,  вздохи,  чьё-то  бормотание  на  чердаке. Где  то  на  улице со  скрипом  открылась  дверь.  Приглушённые  голоса,  смех.  Прислушался.  Нет.  Ходики.  Поступь  хромоножки.  Сколько  им  лет?  Тишина.  Ну,  вот  же  она,  долгожданная  тишина.  Успокоение.  Однако  тревожно.  Воистину,  от  себя  не  убежишь.

А  луна  зияет  в  небе  мертвенно-бледной  дырой.  Глухо  фыркнув  крыльями,  две  птицы  вспорхнули  с  земли,  и  фиолетовое  небо  всосало  их  в  себя  без  остатка.  Как  безумные,  отчаянно  скрежетают  цикады.  Каждая  из  миллионов  козявок  издаёт  своим  тельцем  этот  дикий,  отчаянный  зов  в  надежде  вернуть  прошедшее  лето  и  вместе  с  ним - свою  уходящую  жизнь.

Желаний  всё  меньше,  с  каждым  днём  всё  меньше.  Скукоживаются.  Всё  больше  горечи.  Абсурд  одержал  окончательную  и  бесповоротную  победу.  Прогрессивное  человечество  торжествуют.  Всё  чаще  хочется  перечитать  Достоевского.  Фёдора  Михайловича.  Всё  больше  разочарований  в  людях,  хочется  уйти  ото  всех,  наплевав  на  обязательств.  Женщины  без  возраста,  с  налётом  цинизма,  инфантильные  мужчины  без  цели  и  будущего - никто  никого  не  любит,  но  все  улыбаются.  Везде  сплошная  фальшь.  Собственно,  врут  все  и  врут  вдохновенно.   Целомудрие  так  и  не  наступило,  только  трепыхание  и  мычание.

А  вчера,  на  соседней  улице, молодую  женщину  убила  молния.   Жизнь,  смерть - всё  так  зыбко.

По  утрам  всё  чаще  не  узнаю  себя  в  зеркале.  Как  грустно,  что  влюблённость - это  всего  лишь  мгновение -  от  радости,  как  оказалось,  тоже  можно  устать.  А  любовь...Да  уж.  Против  любви  не  попрёшь.  Любовь - это  приговор.  Свыше.

А  ещё  теперь  я  знаю,  что  папки,  общие  тетради  в  разноцветных  клеёнчатых  обложках,  пожелтевшие,  густые  исписанные  листочки,  скреплённые  ржавыми  скрепками, - всё  это,  вытащенное  из  письменного  стола,  очень  хорошо  горит. 

На  днях,  на  чердаке  нашёл  пуговицу - глаз  плюшевого  мишки.  Хозяин  давно  умер,  а  глаз  всё  смотрит  и  смотрит,  ждёт.  А  рядом - бюстик  Пушкина  с  отбитым  носом.  И  ржавый  помятый  самовар.  Настоящий  самовар.  Из  прошлой  жизни.