Белая кобылица

Антон  сидел  на  скамейке  возле  больницы.  Бешено  колотилось  сердце.  Мир  рухнул  в  одночасье.  Он  смутно  помнил,  как  молодой  доктор  отводя  глаза,  отложив  в  сторону  результаты  многочисленных  обследований,  что-то  ему  говорил.  Из  всего  сказанного  память  уловила  лишь  фразу, - "К  сожалению  поздно  обратились,  операция  вряд  ли  поможет.  Но  шанс  есть, - полечиться  консервативно".  Антон  знал,  что  это  значит.  Химиотерапия.  После  которой  выпадают  волосы,  и  остаток  жизни  уходит  на  преодоление  нарастающей  слабости  и  постоянной  тошноты.  У  него  так  умирал  отец.  После  первого  курса  химиотерапии  Антон  его  не  узнал.  Он  увозил  в  больницу  ещё  довольно  бодрого  человека,  а  через  некоторое  время  забрал  измождённого  старика  с  пожелтевшей  кожей  и  потухшим  взглядом.  Всё,  что  угодно,  только  не  это.  Когда  первый  шок  от  полученной  информации  прошёл,  Антон  стал  просматривать  варианты  дальнейшей  жизни.

 " Сколько  мне  там  отмерили?  Три-пять  месяцев.  Если  повезёт.  Я  всегда  был  везунчиком.  Умирать  в  сорок  лет?  Нет  уж!  Я  ещё  потрепыхаюсь."  И  ещё  он  подумал,  что  хорошо,  что  объяснять  ничего  никому  не  надо.  С  женой  они  расстались  лет  пять  назад,  а  детей  у  них  не  было.  Подружки  во  внимание  не  принимались.  Вот  разве  только  дружку  закадычному  Степану,  да  и  то,  нужно  ли?

Степан  ковырялся  в  гараже  со  своей  старенькой  "Волгой".  Она  досталась  ему  от  деда.  Степан  был  влюблён  в  эту  машину.  Ослепительно  белая,  с  оленем  на  капоте.  За  неё  предлагали  сумасшедшие  деньги,  на  которые  Степан  легко  мог  купить  две  хорошие  иномарки.  Но  он  и  слышать  ничего  не  хотел.  Вечерами  они  с  Антоном  перебирали  двигатель.  Степан  был  хорошим  токарем,  сам   вытачивал  на  станке  какие-то  детали.  А  потом,  уже  когда  совсем  темнело,  они  пили  чай  и  разговаривали  обо  всём  понемногу.  Они  знали  друг  друга  с  детства,  росли  в  одном  дворе  и  даже  в  армии  попали  в  один  взвод.  С  некоторых  пор  Степан  стал  замечать,  что  с  Антоном  происходит  что-то  неладное.  Он  как-то  сник,  сильно  похудел  и  всё  реже  стал  появляться  в  гараже.

-  Ты  что,  Антоха?  Произошло  что?  Давай,  выкладывай, - Степан  искренне  беспокоился.
-  Желудок  задолбал,  что  не  поем - тошнит,  и  слабость  постоянная,  к  обеду  уже  сил  нет.  Антон  сидел  у  Степана  на  кухне,  они  собирались  на  рыбалку  и  составляли  список того, что  нужно  было  с  собой  взять.

-  Иди  в  больницу,  пусть  желудок  проверят.  Вон,  Людка  тебя  устроит  без  очереди.  Людмила,  жена  Степана,  работала  медсестрой  в  приёмном  отделении.

-  Завтра  подходи  с  утра,  всё  сделаем, - встряла  в  разговор  Людмила.
-  Да,  ладно,  может  обойдётся.  Гастрит,  наверное, у  кого  его  нет, - отмахнулся  Антон.  Потом  он  вообще  перестал  приходить  в  гараж.

С  того  разговора  прошло  три  месяца.

Степан  был  поражён.  От  Антона  осталась  лишь  тень.  Осунувшееся  лицо,  заострившиеся  скулы  и  нездоровый  блеск  глаз.

-  Привет,  дружище!  Давно  не  виделись, - Антон  протянул  руку  Степану.
-  Как  ты  здесь  без  меня?  Справляешься? - он  пытался  непринуждённо  улыбаться,  но  улыбка  больше  походила  на  гримасу.
-  Я  уже  и  не  знал,  что  думать,  ты-то  как? - Степан  смотрел  на  него,  уже  обо  всем  догадываясь.

-  Рак, - выдохнул  Антон.
-  И  что  теперь? - после  долгого  молчания  спросил  Степан.
-  А  ничего,  на  море  поеду,  ни  разу  не  был, - Антон  улыбнулся.  Приходи  ко  мне  вечерком.  Посидим,  поболтаем.  И  он  ушёл.

Дома  Степан  все  рассказал  Людмиле.  Та,  недолго  думая,  набрала  телефон  и,  поговорив  с  кем-то  около  часа,  вздохнула: - Всё  плохо.  Неоперабельный.  Метастазы,  где  только  можно.  Жить  от  силы  месяца  три.

Вечером,  сидя  у  Антона  на  кухне,  Степан  пристально  посмотрев  в  его  глаза,  спросил:

 - Ты  что,  уже  крест  на  себе поставил?  Я  не  готов  тебя  хоронить.  Ты  что  делать  думаешь  дальше?

-  Оторвусь  напоследок  по  полной,  что  мне  ещё  остается? - Антон  говорил  спокойно,  словно  уже давно  всё решил.  Степан  встал,  заходил  по  кухне:

 - Что,  дружок,  сдулся?  Ты  же  боец!  Я  вот  что  тебе  предлагаю, - он  сел  напротив  Антона.  - Ты  же  брата  моего  Сашку  помнишь?  Так  вот,  он  живёт   где-то  в  Хакасии,  линию  электропередачи  через  тайгу  тянут.  Домик  в  деревне  купил,  женился  на  местной.  Я  ему  звонил,  про  тебя  рассказывал.   Ехать  тебе  туда  надо.

-  Это  зачем?  Что  я  там  забыл  в  этой  глуши? - удивился  Антон.  Да,  и  Сашку  я  в  последний  раз  видел,  когда  ему  лет  десять  было,   не  узнаю,  поди.

-  Да  не  в  нём  дело,  он  говорит,  что  дед  там  какой-то  чудной  живёт.  Так  вот  к нему  со  всей  страны  едут  с  такими  проблемами.  Вроде  лечит  он  эту  заразу  и  результаты  хорошие.  Езжай!  Тебе  всё равно  терять  нечего,  а  вдруг?

-  Вот  ещё,  придумал!  Никуда  я  не  поеду,  дома  сдохну! - разозлился  Антон.

Ночью  Антон  долго  не  мог  уснуть.  Лежал  и  вспоминал  свою  жизнь.  Сорок  лет,  а  ещё  толком  и  не  жил.  Что  останется  после  него?   Могильный  холмик,  да  крест  с  датами  рождения  и  смерти.  И  всё.  От  этих  мыслей  Антону  хотелось  выть.  " Даже  детей  нет!"  Он  встал  и  подошёл  к  окну.  Огромная  луна  в  половину  неба  висела  над  городом.  Улицы  были  безлюдны.  Щемящее  чувство  одиночества  лишало  покоя  и  сна.  Утром  он  пришёл  к Степану  и  попросил  адрес  брата.

Самолет  подпрыгнул  пару  раз  и  покатился  по  бетонной  полосе.  Взревев  напоследок  турбинами,  качнулся  и  остановился.  Сашка,  паренек  лет  тридцати,  узнав  Антона  помахал  рукой  из-за  ограды  с  надписью  "Зона  прилета". Белобрысый  и  подвижный  он  был  прямой  противоположностью  Степану - молчаливому  и  степенному.

-  Сколько  нам  ехать? - полюбопытствовал  Антон.  Его  мутило  и  хотелось  прилечь.
-  Да,  здесь  всего  ничего,  километров  пятьдесят, - Сашка  с тревогой  посмотрел  на  осунувшееся  лицо  Антона:

- Скоро  уже,  ты  потерпи.
-  Ты  расскажи,  что  у  вас  там  за  дед  такой  расчудесный?  Откуда  он  взялся? - спросил  Антон.
-  Толком  я  не  знаю.  Но  люди  говорят,  что  он  вроде  бы  всегда  здесь  жил.  Местных  он  сторонится,  живёт  на  краю  деревни.  Бабы  говорят,  что  даже  в  магазин  не  ходит.  Как  и  на  что  живёт   непонятно.  Едут  к  нему  отовсюду,  но  принимает  не  всех,  выборочно.  Многие  так  и  уезжают  не  солоно  хлебавши.

-  А  зовут-то  его как? - Антону  стало  интересно.
-  Да  вот  в  этом-то  и  весь  фокус! - Сашка  почему-то  перешёл  на  шёпот, - имени  его  никто  и  не  знает.  Спрашивали   многие,   молчит  и  отворачивается. Так  его  и  зовём, - Дед.

  За  Сашкиной  болтовней  Антон  и  не  заметил,  как  машина  уже  давно  съехала  с  оживлённой  трассы  и  катилась  по  пыльной  просёлочной  дороге.

-  Вон,  смотри,  уже  наше  Лесное  виднеется, -  Сашка  махнул  рукой   куда-то   в  сторону.  Минут  через  тридцать  они  подъехали  к  большому  бревенчатому  дому.

-  Ну,  вот  и  приехали.  Хозяйка,  встречай  гостя!  На  крыльце  показалась  молодая  женщина.  Она  приветливо  помахала  рукой.  Антон  вышел  из  машины.
 
-  Знакомься,  моя  жена  Оля, - Сашка  обнял  её  за  плечи.   Чем  кормить  будешь,  хозяюшка?

  Женщина,  как  старого  друга  взяла  Антона  за  руку  и  повела  в  дом.  Как-то  запросто и  без  церемоний.  Антон  после  долгой  дороги  и  от  постоянно  накатывающей  слабости  страшно  хотел  спать,  но  он  с  удивлением  отметил,  что  впервые  за  много  дней  у  него  появился  аппетит.  Отварная  картошка,  посыпанная  зелёным  лучком,  запечёная  курочка  с  золотистой  корочкой,  салат  из  мясистых  помидоров  с  кусочками  брынзы.  Антон  давно  так  вкусно  не  ел.

-  С  утра  к  Деду  пойдем, - Сашка после  ужина  осоловел  и  ему  даже  шевелиться  было  лень.

-  Оля,  ты  же  местная,  кто  все-таки  этот  Дед? - откинувшись  на  спинку  стула  спросил  Антон.  Неужели  правда,  что   такой  чудотворец?

-  Странный  он,  но  мне  ещё  бабушка  покойная  говорила,  что  как-то  засуха  у  нас  жуткая  была,  дождей  месяц  не  было,  скотина от  жары  падала,  реки  пересыхали.  Собрались  мужики   и  к  Деду.  Помоги,  дескать,  выручай!  Не  знаю,   правда  или  байки,  но  после  их  визита  дождь  три  дня  шёл  не  переставая.  Может  и  совпадение,  кто  знает.  Но только после  этого  люди  вообще  Деда  сторониться  стали,  боятся.  Ольга  вздохнула  и  замолчала.  Антон  попросил  постелить  на  сеновале.  Он  лежал,  смотрел  на  звезды,  вдыхал  терпкий  запах  сена  и  думал: - "Ничего,  я  так  просто  не  сдамся,  ещё  повоюю".  С  этими  мыслями  незаметно  уснул.

Дом  Деда  стоял  на  краю  села  около  самого  леса.  Сашка  проводил  Антона  до  калитки,  но  во  двор  заходить  отказался.

-  Теперь  давай  сам,  я  туда  ни  ногой! - он,  заглядывая  через  плечо  Антона,  пытался  разглядеть,   что  происходит  во  дворе.  Антон  зашёл  на  крыльцо  и  постучал  в  дверь.
 
- Ау!  Есть  кто  живой?  Через  минуту  на  пороге  появился  Дед.  Антон  обомлел.  Огромного  роста,  почти  под  два  метра,  косая  сажень  в  плечах.   Он  почти  закрывал  проём  двери.  Старик  был  похож  на  Илью  Муромца.  Белая  рубаха  до  колен,  в  поясе  перетянута  верёвкой.   Больше всего  Антона  поразило  то,  что  ноги  старика  были  обуты  в  лапти.  Седая  кудлатая  голова  крепко  сидела  на  широких  плечах.  Острые  глаза  внимательно  глядели  из-под  нависших  бровей.  Он  сверху  вниз  смотрел  на  Антона  и  молчал.  Первым  заговорил  Антон:

 - Вот...приехал...к  вам.  Голос  у  него  внезапно  пропал.
 -  Проходи, - буркнул  Дед  и  отошёл  в  сторону,  пропуская  Антона  в  дом.  Посреди  просторной  комнаты  стоял  длинный  стол  с  лавками  по  обе  стороны.  В  углу  широкая  кровать,  а  перед  ней  бурая  шкура  медведя  с  оскаленной  пастью.   На  бревенчатых  стенах  висели  связки  какой-то  травы,  косами  переплетенный  чеснок  и  лук,  высушенные  коренья. Дед  сел  за  стол,  жестом  указал  Антону  место  напротив.

-  Что  хочешь? -  проскрипел  он почти  не  разжимая  губ.
-  Жить! - выдохнул  Антон.
-  Ну,  да,  ну,  да, - усмехнулся  Дед, - ты  ещё  и  не  начинал  жить,  а  скоро  умирать  придётся.  Он  пристально,  прищурив  глаза,  долго  смотрел  на  Антона,  потом  вздохнул  и  произнес:

 -  Нет,  не  оседлать  тебе  Белую  кобылицу.  Духу  в  тебе  нет,  да  и  жизнь  твоя  бестолковая  никому  не  нужна.  Смерть-то  рядом  с  тобой   уже  сидит,  ждёт.  Вон  и  кони  чёрные  во  дворе  копытом  бьют,  за  тобой.

 Антон  в  страхе  выглянул  в  окно,  но  никого  не  увидел.  Из того,  что  сказал  Дед,  он  ничего  не  понял.  "С  ума  видно сошел.  Какие-то  кони,  кобылица,  рехнулся,  не  иначе," - недоумевал  Антон.  Но  ещё  он  понял,  что  Дед  ему  отказывает.

-  Слушай,  старый,  я  пять  тысяч  километров  пролетел  не  для того,  чтобы  твой  бред  слушать!  Ты  не  можешь  мне  отказать! - у  Антона  началась  истерика.  Дед  невозмутимо  слушал  крики  Антона.

-  Докажи  мне,  что  жить  хочешь, - Дед  равнодушно  смотрел  на  него.
-  Ах,  ты!  Еще  издеваешься! - Антон  рванулся  вперёд,  но  неведомая  сила  пригвоздила  его  к  лавке.
-  Ты  слаб!  Не  телом - духом! - Старик  встал  и  пошёл  к  двери.
-  Постой!  Не  уходи!  Я  на  всё  согласен,  помоги  мне! - Антон  попытался  встать,  но  у  него  ничего  не  получилось.  Дед  обернулся,  внимательно  посмотрел  на  него,  потом  достал  откуда-то  глиняный  кувшин  и  подал  Антону:

 - Пей!  Тот  взял  его  дрожащими  руками,  захлёбываясь,  сделал  несколько  глотков.  Последнее,  что  уловило  затухающее  сознание  Антона,  было  усмехающееся  лицо  старика  и  его  шёпот, - "Ну,  вот,  так-то  лучше  будет".

Антон  лежал  на  дощатом  полу.  Медленно  возвращалось  сознание.  Удивительно,  но  совсем  не  болела  голова.  Он  встал  и  огляделся.  Небольшая  избушка  с  узким  окном  под  потолком.  Лежанка,  застеленная  звериными  шкурами,  стол,  да  печка-буржуйка, - вот  и  всё  нехитрое  убранство.  На  столе: - большой  охотничий  нож,  несколько  металлических  мисок,  топор  и  пила-ножовка  топорщилась  острыми  зубьями.  На  полках,  висящих  над  лежанкой,  Антон  нашёл  две  пачки  крупной  соли,  около  печки   большой  куль  перловой  крупы.  "Интересно,  куда  это  меня  занесло?" - он  не  помнил,  как  он  здесь  очутился.  Почему-то  крутились  в  голове  сказанные  Дедом  слова  о  белой  кобылице,  но  Антон  не  помнил  к  чему  они  были  сказаны.  Закончив   осмотр  жилища  он  открыл  дверь  и  вышел.

 Кругом  шумела  тайга.  Прямо  от  двери  в  густой  кустарник  убегала  узкая  тропинка.  Прихватив  на  всякий  случай  нож  со  стола,  Антон  осторожно  двинулся  по  тропинке. С   трудом,  продравшись  сквозь  кусты,  он  оказался  на  берегу  небольшого  озера.  По  зеркальной  глади  плавала  небольшая  стая  уток,  на  мелководье  шумно  плескалась  рыба.  Солнце  уже  клонилось  за  горизонт,  из  чащи  потянуло  прохладой.  Побродив  по  берегу  Антон  вернулся  к  избушке.  Надо  было  как-то  отсюда  выбираться.  Но,  как?

Сон  был  тревожным.  Антон  просыпался,  потом  опять  проваливался  в   бездну.  Чудилось  лицо  Деда,  он  грозил  пальцем  и  что-то  говорил.  Антон  хотел  понять - что,  но  лицо  исчезало,  превращаясь  в  чёрное  пятно.  Уже  под  утро,  в  полузабытьи,  привиделась  ему  Белая  кобылица  с  огненно-рыжей  гривой.  Она  стояла  посреди  цветущего  луга.  Антон  рванулся   к  ней,  но  ноги  не  слушались,  вязли  в  какой-то  темной  жиже,  и  гремел  над  лугом  голос  Деда, - "Не  оседлать  тебе  Белую  кобылицу!  Ты  слаб!"  Пробуждение  было  тяжёлым.  Страшно  хотелось  пить.  Стряхнув  с  себя  остатки  ночного  кошмара,  Антон  вышел  из  избушки  и  двинулся  в  сторону  озера.  Вода  оказалась  на  удивление  вкусной.  Потом  он  разделся,  осторожно  вошёл  в  озеро  и  поплыл.  Доплыв  до  середины,  Антон  нырнул,  стараясь  достать  дно.  Он  двигался  в  воде  рывками  покуда  хватало  дыхания,  но  дна  так  и  не  достиг.  Уже  на  берегу,  тяжело  дыша,  он  с  удивлением  отметил,  что  прошла  слабость,  изматывающая  его  последние  месяцы.  Очень  хотелось  есть.

Антон  сидел  около  избушки  и  соображал,  что  делать  дальше.  Надо  было  выбираться,  но  он  понятия  не имел,  как  это  сделать.  Антон  даже  не  знал  в  какую  сторону   идти.  Ещё  десять  минут  назад  он  радовался,  как  ребёнок,  когда  нашёл  несколько  коробков  спичек  бережно  завернутых  в  полиэтиленовый  пакет,  спрятанный  за  висящую  над  лежаком  полку.  А  теперь  он  лихорадочно  пытался  найти  выход  из  создавшейся  ситуации.  Бежать!  Бежать  отсюда!  Но  куда  и  как?  Ничего  так  и  не  придумав,  Антон  засунул  нож  за  ремень  и  двинулся  прямо  через  густые  заросли  ельника.

  Он  блуждал  целый  день,  но  в  какую  бы  сторону  не  лежал  его  путь,  все  тропы  приводили  его  обратно  к  избушке.  Измученный,  искусанный  гнусом,  исхлёстанный  колючими  еловыми  ветками,  Антон  в  очередной  раз  оказавшись  около  уже  опостылевшей  избы  закричал  диким  криком  раненного  зверя, - Де-е-д!  Сволочь!  Покажись!  Я  знаю,  что  это  твои  проделки!  Что  ты  хочешь  от  меня?  Но  только  ветер  шумел  в  кронах  деревьев,  да  где-то  стрекотали  беспечные  сороки.

Ночи  стали  холодными.  Пришлось  разжечь  печку.  Сна  совсем  не  было.  Антон  лежал,  закинув  руки  за  голову  и  думал, - "Мне  отсюда  не  выбраться.  Похоже  я  здесь  надолго,  а  может  навсегда."  Он  не  мог  понять, что  за  дьявольский  план  придумал  Дед.  То,  что  это  его  рук  дело  не  было  никаких  сомнений.  Только  под  утро,  одурев  от  дум,  он  ненадолго  задремал.  Антон  проснулся  от  чувства  голода.  Есть  хотелось  как  никогда.  Из  длинной  сухой  ветки  он  сделал  что-то  наподобие  копья,  заострив  конец  топором. Среди  камышей,  на  отмели,  где  вода  доходила  только  до  колен,  Антон  простоял  около  часа,  пока  дождался,  когда  пятнистая  щука,  похожая  на  небольшое  бревно,  вяло,  шевеля  плавниками  ткнулась  ему  в  ноги.  Антон  понимал,  что  второго  удара  не  будет.  Бить  надо   наверняка.  Самодельное  копье  разрезая  воду  вонзилось  в  тело  рыбы.  Щука  забилась,  поднимая  муть.  Антон  с  силой  вдавил  копье,  пригвоздив  её  ко  дну.

  На  берегу  Антон  разжёг  костер  и  когда  прогорели собранные  сучья  положил  сверху  несколько  больших  плоских  камней.  Когда  они  раскалились,  разложил   аккуратно  разрезанные  куски  рыбы.  Через  полчаса,  обжигаясь,  Антон  вгрызался  в  подрумяненную  мякоть   щуки.  Такого  удовольствия  от  еды  он  уже  не  получал  давно.   На  десерт  сгодилась  дикая  малина.

Ночью  ему  опять  снилась  Белая  кобылица  с  огненно -рыжей  гривой.  Антон  попытался  подойти  к  ней,  но  она,  недоверчиво  скосив  глаза,  фыркнула  и  исчезла.
Так  незаметно  прошёл  месяц.   Антон  еще  несколько  раз  пытался  найти  дорогу  назад,  но  лес  упорно  приводил  его  к  знакомой  избушке.  Словно  кто-то  невидимый  играл  с  Антоном  в  странную  игру.  Окончательно  потеряв  надежду  на  возвращение,  Антон  начал  готовиться  к  зиме.  Блуждая  по  лесу  он  запасся  грибами.   Белые,  подберезовики,  подосиновики - на  выбор.  На  заготовку  дров  Антон  потратил  два  дня  и,  глядя  на  ровную  поленницу   был  спокоен,  что  теперь  точно  не  замёрзнет. Сушеные  ягоды,  кедровые  орехи - всего  было  в  достатке. Да  и  рыбаком  Антон  теперь  стал  опытным,  бил  крупную  рыбу  самодельной  острогой.  Высушенный  смородиновый  и  малиновый  лист  заменяли  ему  чай.  Из  озёрной  глины  Антон  вылепил  кружки  и  кувшины,  обжёг  их  в  печке.  Получилось  не  очень  красиво,  но   прочно.  По  ночам  прежде  чем  заснуть  он  прокручивал  свою  жизнь,  вспоминая  слова  Деда,  что  никому  он  не  нужен.  Что он  сделал  в своей  жизни?  Кому  помог?  Кого  осчастливил?  Одни  вопросы,  на  которые  нет  ответов.  И  ещё  он  с  удивлением  отметил,  что  совсем  перестал  вспоминать  о своей  болезни.  Просто  было  некогда.  Да  и  жаловаться  некому,  разве  что  самому  себе.  Всё  реже  стала  сниться  Белая  кобылица  и  он,  как-то постепенно  о  ней  забыл.

Утром   выпал  первый  снег.  Антон  протопил  избушку, плотно  подпёр  поленом  дверь  и  прихватив  острогу  отправился  в  лес.  Вчера  на  поляне  он  видел  молодого  лося.  Если  повезёт,  то  мяса  хватит  надолго.  Сегодня  удача  явно  была  на  стороне  Антона - лось  бродил  по  припорошенной  снегом  поляне.  Антон,  прячась  за  кустами  старался  подобраться  как  можно  ближе.  Когда  до  лося  оставалось  метра  три,  он  привстал  и  с  силой  метнул  острогу.  Она  вонзилась  животному  в  бок.  Лось  взревел  и ломая  кусты  помчался  в  лес.  Антон  двинулся  следом  за  ним.  Кровавый  след  метров  через  триста  привёл  его  к  неглубокому  оврагу.  На  дне  с  разорванным горлом  лежал  лось.  Рядом,  подняв  окровавленную  морду  стоял  огромный  чёрный  волк.  Увидев  Антона  он  зарычал,  оскалив  сахарные  клыки  и  медленно  пошёл  на  него.

 Отступать  было  поздно.  Сверкнули  волчьи  зубы,  тускло  блеснуло  лезвие  ножа.  Они  прыгнули  одновременно  навстречу  друг  другу.  Их  тела  встретились  в  воздухе.  От  встречного  удара  они  разлетелись  в  разные  стороны.  Антон  поднялся,  выставил  руку  с  ножом  вперёд.  Волк,  прижимаясь  к  земле,  подходил  всё  ближе  и  ближе.  Огнём  горели  жёлтые  глаза.  Он  шёл  без  страха  не  собираясь  отдавать  добычу.  Антон  понял,  что  из  оврага  выйдет  кто-то  один.  Волк  прыгнул  и  ударил  передними  лапами  Антона  в  грудь.  Уже падая  Антон  со  всей  силы  воткнул  в  волчье  горло  нож  по  самую  рукоятку  и  рванул  его  вбок,  вспарывая  шею.  Струя  горячей  крови  ударила  Антону  в  лицо,  он  на  мгновение  ослеп,  ударился  головой  о  ствол дерева  и  потерял  сознание.

Было  тяжело  дышать.  Что-то  давило  на  грудь.  Антон  медленно  приходил  в  себя.  Он  попытался  открыть  глаза,  но  мешало  что-то  липкое  и  вязкое.  Антон  разодрал  руками  слипшиеся  веки.  Он  лежал  около  дерева в  луже  крови.  Рядом,  судорожно  дёргая  лапами,  стекленел  глазами  чёрный  волк.  Уже  умирающий,  но  не  смирившийся,  он  царапал  землю,  словно  старался  дотянуться  до  убившего  его  человека.  Антон  выбрался  из  оврага.  Его  руки  и  грудь  были  покрыты  глубокими  кровоточащими  ранами.  Он  брёл,  не  разбирая  дороги  и  не  заметил,  как  очутился  около  избушки.  Рядом  с  ней  стояла  Белая  кобылица  с  огненно-рыжей  гривой.  Она наклонилась,  согнув  передние  ноги.  Антон  из  последних  сил  вцепился  в  гриву,  обнял  кобылицу  за  шею,  перекинул  отяжелевшее  тело  на  спину  лошади  и  отключился.

Антон  лежал  на  широкой  кровати  укрытый  мягким  пледом.  Руки  и  грудь  были  перевязаны бинтами  пахнущими  йодом.  Судя  по  солнечным  зайчикам,  прыгающим  по  полу,  был  уже  день.  Антон  сел  на  кровати  и  огляделся.  Он  был  в  доме  Деда.  За  прошедшие  несколько  месяцев  с  их  последней  встречи  здесь  ничего  не  изменилось.  Скрипнула  дверь  и  в  комнату  вошёл  Дед.

-  Ну  что,  герой,  оседлал  все-таки  Белую  кобылицу? - он,  усмехаясь,  смотрел  на  Антона:
-  Раны  твои  неглубокие,  скоро  затянутся,  так  что  езжай  домой,  мил  человек.  Потом  помолчал  и  добавил:
-  Забудь  что здесь  было,  всё  равно  тебе  никто  не  поверит,  возвращайся  домой,  живи  и  радуйся.
 
Белая  кобылица  с  огненно-рыжей  гривой  летела  по  цветущему  лугу,  трепещущими  ноздрями  ловила  свежий  ветер.    Её  победное  ржание  разливалось  по  бескрайним  просторам  и  терялось  где-то  за  горизонтом.