Алексей Анатольевич Карелин
Позывной с 1985 года "Алёша".
РООПВН "ОФИЦЕРЫ РОССИИ".
СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ МО РОССИИ.
Москва
Автор-трибун-исполнитель
------------------------
Создатель песен от "Rockabilly Blues" до "Hard Rock" во всех существующих жанрах из всех рождённых им стихотворений с 1974 по настоящее время. Обращайтесь.
------------------------
Как верят русские? Прочтите поэта Алексея Карелина, чтобы знать, как.
Алексей остался и останется верен основам веры народной – неистовой, последней, рвущей душу в клочки, но спасающей, когда спасать уже некому и нечему.
Он буйствует и в молитве, потому что прадеды наши взывали к небу страстно, а иногда и обвиняя, требуя справедливого суда над обидчиками, но взывали так, что небо их слышало.
Господь в тех молитвах видел, что Русь не тепло-хладна, и потому веками не извергал её из уст, и так же следует вести себя нам. Не погибать страстями, но впустить в душу ощущение силы, от которой отрекаемся, думая, что совершенно одни в пучине зол.
Алексей не стесняется русскости, как и мы не должны стесняться. Ему идёт гром, будто бы слова его исходят от Ильи Пророка в жаркий день начала августа.
Греми же, друг. Греми, пока живы мы и живо ощущение мощи – солдатской, державной и восстающей в лучших из нас так же неистово, как при Куликовом поле и Бородине.
Сергей Арутюнов
Тяжело проснувшись, я встаю с топчана и подхожу к термометру. Глаза с трудом различают электронные цифры. Кажется минус двадцать. Я отодвигаю жалюзи и смотрю на унылую картину падающего хлопьями снега и думаю о том, что мне необходимо выйти на улицу. Тёплые ватные штаны, грубый шерстяной свитер, валенки на босу ногу, пуховик и шапка ушанка. Всё, я готов. Осталось прихватить два пластиковых ведра. В одном тапочки, в другом полотенце.
Снег, снег, снег. Он, как назойливые белые мухи, лезет в глаза, в рот, мешает дышать. Ноги с трудом двигаются по снежной целине там, где вчера ещё так звонко хрустела утоптанная мной же тропинка.
Наконец я у цели. Колонка замёрзла, и матовые сосульки из её крана свисают как сталагмиты. Я пинаю и разбиваю эту красоту, расчищаю валенками сугроб, снимаю с вёдер крышки, кладу на них тапочки и полотенце.
Затем я терпеливо и сосредоточенно смотрю, как тонкой струйкой набирается ведро, попадающие в него снежинки тают, успев пройти по водовороту и исчезая навсегда.
Наполненные ведра ждут, и я начинаю раздеваться. Самое сложное снять валенки и одеть тапочки, остальное слетает моментально и вот я ощущаю всем телом как сотни снежинок тают на мне.
«Господи, помоги! Прости мои грехи тяжкие и дай силы! Во имя Отца, Сына и Святого Духа!»
Я заношу над собой первое ведро и опрокидываю. Колючая масса обрушивается и, стекая, уходит в снег. Второе ведро я уже не чувствую. Затем долго и тщательно вытираюсь, втирая в себя новые и новые снежинки. Тело жаждет этого холода, мне становиться хорошо, и я, разбежавшись, падаю в обжигающий сугроб. Затем, прихватив пригоршню снега, втираю его в грудь и в лицо. Красное, пульсирующее тело ожило. Я возвращаюсь к одежде и ещё раз вытираюсь уже успевшим замерзнуть и закостенеть полотенцем. Затем свитер, шапка, штаны, валенки и пуховик отделяют меня от этого огненного блаженства до глубокого вечера, когда я заставлю себя снова взять ведра.
Обратный путь занимает меньше времени и падающий на лицо снег уже не кажется таким враждебным. Я слизываю с губ таящую снежинку и думаю. Сколько же раз мне суждено Богом облиться, пока я так же не растаю, и не уйду в водоворот вечности.
https://vk.com/literaturovedenie
РООПВН "ОФИЦЕРЫ РОССИИ".
СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ МО РОССИИ.
Москва
Автор-трибун-исполнитель
------------------------
Создатель песен от "Rockabilly Blues" до "Hard Rock" во всех существующих жанрах из всех рождённых им стихотворений с 1974 по настоящее время. Обращайтесь.
------------------------
Как верят русские? Прочтите поэта Алексея Карелина, чтобы знать, как.
Алексей остался и останется верен основам веры народной – неистовой, последней, рвущей душу в клочки, но спасающей, когда спасать уже некому и нечему.
Он буйствует и в молитве, потому что прадеды наши взывали к небу страстно, а иногда и обвиняя, требуя справедливого суда над обидчиками, но взывали так, что небо их слышало.
Господь в тех молитвах видел, что Русь не тепло-хладна, и потому веками не извергал её из уст, и так же следует вести себя нам. Не погибать страстями, но впустить в душу ощущение силы, от которой отрекаемся, думая, что совершенно одни в пучине зол.
Алексей не стесняется русскости, как и мы не должны стесняться. Ему идёт гром, будто бы слова его исходят от Ильи Пророка в жаркий день начала августа.
Греми же, друг. Греми, пока живы мы и живо ощущение мощи – солдатской, державной и восстающей в лучших из нас так же неистово, как при Куликовом поле и Бородине.
Сергей Арутюнов
Тяжело проснувшись, я встаю с топчана и подхожу к термометру. Глаза с трудом различают электронные цифры. Кажется минус двадцать. Я отодвигаю жалюзи и смотрю на унылую картину падающего хлопьями снега и думаю о том, что мне необходимо выйти на улицу. Тёплые ватные штаны, грубый шерстяной свитер, валенки на босу ногу, пуховик и шапка ушанка. Всё, я готов. Осталось прихватить два пластиковых ведра. В одном тапочки, в другом полотенце.
Снег, снег, снег. Он, как назойливые белые мухи, лезет в глаза, в рот, мешает дышать. Ноги с трудом двигаются по снежной целине там, где вчера ещё так звонко хрустела утоптанная мной же тропинка.
Наконец я у цели. Колонка замёрзла, и матовые сосульки из её крана свисают как сталагмиты. Я пинаю и разбиваю эту красоту, расчищаю валенками сугроб, снимаю с вёдер крышки, кладу на них тапочки и полотенце.
Затем я терпеливо и сосредоточенно смотрю, как тонкой струйкой набирается ведро, попадающие в него снежинки тают, успев пройти по водовороту и исчезая навсегда.
Наполненные ведра ждут, и я начинаю раздеваться. Самое сложное снять валенки и одеть тапочки, остальное слетает моментально и вот я ощущаю всем телом как сотни снежинок тают на мне.
«Господи, помоги! Прости мои грехи тяжкие и дай силы! Во имя Отца, Сына и Святого Духа!»
Я заношу над собой первое ведро и опрокидываю. Колючая масса обрушивается и, стекая, уходит в снег. Второе ведро я уже не чувствую. Затем долго и тщательно вытираюсь, втирая в себя новые и новые снежинки. Тело жаждет этого холода, мне становиться хорошо, и я, разбежавшись, падаю в обжигающий сугроб. Затем, прихватив пригоршню снега, втираю его в грудь и в лицо. Красное, пульсирующее тело ожило. Я возвращаюсь к одежде и ещё раз вытираюсь уже успевшим замерзнуть и закостенеть полотенцем. Затем свитер, шапка, штаны, валенки и пуховик отделяют меня от этого огненного блаженства до глубокого вечера, когда я заставлю себя снова взять ведра.
Обратный путь занимает меньше времени и падающий на лицо снег уже не кажется таким враждебным. Я слизываю с губ таящую снежинку и думаю. Сколько же раз мне суждено Богом облиться, пока я так же не растаю, и не уйду в водоворот вечности.
https://vk.com/literaturovedenie
Произведений: 72
Получено рецензий: 92
Написано рецензий: 16
Читателей: 90880
Произведения
Рассказы (26)
- Понаехали! - история и политика, 18.06.2018 12:45
- Взвейтесь кострами или Откуда ноги растут - история и политика, 21.09.2014 17:51
Заметки по ходу (1)
Рецензии (3)
Литературоведение (31)