Анатолий Статейнов

Каждый выход новой книги для меня радость. За свои шестьдесят семь лет я ни разу не считал, сколько у меня их издано. Прячу итог сознательно, суеверный я. Сам себя обманываю, дескать напишу ещё одну книгу, тогда и посчитаю. А нечистый вон он, за порогом. Может и не даст больше ничего издать.
Зато даже спросонья скажу – выступал я составителем двенадцати коллективных сборников российских авторов. Как в прозе, так и в поэзии. Очень много сделал фотоальбомов о Сибири и Красноярском крае.Судить о них не мне. Хочу познакомить читателей с последним сборником "Жемчужины русской литературы" Он увидел свет в начале августа 2019 года в издательстве «Буква Статейнова». Первая тысяча экземпляров ушла в лет. У коллективных сборников одно преимущество: не понравился один автор. Их в книге тридцать или тридцать пять. Каждый что-нибудь по душе отыщет.

Самое мое любимое место в этом мире – Татьяновка. От центра Красноярска она всего в 135 километрах. За исключением армии, я ни когда надолго не оставлял родную деревню. Ибо работал или в Красноярске, или в рядом лежащих районах, съездить домой время было. Охотно наведывался к тяте и маме, среднему родному брату, который остался в деревне и не уехал из неё ни куда. Приезжал просто посидеть на пороге родного дома, поздороваться с односельчанами, пошелестеть новости.
А когда окончательно перебрался на житье в Красноярск, сразу приобрел в Татьяновке земельный участок и построил за несколько лет уютный домик. Прямо напротив родительского. Теперь это мне самый близкий уголок. Любую свободную минутку стараюсь проводить здесь. Ладился после пенсии навсегда остаться в Татьяновке,походить по деревне, поговорить с односельчанами. но деньги не пустили. На пенсию не проживешь, нужно работать, до смерти, спасибо нашим правителям, а в Татьяновке издательство не сделаешь.
Однако все мои многочисленные книги написаны в Татьяновке, тем паче художественные: «Обыкновенная история», «Гимн Валентине», роман «Родня», повесть «Моя любовь Иришка». И наконец самая долгая повесть - «Месяц Ворона». Она дорога особо, потому что писалась долго, очень долго. Все почему-то не получалось, не клеилось, большая часть написанного за ночь уже утром отправлялось в печку. Писателю средней руки лучше жить в деревне, здесь проще жечь рукописи. А если совсем разрывают голову сомнения в собственных возможностях, учить начинаешь односельчан особенностям своего таланта, а они в лицо смеются, то прорубь у меня рядом с домом, далеко ходить не нужно.
Каждая глава «Месяца Ворона» – это якобы отдельный рассказ. Но все главы объединены стараниями автора показать закономерную бренность этого мира. Чем ни занимайся – пиши книги или строй дома, все со временем затянется тиной десятков и сотен лет. Истреплются книги, истлеют газеты и журналы, нас забудут. Обидно как-то. Не спишь ночами, отказываешь себе в отдыхе, день и ночь пишешь и оказывается зря. Как ни красив восход сегодняшнего дня, завтра будет совсем другой. Ни что не повторяется. Сегодня у меня есть свой читатель, завтра не будет. И меня, и читателя заберет время. Все смертно. Сколько жить нашим книгам, ведает только Небо.
За нами пойдут из десятилетия в десятилетия новые писатели, поэты. Сначала будут читать их, а потом и которых за мной шли, тоже забудут. У времени нет привычки останавливаться. За новыми, кто пойдет сразу после нас, потянутся другие новые. И так из тысячелетия в тысячелетие.
Я неплохо знаком с двумя известными красноярскими писателями мирового уровня. Это ныне покойный Виктор Петрович Астафьев, гений, как говорится на века. И ныне здравствующий Володя Топилин, хорошо разогретая, издалека видная русская звезда. Володю уже знает вся Россия.
Помнится, многие писатели красноярцы считали, что после смерти Виктора Петровича его забудут. Ан нет. Если судить по ежегодно выходящим его книгам, это и сейчас хорошо печатающейся автор. Только в нашем издательстве «Буква Статейнова» вышло уже два фотоальбома о Викторе Петровиче и один о его славной жене Марии Семеновне. Сейчас родили ещё один фотоальбом: «Виктор Астафьев. Фотолетопись» . Спрос на Астафьева есть. Если не ошибаюсь в подсчетах, мы уже издали восемь книг воспоминаний о Викторе Петровиче. Все разошлось.

Володя Топилин первую книгу издал в нашем издательстве, я благодарен ему за это. Сейчас его напропалую издают в Москве. Думаю, имя Топилина, тянется и тянется в рост, будет таким же любимым, как и Виктора Петровича. Рад за них.
Всем не дано родиться гениями. Пишу, как могу, и что получается. Вижу, вижу свою серость, но в шестьдесят семь не перекраситься. Не поменять слога и стиля, не те года. Есть свой читатель, пусть и не так многочисленный, как у Володи, но радующий. В прошлом году пришла в издательство пожилая женщина купить повесть «Моя любовь Иришка», посмотрела на меня, повздыхала.
- Болен, батюшка, что ли? С лица стертый какой-то, как перелинял. Али один бедуешь время? Я ведь сразу, по глазам вижу, не складно живешь.
На следующее утро только к двери на работу, а она уже ждет. Принесла килограмм сала собственного посола и ведро отборных ранеток. Улыбается.
- Мой –то, перед тем как совсем закрыть глаза, также еле ногами шоркал. Не долгий он у меня был, с молодости стало понятно, так курить и не бросил. Рак свалил. А он его в себя табаком, как железными цепями затягивал. Никого не слушал. Ешь, Анатолий Петрович, ранетка из моего сада, и боровка сама растила. От такого сала только польза. Подумай сам о себе, если есть дурные привычки – откажись. Побольше на солнышко посмотришь.
Что-то ещё рассказывала и сразу спрашивала, советовала: как мне прожить дольше, когда новая книга выйдет, но я уже плохо слышал, захолонуло душу, только и сообразил, платок носовой побыстрее вытащить. Махнул ей рукой, приходите ещё когда-нибудь, крикнул в приемную, чтобы угостили посетительницу чаем. В этот день я до обеда ни строчки не написал. Сердечность у русских – национальная черта, они всегда доброе слово найдут в поддержку. Спасибо бабушке.
Спасибо всем кто меня читает, пишет какие - то отзывы и поддерживает. Познакомьтесь, дорогие друзья, с разными моими книгами. Буду рад любому мнению о них. А то, что за спиной молодые мастера слова выстраиваются, ждут, когда пространство для их таланта освободится, это не страшно - каждому свое! Так всегда было, так и будет. Человек приходит из никуда и туда же возвращается. И души наши только на нашем электричестве работают. Ты застыл, и мысли - тоже, о каком рае речь? Господь, конечно, есть, наблюдает за порядком во Вселенной. Место для рая или ада он ещё ни кому не отводил. Зачем? Жить или просто существовать там не кому.Разум может существовать и вне биологического тела, но все-таки ему теплей в наших головах.

Написать личное сообщение    Добавить в список избранных