Рецензии на произведение «Подруги»

На странице отображаются все рецензии к этому произведению в обратном порядке, с 50 по 41
Показывать в виде списка | Развернуть сообщения

Рецензия на «Подруги» (Василий Тихоновец)

Предупреждаю, Василий. Любителей читать чужие рецензии на «Прозе» раз-два и обчёлся. Посему спойлерить – раскрывать детали рассказа – буду нещадно. Не понравится отзыв – удалите.

Василий Оруэлл. «2018»

Интригует уже первая строка рассказа: «В промозглом ноябре 2018 года…». И сам абзац, первый. Он, а также второй абзац, где автором делается несмелый социальный прогноз, вызывают мягкое несогласие у читателя, меня. «Никакой такой охоты, преследования геев не будет, – возражает читатель мысленно, прервав чтение, – даже в России». Или тем более в России, уже давно цивилизованной.

Не буду говорить, о чём напоминают голубые звёздочки, по воле автора нашитые на одежду «спецпоселенцев». Это не смешно.

Я подумал: зачем нужно было автору создавать в своём рассказе спецлагеря, а потом и спецпоселения для геев? Ведь рассказ, как потом выясняется, нельзя отнести к фантастике, социальной или какой-либо ещё. Это обычная бытовуха-чернуха, и как таковой рассказ имеет право на существование. Зачем надо было забегать на пять лет вперёд, и в самом начале повествования вводить читателя в заблуждение?

Наверное, дело в нынешнем российском УК, по которому геев «просто так» уже не сажают, если не ошибаюсь. То есть, якобы нет канвы, на которой автор мог бы реализовать свой замысел. Как бы то ни было, «фантазию» автора я считаю неоправданной. На мой взгляд, можно было создать другую экспозицию, другие обстоятельства, где этот замысел мог быть осуществлён с не меньшим успехом.

А в итоге преамбула произведения получилась малопрофессиональной.

Выдающаяся вторая роль

Скорее, вопреки ожиданиям автора, мне, читателю, очень понравился образ полковника, надо понимать, «коменданта» спецпоселения. В рассказе он называется начальником полиции. Этот замечательный мужик импонирует читателю и запоминается. Бывалый кадровый офицер, профессионал своего дела, стоит в рассказе особняком, выгодно выделяясь среди других персонажей. Стоило бы ему мелькнуть в рассказе ещё пару раз, он стал бы восприниматься мной как главный герой произведения. Это, конечно, моё личное мнение, впрочем, как и всё остальное.

Бедный Шурик

Трагический образ «спецпосленца» Александра крайне неоднозначный. Я не могу отнести этот образ ни к удаче автора, ни к неудаче. Он передан автором лёгкими скупыми штрихами – воспринимается как набросок, хороший. Читая диалог Шурика с мужем-дебоширом его тёзки Александры, я, признаюсь, хохотал. Шурик же в конце рассказа совершает поступок, достойный джентльмена. Казалось бы, не к чему придираться: он тоже человек, добрый и всё такое, хотя и с нетрадиционной ориентацией; симпатизирует, а может, и влюблён в свою покровительницу-«подругу». Однако именно этот его поступок, как и довольно неожиданное деяние Александры, граничит с эпатажем. Так как после этого поступка он ещё и кончает с собой, очевидно, не желая попасть уже в настоящий ад – в зону за убийство, которое он не совершал. «Вот какие геи на свете бывают», – должен подумать читатель в конце повествования. Я чуток поверил в это и не поверил слегка. Говорю же: неоднозначный образ. Наверное, как и в жизни.

Шурочка и счастье

Начальник полиции говорит Александре в эпилоге: «Зачем ты пыталась выгородить этого парня [Александра] – для меня загадка». Мужик бздит. Женщина своего тёзку не выгораживала, а мстила за него, за его унижение. И свою вину признала, чистосердечно, а вот мужик – говорил же я, без пяти минут герой рассказа – полковник бздит, чтобы выгородить её, Александру, как и Александр (голова кругом!). Чтобы её не мучила совесть и чтоб баба держала рот на замке. Словом, в рассказе герой на герое сидит, хоть отбавляй.

А вот к Александре, мужеубийце, у читателя претензий куча. И виноват в этом уже автор. Боже, вот ещё один герой! Деяние пускай многострадальной женщины недостаточно мотивировано. Говорю так, потому что она убила мужа не за свои былые с ним муки, которые уже забылись. Она отомстила за унижение Александра и, по идее, за разрушенное счастье. А вот было ли счастье, может, счастья-то и не было? Вот где основной промах автора – не смог он при всем желании, несмотря на все свои попытки, убедить читателя в том, что эти два Шуры были счастливы до внезапного появления монстра, что они так безумно влюбились друг в друга, чтоб совершать в итоге столь малоправдоподобные действа. Нужно было автору ещё чуток расширить рассказ и долбить, внушать читателю, что всё это было.

Монстр

«Монстром» Калганова, бывшего мужа Александры, называю с иронией. Это предельно утрированный образ, смахивающий на карикатуру, – пародия на злодея. Не хочу о нём говорить всерьёз. У нас в Азии называют гомиком и того, кто… гм-м… «даёт», и того, кто «делает». Так что, с моей колокольни, Калган тоже гей. Пошёл он в задницу, свою.

Мне почему-то запомнилась и эта строка: «Темнота, чуть разбавленная заоконным осенним туманом…» Душа отдыхает, вспоминая о ней после всего прочитанного. И в целом, слог, стиль изложения автора производит очень хорошее впечатление.

Спасибо за работу, Василий, за Ваш большой труд. Удачи Вам и всех благ!

Агзам Камилов 14.09.2016 21:52 • Заявить о нарушении