Рецензии на произведение «О близости. Разговор Души и Эго»
На странице отображаются все рецензии к этому произведению в обратном порядке, с 2 по 1
Показывать в виде списка | Развернуть сообщения
Показывать в виде списка | Развернуть сообщения
Рецензия на «О близости. Разговор Души и Эго» (Селена Аргентум)
Возможно душа это поле действия взаимных чувств которые даже могут резонировать. А без чувств нет и души, а есть бездушие, бесчеловечность. Человек это часть душевного соединения.
Музыка возможно это созвучия, соединения.
Владимир Локтев 10.11.2022 11:57 • Заявить о нарушении
Возможно душа это поле действия взаимных чувств которые даже могут резонировать. А без чувств нет и души, а есть бездушие, бесчеловечность. Человек это часть душевного соединения.
Музыка возможно это созвучия, соединения.
Владимир Локтев 10.11.2022 11:57 • Заявить о нарушении
Рецензия на «О близости. Разговор Души и Эго» (Селена Аргентум)
".....................Невидимая нить симпатии протянулась между этим немолодым уже мужчиной с удивительно чистыми голубыми глазами, в ладно сидящей на нём старой лётной куртке с меховым воротником, в потёртых джинсах и джинсовой бейсболке, из-под которой выбивались длинные седоватые волосы и юной книгочеей продавщицей.
Так случается в жизни иногда, когда незнакомые люди, только глянув друг другу в глаза и перекинувшись парой стандартных фраз, сближаются и притягиваются невидимыми нитями. И при этом для них вовсе не обязательно дальнейшее развитие отношений — всё вполне может оставаться в одних и тех же пределах, ограничиваясь парой стандартных приветливых слов, улыбкой, взглядом, кивком головы. Но глаза этих людей непременно оживают при встрече, в них, утомлённых рутиной ежедневных обычных дел, от простого приветливого кивка головой проявляется внезапный живой блеск. Такие встречи имеют для них какое-то необъяснимое значение и нужность, и ни помеха этим невидимым отношениям ни возраст, ни цвет кожи, ни социальный статус.
Когда-то в далёком безмятежном ленинградском детстве, родители послали Денисова за хлебом, шёл ему тогда десятый год. В магазине была толчея и длиннющая очередь в одну кассу, которая обслуживала все отделы; покупатели почему-то были сильно раздражены и необычайно шумливы. Денисова бесцеремонно затёрли в очереди, никто не обращал внимания на растерявшегося мальчика. Кассирша, молодая красивая женщина, неожиданно привстала со своего стула, с высоты своего кассирского места посмотрела на Денисова, их глаза встретились и она улыбнулась. Денисов, покраснев, ответил ей растерянной улыбкой.
— Деточка, что же ты там стоишь, как казанская сирота?— сказала она нарочито громко.— Ну-ка, проходи-ка к окошку вперёд. У нас тут сегодня народ собрался страшно культурный, но, кажется, слегка близорукий. Проходи, проходи вперёд, малыш, затёрли, понимаешь, килечку балтийскую.
Шумливая очередь притихла. Головы повернулись к стушевавшемуся Денисову, люди разулыбались, а какой-то мужчина в спецовке, от которого пахло бензином, подтолкнул его, сказав грубовато:
—Давай, пацан, топай к кассе, подфартило тебе сегодня на хороших людей.
Много лет ходил Денисов в этот магазин сначала мальчиком, подростком, потом студентом, женатым мужчиной с седеющими висками. На его глазах, кассирша из молодой женщины превращалась в зрелую женщину, после стала сухонькой, аккуратненькой, следящей за своим обликом старушкой, похожей на добрую фею. И всегда они улыбались друг другу, будто какая-то тайна была между ними, и сердце Денисова щемило, когда он видел, как угасает это прекрасное лицо, как неумолимое и жестокое время забирает молодость и красоту этой женщины.
Однажды летом, вернувшись домой с юга, после трёхнедельного отпуска, Денисов зашёл в магазин и не увидел на своём рабочем месте эту женщину — вместо неё на кассе работала девушка, молодая и бойкая, не появилась женщина и в последующие дни. Он поинтересовался у уборщицы, которая тоже работала в этом магазине ещё с тех пор, когда Денисов был школьником, о причинах отсутствия кассира, и та, вытерев платком выступившие слёзы, сказала, что Вера Петровна две недели назад умерла.
Денисов продолжал ходить в этот магазин, в котором всё для него теперь стало будничным, обыкновенным, но каждый раз подходя к кассе, он вспоминал эту женщину, остро ощущая, что она, ушедшая навсегда из этого мира, была частицей и его жизни — жизни, оставшейся в прошлом, исчезнувшей безвозвратно. И горестный голос в его голове каждый раз тихо говорил горькие, но неизбежные слова: «Царствие вам Небесное, дорогой человек…».
Это отрывок из моего романа "Предновогодние хлопоты".
По пересечению. Мир Вам Селена Серебряная.
Игорь Иванович Бахтин 09.09.2017 11:36 • Заявить о нарушении
".....................Невидимая нить симпатии протянулась между этим немолодым уже мужчиной с удивительно чистыми голубыми глазами, в ладно сидящей на нём старой лётной куртке с меховым воротником, в потёртых джинсах и джинсовой бейсболке, из-под которой выбивались длинные седоватые волосы и юной книгочеей продавщицей.
Так случается в жизни иногда, когда незнакомые люди, только глянув друг другу в глаза и перекинувшись парой стандартных фраз, сближаются и притягиваются невидимыми нитями. И при этом для них вовсе не обязательно дальнейшее развитие отношений — всё вполне может оставаться в одних и тех же пределах, ограничиваясь парой стандартных приветливых слов, улыбкой, взглядом, кивком головы. Но глаза этих людей непременно оживают при встрече, в них, утомлённых рутиной ежедневных обычных дел, от простого приветливого кивка головой проявляется внезапный живой блеск. Такие встречи имеют для них какое-то необъяснимое значение и нужность, и ни помеха этим невидимым отношениям ни возраст, ни цвет кожи, ни социальный статус.
Когда-то в далёком безмятежном ленинградском детстве, родители послали Денисова за хлебом, шёл ему тогда десятый год. В магазине была толчея и длиннющая очередь в одну кассу, которая обслуживала все отделы; покупатели почему-то были сильно раздражены и необычайно шумливы. Денисова бесцеремонно затёрли в очереди, никто не обращал внимания на растерявшегося мальчика. Кассирша, молодая красивая женщина, неожиданно привстала со своего стула, с высоты своего кассирского места посмотрела на Денисова, их глаза встретились и она улыбнулась. Денисов, покраснев, ответил ей растерянной улыбкой.
— Деточка, что же ты там стоишь, как казанская сирота?— сказала она нарочито громко.— Ну-ка, проходи-ка к окошку вперёд. У нас тут сегодня народ собрался страшно культурный, но, кажется, слегка близорукий. Проходи, проходи вперёд, малыш, затёрли, понимаешь, килечку балтийскую.
Шумливая очередь притихла. Головы повернулись к стушевавшемуся Денисову, люди разулыбались, а какой-то мужчина в спецовке, от которого пахло бензином, подтолкнул его, сказав грубовато:
—Давай, пацан, топай к кассе, подфартило тебе сегодня на хороших людей.
Много лет ходил Денисов в этот магазин сначала мальчиком, подростком, потом студентом, женатым мужчиной с седеющими висками. На его глазах, кассирша из молодой женщины превращалась в зрелую женщину, после стала сухонькой, аккуратненькой, следящей за своим обликом старушкой, похожей на добрую фею. И всегда они улыбались друг другу, будто какая-то тайна была между ними, и сердце Денисова щемило, когда он видел, как угасает это прекрасное лицо, как неумолимое и жестокое время забирает молодость и красоту этой женщины.
Однажды летом, вернувшись домой с юга, после трёхнедельного отпуска, Денисов зашёл в магазин и не увидел на своём рабочем месте эту женщину — вместо неё на кассе работала девушка, молодая и бойкая, не появилась женщина и в последующие дни. Он поинтересовался у уборщицы, которая тоже работала в этом магазине ещё с тех пор, когда Денисов был школьником, о причинах отсутствия кассира, и та, вытерев платком выступившие слёзы, сказала, что Вера Петровна две недели назад умерла.
Денисов продолжал ходить в этот магазин, в котором всё для него теперь стало будничным, обыкновенным, но каждый раз подходя к кассе, он вспоминал эту женщину, остро ощущая, что она, ушедшая навсегда из этого мира, была частицей и его жизни — жизни, оставшейся в прошлом, исчезнувшей безвозвратно. И горестный голос в его голове каждый раз тихо говорил горькие, но неизбежные слова: «Царствие вам Небесное, дорогой человек…».
Это отрывок из моего романа "Предновогодние хлопоты".
По пересечению. Мир Вам Селена Серебряная.
Игорь Иванович Бахтин 09.09.2017 11:36 • Заявить о нарушении
Спасибо Вам, Игорь Иванович.
Да, очень пересекается по душевному ощущению.
Близость – она и есть вот это самое пересечение.
Селена Аргентум 09.09.2017 17:31 Заявить о нарушении
Да, очень пересекается по душевному ощущению.
Близость – она и есть вот это самое пересечение.
Селена Аргентум 09.09.2017 17:31 Заявить о нарушении