Последний рыцарь самиздатаДмитрий Галковский. Интерактивный роман. Мы не встретим здесь классических текстов, и поэтому трудно назвать автора философом, писателем или историком. «Бесконечный тупик». Люблю его перечитывать. «Роман» о России, о революции и большевиках, о русских писателях и философах, о своём отце и своей судьбе. Огромное по масштабу литературное высказывание… длиной в 949 примечаний. Книга уникальная во многих отношениях. Если в России количество отрицательных рецензий в сотни раз превышает гигантский по величине текст книги, то в 2006 году она вошла в курс по современной русской литературе, который читали для студентов Оксфорда. Бесконечный тупик» переинсталлирует ваше мышление. "Мышление русского похоже на заевшую пластинку. Если дать ему выговориться, то вы с удивлением увидите, что через определенный промежуток времени он начнет повторяться. Его мысль описывает круг и вновь и вновь возвращается в исходную точку……Конечно, диаметр логического круга сильно колеблется, так как зависит от уровня развития говорящего. Пластинка может начать повторяться через три дня, а может и через пять минут. В последнем случае ее диаметр равен поросячьему пятачку, да и содержание мало отличается от хрюканья и визга" «Полуобразованность — это не столько полузнание, сколько некритическое отношение к собственным знаниям. Такой человек не понимает, что все знать невозможно и картина мира всегда будет дробной и половинчатой. Отсюда — уважительное отношение к чужим мыслям, и осторожный тон собственных высказываний. @Дмитрий Галковский Чехов писал в «Ионыче»: «Пока с обывателем играешь в карты или закусываешь с ним, то это мирный, благодушный и даже неглупый человек, но стоит только заговорить с ним о чем-нибудь несъедобном, например, о политике или науке, как он становится в тупик или заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти». А ты не говори о «несъедобном», говори о грибках и наливочке. И будут милые, хорошие, родные русские люди «"Русский язык. В какой степени русский язык может быть материалом для построения философской системы? Ответ прост: «В никакой.» Это принципиально «нефилософский» язык. Русский язык мним. Он постоянно раздваивается, «двусмыслится», неуловимо перетекает из одной формы в другую, мнится. Слово «мнится», мерцающее своей субъективностью и бесплотной неистинностью, есть самое русское слово. Мнимость как сомнительное мнение есть символ смутной призмы русской культуры и постоянной русской смуты. Сама манера письменной фиксации русской речи весьма сомнительна. Для русского человека характерно пристрастие к запятым. Ему очень важно как-то структурировать свою речь, разбить ее на ряд соподчиненных элементов. Но одновременно он органически неспособен на короткие фразы. Предложения все тянутся и тянутся, нанизываясь придаточными, причастными и деепричастными оборотами, вводными словами, словосочетаниями и предложениями. Как бы в ужасе перед этим разрастающимся потоком слов русский сыплет пригоршнями знаки препинания, но это, в свою очередь, лишь запутывает обрывки мыслей в безобразный лохматый узел. Если взять не фиксацию речи, а фиксацию мышления как такового, то тут картина еще хуже. Отсутствие стандартного ударения и стандартной интонации, бесконечные перескакивания членов предложения с места на место и масса различных окончаний, судорожно пытающихся связать рассыпающийся текст в единое целое — все это делает наш язык темным, аморфным и парадоксальным. Русская речь похожа на мед в сотах. Она сладко тягуча и одновременно пронизана пресными восковыми перегородками. © Валентина Ерошкина 729 © Copyright: Валентина Ерошкина, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
