О стихах Лунза.

Продолжаем переписку с Еленой Поповой - внучатой племянницей Генриха Лунгерсгаузена. Сегодня получил фото машинописного текста со стихами для статьи в городскую газету к посвященному его памятным датам -20 августа. Сегодня наберу один из них.

НОЧЬ НА РЕКЕ

На воде танцуют звёзды
льются с вёсел вниз
Мы плывём рекой. Уж поздно.
Вечер позади.

Где вода, где берег - трудно
в темноте понять.
Справа пляшет безрассудный
огонёк костра.

Клонит к сну. И только вёсла
Чуть скрипят в ночи.
Всё скажу тебе я после,
А сейчас молчи.
17.09.64г.

ОСЕНЬ

С утра туман. Как призраки висят,
Прильнув к воде, седые покрывала,
И лишь к полудню, словно нехотя,
Приходит солнце - тихо и устало.

Томит и нежит позднее тепло,
Как золотой ковёр листвы опалой,
Как ласка женщины, не ждущей ничего,
Иль горький привкус запоздалой славы...

И отдавая солнцу грудь, лицо и плечи,
Я думаю: всё так! Ведь скоро вечер.
22.09.1964г.

Знал Генриха как влюблённого бродягу-геолога, стихи всё больше интимные, что-ли.
И тут неожиданность. А может и нет, ведь сказала однажды Елена: Потусуется в Москве и к своим каторжанам.

Посвящаю В.Д.

Я не был там
И был десятки раз -
В тревожных снах
И в сумеречной яви,
Шагами мерил пасть
Тюремного двора
И шлифовал
Булыжники и гравий.
Я помню
чётко
Каждый поворот,
Облитый гневом,
Похотью
И страхом,
Пугливый рот,
Худую грудь
Под грязною рубахой.

Я пил густой,
Губительный чефир,
Чтоб гнать,
Как плетью,
Кровь в усталых жилах,
И лгал,
И плакал я,
И на чужой груди
Слова любви
Кому-то
Говорил я.

В Кругу отверженных
Курил я
Анашу,
Таясь в углах
От беспощадных стражей.
Я им -
Отверженным, -
Отверженный
Пишу:
Любимым,
Подлым,
Верным и продажным.
Тендык 2 ноября?

Для меня неожиданное, как и следующее: "Ночные огни"

/"Знаем всё сами, молчи!"/
В. Брюсов.

- Что значит эта цепь огней,
Сверкающих в ночи?

- Молчи, то стены лагерей,
Не спрашивай, молчи!

- Так для кого ж они горят,
Мешая полночь с днём?

- Молчи, зажгли их там не зря,
Для тех, кто осуждён.

- Но ночью спят и видят сны,
Для света-ж хватит дня!

-Молчи, без взгляда часовых
Оставить тех нельзя.

- Но как-же спать, когда огонь
Слепит глаза и лоб?

- Молчи, так надо, чтоб никто
Раздумий скрыть не мог.

- Чего-ж боятся сторожа,
Раз жгут всю ночь огни?

- Молчи, боятся, что бежать
Кто вздумает из них.

- Но как бежать сквозь цепь огня?!

- Молчи, есть путь такой:
С петлёй на шее в воротах
Пропустит часовой...

Ночь 22 октября 1965г.
На автомашине по дороге
Тендык - Доссор мимо
Лагеря заключенных.

НЕЛЮБИМОЙ

Топазом золотистым
Горит свеча в стекле.
Дешевое монисто,
Браслеты на руке.

Ты не сердись: не скрою,
Ведь только от тоски,
С тобой, с тобой, с чужою
Пришел я водку пить.

По снежным переулкам
Как пьяный я бродил,
И словно с пьяна, вьюга
Мела за мной следы.

Я ждал кого-то очень
И звал кого-то я,
Но только знаю точно,
Что звал я не тебя.

Увидел чьи-то двери.
Тоска сказала: стой!
Вошел, вошел к тебе я
И вот, сижу с тобой.

В хмельной искрятся пене
Осколки янтаря,
Обняв твои колени
О ком-то плачу я.
?января 66г.
Москва.
Это стихотворение опубликовано на странице Генриха на сайте "Стихи. ру", но не удержался не повторить.

* * *

На волнах, качаясь плавно,
Уплывают в даль
Лес, деревни, пашни, плавни,
Прошлая печаль...

В сонных мыслях я слагаю
Сонные стихи.
Никому на свете, знаю
Дела нет до них.

Может быть и им нет дела
До чужой беды
И уйдут они, как белый
Предрассветный дым.

Только сердцу они нужны,
Если в нём звучат.
Так пускай ему лишь служат,
Для других - молчат...

На волнах бегут и тают
Тени берегов
И бесцельно я сплетаю
Цепь ненужных слов.
20-21.09. 1964г.

ПРОЩАНИЕ С ЛЕНОЙ.

Сядем у прощального костра.
Завтра оставляем этот край.
Улетим в далёкое "туда",
К Забайкальским сумрачным горам...

Будут там другие вечера,
Может, также сяду у костра,
буду слушать уходящий день
И смотреть на тени на воде,
И следить далёкие огни...

Но другие будут там "они",
И тебя уже не будет там со мной, -
Будет, верно, кто-нибудь другой, -
И другая будет там река,
И другие будут облака:
Будет то же всё и всё - не то...

И ни этот вечер, ни костёр
Не вернутся больше никогда.
20 сентября 1964 г.

ОБЛАКА

В бездне неба, словно тени,
Ходят облака:
То приходя, то уходят,
Не поймёшь - куда.

Бросят в реку отраженье
И, вздохнув, уйдут:
Ветку клёна чуть заденут
У тебя в саду.

Ввечеру пойду лугами,
Брошусь в траву я,
Буду вместе с облаками
До темна играть.

Словно в детстве, не мигая,
Буду вверх смотреть.
В белой стае кто узнает
О моей игре?

Я раскрою, как палатку,
Парус на ветру
И в далёкую загадку
с ним я уплыву.

В бездне неба гаснут краски,
Скоро ночь придёт.
Никнет парус, всё лишь сказки
Больше ничего...

!8 сентября 1964г.

БОГУЛЬНИК

На скалах, на склонах,
Где камень, мох и лёд,
Густой, всегда зелёный
Богульник цветёт.

И розовый, и белый,
На нём искрится свет,
Как будто брызги пены
Утром на реке.

Когда взбираться будешь,
Смотри, не рви его,
Вздохни поглубже грудью,
Коснись рукой цветов.

Странный тревожный
Услышишь аромат, -
Его ты уж не сможешь
Забыть никогда.

Сладкий и печальный
В себе таит он всё:
И необъятность дали
И блеск ночных костров...

Как знать, куда закинет
тебя твоя судьба:
Быть может - в пустыню,
К чужим берегам...

Среди привычных будней
Ты будешь тратить дни.
И вдруг тебя разбудит
Вверху по утру синь.

И тотчас с тихой болью
Ты вспомнишь, как во сне,
Утреннюю волю,
Бездумность прежних дней,

И свет ночей полярных,
Без солнца и без тьмы,
И дальние пожары,
И горный тёплый дым,

Своих друзей забытых,
Сидящих у костра,
По кружкам спирт разлитый,
И смех, и грусть в глазах,

И песни до рассвета, -
В тайге нельзя без них, -
И ты нигде на свете
Ведь не слыхал таких...

Ты вспомнишь... И внезапно,
Как в горах, на ветру,
Почувствуешь запах
Богульника в цвету.

Дата не проставлена или не вошла в фокус.

***

Морозное ясное утро.
На сердце светло и легко.
Искрятся под белою пудрой
И скалы, и листья, и мох.

От пара как-будто темнее
И глубже вода на реке.
На том берегу розовеет
И тянется к верху рассвет.

Смородины красные гроздья
виднеются в ближнем яру.
Пока ещё спят все - я листьев
Осенних пойду соберу.

В палатке поставлю я ветки -
Пусть осень придёт и сюда.
Простимся с цветами до лета,
Коль будем мы живы тогда.

Какие здесь краски! Такие-ж,
Как в нашей родной стороне,
Вот разве здесь только пустынней,
Да мира и счастья здесь нет...

Ну что-ж, может в холоде этом,
В щемящем просторе реки
Сибирским нерадостным летом
Скорей сосчитаем мы дни.

В судьбе нашей смутной, бродячей
Про юность забыть нелегко.
Но лучше не видеть прозрачных,
как детские сны, вечеров,

Забыть, как на утренней рани
Бежали к знакомой реке
И каждому слову смеялись
Не зная к чему и зачем...

Здесь проще, мудрее и строже.
Иная цена здесь вещам.
И жизнь здесь никак не дороже
упавшего с ветки листа.

Пусть холодно с мудростью этой,
Но есть ведь пора для всего...
Всё шире рассвет. И с рассветом
Ещё холоднее кругом.

На сердце спокойно и ясно:
И лёгкая горечь, что в нём,
Ведь тоже пришла не напрасно
С осенним туманом и льдом.

ПЕРВЫЙ СНЕГ НА ЛЕНЕ

А вот и снег. Не видно берегов,
Исчезло всё в скользящей белой мгле.
Глуши мотор. В стаканы льём вино,
Чтоб стало нам и легче, и теплей.

Будь счастлив снег! Мы вспомним о тебе,
Там, далеко, куда теперь плывём,
Где дольше дни, ровней и ярче свет,
Где может быть, нас ждёт приют и дом.

От снежной мглы ещё черней вода,
Ещё желанней жгучее вино.
Не всё ль равно , что думалось вчера
И что нас завтра ждёт не всё ль равно.

Так пусть-же то, что было отойдёт,
И то, что будет не тревожит нас.
Будь счастлив снег! Я знаю всё пройдёт
Иль будет так, как было сотни раз.

Навстречу вьюге подниму стакан -
Как быстро тает в жгучей влаге снег.
Кто знает, где придётся нам
Найти сегодня пристань и ночлег...

9 сентября 1964г.
1 час дня.
Лена. "Буг".

На фотографиях видно, что страницы поверху пронумерованы. Генрих к чему-то их готовил. Самое большое число передо мной 134, сколько их всего не спрашивал настойчиво, Лена отвечает: Много. Говорит третий экземпляр машинописи. Должна прихватить с собой, как и дневник. Скоро увижу, до 20-го августа чуть больше двух недель. Поживи он ещё, не исключено, что и поэта Лунгерсгаузена мы бы теперь знали. Возможно и отсылал в издательства. Куда-то же были приготовлены эти три(как минимум) тетради. Спросил, как у них этот экземпляр оказался. Сколько себя помнит, столько и эту подшивку. Жили дружно с родителями. У Генриха отмечали лютеранское рождество. Вообще встречались часто. Генрих любил компании, рестораны - потусоваться, как сейчас говорят. Что же, мог себе позволить. Не всё тайга.
Я многих его "геологинь" знала, сказала Елена на моё предположение, что они должны были быть знакомы с академиком Яхинович Варварой Львовной.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 03.08.2024. О стихах Лунза.