КусочкиУ стыда есть цвет. Стыд бывает красным, бардовым, иногда проступает на коже большими или маленькими розовыми пятнами и всегда обжигает уши, щёки и лицо. Я даже видел, как он окрашивает шею! Как-то Фил, когда был помладше, заметил, что Ира катает в его старой деревянной машинке перемазанных манной кашей пупсиков. Он разозлился, заругался, игрушку отобрал, и сестра разревелась. «Сынок, она всего лишь хотела поиграть! – закричала прибежавшая на плач мама. – Неужели тебе не стыдно?» Фил ответил: «Нет!» Я тогда стоял рядом, чуть позади брата, и смотрел, как по его коже из-за ворота футболки тонкими осьминожьими щупальцами ползет краснота. Белая шея постепенно стала такой малиновой, что казалось, прикоснись к ней пальцем, и она обожжёт! «Очень жаль, – грустно сказала мама, – наверное, мы с папой не так тебя воспитываем. Другому ребёнку на твоём месте непременно было бы совестно». Но Фил сделал вид, что ему всё равно. Только горящая красная шея его выдавала. И хотя он не признался маме в том, что глубоко сожалеет о своём поступке, я знал, что ему было стыдно. Голову даю на отсечение! И сейчас, когда похожие жаркие щупальца ползли из-за ворота уже моей рубашки, а на щеках разгорелись два обжигающих пятна, я тоже делал вид, что мне всё равно: упрямо смотрел на боцмана и не моргал. Казалось, в эту минуту над нами распахнула крылья громадная чёрная птица. Месяц потерялся в её перьях, облака запутались в лапах, и весь окружающий мир исчез. Я остался один на один с Фёдором Ивановичем. Я видел только его глаза. Большие. Злые. Красные. Я прекрасно понимал, что должен сказать хоть что-то в ответ, но молчал, как когда-то молчал мой брат. – Ты меня понял?! –снова громыхнул над островом голос боцмана, и я вздрогнул. © Copyright: Агата Радуга, 2018.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
