личное

Ночь бывает щедра на открытия и откровения.

В какой-то момент я поймала себя на мысли, что мне больше не к кому обращаться. Когда-то я обращалась к небу, безмолвно веря, что обращаясь куда-то далеко, в место, не имеющее границ и очертаний, я буду услышана и понята. Потом для меня этим местом стал ты, хотя положа руку на сердце признаем, что ты так никогда меня и не слышал. Я проживала годы в разговорах с самой собой, исписывая страницы описаниями своих страхов, заветных желаний, отражала на листах бумаги сокровенные ночные беседы, увиденную в окно электрички луну, впечатления от новой постановки или тронувшего меня фильма. И продолжала письменно обращаться к тебе, вознесла тебя на алтарь всемогущего и всезнающего, единственного живого, кто, в моих мыслях, был способен укачать в воображаемой колыбели мою вселенную. Но годы шли, твой образ стал стираться из памяти, цвет твоих глаз растворился в множестве чужих радужек, мягкость волос в шелесте тканей и чужих прикосновениях, голос затерялся в шуме метро и музыке новых городов.

Время, такое прекрасное, проходящее сквозь мое тело, сквозь внутреннее и неукротимое, в какой-то момент, по щелчку пальцев, доказало одно. Тебя не существовало. Все придуманные мною образы были немой поддержкой, расписными поводами двигаться вперед. Я собирала в кучку истерзанную юношескими эмоциями душу и в попытке что-то доказать кричала тебе в никуда, что я смогу, справлюсь, переживу. Но на деле доказывала это лишь себе и никому больше.

Да и кому нужно было что-то доказывать? Ведь если отделить от твоей личности придуманный мною образ, то ты был простым парнем, запавшем в душу маленькой девочке и протянувшим руку, чтобы она смогла поверить в себя. Ты был парнем, который наигрывал мелодии на гитаре, пока я готовила ужин, наливал чай, пока я глядела представления из маленького окошка твоей световой комнатки театра, толкал меня с причала в речку около дома твоих родителей, а потом смеясь вел меня есть пироги твоей мамы. И ей богу, ты был прекрасен, но не был тем, кого мое воображение слепило спустя годы на пепелище наших отношений.

Но к кому же тогда обращаться?

А ни к кому.

В сухом остатке вокруг меня уйма дорогих сердцу людей. За годы борьбы, когда я пыталась вычеркнуть тебя из своего прошлого, рядом со мной появились люди, которые крепко держат меня за руку. Представь мое удивление, когда я осознала, что я целый человек, которого не растащили по кускам во время войн и ошибок, у которого уйма желаний, не для кого-то, а лишь для себя. Это далось не легко, осознать, что я действительно двигаюсь вперед, что пройденные дороги уже не имеют значения.

Перестать оборачиваться, делать выводы, подводить черту. А поднять голову и узреть миллионы возможностей впереди.

Не бояться чего-то желать, не бояться совершать ошибки, не бояться открываться и быть задетой. Да и кто может меня задеть, если внутри я абсолютно точно знаю, какая я и куда иду. Какое же это облегчение осознать, что совсем не важно, что о тебе подумают, если ты скажешь именно то, что лежит у тебя на сердце.

Полтора года назад, сидя на уютном балконе и глядя на моросящую осень родного города я писала себе, что безумно хочу сорваться и уехать в любимое место. Я писала, что хочу сидеть на набережной, пить крепкий кофе, кутаться в шарф и слушать мелодии уличных музыкантов. И вот я тут.

Возможно впервые в жизни я сделала шаг не для кого-то, а лишь для себя одной. И я тут, и не для того, чтобы кого-то найти, сделать что-то конкретное, чтобы поставить галочку в своем мысленном списке, совсем нет.

Я тут, чтобы жить для себя одной.

Привет, меня зовут Саша, у меня большое и доброе сердце, имею ряд вредных привычек и необъяснимую склонность к внутреннему одиночеству. Засыпаю в обнимку с котами, а по утрам люблю крепкий черный кофе. Я пишу для себя много лет, фантазирую сверх меры, растворяюсь в музыке и нахожу оправдание каждому за любой его поступок.

Я тут, до невозможности жива и.. свободна.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 14.02.2017. личное
• 13.02.2017. просто быть