Смотрю на нынешних детей и размышляю: почему они другие?
Чем отличаются от нас в далёком детстве?
Отвечаю себе: тем, что не верят. Никакой взрослый им не авторитет.
А мы робели, если старшие обращались к нам, и верили каждому слову.
Повзрослев, так же твёрдо верили всему написанному и напечатанному.
Газетная правда была для нас самой «правдючей» правдой.
Помню, после первого курса в обязательном порядке должны были два летних месяца отработать на местном текстильном комбинате.
Однажды пришёл в цех корреспондент.
Пообщался с мастером цеха, а нас только пофотографировал.
На следующей неделе прочитали в газете заметку о том, что студентов и работников комбината связывает небывалая дружба.
Оказывается, мы вместе и за город ездим, и дни рождения дружно отмечаем, и беседуем задушевно.
Какая задушевность, когда ткачихи на нас косятся да ругаются: крутимся де под ногами, хлеб отнимаем?
Как будто мы добровольно к ним в цех пришли.
Заметка стала горьким потрясением. Разве газета имеет право обманывать?
Ведь каждое слово можно опровергнуть.
Так впервые пошатнулась вера в...
Но всё равно розовые очки наивности навсегда прикипели к глазам.
Продолжаю верить. Во многое и многим.
Попадаюсь. Морщусь, зарекаюсь до следующего раза.
Знаю: он не за горами.
Но верю и буду, наверное, верить всегда.
