Д. Муратов ЭМ 20. 10. 2020

И.Воробьева; Про журналистов хочется поговорить немного. Потому что мы видим, что в Белоруссии происходят не только митинги и протесты, но еще и огромное, невероятное давление на журналистов, включая тюремные заключения, аресты, обыски и уголовные дела.

Д.Муратов; Говорят, что подобное последний раз было в Чили в начале 70-х годов, когда менялось правительство, пришел Пиночет, к власти пришли военные. И говорят, что именно тогда — по этому поводу издано много книг, они изучаются на факультетах журналистики — была целенаправленная охота. Но такой охоты, которую проводят каратели во главе с Лукашенко в отношении своего народа и журналистов, которые приехали смотреть, что происходит в Белоруссии, это представить себе, конечно, сложно. Их арестовывают десятками.

Я сегодня только читал письма. Говорят, у вас замечательно там работает специальный корреспондент Софья Демина. Я уже могу сказать, что это никакая не Софья Демина. Это работала хорошо известная нашим читателям Юля Мартовалиева и по военным репортажам и по большим расследованиям она известна. Просто вынуждены были, как и ряд других журналистов, чьи фамилии мы откроем позднее, не сегодня, они должны были работать фактически на нелегальном положении, менять квартиры. Юля успела съехать с квартиры, как на нее пришли туда водопроводчики, почему-то вооруженные, и понятно, зачем они туда пришли. Но сегодня она уже добралась до Москвы. И прямо перед эфиром мы договорились, что я могу уже сказать.

Но у нас там остались работать люди. Там уже очень мало у кого остались люди. Лукашенко пытается карательную операцию в отношении собственного народа делать вне медиа. Понимаете, наверное, это можно, наверное было сделать… Осталось же мало фотографий Хатыни. А в основном потом, а не тогда, когда фашисты в Хатыни всё это делали. Но теперь в одном только Минске, говорят, свыше 700 тысяч смартфонов. Сейчас очень сложно сделать так, чтобы диктатуру и ее поступки, ее действия не оцифровали, сколько бы эти телефоны ни забирали, не вырывали, не стирали. Поэтому мы получаем достаточно информации оттуда.

Д.Муратов: Такой охоты, которую проводят каратели Лукашенко в отношении народа и журналистов, представить сложно

Открывают двери автозаков. Леша Поликовский изучал вопрос. Заставляют людей к машинам ползти. Рисуют на спинах красные кресты, выливают на голову белую краску, что вот эти люди говорили на белорусском языке, чтобы когда их привезут в изоляторы, их там били особенно сильно и жестоко. Людей в автозаках, — сообщает Юля, — укладывают на пол, — по ним ходят, их утрамбовывают. Задержанные истекают кровью. Выходит президент… Ну, вы знаете, убили Бондаренко Романа Игоревича. Убили титушки. Убили во дворе, жестоко избили, ударили головой о металлическую конструкцию, бросили в бусик, увезли — раз! — умер. Кто у нас выходит спикером по поводу… кто у нас оплакивает гражданина Белоруссии? Прямая речь товарища Лукашенко: «В этих дворах одни вывешивали эти ленточки белые с красным, а вторые ходили и срезали, кто не приемлет. И вот когда одного из них взяли, приехал наряд. А это человек был травмирован, и был он в нетрезвом состоянии, что признано сегодня. Заключение предоставил Следственный комитет. Они всё это выложили». А дальше они говорит, как они взывали скорую помощь, как они заботились об этом гражданине Беларуси.

Хочу всем показать. Вот заключительный диагноз Романа Игоревича Бондаренко. Я благодарен тем людям, которые нам его передали. Этанол крови — 0%. То есть президент… ну, какой он президент? Этот условно-досрочный президент, просто лжец. Вот реальный анализ Романа Игоревича Бондаренко, царствие ему небесное. Он даже после смерти пытается исковеркать его судьбу, как сейчас пытается исковеркать судьбу своего народа. Юля Мартовалиева, она же Софья Демина сегодня передает: опять помечают краской. Там, где мемориал Романа, избивают детей и затаптывают цветы, пытаясь уничтожить эту память. Но на улицы, кто вышел? Старики перестали пускать, уговаривают молодежь, и идут сами. Такого единения, такой выдающейся гордости за свой народ, конечно, давным-давно, наверное, не испытывали в самом центре Европы, когда старики, защищая молодых, которых бьют нещадно, вышли с лозунгами, с плакатами, с прекрасными. Между прочим, очень остроумными. Там был и серьезные: «Я/Мы — Рома», «Нет лжи, насилию, беззаконию!», «К трибуналу карателей ОМОНа!», «Картофельный пюрер идет по трупам», «Сила в правде» — идут старики с этими лозунгами.

Я думал, вот у меня идея была, когда я сегодня ехал на эфир к тебе: ведь кто-то додумается сейчас снять небольшой, но хорошо оборудованный офис в городе Нюрнберге, и, не дожидаясь окончания процесса в Белоруссии, уже там будет потихонечку начинать Нюрнбергский процесс.

И.Воробьева; Уже пора.

Д.Муратов; Пора. Полно свидетельств, полно документов. Их надо систематизировать. Надо вызывать свидетелей, надо их опрашивать. К тому времени, когда туда привезут или в Гаагу (всё неподалеку, маленькая Европа), много уже чего было готово. Но представляешь каждый день читать: «Нюрнбергский трибунал о деятельности Лукашенко сообщает:»

И.Воробьева; Отличный онлайн. Мне нравится. Отличная идея. Мы сейчас прервемся буквально на несколько минут в программе «Особое мнение». Я напомню, что у нас сегодня в гостях — Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты».

И. Воробьева; Продолжаем немного про Беларусь. Тут на самом деле некоторые вопросы от наших слушателей. Во-первых, они удивились вот этому восхищению стариками. Спрашивают: «Но если уже выходят только старики, получается, всё уже подходит к самому концу? Больше некому выходить?».

Д. Муратов; Нет, это свидетельствует о прямо противоположном. Даже можно, наверное, не пояснять, потому что старики, пожилые люди всегда были опорой режима Александра Лукашенко. Они всегда за него голосовали. Я помню, в 2010 году, когда пытались сделать альтернативные выборы и тоже всех посадили, включая нашего собкора Иру Халип, Андрея Санникова, поэта Некляева, тогда один из основных лозунгов был гениальный. Он звучал так… Их было два. Первый: «Пора менять лысую резину!», а второй: «Спрячь бабушкин паспорт!».

Потому что будущее жить вот этому поколению, а проголосует за будущее этого поколения бабушка, которая всегда проголосует за «лишь бы не было войны». Для бабушки любая власть — та, которая «зато войны нет». Бабушка всегда хочет улучшить прошлое. Так вот сложено у нее: она всегда боится любых перемен, чтобы внучки не пострадали. Она не понимает, что как раз они и будут страдать много лет после этого.

И. Воробьева; То есть получается, война всё-таки пришла?

Д. Муратов; Ну, не война, но это гражданское противостояние, которое навсегда останется в истории Беларуси. Оно всегда будет с Лукашенко, сколько бы он ни прожил и в каких бы условиях — в условиях одиночной камеры или особняка в Серебряном Бору, где скоро будет гетто бывших сбежавших президентов.

Д.Муратов: Соединились поколения в своем протесте против диктатора. Никогда больше не получится у него править страной

Д. Муратов; Они сейчас выходят вот как. Пенсионеры идут, им хлопают молодые, которые стоят по бокам, а на место сбора туда, к метро Октябрьская, идут пенсионеры — абсолютно бесстрашные, с палками, с термосами, с какой-то едой, потому что стоять придется долго.
«Я с 1994 года при этом режиме, — говорит мне бабушка (цитирую, она говорит Юле Мартовалиевой). — На этот раз забрали моего внука. В августе его били на Окрестине. Он там столько насмотрелся! Я сейчас выхожу за него, потому что его место в институте, а не в тюрьме. Я теперь всё должна исправить».
Это очень серьезная штука. Это соединились поколения в своем протесте против диктатора. Никогда больше не получится у него править этой страной. Сколько бы это ни длилось, сколько бы все ни говорили, особенно какие-то наши дурные политологи, что пора брать телеграф. Это, ребята, белорусы. Это суверенный народ. И они, мне кажется, нашли великий способ.
Я знаю, что будут провокации. Мне говорили еще 3-4 дня назад: обязательно нападут на какую-нибудь семью милиционера или сожгут какую-нибудь полицейскую машину. На семью, слава богу, еще не напали под видом протестующих. А машину сегодня уже покалечили. Это для того, чтобы еще больше увеличить масштаб репрессий. Для того, чтобы еще больше растравить вот эту породу — породу так называемых силовиков.
Это особое воспитание — так называемое павлюченковское воспитание. Это его собровско-омоновская школа, где люди, приходящие из армии, проходят постоянную жесточайшую политическую накрутку. И они без всякого сомнения и зазрения идут бить людей. Их этому учили. У них это стало инстинктом, а не рабочим временем.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 24.11.2020. Апелляционный суд Португалии признал тесты ПЦР
• 22.11.2020. Д. Муратов ЭМ 20. 10. 2020