Я, Питер, и бесконечный Март.Череда событий, минувшего периода моей жизни, просто поражают. Это похоже с одной стороны на сценарий, хорошо продуманный и теперь воплощаемый кем-то, а с другой стороны…а с другой стороны я задумываюсь о том, есть ли вообще эта другая сторона… Начало всему было положено, когда я подала документы в лингвистический университет после неудачи с поступлением в художественный вуз, училась с горем пополам, насилуя себя морально изо дня в день. Неудачи, неуспеваемость, не любовь к иностранным языкам, мысли о том, что могла бы рисовать каждый день, но вместо этого здесь, каждодневный вопрос: «Что я тут делаю?» оставался без ответа. Страшно признаться себе, что снова совершена ошибка, что снова не на своем пути, что это снова не то, чего хотелось бы. Ни дня без этих выедающих изнутри мыслей. Самоистязание думами о предательстве себя, мечты и таланта. Притянутые оправдания в роде: «Высшее образование нужно в современном мире, знание английского всегда поможет заработать на хлеб, да и с дипломом можно рисовать себе спокойно, что угодно и когда угодно, занимаясь по вечерам со школьниками дополнительными.» И снова страх признать, что эти общественные фразы стали звучать реалистично в голове, что эти слова мам, пап и дедушек стали и моими словами. Но порывы души к творчеству ничем не заглушить. И это не может лежать на полке, как книга, в ожидании получения профессии учителя. Спустя полтора года это стало невыносимо. Депрессия. Раздражительность, сонливость, вечная усталость, вялость, безрадостность. Несколько пар забирали столько сил, ежесекундный страх, неуверенность в каждом слове, нежелание отвечать, в голове без перерыва: «Вдруг неправильно, вдруг ошибусь, это же элементарно, но я не уверена, лучше ничего не сказать, чем облажаться в том, что знает, наверняка, каждый в этом университете» … Каждодневное нежелание идти в университет нужно было как-то перебарывать, могла ходить без пропусков максимум неделю, потом снова требовался перерыв, как следствие долги, которые накапливались и не сдавались из-за нежелания вникать в материал. Было несколько попыток найти для себя заинтересованность, но это было безуспешно, слишком сложно и при том не настолько интересно, чтобы бороться с этой тяжестью. Зимняя сессия перевернула всю мою жизнь. Я помню этот разговор с мамой по телефону, как сейчас, ее фраза: «Так все-таки может стоит задуматься об отчислении, раз ты не можешь даже сессию сдать, давай тогда решим сейчас этот вопрос, думай до завтра, чего мучиться напрасно?» Я плакала навзрыд, да как же так, почему сейчас, долги по сессии уже перенесены на следующий семестр, завтра ехать домой на каникулы… Все две недели выходных я провела в попытке понять, хватит ли мне сил смирится и принять тот факт, что полтора года и деньги родителей потрачены на колоссальную ошибку, в ущерб себе. Как далеко я могла бы продвинуться в творчестве, если бы даже просто жила эти полтора года дома с родителями и занималась по 3-4 часа в день живописью или рисунком? Как хорошо, что я не из тех, кто считает время, которое уже потрачено. Ведь могло быть по-разному, но было так, как было и не зря! Первая неделя очередного семестра показала, что тех усилий, которые я приложила на каникулах совершенно недостаточно, чтобы выправить укоренившееся негативное отношение преподавателей к моей меланхоличной в стенах университета натуре. Да по долгам я не могла заставить себя сдвинутся с места. Альбомные листы, исписанные с двух сторон, английскими и немецкими словами, ждали чуда, потому что выучить это все без помощи волшебства я в жизни не смогла бы! Еще через неделю ко мне приехала мама. Она просто хотела мне помочь. Но невозможно помочь с тем, с чем никак не помочь. Мне было стыдно, но контролировать все, что накопилось внутри за полтора года было невозможно, это была огромная обида, боль, страх, ненависть. Все разом смешалось в тот злосчастный день и вырвалось наружу. Истерика, слезы, срыв, нервы. Вырвалось и задело самого близкого и родного человека. Иногда мне кажется, что для того, чтобы понять меня, нужно просто почувствовать все то, что я чувствовала в те месяцы, но это невозможно. Я давно поняла, что чувствовать не так, как другие - особенность моей личности. Да, может я драматизирую или преувеличиваю, но для меня все так, как я это ощущаю. И тогда я была в опасности, от которой меня спасло бесстрашное решение поменять что-то в жизни и воспользоваться представленной возможностью. Мамина подруга детства купила сыну однокомнатную квартиру в Питере. Там они и жили дружно и вдвоем. Ее предложение было для меня спасением. Она позвала пожить к себе, сказала, что я могла бы поступить в художественную академия. Я плакала от счастья думая о том, как мне будет интересно в большом городе бороться с трудностями на пути к тому, о чем раньше могла только мечтать и ради чего теперь готова была свернуть горы. Тем более она приезжала к нам почти каждое лето, и мы, вроде, неплохо ладили. Мама сказала, что ее подруга сделает мне временную регистрацию, чтобы я могла найти работу и устроиться. Но все это было в теории слишком просто: потратить последние деньги на дорогу в Питер, приехать к чужому человеку, поверив в обнадеживающие слова, с моими работами было бы везением если меня взяли бы на под. курсы, найти работу, работать и готовиться к поступлению. Но самое сложное в этом всем для меня-взаимодействие с другими людьми, которые, как принято, знают намного больше меня о моей жизни и поэтому им не к чему меня понимать, а достаточно просо говорить, как и что делать. Я приехала в Санкт-Петербург в день всех влюбленных, но влюбилась в город на следующий день. Волнительный понедельник, 15 февраля. Мамина подруга помогла мне, она договорилась с деканом факультета живописи в академии Репина о просмотре для меня. Все было не так страшно, как мне казалось, группы на под. курсы были уже набраны, мои работы посмотрел преподаватель и сказал, что я могу ходить в дневную группу. Ничего особенного, подготовка на этих занятиях оплачивается теми, кто туда ходит, 17 тысяч рублей в месяц, почему бы не взять еще одного человека, тем более который сам просится отдать эти деньги. Через несколько дней я узнала о работе в ближайшем ресторане от дома: Бургер-Кинг. В общем все складывалось весьма благополучно. Вечером после собеседования сказала, что для официально трудоустройства нужна временная регистрация, но этот вопрос так и остался незакрытым, а к нему через несколько дней добавилась еще куча проблем. Спустя две недели у меня были курсы, работа и четвертый угол в чужой квартире. От последнего удовольствия меня решили избавить, я оказалась уж слишком стесняющей обычный образ комфортной жизни. Как мне сказали, что мол жить втроем в одной комнате это не дело. Помогли найти жилье и заставили отдать за него пять тысяч риелтору. В общем сбагрили меня и выставили это за благое для меня же дело, типа помощь такая, типа мне так будет лучше. А вообще, если честно, я понятия не имею, что эта женщина думала в своей голове, когда позвала меня жить к себе. Но сейчас это абсолютно неважно. Я все равно благодарна ей. Она меня кормила и дала мне крышу и трудности, которые привели меня куда-то. Ну это не суть, тут тепло, крыша не течет, есть туалет и горячая вода, кухня с плитой и газом, свет, кровать, шкафы, две кошки и кот, много скульптур. Да. Сложилось все настолько удивительно, что эта прекрасная старушка-скульптор, приехала в Питер, когда была девочкой из одной станицы Краснодарского края! Жила у дяди отверженная матерью, в 41 году поступила в ту самую академию, куда сейчас я так стремлюсь. А потом началась война. Она провела большую часть блокады при академии, многие из студентов погибли, ужасное время, потом выживших эвакуировали. После войны закончила академию и в 1950 году защитила дипломную работу, посвященную женщинам, которые строили на ровне с мужчинами Питерский метрополитен. Скульптура высотой 2 метра 20 сантиметров. В жизни этой женщины было много трудностей, но это не помешало ей посвятить себя творчеству и так же защите животных! В ноябре 2015 года вышла ее книга, которая называется «Запатентованная преступность». В ней она пишет о том, как в военные годы собаки помогали людям, а в послевоенное время люди стали носить шапки из собачьего меха. Истребляли и убивали животных домашних и бездомных. Написано в книге о ее помощи в борьбе за права животных и загубленный в последствии проект по созданию приюта на окраине Петербурга, власти просто не дали возможности осуществить строительство. Три недели в Питере прошли, как один день и сегодня уже 8 марта. День сильных и независимых женщин. Ну и что, что мне пришлось уволиться с работы из-за неудобного маршрута, так как я была вынуждена переехать. Ну и что, что мне нечем платить за новый месяц курсов подготовки. Ну и что, что денег на еду и дорогу почти нет. Зато вокруг меня, как прежде, только прекрасные люди, у которых можно научится достойно встречать такие трудности и справляться с ними не теряя веру в себя и светлое завтра. Женщины! Преклоняю колено перед величаем нашей красоты в совокупности с умом, волей, материнством и умением никогда не сдаваться. Всех Вас и особенно мою маму поздравляю с праздником! Мы все сможем, мы со всем справимся! Кто, если не мы? Когда, если не сейчас? © Copyright: Аза Петрова, 2016.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
