Я столько пыли подняла, разбирая старые сундуки, что Домовушка даже не выдержала и корит меня:
- Ты-от девка всё о себе да о себе. Аж скучно стало. Об чём-нибудь другом бы написала, а прежнее посжигала всё. Тебе ж это в привычку - всё-от посжигать.
- Жалко.
- Жалка-а-а? Буковки да цифирки её жалко, а об человецеском и не думает она. Как есть непутёвая!
- Эх...
- А ты мне не вздыхай, я-от тебя с малолетства знаю, все выкрутасы твои наперецот помню. Не ленись, встань раненько и за работу, а все глупости из сердца и головы - выбрось в яму! От оно и будет тебе - счастье-е-е...
- Дивья-от вам, городским, - продолжает Домовушка выговаривать. - От безделья своего всё ищите что-то, ищите...Вот кабы тебе да пецку с утра, часов с пяти топить надо было, ты-ить совсем другого бы искала.
- Да я с печкой и не управлюсь.
- То-то и оно. - Домовушка подошла ко мне, на сколь позволяла её маленькая гордость, заглянула в глаза и продолжила. - Про меня-от когда допишешь?
- Не знаю, милая. Вот вроде и вторая часть на подходе, и что-то ещё впереди мерещится...
- А ты морокам-то не верь. Одна морока с ними, - и серым пёрышком взлетает что-то, видимое только уголком глаза.
